Глава 16. Броня
Хорошее настроение Ло Чжи сохранялось до того момента, как он вышел из номера и спустился на лифте в вестибюль отеля.
Когда Ло Чжи увидел сидящую вдалеке фигуру, он замер.
Ло Чжи остановился, развернулся и хотел вернуться к лифту.
К сожалению, человек в вестибюле, очевидно, следил за тем, что здесь происходило. Когда он увидел его, он тут же встал и быстро подошел.
Когда двери лифта закрылись и снова открылись, девушка уже остановила его: «Второй брат!»
Ло Чжи нажал кнопку лифта одной рукой и слегка нахмурился.
В его памяти были большие пробелы, но его тело все еще реагировало на это имя, которое было слишком странным и слишком старым. Хотя он и не слышал голоса Ло Чэн, от одного взгляда на форму ее губ по его позвоночнику пробежала скрытая жгучая боль, прежде чем он успел ее осознать.
Двери лифта медленно открылись за спиной Ло Чжи.
Он опустил глаза и поднял руку, чтобы опустить поля шляпы.
Он прошептал извинения и собирался сделать несколько шагов к лифту, но внезапно его обняла Ло Чэн.
«Второй брат». Ло Чэн посмотрела на него и поджала губы: «Ты все еще сердишься на меня?»
У Ло Чжи не хватило сил вытащить руку. Он пытался сделать это несколько раз, но мог только молча наблюдать за движениями губ девушки.
В его сознании смутно возникали какие-то размытые, фрагментарные и хаотичные образы, но в конечном итоге их невозможно было сложить в целостные фрагменты.
Поэтому Ло Чжи ничего не оставалось, как спросить ее: «Почему я злюсь на тебя?»
После того, как он задал этот вопрос, выражение лица Ло Чэн на мгновение стало явно взволнованным и застывшим.
На этом светлом лице почти не было улыбки. Ло Чэн загнула край одежды и опустила голову, чтобы скрыть угрызения совести.
Она восприняла это как насмешку и допрос со стороны Ло Чжи, и на мгновение ее охватила инстинктивная паника, которая была подавлена отвращением и сопротивлением и вскоре переросла в беспричинный стыд и раздражение.
...Она знала, что Ло Чжи, должно быть, затаил на нее обиду.
Поскольку он был возмущен тем, что она сделала раньше, он намеренно давил на нее такими вопросами и смущал ее на публике.
Ей действительно не следовало уходить, ничего не сказав, узнав, что состояние Ло Чжи необычное, а затем солгать, когда брат Чэньбай спросил ее об этом.
Но если бы Ло Чжи не инсценировал самоубийство, чтобы запугать членов своей семьи, как бы это могло произойти?
Хотя она и ошибалась, неужели Ло Чжи никогда не научится размышлять о себе и стыдиться? Как он смеет вести себя как жертва и допрашивать ее здесь...
Ло Чэн опустила голову, чтобы скрыть свои мысли, и кончики ее пальцев, сжимавших одежду, слегка побелели.
Она очень не любила Ло Чжи, и это сопротивление усилилось, когда она узнала от своего старшего брата некоторые вещи, которые забыла, потому что была слишком маленькой.
......Только вчера она узнала, что холодное отношение ее отца и брата к Ло Чжи на самом деле было вызвано тем, что, когда они были маленькими, Ло Чжи однажды потерялся из-за своего своенравного и игривого нрава.
К счастью, Ло Чэн повезло, и она сбежала от плохих парней в течение нескольких дней. Ее случайно нашла полиция неподалеку, и она благополучно вернулась домой.
Именно из-за стимуляции, вызванной этим инцидентом, ее мать начала терять сознание.
В то время Ло Чэн была слишком юна, а также беспечна и забывчива, поэтому у нее вообще не сохранилось воспоминаний об этом случае... Но в последние дни Ло Чэн посмотрела много реальных случаев для документального фильма режиссера Гун, и когда она закрывает глаза и думает об этом, у нее пробегает холодок по спине.
А что, если бы она действительно потерялась?
Если бы она действительно потерялась, какую жизнь ей пришлось бы прожить и какие страдания ей пришлось бы претерпеть?
Ей было всего несколько лет, и Ло Чжи почти разрушил ее жизнь. Как же так получилось, что он никогда не чувствовал никакой вины?
Эти мысли были настолько яркими, что полностью подавили ее инстинктивный страх перед трагическим прошлым, возникший после того, как она узнала, что прототипом «Сяо Хо Мяо» на самом деле был Ло Чжи.
Ло Чэн даже чувствовала, что она была смехотворно наивной. Она действительно заботилась о Ло Чжи.
Очевидно, что ее брат Ло Чжи чуть не заставил ее потеряться, но Ло Чжи никогда в этом не признавался. Он даже не чувствовал ни малейшей вины за то, что чуть не заставил свою сестру пострадать от той же участи.
…
Если бы не тот факт, что она не могла сейчас выступить против Ло Чжи, Ло Чэн почти потеряла бы контроль над собой и просто ушла бы, как она делал каждый раз прежде. (нет, просто уйди и сбросься с крыши, пожалуйста, спасибо)
Но в конце концов ей все равно нужна помощь Ло Чжи кое в чем. Ло Чэн думала о соглашении с директором Гун Ханьжоу. Она глубоко вздохнула, привела себя в порядок, мило улыбнулась и подняла глаза: «Второй брат...»
Она просто снова позвала против своей воли и внезапно замолчала. Она была ошеломлена на мгновение и нерешительно встретилась взглядом с Ло Чжи.
Она не знала, как долго Ло Чжи смотрел на нее.
Выражение этих глаз было серьезным и мягким, настолько мягким, что казалось, будто он смотрит на кого-то, о ком не имел никакого представления и с кем не был знаком.
Хотя он все еще знает, кто этот другой человек, он начал чувствовать себя чужим, потому что они были в разлуке слишком долго или они пережили слишком много.
Поскольку они уже стали чужими, он не знал, как ответить на энтузиазм другого человека, поэтому он вежливо извинился, сохраняя немного дружескую дистанцию.
Ло Чэн замерла на месте.
…По какой-то причине она вдруг почувствовала себя немного взволнованной.
Так быть не должно.
Было очевидно, что каждый раз, когда Ло Чжи смотрел на нее, независимо от того, скрывал ли он это за безразличной улыбкой или нежным и снисходительным отношением, под маской все равно скрывалось тонкое чувство потери.
Ло Чэн невольно сжала ладони. Впервые она поняла, что всегда видела этот взгляд так ясно.
Каждый раз, когда Ло Чэн видела печаль в глазах Ло Чжи, она на самом деле чувствовала в своем сердце очень скрытую и невыразимую радость.
Она знала, что Ло Чжи был слишком терпим и сговорчив с ней, поэтому она часто использовала это, чтобы наказать Ло Чжи за разрушение их семьи. В своем сердце Ло Чэн считала это справедливостью.
Она защищала своего второго брата Цзянь и свою мать, давая выход гневу отца и брата, которые были раздражены и измотаны, и защищая свой собственный дом.
Что касается такого человека, как Ло Чжи, то он, безусловно, этого заслуживает.
Ло Чэн никогда не думала, что однажды эти эмоции исчезнут из этих глаз без всякого предупреждения.
Поэтому, даже после такой крупной ссоры, когда директор Гун Ханьжоу спросила ее, может ли она привести участника событий, Ло Чэн подсознательно согласилась, даже не задумываясь об этом.
...Согласится ли Ло Чжи на ее просьбу теперь?
А что, если Ло Чжи не согласится прийти?
В последний раз, когда она ходила к режиссеру Гун Ханьжоу, ее выступление было не очень хорошим.
Если она не сможет взять с собой Ло Чжи, потеряет ли она эту возможность окончательно?
Ло Чэн не могла не чувствовать себя немного нервной. Она постаралась успокоиться, сцепила ладони кончиками пальцев и использовала свой запасной план: «Второй брат, идем со мной. Я хочу отпраздновать твой день рождения...»
Говоря это, она потянулась, чтобы вытащить Ло Чжи, но тот остался стоять на месте.
«Мой день рождения прошел, и теперь мне нужно сделать кое-что важное».
Ло Чжи мягко покачал головой: «Извини, Сяо Чэн».
Ло Чэн не ожидала, что его не удастся убедить. Она разозлилась без причины и выпалила: «А что, если твоя семья захочет снова отпраздновать твой день рождения?»
После того, как были сказаны эти слова, в этих глазах, которые всегда были спокойными и нежными, наконец-то произошла легкая перемена.
Ло Чжи медленно нахмурился.
Он, казалось, не понял слов Ло Чэн. Подумав немного, он медленно повторил: «Моя семья?»
«Да». Ло Чэн прикусила нижнюю губу. На самом деле она не обсуждала это со своими родителями и старшим братом, но Ло Чжи был непреклонен, поэтому ей пришлось сделать такой большой шаг: «Мама и папа, старший брат, второй брат... брат Хуайи, мы все на вилле Ванхай, и мы хотим пообедать с тобой...»
Ло Чжи услышал ключевое слово: «Ванхай?»
«Это вилла брата Чэньбая». Чтобы скрыть угрызения совести, Ло Чэн продолжила: «Разве ты не помнишь? Тетя Жэнь жила там, когда выздоравливала, а ты разве не жил там раньше? Там очень тихо, и пейзаж тоже очень красивый. Брат Чэньбай одолжил ее нам, а брат Хуайи сопровождал маму, чтобы выздороветь там. Папа и Большой Брат тоже сегодня здесь...»
Она говорила так быстро, что Ло Чжи не мог разобрать движения ее губ, но в конце концов контекст вопроса было нетрудно угадать, и причина и следствие были смутно связаны в его сознании.
Оказалось, что именно эта ловушка и ждала его на вилле Ванхай.
…
Если бы он действительно пошел на виллу семьи Жэнь, как говорилось в текстовом сообщении, которое ему прислал Жэнь Чэньбай, он бы встретил эту счастливую семью.
Ло Чжи прекрасно знает, что произошло бы дальше.
Жэнь Чэньбай очень любит это делать.
Он вталкивает Ло Чжи в их дом без всякого предупреждения, а затем ни о чем не беспокоится, просто ждет, пока Ло Чжи будет наказан по семейным правилам или его с отвращением выгонят.
Затем он отведет Ло Чжи обратно в дом Жэнь и скажет ему, что тот может рассчитывать только на него.
В молодости Ло Чжи не раз подвергался обману, поскольку слишком доверял Жэнь Чэньбаю.
К сожалению, на этот раз была Ло Чэн, которая не могла держать рот закрытым. Хотя он не знал, как Ло Чэн нашла его, эта информация позволила ему подготовиться заранее.
Ло Чжи все еще смотрел на Ло Чэн с извиняющимся видом: «Сяо Чэн, у меня действительно есть важное дело. Я больше не буду тебя беспокоить».
Его состояние начало немного ухудшаться. Увидев, что лицо Ло Чэн стало разочарованным и холодным, он внезапно почувствовал головную боль, тошноту и головокружение. Бесчисленные похожие или даже более холодные и саркастические лица Ло Чэн внезапно всплыли в его памяти.
Тело Ло Чжи слегка дрожало.
Он протянул руку, чтобы ухватиться за стену, закрыл глаза, повернулся и быстро вышел из отеля.
Небо за пределами отеля было пасмурным, но не слишком прохладным. Давление воздуха было настолько низким, что люди чувствовали стеснение в груди, воздух был горячим и липким, образуя неразрывную массу, и даже ветер медленно двигался под густыми облаками.
Ло Чжи вышел из вращающейся двери отеля. Он достал свой мобильный телефон и собирался проверить направление на пляж, когда яркая белая вспышка внезапно пронзила его поле зрения без каких-либо препятствий.
Яркий свет временно лишил его зрения, что в свою очередь вызвало еще более сильную волну головокружения.
Сознание Ло Чжи на несколько секунд полностью отключилось. Он почувствовал, как его кто-то тянет, как будто кто-то что-то кричит и просит его ответить, или как будто это была прямая трансляция. Еще больше рук потянулись, словно пытаясь заставить его повернуться лицом к камере. В хаосе кто-то сильно толкнул его, и его правая нога внезапно отказала...
…
Когда он повредил правую ногу?
В исключительно тихой темноте Ло Чжи размышлял, а затем нашел ответ во фрагменте памяти.
...Двенадцатилетний Ло Чжи отступил к краю балкона.
Это был один из случаев, когда Жэнь Чэньбай обманом заставил его вернуться домой.
Он забыл, что не ел ананасы в детстве, от чего у миссис Ло случился приступ. Он повесил руку, пронзенную вилкой, с которой капала кровь.
«Я потерял сестру?» Брови и ресницы двенадцатилетнего Ло Чжи побледнели. Он уставился на истеричную госпожу Ло перед собой: «Мама, ты сказала им, что я потерял сестру?»
Миссис Ло выглядела напуганной и растерянной.
Ее волосы были растрепаны, она плакала и смеялась одновременно, но не ответила на слова Ло Чжи.
Она не только не ответила, но и уставилась на него налитыми кровью глазами, словно увидела какое-то ужасное чудовище.
Услышав, что Ло Чжи снова устраивает проблемы и даже обвинил госпожу Ло, Ло Чэнсю пришлось отложить работу и поспешить вместе с Ло Цзюнем.
Ло Цзюнь поддерживал свою больную мать и успокаивал ее мягко и умело. Когда он посмотрел на Ло Чжи, его лицо было мрачным: «Ло Чжи, извинись перед матерью».
Ло Чжи покачал головой.
«Извинись!» — крикнул Ло Чэнсю глубоким голосом. Он не хотел шокировать жену, поэтому изо всех сил старался контролировать громкость. Однако его гнев стал еще сильнее из-за этого вынужденного подавления.
Ло Чэнсю посмотрел на этого бесполезного второго сына. Повторяющиеся инциденты истощили его терпение. Его ярость наконец превратилась в холодное отвращение и презрение: «Неужели ты никогда не сможешь стать таким, как Хуайи, и заставить меня чувствовать себя менее обеспокоенным?»
Двенадцатилетний Ло Чжи все еще не избавился от привычки нарываться на неприятности. Ему было так больно, что глаза его побледнели, а в ушах звенело, но он все равно настаивал на том, чтобы говорить четко, слово в слово: «Папа, старший брат, это был не я…»
В то время Ло Чжи не мог понять многих вещей.
Он видел, как его старший брат пользуется подаренными им зажимом для галстука и запонками, а отец хранит в книжном шкафу в офисе кубок за первое место, который он выиграл в соревновании, поэтому он подумал, что, по крайней мере, у него есть квалификация и возможность объясниться.
Но он не смог закончить то, что сказал в тот день.
Госпожа Ло внезапно истерически закричала и прервала его.
Она изо всех сил пыталась оттолкнуть старшего сына и указала на Ло Чжи дрожащим и худым пальцем: «Ты не мой сын! Ты дьявол, лжец, и ты здесь, чтобы мстить. Ты не можешь быть моим сыном...»
Затем госпожа Ло подбежала и с силой толкнула его обеими руками.
Ло Чжи потерял равновесие и упал с балкона второго этажа.
Он упал в пруд с лотосами, используемый для озеленения внизу, и выжил, но все же сломал правую ногу.
Позже тетя Жэнь забрала его, отвезла на виллу на берегу моря и лично заботилась о нем в течение трех месяцев.
Позже тетя Жэнь отдала ему машину.
Он потерял машину.
…
Внезапно вспыхнуло бескрайнее, черное как смоль пламя, обжигая место под ребрами и медленно сжигая его дотла, оставляя лишь бледные, холодные угли.
Сердце Ло Чжи, казалось, схватила чья-то рука и сжала его внезапно и без всякого предупреждения. Его грудь быстро вздымалась, он внезапно открыл глаза и сел в постели.
Он лежал в комнате, которая была ему слишком хорошо знакома.
Даже не включая свет и не проверяя ничего, Ло Чжи все равно узнал комнату.
Это была его комната в вилле Ванхай, где он восстанавливался после травмы ноги в течение трех месяцев. Это были три самых расслабляющих и приятных месяца в его жизни.
Нет никакой семьи Ло, никаких кошмаров и даже Жэнь Чэньбая.
Тетя Жэнь приходила к нему каждый день, сопровождала его во время занятий ходьбой и слушала, как он играет на гитаре. Они с тетей Жэнь с радостью украсили его новую машину, с нетерпением ожидая его совершеннолетия.
Тетя Жэнь не знала, что его травма ноги на самом деле зажила менее чем за месяц, но он не мог не притворяться хромым в течение трех месяцев.
Он был как жадный вор, предающийся счастью, которое ему не принадлежало, с неспокойным сердцем. Он наслаждался им целых три месяца, прежде чем, наконец, был готов все вернуть.
Почему он здесь?
Ло Чэн тайно привезла его обратно, и поскольку она боялась, что отец и старший брат рассердятся, если узнают об этом, она спрятала его в этой комнате.
Почему Ло Чэн вернула его?
Поскольку у входа в отель его заблокировали фанаты Ли Вэймина, он случайно упал и потерял сознание во время драки.
Почему фанаты Ли Вэймина смогли так точно его заблокировать?
Потому что именно так Ло Чэн нашла его. Она нашла тех, кто вел прямую трансляцию местонахождения Ло Чжи в Интернете, и заплатила им, чтобы они продолжали подтверждать точное местонахождение Ло Чжи... и это точное местонахождение было предоставлено не только Ло Чэн.
...Цзянь Хуайи действительно хорошо заботится о Ло Чэн.
Ло Чжи расслабил руки и откинулся на изголовье кровати.
Он несколько раз закашлялся из-за поднимающейся пыли, закрыл глаза и подождал, пока пройдут сердцебиение и головокружение, затем нащупал над кроватью лампу.
В тусклом и мягком свете проявилась вся картина комнаты.
С того дня, как она потеряла своего владельца, казалось, сюда никто не заходил, и никто даже не убирал и не чистил ее.
Ло Чэн никогда не думала, что его разоблачат в прямом эфире. Она была в полном ужасе и поспешно принесла бессознательного Ло Чжи обратно. Она боялась, что ее отругают отец и старший брат, поэтому она могла спрятать его только в единственной старой комнате, которая была без присмотра. Конечно, у нее не было времени нанять кого-нибудь для уборки.
Повсюду лежал толстый слой пыли, как будто какой-то момент времени заморозили, а затем без всякой заботы бросили в невидимый угол.
Когда вы оглядываетесь на это место много лет спустя, все, что остается, — это знакомые сцены, забытые со временем, в то время как все остальные люди и вещи совершенно не похожи на то, что было раньше.
Ло Чжи меньше всего хотелось идти в дом Жэнь.
Он задыхался от пыли и не мог перестать кашлять. Ло Чжи отвел взгляд, изо всех сил стараясь не обращать внимания на детали, но эти образы, окруженные тусклым светом, словно автоматически запечатлелись в его сознании.
Воспоминания уже начали размываться из-за того, что были слишком старыми, и только в этот момент они были постепенно размыты новыми образами.
Подоконник, который когда-то был заполнен яркими цветами и растениями, стал пустым, с большими пятнами серого и пятнистого белого. Круги и точки плесени выползли из углов, образуя нелепые фигуры разной глубины.
Книжные полки, которые когда-то были заполнены книгами, опустели, а на массивных деревянных полках поселились термиты и другие новые жильцы. Извилистые линии странно поднимались по краю, а одна из деревянных досок была почти выдолблена, под ней были рассыпаны опилки и порошок.
Густые облака, которые надвигались весь день, не исчезали. Темное небо заполнилось большими массами свинцово-серого цвета, и на землю снова обрушился сильный дождь. Ветер, который молчал весь день, также ожил, свистя в ветвях и листьях, которые постоянно тряслись из-за дождя.
Ограждение за окном полностью проржавело, и темно-красная ржавчина проступает в ярком свете молнии, выглядя так же устрашающе, как мокрая полоска крови.
…
Ло Чжи убрал руку и посмотрел на пятно крови на своей ладони.
Его ноги, казалось, превратились в камень, как и его тело. Было бы здорово, если бы он действительно мог превратиться в камень, тогда ему не пришлось бы тратить время, пытаясь противостоять яростному натиску своих воспоминаний.
Но он ведь не был камнем, поэтому ему оставалось только наблюдать, как его последние доспехи ржавеют и рушатся, словно нелепый рыцарь, побежденный ветряной мельницей.
В конце концов он покрылся узорами, похожими на паутину, вместе со своей броней.
Кровь не текла, только несколько серовато-белых холодных хлопьев пепла, развеянных одним ударом.
«Ло Чжи?» — раздался из-за окна голос Ло Чэнсю: «Что ты здесь делаешь?»
Он только что сдал работу и собирался пойти на семейный ужин. Проходя по саду с зонтиком, который держал его помощник, он неожиданно увидел человека, которого там быть не должно.
Ло Чэнсю нахмурился и посмотрел на Ло Чжи, стоявшего перед окном.
С годами его чувства к этому непослушному второму сыну перешли от разочарования к небрежности, к неприкрытому отвращению и, наконец, к полному отвращению.
Но на этот раз Ло Чжи выглядел необъяснимо странно.
Ло Чэнсю знал, что он болен, но он был всего лишь молодым человеком двадцати с небольшим лет, и он снова поправится после нескольких болезней. Что тут можно было сказать?
Ло Чэнсю нахмурился. Он не знал, что было такого странного в Ло Чжи, но он был необъяснимо раздражающим и заставлял его чувствовать себя расстроенным.
…Как будто весь мир ему что-то должен.
Ло Чэнсю не мог понять, почему Ло Чжи был таким претенциозным, хотя он, очевидно, был его сыном.
«Я задаю тебе вопрос». Тон Ло Чэнсю был холодным: «Что ты здесь делаешь? Какие у тебя планы? Ты хочешь устроить здесь сцену?»
На этот раз Ло Чжи, казалось, проснулся. Его взгляд двинулся и остановился на человеке за окном.
Ло Чжи узнал форму его губ, затем слегка наклонил голову и некоторое время думал: «Что я здесь делаю?»
Он говорил очень медленно, как будто учился говорить слово за словом. Его голос был хрипловатее обычного, и в его тоне была какая-то особенная медлительность.
Выражение лица Ло Чэнсю стало холодным: «Ты меня спрашиваешь?»
На этот раз Ло Чжи не ответил ему. Вместо этого он опустил ресницы, придумал ответ на вопрос и медленно сказал: «Я не знаю».
Ло Чжи тихо сказал: «Я не хочу сюда приходить».
Его манера говорить все еще казалась странной, да и сам он был странным человеком. Не известно, связано ли это с внешним светом, но его зрачки кажутся расширенными, очень темными и неподвижными, пустыми и лишенными фокуса.
Увидев его в таком состоянии, гнев Ло Чэнсю, который уже поднялся в его груди, внезапно потерял свою направленность и рассеялся в проливном дожде.
«Тогда не мозоль здесь глаза», — сказал Ло Чэнсю глубоким голосом: «Иди, куда тебе нужно. Никому до тебя не будет дела».
По его мнению, Ло Чжи всегда был необучаемым, упрямым и непокорным по своей природе, вызывающим беспокойство у всех, и это тот позор, о котором он меньше всего хочет говорить.
Глядя на бледного и молчаливого Ло Чжи перед собой... по неизвестным причинам Ло Чэнсю внезапно почувствовал себя крайне странно и раздраженно.
В конце концов он приписал это чертовой погоде.
Ло Чэнсю не мог не выругаться про себя. Он отряхнул капли дождя, которые стекали по его одежде, дал знак своему помощнику не тратить здесь больше времени, развернулся и быстро ушел.
Боковым зрением Ло Чэнсю, казалось, увидел, как Ло Чжи слегка наклонил голову, а его бледные ресницы слегка изогнулись.
…
Только сев за теплый и светлый обеденный стол, он почувствовал себя расслабленным в оживленной атмосфере семьи и аромате вкусной еды. Ло Чэнсю внезапно понял, что Ло Чжи с самого начала не смотрел на него.
Взгляд Ло Чжи остановился на уровне моря, окутанном ночью.
Затем даже глаза постепенно окрасились в цвет и температуру моря.