Эмма

– Он прав, как я могла так легко отпустить всё то, что мы с ним пережили за такой короткий срок?

– Что ты там себе под нос бубнишь? А, ладно, неважно. Можешь помочь мне занести сумки в дом?

– О, мам, привет. Ты ездила в магазин?

– Да, я ездила в торговый центр. Купила там пару вещей и немного продуктов.

– Пару вещей, говоришь? Тогда почему заполнены весь багажник и задние сиденья?

– Мне ещё на те же самые вопросы отвечать твоему отцу, не причитай, солнышко. Я, между прочим, и тебе купила.

– Не стоило. У меня полно вещей, я же не так давно ходила в магазин, покупала.

– Точно, вы же с Мией тогда ещё ночевали вместе, и тебя отец еле отпустил в торговый центр, – засмеялась Сара.

– Мам, я не ночевала тогда с Мией, я уснула в библиотеке, пока мы... – начала говорить ЭмКей, но резко задумалась.

– Что? Ты не договорила. Что-то случилось?

– Нет, просто задумалась. Я тогда уснула за столом в библиотеке, пока читала книжку.

– Одна?

– Да, книжка была очень интересная, вот я за временем и не уследила.

– У тебя точно ничего не случилось?

– Всё в порядке, мам.

– Ты забыла, что разговариваешь с оборотнем? Думаешь, что сможешь меня так легко обмануть?

– Ты, в первую очередь, моя мама. Перестань мне напоминать, что мы необычная семья. Скажи ты мне это несколько месяцев назад, я бы посчитала тебя сумасшедшей.

– Вот именно, Эмма. Я твоя мама, поэтому попрошу мне не врать. Ты же знаешь, что я всегда смогу выслушать тебя и поддержать.

– Как только это понадобится, я тебе сообщу.

– Что за хамство, юная леди?

– И тебе «здравствуй», отец, – ответила ЭмКей и направилась в свою комнату.

– Она не в настроении?

– Думаю, у неё случилось что-то очень серьёзное. Только вот она не хочет мне ничего рассказывать.

– В таком настроении из неё никто не сможет выпытать информацию, – поддержал супругу Том. – Возможно, Мия или Джонатан что-то знают?

– Ты же не собираешься им звонить и узнавать, почему у нашей дочери плохое настроение?

– А что в этом такого?

– Мне кажется, что именно с ними связано её настроение. При нашем разговоре на улице я заметила, что, когда я произнесла имя Мии, её сердце быстро забилось, а про Джонатана она вообще решила умолчать.

– Тем более. Они-то нам и скажут, что произошло, раз участвуют в этом.

– Ты совсем идиот? Хотя нет, не отвечай, просто принеси мне пакет с продуктами.

– Сразу же, как только ты мне скажешь, как мне найти его среди пятидесяти пакетов с одеждой!

– Ну вот, началось, я так и знала.

Пока родители готовили ужин на кухне, ЭмКей сидела молча в своей комнате и собирала рюкзак с вещами для предстоящей поездки. В шкафу на её глаза попала та самая белая толстовка с пятном от томатного сока. Держа её в руках, она смотрела на неё и прокручивала в голове тот день. Воспоминания о том, как они вчетвером сидели за столом, заставили ЭмКей грустить ещё больше. Это могло бы загнать её в угол, если бы образ Дарлы со сломанным носом не всплыл у неё в голове. Невольно улыбнувшись, она аккуратно положила толстовку на место.

– Нет, ЭмКей, забудь. Когда ты уедешь, ничто не должно тебе напоминать об этом месте, – говорила она себе под нос.

Когда она доставала свою любимую футболку, то зацепила арбалет, который, как обычно, был заряжен. Он упал на пол и выстрелил прямо в стену. Стрела застряла чётко параллельно полу, настолько она была острой.

– Боже, с ума сойти... – продолжая говорить сама с собой, девушка пустила неконтролируемую слезу. – Вот бы этому дураку не повезло, если бы он тогда дёрнулся, пока сидел в шкафу. Уверена, стрела попала бы прямо в цель. Нужно было тогда разрешить ему остаться; наверное, были причины, почему он не хотел идти домой, – слёзы стали литься из глаз ЭмКей. – Я ничего о нём не знаю: ни про его прошлое, ни про его семью, родных, что он любит, что делает в свободное время, ничего! Как я вообще могла так говорить? Ещё и нагрубила ему, когда он хотел предотвратить всю эту ссору и защитить меня. Он всегда меня спасает, а я так для него ничего и не сделала. Боже, он даже уснул под дверью медицинского кабинета, он так переживал за меня... Почему я такая? Что со мной не так?

ЭмКей облокотилась на стену за спиной и продолжила тихо плакать в своей комнате. Все моменты, связанные с Джонатаном, пробегали в её голове без остановки. Она вспоминала и то, как он спасал её, и то, как тренировал, как защищал, шутил над ней и для неё. Как обиделся за ту глупую шутку с собачьим кормом, как она уснула на его плече в библиотеке. Даже те моменты, когда он забирал у неё еду, заставляли её грустить. Как уже прочитанную книгу, ЭмКей пролистывала у себя в голове все воспоминания с самой их встречи. Ей было стыдно за то, как она о нём отзывалась в самом начале, как она накричала на него у всех на глазах, как ударила. ЭмКей убеждала саму себя в том, что с каждым днём не переставала делать ему больно. Даже пару часов назад она оскорбила его чувства так сильно, что, кажется, потеряла его навсегда.

Всё это время за дверью стояла мать ЭмКей, которая вот-вот хотела постучаться и позвать дочь на ужин. Сара слышала абсолютно всё, что та говорила сама себе, вытирая слёзы. Миссис Фолл простояла там минут десять, но так и не решилась зайти в комнату, а ЭмКей с каждой минутой рыдала всё сильнее.

– Эй, ну что там так долго? Остынет всё, – Том обращался к своей жене, которая медленно и одиноко спускалась по лестнице. – Что? А где Эмма? Она не будет ужинать?

– Я не знаю.

– То есть? Ты же за ней пошла.

– Дорогой, пойми меня правильно... – отвечала Сара, но муж её перебил.

– Вот давай только без этого, ты всегда очень нудно начинаешь говорить на такие серьёзные темы. Давай вкратце.

– Я слышала плач. Думаю, сейчас ей нужно какое-то время побыть одной.

– Что это значит? Моя дочь сейчас плачет в своей комнате в гордом одиночестве, а я должен сидеть и молча ждать, пока она сама успокоится? Ты вообще понимаешь, что говоришь?

– Дорогой...

Том вскочил со стула, но Сара, схватив его за руку, продолжила говорить:

– Я слышала это собственными ушами. Слышала её сердцебиение, дыхание. Пойми, это была не мольба о помощи или о поддержке. Наша дочь что-то сделала и очень сожалеет об этом, она корила себя. Если не рассказала нам об этом изначально, сейчас точно не будет изливать душу, плача в твоё плечо. Эмма, то есть наша ЭмКей, уже не маленькая девочка, она выросла, изменилась.

Том, осознавая сказанные слова своей жены, сел обратно за стол.

– Я знаю, что и у тебя были в жизни моменты, когда ты просто не хотел никого видеть, слышать, не хотел ни с кем разговаривать. Тебе было больно и обидно, но, когда ты проводил время в собственных раздумьях, тебе становилось легче. Не зря, когда человеку чертовски тяжело на душе, он уходит в самое одинокое и безлюдное место. В легендах и фильмах волки бегут к самому высокому обрыву и воют на луну в гордом одиночестве, а вампиры забираются в самые тёмные места, где их никто не найдёт. Я уверена, что наша дочь сама сможет справиться с этим, она сильная.

– Что именно ты слышала?

– Это имеет какое-то значение?

– Это имеет огромное значение. Как бы то ни было, я должен знать, что её тревожит.

– От этого зависит то, пойдёшь ты или нет, верно?

– Именно. Поэтому скажи мне, я должен переживать или нет?

– Из того, что я услышала, я поняла, что она страдает от потери друга. Возможно, между ними произошла какая-то ссора, вот она и расстроилась.

– Какого именно друга?

– Да что ж ты пристал-то? Ну какая разница? У неё полно друзей.

– Мы говорим про нашу дочь, Сара. У неё есть всего два друга и Джонатан.

– Почему ты выделил Джонатана отдельно? Они же все вчетвером очень хорошие друзья. Мия, Билли, наша дочь и Джонатан уже на протяжении нескольких месяцев близко общаются.

– Нет, Сара. Близко общаются тут только Эмма и Джонатан. Точнее, ЭмКей и Джонатан. Они не просто друзья, понимаешь? Их что-то связывает, хоть мне это и не хочется признавать. Если дело в Билли, или, возможно, она поссорилась с Мией, хотя в это было бы очень сложно поверить, то я прямо сейчас пойду её успокаивать.

– А если в этом замешан Джонатан? Почему ты не пойдёшь?

– То, что их связывает и дружба между Билли, ЭмКей и Мией, – совсем разные вещи. Если она поругалась со своими друзьями, я могу её утешить, сделать так, чтобы она перестала страдать одна в своей комнате, но если замешан Пирс, я не имею права в это лезть. Ты права, она сильная девочка, справится.

После разговора родители оставили ужин своей дочке на столе, завернув его в пищевую плёнку. Как бы ЭмКей ни была расстроена, она спустится на кухню, чтобы перекусить, но только когда там никого не будет. Так бы сделал каждый. Чтобы избежать лишних вопросов и помощи, люди просто стараются не контактировать ни с кем, даже порой и с близкими им людьми. Некоторые бывают в очень хрупком состоянии агрессии и попросту могут сорваться на родных, сами этого не желая.

Время шло к поздней ночи. ЭмКей уже было легче, чем прежде, но осадок и желание впасть в истерику всё же остались. Несмотря на это, она понимала, что должна встретиться с Эшли. Взяв свою повседневную сумку, заранее положив туда пистолет по старой привычке, ЭмКей стала тихо спускаться по лестнице к выходу. Краем глаза в темноте она увидела еле горящую свечку рядом со своим ужином и записку от мамы: «Прости, что не дождались тебя, поужинали сами. Твою порцию Том упорно пытался съесть за тебя, за что я огрела его сковородой. Так что покушай, чтобы его боевая рана не была получена зря. И, солнышко, я вижу, что тебе тяжело. Мы решили, что тебе нужно всё осмыслить, побыть одной. Ты сильная девочка, справишься и без наших глупых советов. Уверена: ты примешь правильное решение. Люблю, твоя суперкрутая мама!» Это заставило ЭмКей улыбнуться и поверить в себя.

ЭмКей быстро перекусила тем, что было на столе, и вышла из дома. На лужайке внезапно появилась сама Эшли. От испуга ЭмКей направила на неё оружие.

– Серьёзно? Ты же сверхсильное существо, зачем тебе пистолет?

– Это слишком долгая история, – тон Эшли показался ЭмКей достаточно дружелюбным, поэтому она убрала пистолет. – Что ты тут делаешь? Мы же договорились встретиться у Скалы Старейшин.

– Ты знаешь это место?

– Ну да, прочитала в Интернете про него. Я там уже была как-то.

– И почему ты всё ещё жива после этого?

– Что это ещё за вопросы? Хочешь дать мне понять, что я зря убрала оружие? – ЭмКей потянула руку к сумке.

– Я не буду переспрашивать, зачем оно тебе, если ты и так сильная; отвечу на твой вопрос. Вокруг этого места растёт куча аконита, он в это время цветёт, и воздух в этой области очень разряжен, поэтому оборотню, а в твоём случае полу-оборотню, не выжить там.

– Я знаю, и что?

– Ты знаешь? И всё равно собралась туда пойти?

– Спасибо, что спасла меня тогда. Я посчитала, что после такого самоотверженного поступка, в благодарность тебе, я просто обязана с тобой встретиться. Хоть и сомневалась, доверять ли тебе вообще.

– И почему же всё-таки решилась довериться?

– Хоть твоё сердце и билось в такт словам, которые ты говорила, но в твоих глазах я увидела отчаяние и безысходность. Я не знала, как это доказать, но верила, что ты наврала Зейну. У тебя были причины меня спасти? Свои личные, верно?

– Ты не только невероятно сильная, – Эшли заметно выдохнула, – но ещё и очень умная. У меня прямо камень с плеч спал. Я так рада, что ты мне поверила.

– Я начинаю постепенно понимать, что сделала это не зря. Ты написала, что у тебя есть для меня какая-то информация, которую должна знать только я одна, почему?

– Из всей твоей компании я доверяю только тебе, понимаешь? Это не очень секретная для них информация, они могут знать, но только если ты сама решишь их в это посвятить.

– У меня прямо дежавю. Говоришь как Джонатан, – когда она произнесла его имя, будто ком встал в горле, и ЭмКей замолчала.

– Кстати, о нём я и хотела поговорить, а также и о тех двоих твоих друзьях.

– Мы больше не...

– Нет, Эмма, вы всё ещё друзья. Не говори мне такую глупость, не разочаровывай меня. Неужели такую связь между вами может разорвать простая ссора?

– Думаю, ты сама мне объяснишь, откуда знаешь про эту ссору.

– Да. И это плавно перетечёт в основную информацию. Я уверена, что Мия не хотела всё это говорить, а Билли просто слаб духом, вот и опустил руки, поддержав свою подругу.

– Может, и не хотела, но сказала.

– ЭмКей, ты неглупая, должна была понять, что это было подстроено. Когда вы с Джонатаном ушли из колледжа, Мия с Билли побежали к медицинскому кабинету, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Медсестра сказала, что ты уже ушла. Мия очень разозлилась и стала тебе названивать, но твой телефон был недоступен. Они сильно переживали за тебя, но, видимо, вы очень хорошие друзья, ведь они в один голос произнесли название того кафе и рванули к выходу.

– Это я и сама уже поняла. К чему ты всё это ведёшь?

– Мия сказала Билли, что догонит его, а сама направилась в сторону кабинета биологии. У поворота на пожарную лестницу её перехватили Рокси, Грейс и... – Эшли сделала виноватую паузу, но продолжила: – Ну, и я была с ними, стояла на шухере. В общем, Рокси промыла Мие мозги, чтобы та делала всё, что ей Рокси скажет, пока Грейс держала её под контролем разума. Их план и был в том, чтобы вас всех рассорить. На моё удивление, Рафаэль стал очень переживать, когда увидел тебя и твоих друзей в первый раз. Такой микс способностей при правильной комбинации может его убить за минуту, понимаешь?

– Мне даже льстит то, что ты о нас так отзываешься.

– Я говорю только факты.

– Благодарна за это, но что дальше?

– Мию, как робота, запрограммировали на все эти слова. Мы стояли далеко, чтобы никто из вас под всей этой суматохой не догадался даже предположить, что всё подстроено. Но ты же всё равно почувствовала подвох, да?

– Да, но ждала, чтобы ты сама всё это расставила по полочкам. Я не могу основываться на догадках.

– Из профессионального интереса хочется знать: как ты поняла?

– Вы слишком мало узнали о своём враге, – ЭмКей не полностью доверяла Эшли, но такую глупость рассказать можно было. – Мия безумно любит Джонатана, поэтому и называет его ласково: «Джони». В тот момент я уже почувствовала что-то неладное, но списала всё на то, что она могла быть очень серьёзной. Я основывалась на том, как ведут себя мои родители. Папа всегда называет мою маму «родная, любимая, дорогая», но когда невероятно серьёзен, зовёт её по имени.

– Только из-за этого?

– Нет. Рокси и Грейс просто не могли знать, рассказала ли я ребятам про Дмитрия. Всю суть они уловили, но имя Дмитрий Мия слышала всего несколько раз и не могла его запомнить, ведь тогда была очень серьёзная ситуация, при которой она даже не старалась вникать в мои слова. После того она ещё тысячу раз спрашивала меня, как его зовут, и утверждала, что никак не может запомнить имя Дмитрий. А во время ссоры Мия чётко произнесла: «Не думаешь, что она убьёт нас сама, как того Дмитрия?»

– С ума сойти, какая ты проницательная. Эмма, я не перестаю тобой восхищаться.

– Я ответила на твой вопрос, но ты всё ещё не перешла к этой основной информации.

– Впрочем, зная тебя, предполагаю, что ты уже задумалась над тем, почему я так легко раскрываю карты перед их главным врагом. Но я хочу поблагодарить тебя за то, что ты убила Дмитрия.

– Что?! Поблагодарить? Мне послышалось?

– Нет, тебе не послышалось. Я ещё с детства хотела убить этого монстра. Как ты знаешь, наши семьи дружили, ну а моя семья раньше была второй по влиянию и силе после твоей. У родни Дмитрия были какие-то ужасные планы, и им потребовалась помощь моего отца. Он был против, а те послали Дмитрия и его дружков прижать к стене мою мать, чтобы отец согласился помогать этим уродам. Как он потом оправдывался, этот парень просто «сильно увлёкся», поэтому не просто припугнул мою мать, а убил, перерезав ей горло.

– Какой ужас. Я очень сочувствую тебе, Эшли. Прости, что тебе приходится это вспоминать. Я слышала по новостям о твоей матери, но не знала подробностей.

– Спасибо, Эмма. Семейка Дмитрия смогла найти выход из той ситуации. Они просто стали угрожать моему отцу, что убьют и меня. Дела пошли в гору, но здоровье моего отца ухудшалось, и несколько лет назад он умер. Родня Дмитрия взяла меня под опеку, но знала бы ты, как я была рада, когда ты на моих глазах порвала Дмитрия на части. Я восхищаюсь твоей силой и смелостью. Мне пришлось обманывать всю эту компанию и потакать им, просто чтобы выжить, понимаешь?

– Ты поступала правильно, Эшли. Другой бы на твоём месте просто сдался.

– Мне очень приятно, что такая, как ты, поддерживает меня. Поверь мне, я на твоей стороне и готова помогать, чтобы и эту четвёрку уничтожить.

– Буду рада нашему сотрудничеству, – сказала ЭмКей и улыбнулась. – Но если и вправду всё это закончится, что ты будешь делать? Ты так долго жила по их правилам... Я уверена, что ты ничего не делала по собственному желанию. У тебя есть какая-то мечта?

– Последний раз мне такой вопрос задавала мама, – отвечала Эшли, стараясь скрыть грусть на лице. – Тогда я говорила, что хочу слетать на луну, попасть в страну волшебства, магии и всё подобное, но я люблю рисовать больше, чем дышать, представляешь?

– Хочешь связать свою жизнь с искусством?

– Глупо, наверное, в наше время о таком мечтать, но я хочу уехать жить куда-то далеко отсюда. Жить в маленьком домике в горах или на берегу моря. Выходить на восходе и закате солнца, рисовать это на холсте, который будет стоять на простеньком мольберте, и слушать музыку.

– Такое умиротворение... Мне теперь хочется поехать с тобой, – ответила ЭмКей и засмеялась.

– Ого, тебе правда нравится? Я думала, тебе и твоим друзьям нравятся адреналин и страсть.

– Думаю, ты меня поймёшь не хуже других, Эшли. Весь этот шум в моей жизни всё равно когда-нибудь мне надоест. С каждым разом мои амбициозные желания перерастают в мечты о маленьком и уютном домике у озера.

– Как в фильме. Ты и твои друзья будут спасать мир, а потом лежать в гамаках среди тихого леса.

– Было бы здорово, ты права. А как насчёт тебя? Уже поместила на свою картину гамаки твоих друзей?

– У меня нет друзей. Грейс, Раф, Зейн и Рокси – мне не друзья. Им плевать на меня, я просто шестёрка, которую можно поставить на шухер, попросить принести чай, свалить на неё все проблемы и ответственность за их выходки. Чувствую себя использованной тряпкой, о которую вытирают ноги. После жизни в их окружении чувство о потерянном времени не оставляет меня. Я так рада, что смогла поговорить с тобой, спасибо тебе, Эмма. После смерти матери мы с отцом почти не говорили, тем более о моих мечтах и планах. Ну а когда он покинул меня, я сломалась на куски.

– Решено.

– Ты о чём?

– Сейчас для этого неподходящие условия, но пообещай мне, что повесишь мой гамак рядом с какой-нибудь яблоней! А в благодарность я куплю тебе самый лёгкий и простенький мольберт. Раз уж ты любишь рисовать, то напишешь мне картину «Гибрид и яблоки», как «Девочка с персиками», – говорила ЭмКей и смеялась, но только потом увидела, что Эшли плачет. – Эй, ты что? Прости, если я тебя чем-то обидела!

– Хорошо, – отвечала Эшли, вытирая слёзы, которые не переставали литься из глаз. Её улыбка была самой искренней изо всех, которые ЭмКей когда-либо видела. – Я обещаю, Эмма, обещаю! Я повешу самый красивый и крепкий гамак, который только смогу найти!

– Он будет такой же крепкий, как наша с тобой история, я уверена. Можешь поплакать, не переживай, тебе точно станет легче, – говорила ЭмКей и, обняв девушку, гладила её по голове.

Эшли не переставала плакать. Не было понятно, плачет она от радости или от обиды, что давно уже не слышала ласковых слов в свою сторону. Она пережила слишком тяжёлые события. У неё умерли родители, а те, кого она ненавидела больше всех, стали её роднёй. Те, кто мог бы быть рядом и поддерживать, просто издевались над ней и использовали. Сейчас она в объятиях человека, с которым мечтала просто поговорить два года. Ей приходилось идти на опасные для её жизни поступки, но она шла к своей цели, несмотря ни на что. Такой человек, как она, заслуживает уважения, искренней поддержки и хоть одного, но настоящего друга.

– Почему ты всё это для меня делаешь? Я же совершенно чужая для тебя, – говорила Эшли, чувствуя себя намного лучше.

– Скажу проще: я разглядела в тебе ту самую доброту и честность, которые ты старалась скрыть столько лет. Я считаю, что ты достойна именно такого к себе обращения. Тем более я ничего особенного не сделала.

– После всех твоих слов, улыбки, поддержки мне действительно на душе стало намного легче.

– Одна моя хорошая подруга как-то сказала, что для того, чтобы спасти человека, его достаточно просто обнять.

Вскоре девушки стали расходиться по домам. Они решили, что оставят этот разговор в тайне даже от друзей ЭмКей. Она бы всё равно не смогла донести до них все чувства и эмоции, которые испытала, тем более это было бы слишком опасно для Эшли. Самой ЭмКей ещё нужно было выспаться перед дорогой, да и чтобы не опоздать на поезд. Девушка очень устала после такого наплыва эмоций, тихо зашла в комнату, приготовила будильник и нужные ей вещи для отъезда и уснула буквально за минуту.

Когда она проснулась, её окно было приоткрыто, а билет с документами лежали на полу. ЭмКей списала всё на то, что ночью мог сильно подуть ветер, поэтому, не придав этому особого значения, собралась в путь.

Когда она уходила, родители ещё спали. Если бы она их разбудила и всё рассказала, план бы был испорчен, поэтому она написала записку: «Дорогие мама и папа, не переживайте за меня; если что, я буду на связи каждую минуту, буду докладывать вам о своём самочувствии и что жива-здорова. Верьте в меня; благодаря этому, я приму правильное решение. Люблю, ваша дурная дочурка», – и вышла из дома. На дворе было туманно и холодно, на улице никого: было слишком рано для того, чтобы кто-либо прогуливался по улицам. Ей ничто не помешало спокойно дойти до вокзала, сесть на своё место и наблюдать движение горизонта за окном. Спустя некоторое время ЭмКей прибыла на место назначения и почувствовала родной и чистый воздух.