Глава 13. Прошлое
Кафе «Клауд Топ».
Ло Чэн слегка сжала кулаки и нервно села напротив директора Гун Ханьжоу.
Она хотела взять интервью у похищенной студентки колледжа, поэтому не стала слишком много краситься или наряжаться. Она просто нанесла немного солнцезащитного крема, зачесала волосы в аккуратный высокий хвост и надела простую и скромную одежду.
Но 20-летняя девушка была избалована своей семьей и никогда не испытывала никаких трудностей. Даже без макияжа она сохраняет изящную красоту, присущую ее возрасту.
Образ соответствует теме молодежного кампуса или городского идола, но, несомненно, далек от главной позиции документального фильма.
Гун Ханьжоу пришла сюда только по приглашению сына старого друга.
«Хорошо». Женщина-ассистент средних лет в деловом костюме была очень вежлива и вернула папку Ло Чэн: «Сестренка, прости меня...»
Видя, что собеседник собирается отказаться, Ло Чэн с тревогой сказала: «Пожалуйста, подождите минутку!»
Помощница замолчала и подозрительно посмотрела на нее.
«Ты можешь дать мне шанс?» Ло Чэн крепко сжала край своей одежды: «Мне очень нравится эта история».
Ло Чэн набралась смелости и сказала: «Я могу подписать соглашение... Я говорил об этом с братом Чэньбаем».
Пока она говорила, Ло Чэн не могла не обернуться и не взглянуть на Жэнь Чэньбая, стоявшего неподалёку.
В этот момент она действительно не могла не чувствовать себя обиженной.
Ло Чэн изначально думала, что ее отец просто собирается внести некоторые коррективы в семейную компанию, и если она поможет своему второму брату избавиться от нарушителей спокойствия, больше не будет никаких проблем и неудач.
Но кто знал, что все будет не так просто и гладко, как предполагалось.
Цзянь Хуайи всегда был помощником Ло Цзюня. Huaisheng Entertainment — первая компания, которой он официально управляет. Он так занят каждый день, что его нигде не видно. Команда и ресурсы, которые он обещал предоставить Ло Чэн, снова и снова задерживаются.
Люди в Huaisheng Entertainment тоже были странными. Менеджеры отделов были с ней крайне холодны. Они никогда ничего не организовывали без указаний президента Цзянь. Их отношение было безупречным, но они также были вежливыми и отстраненными, что могли видеть посторонние.
Даже брат Чэньбай, который обещал ей помочь, был занят в эти дни. Когда он пришел, он просто опустил голову, чтобы выпить кофе и отправить сообщения. Кроме приветствия Учителя Гун, он не сказал больше ни слова.
Ло Чэн опустила голову, прикусила нижнюю губу и продолжила: «Я слышала, что в команде Учителя Гун есть своего рода соглашение...»
Помощник догадался, что она хотела сказать: «Вы пытаетесь поговорить о соглашении об отказе от ответственности с группой?»
Ло Чэн быстро кивнула: «Да, именно так».
Как режиссер, Гун Ханьжоу всегда была известна своими документальными фильмами, а самое главное в документальных фильмах — это подлинность и реставрация.
Конечно, то, что произошло, уже не может быть зафиксировано камерой, и только актеры могут воспроизвести и сыграть это. Чтобы найти наиболее подходящее состояние, актеры, играющие некоторые важные роли, должны скрытно следовать за съемочной группой на протяжении всего процесса, полупогружаясь в происходящее и даже лично переживая все трагические или жестокие истины.
Однажды был актёр, который долго не мог выйти из роли после окончания съёмок, что вызвало массу проблем и даже дошло до суда. После этого было дополнительное соглашение, которое обе стороны должны были принять заранее.
«Я полностью признаю, что если что-то пойдет не так, это моя личная ответственность».
Ло Чэн быстро заверила: «Я готова».
Помощница ответила не сразу. Она повернулась, чтобы посмотреть на Гун Ханьжоу, затем снова перевела взгляд на Ло Чэн.
«Хорошо». Помощница кивнула: «Какие приготовления вы сделали?»
Ло Чэн на мгновение остолбенела, а затем в ее сердце зародилось тайное удивление.
Она быстро воспользовалась случаем и на одном дыхании сказала: «Я прочитала много информации и проконсультировалась с преподавателем актерского мастерства в школе. Узнав и поняв, я полностью осознаю природу этого преступления...»
Дальнейшее содержание было поспешно прервано восклицанием.
Ло Чэн в панике сильно толкнула стол и в страхе попятилась, случайно опрокинув кофе на стол.
…
Помощница закатала рукава, чтобы открыть отвратительные и ужасающие шрамы на руках.
Она, казалось, привыкла к такой реакции. Она спокойно кивнула, извинилась перед официантом и попросила кого-нибудь помочь убрать беспорядок.
Разум Ло Чэн на некоторое время опустел, прежде чем она наконец поняла, что произошло. Она прошептала: «Мне жаль...»
Помощница не отреагировала на ее слова, а лишь сказала: «Ваша семья надежно вас защищает».
«Хорошо», — в это время заговорила Гун Ханьжоу и мягко махнула рукой: «Уже почти время».
Как руководитель высшего уровня, она говорит в уникальном четком и ясном ритме. Если бы не ее короткие седые волосы, вы бы вряд ли догадались, что ей больше 60 лет.
Пока помощница разговаривала с Ло Чэн, Гун Ханьжоу молча слушала, время от времени задумчиво поглядывая на Жэнь Чэньбая.
Семья Жэнь когда-то инвестировала в кино- и телеиндустрию в течение некоторого времени. Гун Ханьжоу и мать Жэнь Чэньбая встретились на церемонии награждения. Они нашли общий язык с первого взгляда и позже стали друзьями по переписке, несмотря на разницу в возрасте.
Хоть они и редко виделись и вращались в разных профессиональных сферах, но у них обоих похожие характеры и общие интересы, и их отношения всегда были очень хорошими.
Мать Жэнь Чэньбая скоропостижно скончалась. Прошло всего полгода с момента постановки диагноза до ее смерти, и никто из ее окружения не успел подготовиться.
После этого, за исключением приветствий во время праздников, Жэнь Чэньбай редко связывался с ней по собственной инициативе.
Гун Ханьжоу, конечно, могла понять эту эмоцию. Она также не знала, как утешить единственного сына своей лучшей подруги, и отношения между двумя семьями постепенно сошли на нет. Позднее Жэнь Чэньбай взял на себя обязательство по соглашению между своей матерью и директором Гун и продолжил предоставлять документальные материалы, и некоторое общение возобновилось.
Возможно, услышав слова Гун Ханьжоу: «Уже почти время», Жэнь Чэньбай наконец убрал телефон, встал и направился к нескольким людям.
Ло Чэн могла сказать, что ее надежда была слаба. Она поджала губы и посмотрела на него, ее глаза покраснели от обиды.
Жэнь Чэньбай просто подошел к Гун Ханьдоу и сказал: «Тетя Гун».
Услышав, как он обратился к ней, Гун Ханьжоу вспомнила много старых воспоминаний. Выражение ее лица смягчилось, и она остановилась и кивнула.
Ей также нужно было кое-что спросить у Жэнь Чэньбая, поэтому она жестом попросила свою помощницу подождать в стороне: «После всех этих лет вам все еще неудобно рассказывать нам, кто такой «Хо Мяо»?»
Задав этот вопрос, Гун Ханьжоу покачала головой и беспомощно улыбнулась: «Забудь об этом, просто сделай вид, что я никогда не спрашивала».
Подобные темы слишком деликатны, и у любой жертвы останутся раны, которые будет трудно залечить.
Некоторые люди выбирают встретиться с этим вопросом лицом к лицу, некоторые постепенно принимают его, а некоторые предпочитают избегать и забывать его. Ни один из этих выборов не может быть прокомментирован посторонними.
Мать Жэнь Чэньбая рассказала ему в письме историю, но ни разу не упомянула личность мальчика. У Гун Ханьжоу были некоторые смутные догадки, но она остановилась на этом и никогда не просила друзей проверить их.
Позже, из-за некоторых совпадений, у нее уже не было возможности это проверить.
Из уважения к своему старому другу Гун Ханьжоу решила не спрашивать дальше: «С ним сейчас все хорошо, да?»
Жэнь Чэньбай улыбнулся и сказал: «А что, если нет?»
Гун Ханьжоу была поражена, а затем онемела: «Сяо Чэнь, ты издеваешься?»
Жэнь Чэньбай не сказал ни да, ни нет. Улыбка в его глазах исчезла через некоторое время. Он помолчал мгновение, затем достал конверт и передал его помощнице.
Встреча была назначена в студии Гун Ханьжоу. Хотя настоящая личность главного героя скрыта, соответствующие материалы будут отобраны в качестве справочных материалов для документальных съемок.
Документальный фильм будет продолжать следовать реальности, пока не будет синхронизирован с реальностью. Поскольку команда "Пламени" вот-вот будет официально сформирована и подготовлена к съемкам, это, вероятно, последний набор принятых материалов.
«Учитель Гун», — спросил Жэнь Чэньбай: «Должен ли документальный фильм полностью восстанавливать правду?»
Гун Ханьжоу все еще была в замешательстве, но не смогла сдержать смех, услышав это: «Конечно. Это должно быть и реально, и подробно, иначе какой смысл называть это документальным фильмом?»
«Тогда действительно есть деталь, которая не была предоставлена».
Жэнь Чэньбай, казалось, ждал этого предложения и кивнул: «Позже он убил свою приемную мать».
Когда слова были произнесены, воздух, казалось, затих.
Наиболее бурно отреагировала помощница позади Гун Ханьжоу. Она нахмурилась и сделала шаг вперед: «Как это возможно?! Он не может быть таким человеком...»
Гун Ханьроу подняла руку, чтобы остановить помощницу.
«Ее зовут Чжао Лань, она студентка колледжа из истории твоей матери».
Гун Ханьжоу кратко представила девушку Жэнь Чэньбаю: «Теперь она моя помощница».
Жэнь Чэньбай слушал их разговор неподалёку и уже сделал предположение. Он кивнул и сказал: «Приятно познакомиться».
«То, что вы только что сказали». Гун Ханьжоу жестом пригласила всех сесть первыми: «У вас есть какие-либо доказательства? Что говорит полиция?»
Жэнь Чэньбай развел руками.
Он никогда раньше никому об этом не говорил, но теперь, заговорив об этом, он понял, что ненависть и презрение, казалось, глубоко зарылись в его теле, постоянно испуская холод.
Неудивительно, что Ло Чжи боялся его и пытался всеми способами сбежать.
Исчезновение Ло Чжи в последние несколько дней, случайное уничтожение вещей его матери, глупость и хладнокровие Ло Чэн... одно за другим одни и те же раздражения копились в сердце Жэнь Чэньбая и, наконец, полностью пробудили холодную старую ненависть, которая никогда не была устранена и не угасала.
Монстры, которые по своей природе подлы, эгоистичны и жадны, всегда были наиболее чувствительны к такого рода угрожающей враждебности.
В противном случае он не смог бы выбраться живым из места, куда его продали.
Заноза в его сердце пробудилась от этих слов. Глаза Жэнь Чэньбая мелькнули в усмешке, но он оставался спокойным и собранным.
...Ло Чжи действительно хорош в побегах.
«Нет никаких доказательств».
Жэнь Чэньбай сказал: «Его приемная мать заболела поздно ночью, он испугался и не смог вовремя найти лекарство... Когда на следующий день кто-то пришел, было уже слишком поздно».
Жэнь Чэньбай беззвучно произнес слово «испуган», но, казалось, не испытывал никаких особых эмоций.
Но среди присутствовавших даже Ло Чэн, которая прочитала только краткое содержание и понятия не имела, о чем идет речь, прекрасно знала, что сделал мальчик, когда его похитили.
Семилетний мальчик, которого собирались продать, на самом деле умудрился найти возможность позволить своей сестре, которую похитили вместе с ним, сбежать.
Даже после того, как его столько раз избивали и он едва не умер, у него хватило смелости спланировать побег.
Вместе с безоружной студенткой колледжа они осмелились затеять драку в деревне, скрылись во время хаоса и вызвали полицию.
…
То, что он способен делать все это, не имеет ничего общего со «страхом» из-за болезни приемной матери.
«Он не был бы таким человеком». Помощница Чжао Лань все еще качала головой: «Господин Жэнь, здесь есть какое-то недопонимание?»
Жэнь Чэньбай кивнул: «Какой, по-вашему, он человек?»
Чжао Лань хотела что-то сказать, но остановилась.
Она снова посмотрела на Гун Ханьжоу и увидела немного мужества в ясных и проницательных глазах женщины. Она продолжила: «У меня нет никаких впечатлений... Я просто чувствую, что он не тот человек, который мог бы сделать такое».
Опыт тех лет был похож на кошмар без конца. После спасения спонтанный защитный механизм мозга помог ей заблокировать воспоминание.
Несмотря на нежную заботу и поддержку всей ее семьи, а также на то, что впоследствии они создали более счастливую семью, ей все равно потребовалось более десяти лет, чтобы окончательно выйти из тени этого периода.
В то время режиссер Гун Ханьжоу готовилась к съемкам этого документального фильма. Она хотела попытаться найти себя в тот период, и при поддержке своей семьи подала заявку на должность ассистента Гун Ханьжоу.
«Мне стыдно признаться... Когда я больше всего сопротивлялась этим воспоминаниям, я даже обманывала себя, веря, что похитили мою сестру, а не меня, и что я была там, чтобы защищать ее и заботиться о ней».
Выражение лица Чжао Лань было несколько самоуничижительным: «Моя сестра тоже не защищалась. Она считала, что если это может заставить меня почувствовать себя лучше, то это нормально».
Ло Чэн была тронута и протянула ей руку: «Сестра, это не твоя вина. Тебе просто слишком больно. Если бы это была я, я бы тоже тебя защитила...»
Чжао Лань улыбнулась ей и отвела назад свою изуродованную руку: «Я отошла от темы».
«Господин Жэнь, я действительно мало что помню о том времени, но я не верю, что Сяо Хо Мяо — такой человек».
Чжао Лань на мгновение задумалась, а затем спросила: «Могу ли я с ним встретиться? Я поговорю с ним и узнаю, что случилось».
«К сожалению, я тоже его искал», — покачал головой Жэнь Чэньбай: «Он сбежал».
Чжао Лань невольно нахмурилась: «Что?»
«Из-за него было повреждено нечто очень ценное».
Жэнь Чэньбай обошел стороной тему машины и продолжил объяснять: «У нас был большой спор. Во время спора я спросил его о том, что тогда произошло, и намеренно ли он убил свою приемную мать».
Жэнь Чэньбай сказал: «Он сбежал из больницы на следующий день и до сих пор не найден».
Такая реакция действительно слишком подозрительная.
Хотя Чжао Лань все еще категорически отказывалась в это верить, она ничего не сказала сразу. Она только нахмурилась и опустила глаза с тяжелым сердцем.
Ло Чэн начала чувствовать себя неловко, когда услышала слово «больница». Она все еще беспокоилась о том, что скрыла болезнь Ло Чжи. Она выслушала последние слова Чэньбая, но ее глаза расширились от удивления.
...Перед тем, как прийти сюда сегодня, она слышал, как второй брат Цзянь сказал по телефону, что они не могут найти Ло Чжи.
Ло Чэн, казалось, догадалась об ответе.
Она так нервничала, что едва могла усидеть на месте. Она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем осторожно потянуть одежду Жэнь Чэньбая: «Брат Чэньбай, этот человек...»
Жэнь Чэньбай кивнул.
Ло Чэн не могла сдержать крика, а затем подняла руку, чтобы плотно закрыть рот.
«Это вещи прошлого. Одних слов недостаточно, чтобы что-то доказать. Возможно, то, что я видел, было всего лишь моим субъективным предположением... Это действительно не подходит в качестве материала для документального фильма. Просто сделайте вид, что я ничего не говорил».
Жэнь Чэньбай улыбнулся и сказал мягким голосом: «Давайте поговорим о сегодняшнем вопросе. Учитель Гун, на самом деле я рекомендовал Сяо Чэн, потому что она не только знает участника события, но и имеет с ним хорошие отношения».
Он взял чай, принесенный официантом, слегка поклонился и лично предложил его Гун Ханьжоу: «Если она присоединится к съемочной группе, съемки будут более удобными, и многие детали можно будет передать точнее».
Гун Ханьжоу просто молча слушала разговор, не говоря ни слова.
Она не взяла чашку чая. Ее взгляд упал на Ло Чэн, которая была тайно рада словам Жэнь Чэньбая. Она на мгновение замерла, думая: «Можете ли вы привести Хо Мяо в команду?»
На этот раз, прежде чем Жэнь Чэньбай успел что-то сказать, Ло Чэн выпалила: «Да!»
После того, как она ответила, она поняла свою невежливость, быстро опустила голову и тихо объяснила: «Он... он не откажет. Если я его попрошу, он обязательно согласится...»
«Ты согласилась от имени человека?» Чжао Лань наконец не выдержала и не смогла удержаться, чтобы не перебить: «А что, если он не захочет вспоминать, что тогда произошло? А что, если этот инцидент очень болезнен для него?»
Ло Чэн об этом не подумала, ее лицо побледнело, и она прикусила нижнюю губу.
«Хорошо», — прервала ее Гун Ханьжоу: «Если вы сможете привести сюда человека, мы можем рассмотреть возможность вашего присоединения к команде».
Чжао Лань обернулась и сказала потерянным голосом: «Учитель Гун!»
У Гун Ханьжоу были свои планы. Она держала ее за руку и слегка покачала головой: «Иди и проводи мисс Ло».
Чжао Лань проглотила свои слова и посмотрела на Ло Чэн, которая, казалось, была прощена, поблагодарив Гун Ханьжоу с подавленным волнением и удивлением. Ее брови нахмурились еще сильнее, но она все равно встала, не сказав ни слова, и проводила ее из кафе.
Жэнь Чэньбай смотрел, как двое уходят, и вдруг услышал, как Гун Ханьжоу зовет его сзади: «Чэньбай».
Жэнь Чэньбай отвел взгляд: «Тетя Гун».
«Называй меня учителем», — Гун Ханьроу спросила: «Кто приемная мать этого ребенка? Это твоя мать?»
Жэнь Чэньбай на мгновение остановился, взял кофе и улыбнулся: «Как это возможно?»
Он помолчал, словно пытаясь убедить себя: «Если бы это было так, как бы я мог заботиться о нем до сих пор?»
«Я тоже всегда думала, что именно ты заботился о нем до сих пор, поэтому я рада, что эта история закончилась».
Гун Ханьжоу посмотрела на него: «Но теперь я немного волнуюсь, может быть, что-то пошло не так».
Гун Ханьжоу сказала: «Возможно, еще не поздно это исправить».
Жэнь Чэньбай медленно держал чашку с кофе.
Стенки чашки были очень горячими от свеженалитого кофе, но он, казалось, не замечал этого и продолжал надавливать пальцами.
Он держал чашку с кофе так, словно хотел полностью раздавить нежный белый фарфор.
«Чэньбай», — напомнила ему Гун Ханьжоу: «Не делай ничего, о чем потом пожалеешь».
Жэнь Чэньбай улыбнулся и сказал: «Не волнуйтесь, этого не произойдет».
Чем больше он раздражался, тем мягче и вежливее выглядел. Он поставил свой кофе, встал и проводил Гун Ханьжоу.
Официант принес тарелку изысканных пирожных и посмотрел на стол, который был почти пуст. Он помедлил и сказал: «Сэр...»
Жэнь Чэньбай достал свой мобильный телефон и отсканировал код, чтобы оплатить счет.
Официант был необъяснимо напуган и не осмелился ничего сказать. Он поставил пирожные и убежал.
Жэнь Чэньбай долгое время сидел неподвижно.
Он уставился на тарелку с пирожными в трансе, и вдруг, казалось, вспомнил что-то из далекого прошлого. Он взял кусок пирожного и положил его в рот, медленно пережевывая.
Начинка из кунжута.
Слишком сладко.
Жэнь Чэньбай отпил глоток кофе и проглотил закуску.
По какой-то причине в это время в его памяти постоянно всплывали опущенные ресницы Ло Чжи.
…
В последний раз, когда они встретились, Ло Чжи медленно закрыл глаза.
Это как марионетка, с которой он играл в детстве, но ее можно двигать, только дергая за ниточки.
Нить, тянувшая его тело, кончилась, и руки и ноги, давно уже оторванные, бесшумно опустились, и даже голова и шея бессильно упали вниз, уже не подчиняясь ему.
…
«Чэньбай», — голос Гун Ханьжоу был мягким: «Не делай ничего, о чем потом пожалеешь».
…
Ло Чжи очень медленно закрыл глаза в его объятиях. Свет в его глазах наконец погас, а ресницы опустились под тяжестью груза.
Как прощание без предупреждения.
Ло Чжи не слышал его и больше не смотрел на него.
…
«Как это может быть?»
Жэнь Чэньбай саркастически рассмеялся, не зная, кому отвечает: «Как я могу об этом пожалеть?»