Глава 11
Последствия интересной ночи без сна были видны невооруженным глазом. Как и предполагалась, мы спали всего три часа. Правда, в вожатских условиях это еще много. Недосып был заметен по красным глазам и заторможенным действиям. Но, кажется, мы все к этому уже давно привыкли.
После того, как на наш спор слетелись «призраки» и облили краской, Матвей ушел, обвинив меня в нашем проигрыше. Вскипев, я все же двинулась за ним, чтобы наконец все высказать, но в комнате его не оказалось. Интересно, куда он мог пойти ночью да еще и весь в краске.
Не найдя причину своего гнева, я вылила все на подругу. Вымывая краску с лица и волос, я не переставала высказываться и иногда грубо. Поведение Матвея просто не укладывалось в голове. Чем я заслужила эту холодность и ненависть?
И теперь когда я узнала его истинное отношение ко мне, мне всеми силами нужно выиграть этот спор, чтобы узнать всю правду. Иначе по-другому он никогда в этом не признается.
Еле отлепив себя от кроватей, мы стали собираться на работу. Я чувствовала себя зомби, и соблазн вернуться в постель был велик. А вот дети, даже не обращая внимания на ранний подъем, были очень бодры. Может на них так повлияло наше возращение. И это был первый раз на моей памяти, что дети встали сами да еще и пришли будить нас.
Они встретили нас с искренними улыбками и крепкими объятиями. И от этого мое сердечко было готово лопнуть от переполняющей его любви. Я тоже за один день успела за ними соскучиться. А то, что и дети скучали в ответ, только придавало сил и энергии. И это натолкнуло на мысль, что мы все делаем правильно, если в ответ получаем искреннюю детскую любовь.
Быстро позавтракав, мы как обычно отправились на море. И по дороге на пляж дети рассказывали нам о том, как прошел их вчерашний день. Ребята поделились, что выиграли вчера конкурс плакатов и обошли двадцать второй отряд. Чему мы с подругой обрадовались, ведь это приближало нас к общей победе.
На удивление сменные вожатые не пожаловались на плохое поведение наших детей или какие-то инциденты с двадцать вторым отрядом. Мы с Лизкой даже не поверили, что это были наши дети. Но точно знали, что сюрпризов нам не избежать.
− А почему весь лагерь в краске? − Спросила Маша.
Лагерь после наших ночных приключений почти убрали. Но редкие пятна краски еще можно было встретить на траве или деревьях.
− Может это кровь, и здесь кого-то убили? − Напугал ее Миша, из-за чего девочка на него хмуро посмотрела, а потом взглянула на нас с надеждой, что он пошутил.
− Ага, вожатых, − произнесла Лизка тихо, чтобы услышала только я.
Я подавила смешок. Ну, теоретически это была правда.
Комиссарка понравилась всем. Кто-то на столько впечатлился, что остаток ночи делился своими эмоциями у нас под окнами. Если бы для нашей команды комиссарка на закончилась так, как закончилась, мы бы к ним присоединились.
− Это всего лишь кто-то пролил краску, − успокоила я ребят.
− Точно? − Хитро сощурился Тима. − Вы что-то скрываете, Мира Сергеевна.
И Тима снова стал задавать сотню глупых вопросов, пытаясь что-то разузнать и побесить, чтобы я раскололась. Но я лишь повторила его хитрый взгляд и потрепала мальчика по голове. Тима отмахнулся и показал двумя пальцами, что следит за мной. Ну-ну, Шерлок.
Как только мы вышли на пляж, спасатели сразу же объявили, чтобы дети готовились к купанию. Мальчишки тут же активизировались и побежали к морю, почти толкаясь, чтобы первыми оказаться в воде. Девчонки же, посмеявшись с нетерпеливых мальчишек, уже расположились на шезлонгах.
Отпустив ребят на попечение спасателей, мы с Лизкой решили немного отдохнуть, пока была такая возможность. Подруга, спугнув своим суровым и невыспавшимся видом какого-то молодого вожатого, расстелила себе плед в тенечке, и спрятав лицо шляпой, завалилась спать. Я не сдержала улыбку, закатив глаза. Кто-то ушел на ранний сончас. И таких вожатых, как она, сейчас на пляже было как минимум еще четверо.
Я бы хотела присоединиться к ним, но побоялась, что если усну, то точно не захочу просыпаться. Поэтому, держась на последних батарейках, я достала из рюкзака блокнот и карандаш.
На самом деле, рисование для меня было лекарством от многих проблем. Я открывала блокнот, когда хотела скоротать время, когда искала энергии (как сейчас) и вдохновения, когда хотела сбежать от реальности и разгрузить голову.
И сейчас я очень хочу сбежать от мыслей, что преследуют меня с самой первой встречи с Матвеем. Они ни на секунду не оставляют меня в покое, все сильнее терзая душу. Мои наивность и доверчивость вновь играют со мной злую шутку, а я все пытаюсь надеяться.
С каждым штрихом на бумаге я все больше погружалась в себя. Пропали все посторонние звуки и люди, остался лишь успокаивающий шум моря. Легкие и заученные действия руки оставляли следы на бумаге, превращая мысли в рисунок. У меня не было четкого образа того, что я хотела нарисовать. Я просто позволила чувствам освободиться.
Не знаю, сколько прошло времени, но я постепенно стала возвращаться из своего комфортного мира. Вернулись все запахи, краски и звуки реального. Взглянув на портрет, что получился, у меня перехватило дыхание. С бумаги на меня смотрел парень со знакомыми глазами и угольными волосами, я даже почувствовала, как от его привычной улыбки одним уголком губ, по коже поползли мурашки.
Портрет Матвея. Еще один в коллекции..
Я резко захлопнула блокнот. Не может быть. Это произошло опять. Хотела сбежать от причины, что заставляла меня тревожиться, а в итоге сама же и нарисовала ее. Матвей слишком глубоко забрался мне под кожу, полностью контролируя мое подсознание. Я спрятала блокнот обратно в рюкзак, потому что от одного касания его страниц руки начинали гореть, напоминая о том, кто там изображен.
Уставившись в горизонт моря, я надеялась, что моих художеств никто не заметил. Уж лучше меня пусть гипнотизируют волны, чем я снова буду думать о нем.
Рядом девчонки вожатые обсуждали кого-то из парней, томно вздыхая и любуясь им. А вот и подходящая глупость, на которую можно отвлечься. Я хмыкнула, понимая, что это было нормой. Мы с Лизкой тоже иногда были замечены за подобным, но сейчас без подруги даже желания не возникло, чтобы посмотреть на того, кто вызвал такую реакцию. Поэтому, не поворачиваясь, я просто слушала разговор вожатых.
Но девчонки без стеснения продолжали восхищаться и обсуждать все внешние достоинства их объекта обожания. Любопытство взяло верх, и я все же обернулась. Но лучше бы я этого не делала.
Взглянув в ту сторону, я увидела, как семнадцатый отряд со своими вожатыми играл в пляжный волейбол против двадцать второго. Точно, ведь начались спортивные соревнования между отрядами, но меня сейчас волновало не это. А то, что девчонки все это время обсуждали Матвея. Но все же я не могла с ними не согласиться. Все еще не верилось, что этот красивый и высокий парень – тот самый Матвей. Он и на последней смене заметно стал отличаться от мальчишек, когда поднабрал мышечную массу. Но сейчас я залилась краской, увидев все кубики его пресса.
Я старалась не пялиться, но, кажется у меня это плохо получалось. Не смогла отвести взгляд от него, видя, как перекатываются мышцы на его сильной спине при ударах по мячу, от того, как блестит на солнце влажная от пота и загорелая кожа, от его точных и выверенных движений, которые завораживали своей легкостью. Я облизнула пересохшие губы.
− Какой же он все-таки красивый, − мечтательно вздохнула Юля.
− Нужно с ним поближе познакомиться, − в тон ей ответила Маша.
Я нахмурилась.
Вот дурочки. Постеснялись бы при детях.
Я стала переводить недовольный взгляд между ними и Матвеем, чувствуя, как внутри стало появляться раздражение. Я не должна его ревновать, это неправильно. Мы друг другу никто, и даже не друзья. Но почему-то от их слов становилось неприятно, поэтому продолжала прожигать их спины и смотреть в сторону Матвея, ругая себя и прося отвернуться.
Когда игра закончилась, Матвей повернулся, словно почувствовал, что за ним наблюдает не одна пара глаз. Увидев мой недовольный, в его глазах промелькнуло непонимание. Но он перевел взгляд на девчонок вожатых, от чего они только радостно зашептались, что были замечены им. И тут Матвей ухмыльнулся, адресуя эту улыбку мне.
Вот индюк. Еще и красуется.
Надувшись, я сильно выдохнула, что из ушей чуть пар не пошел, и отвернулась. Даже спиной чувствовала его довольный взгляд. И я вновь ощутила, как щеки заколол румянец от того, что он меня заметил, и от того, что сама без стеснения любовалась им, и от того, что никак не могла отделаться от мысли, что мне понравилось то, что видела.
Да уж, Мира, бегать от самой себя у тебя не получается. Но сдаваться я не планирую. Я искореню из своего сердца заразу по имени Матвей.
− Привет! − Послышался рядом знакомый голос.
Никита присел на край моего шезлонга. Увидев его, Юля и Маша тут же обернулись, теперь строя ему глазки. Но тут уже я довольно хмыкнула, потому что наш комиссар и правда был красавцем. Выше многих парней в региональном штабе, с милой внешностью, светлыми глазами и русыми волосами, что, выгорев на солнце, стали почти пшеничные. А увидев надпись на его футболке «Твои мечты здесь», почувствовала, как на душе разлилось тепло. Наш региональный мерч.
− Привет! − Улыбнулась я в ответ на его улыбку. − Как ты?
− На удивление бодро.
− Завидую, − вздохнула я.
− Кстати, − продолжил он, − тебе ребята из соседнего лагеря передают привет и ждут в гости.
− Ооо, − умиленно протянула я, − спасибо. Надо будет заглянуть к ним на выходном.
Мы сидели в тени навеса и просто разговаривали обо всем. Иногда нас, конечно, прерывали дети то с разными просьбами или вопросами, то приносили показывать ракушки, что нашли, или фото, что сделали. И несмотря на разговор с другом я все равно уделяла им внимание, не ругаясь, что они могут мешать.
− Ты так спокойно им отвечаешь, даже если они влезают в разговор, − удивился Никита.
− Это моя работа, − улыбнулась я. − В дали от дома человек, на которого они могут положиться, это я, поэтому это нормально, что они требует к себе внимания. Я, конечно, с некоторыми из них поговорю, что перебивать было некрасиво.
− В который раз убеждаюсь, что лагерь это не мое, − сказал Никита.
− Хочешь сказать, что на поезде легче?
− Да, − уверенно ответил он, а я подняла руки, сдаваясь и не желая спорить на эту вечную тему. − Здесь слишком шумно, да и активность детей утомляет.
− О да, − засмеялась я, соглашаясь, − всегда удивляюсь детям, откуда они берут столько энергии что-то придумывать и делать, что за ними просто не успеваешь. Несмотря на все трудности мне нравится работать с ними.
− Это самое главное, что тебе в кайф, − поддержал Никита, и мы улыбнулись друг другу.
− Мира Сергеевна! Мира Сергеевна!
− Кстати, про энерджайзеров, − хитро улыбнулась я и посмотрела в сторону, откуда доносился нетерпеливый крик моих ребят.
Тима, Миша, Вова и Сережа окружили меня, нетрепливо прыгая, и в один голос о чем-то говорили. Я замахала руками, пытаясь прекратить эту суету, и попросила, чтобы Тима все объяснил.
− Мира Сергеевна, идемте играть в волейбол. − Начал капитан. − Пришла наша очередь.
− Да! − Поддержали его мальчишки. − Мы должны их победить!
Я взглянула за их спины, чтобы увидеть наших соперников. Ну конечно же. Двадцать второй отряд. Повернувшись к подруге, чтобы получить ее согласие, я заметила, что она все еще крепко спит. Разбудить ее сейчас, будет опасно для жизни. Но не пойти на игру, значит заявить о своем проигрыше. Ну уж нет. Матвей этого не дождется.
Кстати, сейчас он из-под нахмуренных бровей смотрел в нашу сторону и со всей силы сжимал бутылку в руках. Кто-то снова не в духе. Хотя уже не удивительно.
По правилам нужно два вожатых для игры. Поэтому у меня есть пара минут, чтобы найти нам недостающего игрока. Я уже оглядывала пляж в поисках напарника, как сама себя одернула. И посмотрела на комиссара.
Никита скептично переводил взгляд между мной и ребятами, а на моих губах расцвела хитрая улыбка.
− Сыграешь с нами? − Предложила я ему.
Да, он не вожатый, да и просто гость в лагере. Но не думаю, что его участие сильно нарушит правила.
Я очень надеялась, что он согласится. Мальчишки тоже принялись его уговаривать. И облегченно выдохнула, когда услышала положительный ответ Никиты. Ребята тоже обрадовались и, схватив нас за руки, потащили к сетке.
Долго уговаривать Антона об участии Никиты не пришлось. Кирилл тоже ничего против не сказал. Но вот единственный, кто был не в восторге от этой идеи, был Матвей. Кажется, он стал еще более хмурым, чем до того, как мы подошли.
Не сказав друг другу ни слова, мы разошлись на противоположные стороны от сетки. Антон объяснил правила. Играем до 10 голов. Кажется, несложно. Правда, я давно не играла, поэтому надеялась на своих ребят и на Никиту. Мальчики уступили первый пас Никите, и с его подачи началась наша игра.
Иногда я не успевала следить за мячом и реагировать. Но вот реакция у моих мальчиков была мгновенной, что несколько раз спасла меня от удара мячом по голове.
Мальчишки быстро сыгрались с Никитой. Только и слышалось во время игры, как они подсказывали друг другу или подстраховывали. А после каждого забитого мяча давали друг другу пять.
Пока вели мы со счетом 3:2. Но после того, как по моей вине мы пропустили третий мяч, мне стало неловко. Я встряхнулась, услышав, как вместо упреков моя команда меня поддерживает.
Никита подошел и указал мне на новое место, где мне будет удобнее стоять и я не попаду под горячую руку своих ребят. Я возражать не стала и заняла новую позицию. Но холодные мурашки обожгли кожу, когда я увидела хмурый взгляд Матвея на меня. Он все еще злится из-за комиссарки? Но мои рассуждения прервал звук удара по мячу.
Совет Никиты – перейти на новое место – оказался дельным. Здесь мне действительно было удобнее отбивать мячи, летящие к нам с другой стороны сетки, и передавать пасы своим мальчишкам. И с передачи Тимы я даже смогла забить мяч, сравняв счет на 6:6.
Радостный мальчик тут же подбежал ко мне обниматься, а остальные ребята меня хвалили. Слышать приятные слова от своих подопечных было слаще меда. Никита также подошел ко мне и, отбив друг другу пять, мы обнялись. Он сказал, что это был хороший удар. Но вот от похвалы комиссара я залилась краской.
Чем ближе приближался конец игры, тем напряженнее она становилась. Сейчас мы опережали соперников на два очка. Мальчишки двадцать второго отряда начинали нервничать, а Кирилл пытался их успокаивать и подбадривать. Невозмутимым казался лишь Матвей. Но только казался.
Он не подавал вида, что отставание его напрягает. Матвей так же, как и Кирилл, подбадривал своих ребят. Но эмоций он скрывать все же не умел. Не понимаю, что его так разозлило, но я заметила, что его удары по мячу становились все сильнее. И из-за этого мои мальчишки стали теряться, как бы отбить такие удары.
Не может скрыть своей злости на меня и вымещает ее на игре с детьми? Тоже мне вожатый.
И это заметила не одна я.
Никита сказал моим мальчишкам, чтобы оставляли удары Матвея для него. Никита быстрее на них реагировал. Антон тоже сделал замечание Матвею.
Матвей извинился и стал сдерживаться в своих ударах. Но неприятный осадок внутри остался. И оставлять это просто так я не хочу, поэтому с Матвеем нужно поговорить.
9:9. Финишная прямая. Мальчишки занервничали сильнее, чем прежде. Перед началом последнего раунда обняла каждого своего ребенка и сказала, что они большие молодцы и что буду ими гордиться в любом случае. Мальчики застеснялись, но в глазах каждого я увидела решимость.
− Мы победим для вас, Мира Сергеевна! − Пообещал Тима, а остальные его поддержали.
В груди что-то защемило от его слов, и я почувствовала, как в глазах стала собираться влага.
− Джентльмены, − обнял меня за плечо Никита и тоже не смог сдержать улыбки.
− Лучшие, − согласилась я, с улыбкой глядя на своих ребят.
Кажется, что финал длился целую вечность, хотя от силы прошло пару минут. Каждый из нас выкладывал последние остатки сил, что принести своим командам победу. Но сегодня удача оказалась на стороне двадцать второго отряда. Если бы не моя неловкость, я бы не споткнулась о собственные ноги и отбила бы мяч. Но вот я валяюсь в песке, а двадцать второй отряд радостно прыгает, одержав победу.
Краем глаза я увидела, как в мою сторону двинулся Матвей, но он остановился, заметив, как Никита и мальчики подбежали ко мне, поднимая меня из песка.
− Ну вот, вы хотели принести мне победу, но проиграли из-за меня, − виновато улыбнулась я.
− Да пустяки, − отмахнулся Миша.
− Главное, что вы целы, Мира Сергеевна, − ответил Тима, чем снова заставил меня покраснеть. − А для вас мы победим в следующий раз и в послеследующий, и после-послеследующий.
Тима разрядил обстановку в свойственной ему манере, от чего все начали смеяться, забыв про недавний проигрыш. И ребята поблагодарив Никиту, побежали к отряду.
Двадцать второй тоже направился к своим. Мальчики гордо задирали нос, пока Кирилл шел и хвалил их. Матвей тоже прошел мимо, бросив обеспокоенный на меня взгляд, а потом нахмурился, глядя на Никиту. Теперь уже хмурилась я, смотря ему в спину и снова ничего не понимая.
− Хорошо поиграли, − сказал Никита, и я повернулась к нему.
− Спасибо тебе, что согласился.
− Пустяк, − улыбнулся он.
Мы, не торопясь, отправились назад к навесу.
− Кстати, что у тебя с этим вожатым? − Спросил он.
− С каким? − Напряглась я.
− С Матвеем, кажется.
− Ничего, − попыталась придать своему голосу уверенности, чтобы и себя в этом убедить.
Если Никита и услышал сомнения в моем голосе, то виду не понял.
− Просто показалось, что он ревнует, − продолжил он.
− Кого?
− Надеюсь, не меня, − усмехнулся Никита и, подхватив свои вещи с шезлонга, обернулся ко мне. − Ладно, я побежал, но вечером я буду у вас на косторовой. Увидимся.
Перед тем, как он ушел, мы обнялись.
− До встречи, − ответила я.
Я смотрела в спину удаляющемуся Никите и думала о сего словах. Почему-то от этого внутри все перехватило и появился трепет. Но я не поверила в это.
Матвей ревнует меня?
Какой бред.
Он ненавидит меня.