Извращенные обещания

Массимо

Я подошел к двери в комнату брата и резко дернул ее. Там было пусто. Скорее всего, эти идиоты даже не вернулись домой после вчерашнего.

Мне не нравилось, что Алессио попадает под влияние Невио, потому что он контролирует себя куда хуже него.

Проблема Невио всегда заключалась в безответственности, но он никогда не превращался в раба своих зависимостей, в то время как  Алессио терял контроль над ситуацией и закапывался в яму все глубже и глубже .

Я вошел в комнату, чтобы найти следы того, что он был здесь ночью, но это оказалось бессмысленным.

Вероятно, он сейчас валялся где-то на съемной квартире, предназначенной для тусовок, или в клубе.

— Вы поругались с Алессио? — послышался мягкий женский голос за моей спиной.

Я повернулся и обнаружил маму, обеспокоенно смотревшую на меня.

— Мне стоит сказать твоему отцу?

— Нет, все хорошо, мам, — ложь, слетевшая так легко с моих губ, дала возможность отметить, что лгать родителям больше не составляло никакого труда.

Вранье давно вошло у нас в привычку. Я не хотел заставлять маму нервничать, этот год был слишком сложным для нее.

— Почему тогда он не ночевал дома, а ты не идешь на тренировку и завтрак как обычно? Вы что-то мне не договариваете? Вчера что-то случилось?

— Я вчера обещал Диего, что привезу Карлотту утром, поэтому хочу выйти раньше. А Алессио скорее всего опять где-то гуляет. Тебе не стоит переживать.

— Массимо, будь рядом с ним, пожалуйста, даже если он не прав, — сказала она, коснувшись моего плеча.

Я накрыл ее ладонь своей и сжал. Почему-то мама не обращала внимание на то, какую опасность мы составляли для других людей, но свято верила, что это нас надо защищать ото всех опасностей этого мира.

— С ним все будет хорошо, — я приобнял ее и вышел из комнаты.

Мама улыбнулась мне напоследок, но я видел беспокойство, скрытое в ее глазах. Нам следовало бы проводить больше времени с ней: она слишком часто нервничает из-за нас в последнее время.

Я спустился по лестнице и услышал женские голоса:
— Лотта, ты же знаешь Диего. Я не уверена, что у нас что-то получится, — послышался голос Джеммы 

— Но мы ведь можем попытаться, — ответила Карлотта.

— Хорошо, я попробую с ним поговорить.

Карлотта и Джемма сидели на диване в гостинной и разговаривали. Они резко замолчали, как только увидели меня, и Карлотта встала.

— Ты готова? — спросил я Карлотту, спускаясь по лестнице.

— Да, поехали, — она обняла сестру и поспешила к выходу.

Ее вид был задумчивым, кажется, она обсуждала тему учебы с Джеммой. Я не стал лезть к ней с расспросами, в прошлый раз это не увенчалось и толикой успеха

Она молча села в машину и, достав из сумки лист с рецептом тарта, начала его перечитывать, чтобы отвлечься от своих мыслей. Я завел машину и выехал на обочину.

За окном мелькали знакомые улицы, постепенно сменяясь менее оживленными районами. Солнечные лучи пробивались сквозь окна, играя красивыми узорами на лице Карлотты.

Я незаметно скользил взглядом по ее профилю, погруженному в чтение рецепта.

— Ты скоро сделаешь дырку в этой бумажке, — усмехнулся я, глядя на нее.

За эти десять минут, что мы едем, она перечитала рецепт около шести раз. Мне было страшно представить, что она делала с этой запиской на протяжении всей ночи.

— Ты уверен по поводу черники? — Карлотта нахмурила брови и покрутила рецепт в руке.

— Ты можешь приготовить две разных начинки и тогда поймешь, что я прав.

— Да-да, ты всегда прав, — она закатила глаза и засунула лист с рецептом в сумку.

— Я долго ждал, пока ты смиришься с этим.

Она ничего не ответила, лишь повернулась к окну.

— Если тебе нужны какие-то продукты для приготовления, то можем заехать в магазин по дороге.

— У меня несколько полок в холодильнике забиты фруктами. Диего считает, что мне обязательно нужны витамины, — я посмеялся над тем, как она искривила последнее слово.

Карлотта любила и уважала своего брата, но прекрасно понимала, что его гиперопека иногда достигает крайности.

Подъехав к крыльцу ее дома, я вышел из машины и хотел открыть дверь для Карлотты, но она сделала это раньше, чем я успел подойти к ней.

— Спасибо, что подвез, — сказала она, вероятно намекая, что я могу уехать, но мне почему-то хотелось проследить за тем, как она войдет в дом.

Эту привычку привил мне отец, когда я начал самостоятельно водить машину и подвозить куда-то маму и Грету. Он всегда говорил проверять, вошли ли они в помещение, и только потом уезжать.

— Я поздороваюсь с твоим братом и поеду.

Она кивнула и, открыв ворота своим ключом, впустила меня во двор.

У них был небольшой дом, раз в пять меньше нашего, но он выглядел очень уютно и ухоженно, отдаленно напоминая родительский дом Карлотты. Во дворе был сад, в котором было посажено много цветов, начиная с больших кустов роз, заканчивая маленькими ромашками.

Мы подошли ко входной двери, и Карлотта постучалась в нее.

— Лотта, это ты? — послышался мужской голос.
Замок щелкнул, и из-за двери вышел Диего. В коридоре стояла Антония, его жена.

— Привет, — Карлотта помахала ему и подошла к Тони, чтобы обнять ее. — Вы уходите?

— Да, нам надо закончить кое-какую работу в баре.

— Спасибо, что привез Карлотту вовремя, — Диего хлопнул меня по плечу и подошел ближе, словно желая сказать нечто секретное.

Я сделал пару шагов назад, чтобы мы могли отойти подальше.

— Если ты никуда не спешишь, то не мог бы ты остаться с ней и проследить, чтобы она позавтракала? Нам срочно нужно ехать на Арену.

Заметив мой удивленный взгляд, Диего понизил голос и объяснил:

— Карлотта почти ничего не ест и часто пьет таблетки на голодный желудок, а это вредит ей, учитывая количество лекарств, которые она принимает.

— Она же повар. Как она может голодать? Тем более, она собралась сейчас готовить тарты, — добавил я.

— Факт того, что она любит готовить еще не значит, что она это ест.

Я в детстве замечал за Карлоттой, что она была довольно переборчивой к еде. Мама с Джеммой прикладывали немало усилий, чтобы уговорить ее что-то сесть. Я думал, что она переросла эту проблему, но беспокойство в голосе Диего показало, что это далеко не так.

Во время совместного ужина она также почти не притронулась к лазанье, но это было неудивительно, ведь она была слишко увлечена спором то со мной, то с Алессио.

— Я останусь. Можешь ехать.

Он кивнул мне с благодарностью и пошел в гараж, где его уже ждала Тони.

Я вошел в дом и направился на кухню. Карлотта облокотилась на столешницу и доставала таблетки из таблетницы.

— Массимо? — послышался ее удивленный голос, едва она заметила меня, — Я думала, ты уехал. Джемма сказала, что у вас с Савио сегодня много работы.

— Она перепутала, я никуда не спешу. Но решил, что хочу попробовать свой черничный тарт.

— Думаешь, если ты решил заменить ягоды в рецепте, то он становиться твоего авторства?

— Если ты приготовишь мой вариант, то поймешь, какую силу имеет черника в этом рецепте.

Она сделала глубокий вдох и выдох, лицо ее нахмурилось.

— Разные ягоды могут создать разный вкус, но это не тот случай, Массимо, и я хочу, чтобы ты в этом убедился. Черника не сделает этот тарт чем-то кардинально другим.

— Отлично. Значит, тартам быть, — сказал я, облокотившись о столешницу рядом с ней.

Заметив, насколько близко мы находимся, щеки Карлотты порозовели, и сама она тут же отскочила в сторону. Я победно улыбнулся ей, на что она демонстративно закрыла глаза и начала доставать миски из ящиков.

— Можешь подождать в гостиной, — предложила она, открыв дверцу.

Но я не хотел уходить, мне нравилось наблюдать за Карлоттой, когда она готовит. Ее плавные движения, задумчивый и в то же время спокойный взгляд приковывали меня.

В конце кухни был маленький стол с тремя стульями. Взяв один из них, я придвинул его ближе к столешнице, за которой стояла Карлотта, и сел.

Она удивленно выгнула бровь, требуя от меня объяснений, но я лишь хищно улыбнулся, чтобы вывести ее из равновесия.

Карлотта ничего не спросила, не удостоив меня своим любопытством, а лишь пожала плечиками и открыла холодильник, дабы достать необходимые ингредиенты.

В силу своего характера Карлотта всегда акцентировала внимание лишь на том, что ее действительно интересовало, а со всем остальным и якобы неугодным делала вид, будто пропускает мимо ушей. Но ее взгляд никогда не работал ей на пользу, бесстыдно выдавая недовольство или замешательство своей хозяйки.

Она начала доставать по очереди все нужные ей продукты: яйца, сливочное масло, лимоны и малину. Карлотта несколько раз перевела взгляд с холодильника на меня, после чего достала упаковку черники.

Взяв сотейник, она начала по очереди разбивать туда яйца, постепенно добавляя и остальные ингредиенты.

Маленькая прядь выпала из прически, закрыв от меня ее лицо. Карлотта не придала ей значение, продолжив замешивать свое тесто.

Я нахмурился: мне хотелось подойти и заправить ее за ухо, чтобы вернуться к изучению увлеченного лица Карлотты.

Мне пришлось сместить свой взгляд на ее руки. Карлотта была довольно худой, поэтому кисти ее рук были меньше, чем у других девушек, но они были самыми изящными из всех, что мне доводилось видеть.

Вероятно, мне стоило позаботиться о том, чтобы мои взгляды были менее открытыми, но я не хотел ничего делать с этим. Тем более, что сама Карлотта делала вид, будто не замечает этого.

Она достала две круглые формы для выпечки и начала выкладывать туда подложку для тарта, после чего по очереди поставила каждую из них в духовку.

Я внимательно следил за ее движениями, чтобы она не обожглась, как несколько дней назад. Словно мой взгляд мог чем-то ей помочь.

Она достала из заднего кармана штанов рецепт и установила таймер в духовке согласно тому, что написано в инструкции, после чего, аккуратно сложив, положила его обратно.

Убедившись, что все сошлось, Карлотта вернулась к кухонной столешнице и начала готовить начинку. Она тщательно промыла все фрукты и отсыпала горсть малины и голубики на маленькую тарелку.

— В них нет вкуса лука, — хитро улыбнувшись, она протянула ее мне.

Я не смог сдержать своего смеха. В детстве мы с Алессио и Невио всегда ошивались на кухне, когда мама готовила что-то, и пытались выкрасть кусочки еды со стола. Тогда она нарезала для нас фрукты и давала нам их, чтобы мы перекусили. Часто мама делала это, забыв предварительно помыть нож, из-за чего я один раз устроил истерику.

— Жаль, я люблю только такой, — я ухмыльнулся ей и забрал у нее тарелку, задержав свой взгляд на ее лице. Карлотту очень позабавило напоминание о моем детском позоре, уголки ее губ были приподняты, а в глазах играли смешинки.

Она повернулась и продолжила готовить. Полуулыбка не сходила с ее лица и нравилась мне намного больше, чем ее недовольный, местами осуждающий взгляд.

— Если у тебя нет других занятий, кроме как глазеть на меня, то предлагаю тебе перевести пару рецептов для меня, — сказала Карлотта.

— Я слежу за процессом готовки. Нужно же мне быть уверенным, что ты не собираешься отравить меня своим десертом, — сказал я, закинув несколько ягод в рот.

— Как будто тебя так легко убить, — пробубнила она.

Карлотта сбавила мощность духовки и вышла из кухни.

Она вернулась через минуту с толстой книгой, ручкой и стикерами.

— Бабушка говорила на диалекте, поэтому тут слишком много испанских слов. Я не все разобрала, — она протянула мне блокнот и указала на рецепт.

— Я могу подписать над ними перевод на английском, — предложил я, наводя ручку на блокнот.

— Нет, — тут же сказала она, выдергивая блокнот из моих рук.

— Карлотта? — я удивился ее резкости.

— В ней нельзя писать, лучше на отдельных бумажках.

— Это всего лишь блокнот, с ним ничего не случиться, – возразил я.

— Для меня это не просто блокнот, — она понизила голос и прижала его ближе к себе, — я хочу, чтобы там все осталось таким, каким оставила Нонна шестнадцать лет назад.

Сделав тяжелый вдох и выдох, я взглянул на нее. Мне никогда не было понятно такое отношение к материалам вещам. Я прослеживал нечто подобное у Греты. Она всегда боялась сделать ошибку в новой тетради, могла вырвать лист из-за одного зачеркивания или оставить пустыми десятки блокнотов, лишь бы не портить их неэстетичными записями.

Но для Карлотты было слишком важно не портить книги, оставленные бабушкой, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как смириться.

— Хорошо, я не буду, — сказал я, задержав взгляд на ней. Ее лицо все еще светилось недоверчивостью, — Обещаю.

Постояв так еще недолго, она наконец вернула мне блокнот.

Послышался звон таймера духовки.

Карлотта подошла к ней и открыла ее. Кухню тут же наполнил сладкий аромат.

— Не забудь рукавички.

Она сощурилась и помахала мне сложенным в несколько раз полотенцем, после чего по очереди достала две формы с тестом.

Я хмыкнул и вернулся к переводу текста. С момента, как я уехал из дома, прошло почти два часа. Мне надо было поехать к отцу и Алессио, чтобы помочь с подсчетом результатов ставок, но это могло подождать.

— Как насчет того, чтобы добавить немного мяты в малиновую начинку?

— Забудь об этом, — она покачала головой и по ее взгляду я понял, что спорить с ней будет бесполезно.

Я вернулся к переводу рецепта паэльи, пока Карлотта заполняла тарты начинкой.

Я все время отвлекался на ее движения, что начинало меня раздражать. Обычно меня сложно было оторвать от дела, которым я занимаюсь.

Карлотта успела полностью доделать тарты и убрать их в холодильник, а я не перевел даже абзац за это время.

— Ну как, разобрался? — спросила она, облокотившись о столешницу.

— У твоей бабушки ужасный почерк.

— Уверена, что это вполне выполнимая задача для такого гения, как ты.

— Я математик, а не переводчик, принцесса, — я перекривил последнее слово, напомнив о ее детской кличке. Она нахмурилась и окинула меня раздраженным взглядом.

— Я сегодня пропустил завтрак, чтобы привезти тебя вовремя к брату, прекращай морить меня голодом и доставай свой тарт.

— Он должен постоять хотя бы минут тридцать.

— Я уверен, что это не сильно повлияет на вкус.

— Десять минут, не меньше, Массимо, — сказала она, указав на настенные часы, и отвернулась, чтобы достать тарелки и приборы из шкафа.

Я закатил глаза и продолжил перевод текста. Я давно не говорил на итальянском и испанском, так что некоторые слова и правда давались мне с большим трудом. Иные строки затерлись, а где-то успели поплыть чернила.

Судя по внешнему виду блокнота, аккуратностью Карлотта пошла точно не в бабушку. Его явно использовали во время готовки и дотрагивались грязными руками.

Через несколько минут Карлотта достала свои тарты из духовки и положила на стол, чтобы я мог их разрезать.

Они и правда выглядели очень аппетитно и получились ничуть не хуже, чем у того кондитера.

Я поставил каждому из нас по кусочку каждого вкуса, чтобы мы могли попробовать и сравнить их.

Карлотта сложила руки перед лицом и начала шептать:
— Господи, благослови этот день и эту пищу. Помоги нам быть благодарными за все, что ты нам даешь. Аминь

—Ты сейчас серьезно? — я выгнул бровь, удивленно глядя на нее, но Карлотта продолжила проговаривать молитву, не обращая никакого внимания на меня.

Лишь через минуту она опустила руки и спокойно спросила меня:
— Что-то не так?

— Ты реально благодаришь бога за еду?

—Я читаю молитву перед каждым приемом пищи, просто на людях делаю это в уме, чтобы никого не смущать, — непринужденно сказала Карлотта.

— Я еще тут, — усмехнулся я.

— Ты сейчас у меня дома, здесь мне нечего стесняться. Это традиции моей семьи, — уверенно произнесла она, взяв в руки вилку и нож.

— Все-таки признаешь, что религия — это про навязанную семьей традицию?

— Нет смысла врать, что я сама попросила покрестить меня в пять лет или сама решила принять христианство, но меня никто не заставлял верить в Бога. Диего и учителя в воскресной школе объясняли мне основы религии, и сделали так, что я и сама начала приобщаться к ней.

— Это лишь иллюзия выбора, которому ты, как и все религиозные, хочешь верить. Я думаю, что ты бы в любом случае придерживалась христианства, хочешь ты этого или нет, — я словил ее раздраженный взгляд: прежнее спокойствие быстро улетучилось, — Как думаешь, твой брат принял бы тот факт, что ты не ходишь в церковь и не молишься во время завтрака?

— Тони атеистка, она не ходит с нами в церковь, не читает молитвы, но он любит ее, вне зависимости от религиозных взглядов. Я не понимаю, почему тебя это так волнует. Ты ведешь себя так, будто в церкви массово убивают людей.

— Ты, похоже, не знакома со статистикой и не знаешь, сколько людей в год умирает из-за фанатиков.

— Если хочешь заняться проблемой зомбирования, то лучше выступай против наркотиков и употребления алкоголя. Уверена, что статистика смертности из-за них куда больше.

— Алкоголь и трава не прикрываются чем-то хорошим.

— Знаешь, я думаю, твоя проблема в том, что ты не видишь разницу между адекватным верованием и фанатизмом. Ты пропускаешь все через призму своих принципов и образа жизни, не учитывая, что кому-то религия может приносить пользу и облегчать жизнь.

— Окей, расскажи мне, как религия облегчает твою жизнь?

— Люди часто обращаются к Богу, когда им нужна поддержка, или они не знают, что делать. Идея христианства заключается в том, чтобы вставать на светлую дорогу, несмотря на то, что с тобой случилось, а не искать утешение в запрещенных веществах. Я всегда чувствую, что кто-то разделяет мою боль и поддерживает меня, и, учитывая нюансы с моим здоровьем, верю только в лучшее.

— Твоя семья тоже всегда может поддержать тебя.

— Это немного другое, — ее пухлые губы изогнулись в маленькую полуулыбку, — Конечно, мои близкие всегда поддержат меня, но есть переживания, которыми сложно с ними делиться. Я знаю, что всегда могу обратиться за помощью к Богу, и это дает мне внутреннюю уверенность в себе. Быть католиком – значит вести светлый образ жизни, я никогда по настоящему не держу ни на кого зла, и быстро отпускаю обиду, зная, что виновному еще воздастся за это.

Это было тем, что явно не сходилось с моей внутренней картиной мира. Месть была тем, что я должен был совершить самостоятельно, проконтролировав, что человек получил ущерба в несколько раз больше, чем нанес. По-другому Каморра не продержалась бы и год. Установка не станет законом, пока кто-то не умрет за ее невыполнение.

— В это воскресенье я буду помогать в церковной школе после молитвы. Можешь прийти и посмотреть, как на самом деле прививают любовь к религии, может даже убедишься, что никто не ходит в шапочках из фольги, — она заметно повеселела на последней фразе.

— Я слишком грешен для таких мест, принцесса. Меня уже не изменить. Таких, как я, надо сжигать, — я усмехнулся на ее предложение.

Она реально думала, что я просветлею после первой же молитвы и начну вести церковную, монашью жизнь?

— Я и не хочу тебя менять, твое религиозное мнение меня никак не интересует, но я хочу, чтобы ты пересмотрел свое отношение к верующим людям. Ты слишком уверенно говоришь о том, какие мы ненормальные, не прочитав ни одной главы Библии, и не посетив ни одну службу.

В этот момент я представил картину, как отец и братья застают меня за чтением Библии. Вероятно, они подумали бы, что я сошел с ума или окончательно спился.

Карлотта слишком верила в светлый мир и доброту в людях, и мне не хотелось переубеждать ее. Какой-то части меня даже нравились ее невинность и наивное отношение к миру.

— Так мы будем пробовать мой тарт? — я наконец решил сменить тему.

— Мой, — поправила меня Карлотта и отрезала кусочек от малинового тарта.

Она медленно разжевала его, после чего попробовала черничный.
— Ты был прав, это вкусно.

Я взял вилку и тоже попробовал их.

— Все таки с мятой было бы лучше.

— Это уже перебор сочетаний, — она покачала головой и встала из-за стола, чтобы взять в руки таблетницу.

— Эй, подожди, ты же даже ничего не съела, — я подошел к ней, чтобы выхватить таблетницу из ее рук.

— Я не голодная, да и не люблю есть по утрам, — запротестовала она, вытянув ладонь в сторону, чтобы мне было сложнее дотянуться.

— Ты испортишь желудок таблетками, — я перехватил ее запястье и крепко сжал, — Поешь немного. Твой брат переживает за тебя.

При упоминании Диего ее упертый взгляд изменился и она перестала вырываться.

— Ты сейчас напоминаешь мне Катерину, — сказал я, встретив ее удивленный взгляд.

Я ожидал, что она накинется на меня и начнет спорить, как она любит делать, но неожиданно для меня она рассмеялась.

Она ввела меня в ступор таким поведением, из-за чего я немного растерялся, ослабив хватку на ее запястье.

— О Боже, так и есть, — ее щеки порозовели и она застенчиво сделала шаг назад, заметив, как близко друг к другу мы находимся.

— Мне стоит пообещать тебе новую куклу взамен на съеденный кусок тарта, или ты вернешься в образ строгой ответственной девушки? — мои губы изогнулись в легкой улыбке.

— Думаю, перевода рецепта будет достаточно, — она подмигнула мне и вернулась за стол.

Обычно я был спокоен и не реагировал на быструю смену настроения у людей, но Карлотта вводила меня в ступор. Она не придерживалась определенного образа, как мои братья и Аврора, из-за чего я не мог навесить на нее ярлык. Как только я приписывал ей какую-то черту, она менялась в поведении и опровергала мое предположение касательно себя.

— Надеюсь, ты выберешь черничный, — сказал я, сев на свой стул.

— Уверена, что малиновый тарт получился куда лучше.

— Что ж, у тебя как раз появилась возможность передумать, — я забрал тарелку с малиновым тартом и отодвинул ее на другой конец стола, чтобы ей было сложно дотянуться.

— Эй, а ну отдай, — она пнула легонько ударила меня по локтю и нахмурила брови, но игривый взгляд не сходил с ее глаз.

— Нет, я думаю, что тебе стоит вернуть свои слова назад  пересмотреть свое отношение к моему рецепту.

Она привстала, чтобы забрать у меня тарелку, но я заблокировал ей проход, чем вызвал новую порцию смеха.

В конце концов я сдался, и Карлотте удалось забрать у меня тарт.

— Ты сказала Джемме, что хочешь учиться в колледже? — послышался строгий голос Диего из-за двери кухни, который отвлек нас от спора.

Кухня находилась довольно далеко от выходной двери, из-за чего мы не услышали, как он вошел.

Настроение Карлотты тут же изменилось, прежняя легкая улыбка сменилась напряженным выражением лица и поджатыми губами.

— Я хотела сама с тобой поговорить об этом. Не думала, что Джемма так быстро расскажет тебе.

— Она позвонила мне час назад, — Диего все также неподвижно стоял в дверном проеме и смотрел на Карлотту, делая вид, что не замечает меня.

— Ты из-за этого приехал? — осторожно спросила Карлотта.

Я не любил семейные разборки и уже хотел уйти, но нервный вид Карлотты не давал мне этого сделать. Я не был уверен в том, что она действительно боится своего брата, но ее неуверенный вид заставлял меня сомневаться.

— Я уже закончил работу, — он покачал головой. — Почему ты решила изменить свое решение? Я думал мы уже все решили с заочным обучением.

—  Диего, я не хочу быть переводчиком и сидеть дома за компьютером, пока другие ходят на занятия, — Карлотта выпрямилась, а ее голос стал значительно увереннее, чем некоторое время назад.

— Зачем вообще учиться на повара, если ты можешь готовить дома или у Фальконе вместе с Джеммой и Киарой?

— Потому что я хочу уметь готовить блюда разной сложности, а не только домашнюю кухню.

— Ты понимаешь, насколько это опасно? А что если тебе станет плохо во время занятий, а рядом не будет никого, кто сможет тебе помочь?

— В колледже есть медпункт, я сообщу преподавателям, если буду плохо себя чувствовать.

— Лотта, я не могу позволить тебе это, — его голос смягчился и он посмотрел на нее.

Карлотта держалась стойко, но я заметил, как она нервно теребила руками свое платье. В ее глазах я увидел отчаяние и разочарование.

— Ей точно также может стать плохо в любом другом месте. Дай ей шанс попробовать. Если начнутся осложнения, то она переведется на домашнее обучение, — вмешался я.

— Это наше семейное дело, Массимо, — сухо ответил Диего. Вероятно, его разозлило, что я влезаю в их разговор, но это его проблема.

Всеобщее отношение к Карлотте, как к хрустальной вазе без своего мнения и целей, начинало выводить меня из себя.

— Как насчет того, чтобы записать ее на летние курсы от колледжа? Если за эти два месяца все пройдет гладко и без проблем, то она начнет очную учебу в колледже.

Диего перевел взгляд с меня на Карлотту, решая, что ответить нам.
Карлотта посмотрела на него с надеждой и закивала головой.

— Корпус Колледжа Южной Невады находится недалеко от нашей лаборатории, мы с Алессио сможем отвозить ее, если что.

— Я посоветуюсь с доктором Джонсоном по этому поводу, — сказал Диего.

Карлотта тут же подлетела к нему и обняла за шею.

— Спасибо.

— Я еще ничего не обещал, — усмехнулся Диего, погладив ее по спине, — Ты поела?

— Сейчас завтракаю, — она указала на стол, — Я приготовила тарты, они неплохо получились.

— Я должен бежать. Заехал за ноутбуком, но мы можем вместе поужинать.

— Хорошо, — улыбнулась Карлотта.

— Массимо, тебе бы стоило поехать со мной. Твой отец и Савио очень недовольны тем, что не могут дозвониться до Алессио.

Блять. Алессио как всегда подводил всех. Я уже думал, что между нами что-то налаживается, но он как обычно решил сдать назад и закрыться от нас всех, нежели попросить о помощи.

Я кивнул ему и встал со стула.

— Я пошел за ноутбуком, а ты доешь, — Диего понизил голос и кивнул на стол. Карлотта поцеловала его в щеку и вернулась за стол.

— Спасибо, — сказала Карлотта, когда Диего вышел из кухни.

Я подмигнул ей и засунул последний кусок тарта в рот, после чего забрал блокнот с рецептами и направился к выходу, на ходу говоря:

— Я не дописал, — подняв руку с блокнотом и листками, пояснил, что имею ввиду, — Потом закончу и верну их тебе.

— Хорошо, — произнесла Карлотта неуверенно и едва слышно, пару секунд изучая мое лицо словно немного иным взглядом, который оставил во мне после себя не один вопрос.

Я уже хотел выйти из кухни, но она, словно приходя в себя, перегородила мне дорогу.

— У Алессио все нормально? Он какой-то странный в последнее время. Может, тебе нужна помощь с ним?

— Тебе не стоит думать об этом. Просто старайся держаться подальше от них с Невио. Они должны самостоятельно пережить этот период.

— Ты прав, — сказала она.
Карлотта внимательно посмотрела на меня, словно пытаясь разглядеть в моих глазах что-то еще, но чем дольше она смотрела, тем больше я каменел. Мне не нравилось, когда кто-то заставал меня врасплох разговорами о моей семье.

По выражению лица Карлотты было видно, что она хотела сказать что-то еще. Не решившись сделать это, она медленно отошла в сторону, пропуская меня.
Мне хотелось прикоснуться к ней прежде, чем выйти из кухни, но этим я бы только ухудшил ситуацию между нами.

Ее вопрос и так застал меня врасплох. Мне не хотелось, чтобы Карлотта была так близка ко тьме моих братьев. Мне хватало Авроры, которую я всеми силами старался удерживать как можно дальше от Невио.

Я знал, что лучшим способом обезопасить Карлотту было самому держаться подальше от нее. Но почему-то даже слабая, едва ли сформировавшаяся, мысль о подобном, рождала во мне то неприятное, слабое и холодное покалывание между ребер, свидетельствующее о непринятии этой идеи какой-то странной, ещё совсем незнакомой, частью меня.