Поваренная книга Танит

Замечательным чайником из голубой глины я обладала недолго – всего полчаса, но все эти полчаса насмотреться на него не могла. Особенно меня пленил носик откровенно неприличной формы. Подозреваю, что гончар пытался изобразить побег бамбука, но получилось у него черт знает что. Поневоле вспомнилась читанная когда-то книжка о достойных удивления чужеземных обычаях. В том числе – о джарских детишках, которым с детства подсовывают для питья сосуды соответствующей формы, приучают ублажать будущих супругов.

Развеселилась я страшно. Шла и вертела чайник в руках, любовалась. По сторонам, разумеется, не смотрела, и наказание не замедлило воспоследовать. Какой-то мужик налетел на меня, от удара все покупки посыпались из рук на мостовую. Пакетам и сверткам ничего не сделалось, а от нового чайника остались одни черепки.

Я подобрала отколовшийся носик, задумчиво на него посмотрела и произнесла очень проникновенно, без всякой злости:

– Вот б...!

– Покорнейше прошу простить, – поспешно сказал мужик, который меня толкнул. Он наклонился и помог мне собрать свертки.

– Что вы, это я не вам, – ответила я так же проникновенно. Не знаю, что за стих на меня нашел, но я добавила торжественно: – Видно, приделывать подобные предметы к чайникам равносильно святотатству. А вы сыграли роль громовой стрелы.

Он прикрыл рот ладонью и закашлялся. Я не сразу поняла, что он пытается сдержать смех.

– Простите еще раз, наверное, я кажусь вам совершенным грубияном. Но я никогда не думал, что можно выругаться так... лирично!

– Я еще не то могу, – заверила я и посмотрела, наконец, на него.

Если б я это сделала сразу, то, держу пари, не смогла бы вымолвить ни слова. Он был так хорош собой, что щеки тут же обдало жаром. Моих лет или чуть помладше, яркие светлые глаза, волосы цвета слоновой кости, подстриженные чуть ниже ушей.

Мама дорогая. Теперь этот красавчик уверен, что я растяпа и хамло деревенское. Ну и ладно, значит, терять мне нечего. Сейчас он отдаст мне последний пакет и вежливо распрощается.

– Я должен вам новый чайник, – сказал он. – Пойдемте, я знаю, где вы его купили.

Я возмутилась:

– Ничего вы мне не должны! Я сама виновата.

– Ну уж нет. Прежде меня никогда не обзывали божьим наказанием.

Пока я колебалась, не зная, что сказать, он мягко вынул у меня из рук два пакета побольше и сказал тоном человека, привыкшего убеждать:

– Доставьте мне такое удовольствие.

И я сдалась. А кто бы не сдался?

Мы вернулись обратно, причем он, как истинный криданский джентльмен, нес большую часть моих вещей, и выбрали новый чайник, тоже из голубой глины, но уже не с райскими птицами, а с ирисами. Это мои любимые цветы. А потом он настоял на том, чтобы угостить меня кофе.

Его звали Сигню, он приехал два дня назад из столицы по делу. Когда он сказал, чем занимается, я поняла, откуда эта старомодная, сдержанная учтивость. Торговый представитель чайного дома «Каору». Если уж даже я, марранка, знаю эту компанию, то она точно крупнейшая в Криде. Сигню одевался, как адвокат или управляющий, в приличный костюм из темно-серой ткани. В буквальном смысле застегнут на все пуговицы, и я скоро поняла, почему ему так понравилось, как я ругалась. Сам-то он себе такого не позволял. Он даже ел и пил немного, зато с удовольствием смотрел, как это делаю я.

Он оказался весьма приятным собеседником. Я смогла это оценить даже при том, что у меня полгода не было мужика.

Учитывая обстоятельства нашего знакомства, мне не надо было строить из себя скромницу, и я не опасалась смутить его неосторожным словом. Мужчины обычно не любят женщин, откровенно выражающих свои мысли. Иногда я так боюсь ляпнуть что-нибудь не то, что никакого общения не получается. Но тут можно было не стесняться. Не то чтобы меня тянуло обязательно ругаться или выкладывать всю подноготную. Просто бывают люди, с которыми говорить легко; что бы ты ни сказал, они не станут расценивать это как глупый промах.

Мы проторчали в том кафе, наверное, часа три, пока я не спохватилась, что надо бежать. Он проводил меня до городских ворот, церемонно попрощался. Что, я не знаю, как это бывает? Будто случайные попутчики: с удовольствием поболтали, расстались и забыли друг о друге через полчаса. Тем более что он в Мурувву приехал всего на неделю, сам сказал.

– Дорогая Танит, вы знаете, я здесь ненадолго, так что не хочу терять времени зря. Могу я попросить вас составить мне завтра компанию за обедом?

Я чуть и второй чайник не уронила. Черт побери, во всех книжках написано, что мужчина должен вести себя именно так: чай, кофе, потанцуем? Но когда мужчина и вправду начинает так себя вести, то девушку это застигает врасплох.

Не привыкла я, чтобы за мной ухаживали. Досадное упущение.

За обедом больше говорила я, а Сигню задавал вопросы. Не знаю, кто меня за язык тянул, но я зачем-то наврала ему с три короба, в основном про свое прошлое. Не хотелось, чтобы он считал меня провинциальной дурочкой, поэтому я придумала, что родилась в Ламассе. А что, Ламассу я хорошо знаю. Даже когда выяснилось, что он там тоже бывал и жил чуть ли не на той самой улице, на которой якобы находится чайная моих родителей, я не стушевалась. При вранье главное правило – добавлять побольше правдивых деталей или хотя бы просто ярких подробностей. В конце концов, чайная «Цветок ириса» в Ламассе точно есть, и стоит она на той самой улице, которую я назвала. Кто заподозрит вранье, когда я с улыбкой рассказываю, как отец заставлял кузнеца три раза переделывать образец кованой узорной ограды?

О своей жизни Сигню рассказывать не рвался, но от ответа не уходил. Судя по всему, он просто не любил говорить о себе. О работе трепался гораздо охотнее. Вообще, люблю, когда мужики рассказывают про работу. У них тогда глаза горят совершенно по-особому.

Я была не против послушать о разных сортах чая и кофе. Собственно, в этом и состояла его работа – колесить по стране и заключать оптовые сделки с хозяевами кофеен, чайных, ресторанов и гостиниц. Он хвастался, что по вкусу различает зеленый чай, выращенный в Джинджарате и в Арислане, и я ему верила. Вообще, в чае он разбирался здорово. Я даже не слышала о таких сортах, которые он между делом называл. Зато он не слышал о траве, которую степняки заваривают вместо чая. И о доброй дюжине приправ для кофе, которыми пользуюсь я.

– Похоже, мне ничего не остается, как пригласить тебя завтра в гости и сварить кофе по марранскому рецепту, – мы уже перешли на «ты». – Утром в сторону фермы проходит дилижанс.

– Почту за честь, – усмехнулся он.

Как мило звучат эти старомодные обороты, когда их выговаривают полные, чуть оттопыренные мужские губы!

Мы пошли гулять, и я показывала ему Мурувву, которую знала уж всяко получше, чем он. Смотреть в этом маленьком городке особо не на что, так что я все больше пялилась на Сигню. А вот у него была неприятная привычка не смотреть на собеседника. Зато его классический профиль был передо мной во всей красе. Прямой нос, чувственный рот, волевой подбородок. Ммм...

В парке он купил нам по мороженому, и мы устроились на траве. Я постаралась принять соблазнительную позу, но не заметила, чтобы он обратил внимание. Черт, черт и черт, сам же сказал, что времени мало! Разве не ходят слухи про торговых представителей, что они в каждом новом городе ищут любовных приключений? Он что, хочет, чтобы я его совращала? Благодарю покорно, хватит с меня.

Это так скучно – знать: вот сейчас я его поцелую, а сейчас положу ему руку вот сюда, а потом начну расстегивать рубашку, а потом... Будь проклято мое воображение, мне стало так жарко, что пришлось отвернуться и заняться мороженым.

Мороженое тоже было не слишком приличной формы. Или мне просто уже везде мерещится от недотраха?

Признаться, когда мы собирались расстаться у городских ворот, я ждала какого-нибудь намека или приглашения открытым текстом. «Хочешь, я покажу тебе образцы чая, которые привез с собой? Я оставил их в гостинице». Дураку понятно, о чем на самом деле речь. Зато можно сохранить лицо, если вторая сторона откажется или передумает. Прийти, посмотреть образцы чая и уйти, хо-хо, вот была бы месть! Хотя я себя знаю, я на такое неспособна.

Нет, не предложил. А я полночи уснуть не могла, думая о мужских странностях... и о мужских губах, и...

Сны снились исключительно неприличные.

На ферму Сигню привез жестянку дорогого кофе и всяких вкусностей «к чаю». Приятно, когда мужчина не скупой. Зарабатывал он, судя по всему, неплохо и не жадничал.

Нужные пряности я всегда возила с собой, так что сварила на всю честную компанию кофе, извратившись по высшему разряду: цедра лимона, имбирь, кардамон, ваниль, душистый перец и кусочек белого шоколада.

Умаллат за спиной Сигню состроила одобрительную гримасу и показала большой палец, и относилось это отнюдь не к кофе. Артанис он тоже понравился, такой вежливый, обходительный. Когда мы вышли в сад, Сигню сказал как бы между делом:

– Сегодня в городском саду неплохой концерт, сходим?

– Я бы с удовольствием, но он же кончится затемно. Как я домой доберусь?

– Переночуешь у меня, – предложил он таким тоном, будто в этом не было ничего необычного.

Ну, и я ответила совершенно естественно:

– Отлично, спасибо за приглашение, – хотя на самом деле мне хотелось визжать от радости: «Попался, попался, ура!»

На концерте мы даже пару раз станцевали. Он вел умело, уверенно. На мой вопрос признался, что в юности учился бальным танцам. Отсюда, наверное, классная задница и длинные ноги. Он, наконец, снял сюртук, и я чувствовала ладонями его тело под тонким полотном рубашки. Он пах потрясающе, оказывается, тот чистый свежий запах, который витал в воздухе во время наших встреч, – его одеколон, мне стало ясно, когда я во время танца ткнулась в его чисто выбритую щеку.

Я ощущала себя героиней дамского романа. По сюжету нам полагалось всю ночь шататься по городу и целоваться до одури в каком-нибудь переулке. Но я уже не могла сдерживаться. Обойтись поцелуями? Черта с два! Я хотела все и сразу. И мы пошли к нему в гостиницу.

Сигню был галантным даже в постели. Вообще-то есть такая поговорка: хочется, чтобы в спальню ворвался добрый молодец... и поступил, как злой! И я бы тоже была не против встретить побольше низменных животных инстинктов. Ну где это видано – я уже пять раз кончила, а он ни одного! С такими ловкими пальцами ему не торговцем надо работать, а карманником...

– А этому ты где научился? – прошептала я, едва отдышавшись, и придержала его руку.

– С первой девушкой год друг друга обхаживали языком и руками.

– Это она тебе сказала, что женщине нужны долгие предварительные ласки? Она наврала!

Сигню усмехнулся и дал мне то, чего я хотела.

Заснули мы, когда небо за окном посветлело, проснулись около полудня, но из постели не вылезали до вечера. Когда горничная принесла обед, я нырнула с головой под покрывало, которым Сигню маскировал свое неглиже, и начала там беззастенчиво шалить. Горничной что, она и не такое видала, а Сигню покраснел, как вареный рак. Вечером я проводила его на дилижанс, и по дороге мы то и дело целовались в подворотнях самым наипошлейшим образом, как романтичные парочки из романов.

Весело было.

И что же я сделала, идиотка такая, возвращаясь на ферму Артанис?

Вспомнила Кенджиро.

Остывший чай тоже утоляет жажду, но ему не сравниться со свежезаваренным.