12 часть
-Малышка, я вижу, что ты очень напуганна и разбита. Нам нужно поговорить об этом. -сказал Том.
-Не нужно! -крикнула я так громко, что у самой заложило уши. Я попыталась вырваться, но Каулитц тут же поймал меня и прижал мои руки к стене. И к чему была эта попытка? По моей щеке скатилась слеза, а в горле появился ком, из-за которого я не могла дышать и говорить. Который раз Том видел меня вот так? В слезах, беспомощную, жалкую.
-Как бы ты не хотела, но наши судьбы всегда будут пересекаться, а я всегда буду требовать от тебя правды. Мне плевать на всех и все, пока ты в таком состоянии.
Из-за меня? Из-за меня у тебя проблемы, Грейзер? Значит, я понесу ответственность за это в полной мере, но для начала, ты все мне расскажешь. -сказал Каулитц, заставив меня замереть. Что это вообще значит? Что значат его слова? Неужели, я действительно была для него не просто глупенькой девчонкой, которая небезразлична его отцу. А что, если я нужна им лишь для того, чтобы отнять весь бизнес? Нет.. Я слишком много себя накручиваю. Ком в горле пропал после того, как Том дал мне стакан воды и успокоительное. Да, я все ему рассказала. Начиная с того дня, когда увидела видео, на котором моего отца...
Это ведь он все устроил. Из-за него мне снятся кошмары, из-за него моё состояние ухудшилось. Пусть до того, как в моей жизни появился Том Каулитц, я и жила в неведении, не зная правды, но моё здоровье было гораздо лучше. Я не плакала по ночам, вздрагивая от боли. Сейчас он смотрел на меня глазами, полными стыда и сожаления. А в моих глазах не было ничего, кроме пустоты и желания исчезнуть. Он стал первым человеком, который услышал от меня всю правду. Я не планировала это рассказывать. Внутри боролись сразу два чувства. Стыд за свои эмоции и ненависть за поступки Каулитц.
-Значит, все настолько плохо. -сказал Том отвернувшись. Я впервые заметила, что он избегал моего взгляда, а потому намеренно следила внимательно за каждым его действием. Он не вынес этого, подорвался с места и вышел из дома в одних шортах, оставив меня одну. По ногам побежал холодок. Нет, не стоит. Нужно дождаться, отсидеться. Но что-то заставило меня пойти следом. Открыв дверь во двор, я увидела Тома, который меланхолично курил сигарету и смотрел в одну точку. Что же было у него на душе?
Я подошла немного ближе.
-Ударь меня. -сказал Том и я нахмурилась.
-Чего? -переспросила я. Каулитц повернулся и схватил меня за запястье.
-Ударь меня со всей силы. В лицо, в грудь. Бей. Бей же меня, Грейзер. -умоляюще просил Том, смотря на меня сумасшедшим, звериным взглядом. Его глаза пылали красным огнём, от чего внутри меня закрался страх.
-Физическая боль заживёт на тебе, а моя моральная боль останется со мной навсегда. Так что, я подожду момента, когда смогу сделать с тобой что-то такое же ужасное, что оставит след на твоей душе и памяти. -холодным, отстранённым голосом сказала я и вырвала своё запястье из его руки. Он улыбнулся, облизнул пирсинг и открыл мне дверь в дом. Когда мы снова оказались внутри, Том одним хлопком выключил везде свет, оставляя лишь интимное горение свечей. Он направив меня в зал, уложил на подушку и лёг рядом. Снова будем спать вместе? И это снова может дать ему лишние намёки...
Я бы вот-вот попросила Тома выделить мне отдельное спальное место, но его руки обвили мою талию, после чего говорить я уже не смогла. Только дышать и бороться с нарастающим огнём внутри.
Наступил день, когда мы договорились ехать в офис. Том заехал за мной специально, рассказывая о том, что нас преследует дюжина охранников. У него была какая-то странная паранойя - ожидание опасности отовсюду. В отличие от меня, ведь я могла бы спокойно прожить и без охраны. Хотя, Валла определённо бы мне не хватало. Он, кстати, с нами не поехал. Дорога была тяжёлая, долгая. Полил весенний дождь, а от сна меня спасала только громкая музыка в наушниках. Том Каулитц ехал в другой машине, а потому, я могла спокойно заниматься своими делами. Только вот, ничего интересного в мою голову не приходило, тогда я достала из своей сумки блокнот и ручку. Рука самостоятельно начала вырисовывать линии. Точный образ в голове, портрет на бумаге. Этот человек никогда не увидит это. Никто, кроме меня не увидит это...
Я так старательно рисовала этот портрет, что даже не заметила, как на горизонте появился красивейший розовый закат, который добавлял моменту интимности, ведь мой портрет вовсе не простой. Прошло около полутора часа когда я наконец закончила. И то, всякие неровности и недочёты, ярко выраженные в моих глазах, я поправляла ещё двадцать минут. Рука заныла от боли, зато на листе бумаги, своими собственными усилиями, я изобразила Тома. Он дерзко устремлял свой взгляд на меня, улыбался. Одна его рука держала сочный персик, а средним и безымянным пальцами второй руки он проделал дырку в этом фрукте, проникая глубже и глубже, дабы достать косточку. Посмотрев на своё художество ещё раз, я вдруг покраснела. Его лицо получилось слишком реалистичным, поэтому я смяла рисунок, закинула его в сумку и в этот момент заметила в окне большое здание.
В панорамных окнах офиса отражались лучи заходящего солнца. Огромная парковка, на которой три наших машины с трудом уместились. Охранник открыл мне дверь и подал руку. Я вышла, задирая голову на верх, чтобы осмотреть все задние. Что-то тут изменилось.
-Я планирую продолжить офис вдоль, чтобы места для хранения материалов было гораздо больше. Ну и для удобства сотрудников, конечно. А до этого, здесь проводилась уборка. Окна помыли, поставили всякого рода растительность возле них. Теперь офис выглядит свежей. -сообщил Том, заметив мою внимательность. Я повернула голову. Офису действительно не помешало бы стать больше, именно в ширь. Мы прошли внутрь, от чего по мне побежали мурашки. Я ощущала это место, как место силы, ведь по этим местам ходил мой отец. Он владел всем этим. Жаль, что вместе мы тут никогда не бывали.
-Кабинет твоего отца располагается на предпоследнем этаже. -сказал Том, взяв меня под руку и уводя от лестницы. Я нахмурилась, но все поняла, когда увидела лифт, о котором ничего не знала. Том попросил наших охранников остаться внизу. Поднимались мы вместе, в тишине, а чем выше, тем громче стучало моё сердце. Двери открылись, я вышла. Совершенно пустой зал, в котором была только одна скамья, цветок и аппарат для кофе. Слева находилось две двери, одна из которых была служебным помещением. Вторая дверь - вход в святая святых, в кабинет моего отца. Том Каулитц тронул меня за плечо, прежде чем достать маленький ключик и вставив его, открыть эту заветную дверь. Я тронула ручку, повернула её и вошла внутрь. Тёмные стены, стол из чёрного дерева, чёрный шкаф с аккуратно разложенными книгами и свечами. На полу ковёр кофейного цвета, в конце комнаты небольшой комод и растения. На столу личные вещи моего отца. Аккуратно сложенные бумаги, договора, документы, пепельница, папки, кружка для кофе, фотография в рамке, на которой была я. Я провела рукой по столу, думая о том, что когда-то очень давно мой папа сидел за этим столом, пил из этой кружки, касался этих бумаг. Все было так разложено, словно он просто отошёл на минуту и вот-вот появится, чтобы продолжить работу. Внутри меня маленькая девочка Эли дёргала за ниточки, вынуждая слёзы скатываться одна за другой по щекам, и при этом с улыбкой ностальгии продолжать вспоминать отца. Я села в его кожаное кресло и по моей коже прошла волна мурашек. Мне показалось, оно до сих пор было тёплым и пахло его запахом. Я закрыла глаза и утонула в этих ощущениях, а слёзы все продолжались литься градом, от счастья и скорби. Том не мешал мне, знал, что это было очень важным для меня событием, а потому только взглянул на кабинет и вышел, оставив меня на едине с воспоминаниями. Пусть папы уже давно нет в живых, я до сих пор думаю о нём каждый день. Я до сих пор мечтаю, как бы мы жили сейчас, если бы он был рядом. Это происходит каждый день. Не знаю, нормально ли это, но я не хочу заканчивать. Боюсь, что если перестану каждый день его вспоминать, то забуду. Забуду его голос, запах, его манеры. Забуду папины шутки, объятия, заботу.
Маленькие воспоминания привели меня к одному большому, которое я почему-то никогда ранее не помнила. Мы вернулись нашей полной семьёй с какого-то мероприятия. Не помню, что конкретно было за мероприятие, но там были папины и мамины коллеги со своими семьями. Что-то типа корпоратива?...
Мама устало сняла каблуки и потёрла ступни, а папа нахмурившись звонил кому-то по телефону. Он был напряжён и тороплив, в отличии от мамы.
-Милый, расслабься. Это была всего лишь шутка. -сказала мама проходя мимо отца и идя к лестнице. Я в это время уже сняла верхнюю одежду и ела обещанное за хорошее поведение мороженое.
-Я не оставлю это так. -ответил папа и потёр переносицу взглянув очередной раз в телефон. На его звонки не отвечали и это очень раздражало его. Маленькая я ничего не понимала, витала в своих мыслях и представляла как завтрашним днём поиграю в куклы. В дверь начали стучать, за этим последовало несколько громких хлопков на заднем дворе. Я спрыгнула со стула на котором сидела, мороженное упало на пол из маленьких ручек и растеклось. Папа взял меня на руки и очень быстро поднялся на верх, где его ждала не менее напуганная мама.
-Господи, вызывай полицию! Он не шутил! -кричит мама забирая меня из папиных рук. Я наблюдаю за тем, как папа забегает в свой кабинет , судорожно открывает сейф и достает оттуда пистолет. В это же время он набирает полицию и они берут трубку моментально. Мама прижимает маленькую меня к себе и гладит по волосам. Они старались соблюдать спокойствие, чтобы не напугать меня ещё больше, но я точно чувствовала их страх и волнение, однако внутри меня была заинтересованность, нежели испуг. Еще несколько хлопков возле нашего дома выбили маму из колеи. Она побежала в спальню, закрыла дверь и вжалась вместе со мной в угол.
-Кто это? -спросила маленькая я, чувствуя как дрожат мамины руки. Она громко вздохнула, попытаясь изобразить спокойствие.
-Это дедушка Каулитц, малышка. Он хочет поиграть с папой в прятки. -сказала мама изображая улыбку.
-Я тоже хочу с ними поиграть. -сказала я, слезая с маминых рук и убегая к выходу.
-Нет, Эли! Вернись сейчас же! -крикнула мама, но было уже поздно. Я открыла большую дверь, побежала вниз и вышла на улицу. В доме не было никого, кто мог бы меня остановить, ведь мама от страха не могла пошевелиться. Тёмное небо разукрашенное звёздами, луна, холодный ветер. Выбежав на улицу я увидела много людей и много крови. Страшные, большие дяди дрались с другими большими дядями, одним из которых был молодой Валл. Дюжина бездыханных тел валялась возле крыльца, и я стояла около этих тел, смотрела на них не испытывая жалости или страха. Увидев меня все замерли и опустили оружие. Валл со страхом закричал, после чего все эти большие дяди кинулись ко мне, опять перестреливаясь. Они тянули ко мне руки, хотели забрать точно не в добрых целях. Но никто не успел. Ни хорошие дяди, ни плохие дяди. Руки семнадцатилетнего Тома Каулитц подхватили меня и понесли в противоположную от дома сторону. Я засмотрелась на его сосредоточенное лицо, а после уткнулась ему в грудь. Он бежал так быстро, как только мог, а сзади слышались крики, возгласы, хлопки. Том бежал со мной на руках примерно десять минут, до тех пор, пока к нам не подъехала машина, за рулем которой был мой папа. Том сел в эту машину и мы сразу же поехали. Я снова оказалась на руках у мамы, которая плакала и прижимала меня к себе, а мой взгляд был прикован к взрослому мальчику, что спас меня и пытался отдышаться. Его карие глаза в темноте казались чёрными, я видела его как тёмного ангела, спасшего мою маленькую жизнь. Он был героем в моих глазах... Почему я забыла об этом? Вырвавшись из крепкой хватки этого воспоминания, я жадно начала глотать воздух. Это было так, словно я отключалась из внешнего мира и была в этом воспоминании на яву. Откинув голову назад, я осознала, что сейчас я вообще в другом времени. Слезы перестали идти, а внутри меня были горечь и восхищение. Что нужно было от меня тем людям, почему Том меня тогда спас и какого черта он вообще был в той перестрелке? А что, если папа нанял для меня охрану именно от тех людей и я все таки должна чего-то опасаться? Сердце бешено заколотилось, я встала со стула и тут же упала на пол. От сильного удара меня спас толстый ковёр, но я потеряла сознание. Чёртово воспоминание.
______________________________________________