Глава 11. Стекло*
*Краткое описание этой новеллы
Жэнь Чэньбай поднял брови.
Сначала он не придал этому особого значения, но когда собеседник упомянул об этом, он вспомнил, что поведение Ло Чжи в палате казалось ему немного странным до того, как он ушел вчера вечером.
…
Было так странно, что безумные истеричные и неконтролируемые допросы были всего лишь позорным и абсурдным моноспектаклем Жэнь Чэньбая от начала до конца.
Ло Чжи был неожиданно спокоен и, казалось, полностью погружен в свой собственный мир.
Только когда Жэнь Чэньбай схватил его за воротник, Ло Чжи наконец что-то понял и медленно поднял глаза, чтобы посмотреть на него.
Ло Чжи посмотрел на него, но в его глазах не было ничего. Свет в его зрачках был рассеянным и, казалось, смотрел на что-то более неземное и неуловимое, как будто он смотрел на тень, которая давно была оставлена Жэнь Чэньбаем.
После долгого взгляда пара глаз слегка изогнулась, и легкая улыбка еще не успела подняться до ресниц, но взгляд был прикован к лицу Жэнь Чэньбая, как будто он только что проснулся.
Затем Ло Чжи отвернулся и перестал смотреть на него.
После этого, что бы ни говорил Жэнь Чэньбай, Ло Чжи просто опустил голову, словно ничего не слышал.
Темные, густые ресницы снова и снова дрожали и наконец медленно опустились, словно не выдержав тяжести.
Ло Чжи больше не смотрел на него.
…
Вернувшись из больницы, Жэнь Чэньбай больше не мог заснуть и весь день был очень раздражительным.
Он приписывал свою раздражительность исключительно сожалению, вызванному случайным уничтожением вещей матери, — эту ответственность можно было бы легко возложить на Ло Чжи.
Если бы Ло Чжи не спрятался от Жэнь Чэньбая и не скрылся в машине, у Жэнь Чэньбая не было бы возможности уничтожить машину.
Если бы Ло Чжи не держал это дело в тайне так строго, Жэнь Чэньбай раньше узнал бы, кому принадлежит машина, и, конечно, не смог бы к ней прикоснуться.
Неудивительно, что семья Ло обвиняла во всех своих недостатках Ло Чжи.
Это опыт, который не может быть более расслабляющим. Они могут избежать всех беспокойств и самоупрека. Единственное, что они должны сделать, это ненавидеть Ло Чжи.
Слишком легко ненавидеть Ло Чжи.
Жэнь Чэньбай восстановил самообладание.
Он вспомнил сцену вчерашнего вечера и, благодаря напоминанию врача, понял, что Ло Чжи в то время, возможно, не мог слышать.
Жэнь Чэньбай кивнул и спросил: «Что-то еще?»
Дежурный врач был ошеломлен.
Эта частная больница принадлежит семье Жэнь. На самом деле, многие знают, что Жэнь Чэньбай не такой уж мягкий и добрый, как думают посторонние.
Они видели, как г-н Жэнь сопровождал свою больную мать у постели, аккуратно очищая яблоко и спокойно и небрежно отдавая приказы, такие как «прекратить такое-то сотрудничество», «уволить такого-то руководителя отдела, допустившего халатность» и «ликвидировать такой-то ненужный отдел».
Когда Жэнь Чэньбай давал эти указания, его тон ничем не отличался от нынешнего.
Очень спокойно и равнодушно он стучал по шахматной доске по той фигуре, которая уже стояла в тупике, возможно, со слабым интересом наблюдая за происходящим со стороны, как будто это не имело к нему никакого отношения.
Он не слышит.
Что-то еще?
Дежурный врач, естественно, понял отношение Жэнь Чэньбая, покачал головой, закрыл рот и отступил в угол лифта.
Лифт зазвенел и остановился на верхнем этаже.
Жэнь Чэньбай не остановился. Он подождал, пока дверь откроется, а затем вышел из лифта.
…
Ло Чжи запер дверь номера в отеле.
Он подставил руки под кран раковины, выдавил немного мыла и несколько раз сполоснул руки от масла.
Холодная и чистая вода льется на руки, плещется на пальцах, и белые брызги взлетают вверх.
Ло Чжи слегка приоткрыл глаза.
Он с любопытством водил руками взад-вперед, словно видел это впервые. Вода попала ему на ресницы, и он инстинктивно моргнул, чтобы избежать этого. Вода была такой холодной, что он слегка вздрогнул, а затем она потекла ему в глаза и обожгла их, вызвав сильную боль.
Ло Чжи подумал так и сказал: «Больно».
Он не слышал собственного голоса, поэтому не знал, что это всего лишь звук воздушного потока, но это не имело значения, он мысленно воспроизвел его.
«Больно, так больно». Ло Чжи внезапно включился в эту игру. Казалось, он только что выучил новое слово. Он повторял его, одновременно гребя руками по воде взад-вперед, улыбаясь и уклоняясь от брызг, которые сам же и делал.
Вода, используемая здесь, была грунтовой, настолько холодной, что казалось, будто тысячи иголок пронзают его кости. Он продолжал играть в воде, и его красивые пальцы, которые уже были вымыты, вскоре замерзли до бледно-голубого цвета и затвердели.
Ло Чжи не знал, сколько воды попало ему в глаза. Он сильно потер глаза. Холодные руки, прикасающиеся к его лбу, были очень приятными, поэтому он выключил кран и обеими руками потер лицо взад и вперед, чтобы охладить его.
Он долго играл сам с собой в эту игру. Когда вода на его руках почти высохла, он достал свой мобильный телефон и открыл записку.
В записке содержалась краткая информация, которую Ло Чжи оставил для себя, в которой объяснялось, почему он здесь и что он здесь делает.
Это отель, расположенный ближе всего к заводу по переработке лома.
Его автомобиль был уничтожен, и он приехал сюда, чтобы поискать обломки своей машины.
В схеме Жэнь Чэньбая не было никаких лазеек, и его машина, должно быть, была полностью уничтожена, но г-н Жэнь родился в богатой семье и не понимал, как можно зарабатывать на жизнь, работая на правительство.
Его машина настолько хороша, что запчасти к ней стоят кучу денег.
Двери автомобиля, стекла, зеркала заднего вида, колеса... может быть что-то еще, что не было продано и брошено на месте, полном руин. Если вы дадите охраннику несколько сотен долларов и пачку сигарет, вы можете пойти и искать столько, сколько захотите.
Ло Чжи вышел из ванной со своим мобильным телефоном, сел на диван и, опустив голову, долго смотрел на записку объемом меньше страницы.
Некоторое время он размышлял о том, кто такой Жэнь Чэньбай.
По какой-то причине его мозг в последнее время работает немного медленно, часто без предупреждения появляются большие пробелы, а иногда он даже не может вспомнить, что происходило до и после текущего момента времени.
Например, Ло Чжи долго размышлял о том, почему его автомобиль был отправлен на утилизацию, кто его утилизировал и что еще произошло, помимо этого инцидента.
…
К тому времени, как он нашел ответы на эти вопросы, за окном уже стемнело.
Ло Чжи все еще сидел на диване в той же позе, что и прежде.
Он ответил на последний вопрос и собирался встать, как вдруг его дернула острая жгучая боль. Он потерял силы и тяжело упал назад.
Она исходила из желудка.
Это значит, что ему нужно поесть.
На этот раз Ло Чжи нашел ответ всего за секунду. Он был очень доволен собой и поднял руку, чтобы слегка ущипнуть себя за мочку уха.
Таким образом тетя Жэнь всегда его хвалила.
Всякий раз, когда маленький Ло Чжи получал особенно хорошие оценки, или добивался выдающихся успехов в какой-то другой области интересов, или мог с перерывами сыграть на гитаре всю песню «Два тигра»... Тетя Жэнь делала это: трогала мочку уха маленького Ло Чжи, улыбалась и хвалила его особенно преувеличенно.
Ло Чжи выбрал воспоминание, которое он хотел бы подчеркнуть и сохранить, нажал кнопку, чтобы автоматически прокрутить его в голове, и поджал губы, слушая преувеличенные похвалы своей тети.
Есть одно особенно очевидное преимущество в том, чтобы не слышать звуки внешнего мира. Когда это происходит, звуки в его голове становятся невероятно четкими, настолько четкими, что кажутся почти реальными.
Это так удобно. Ему не нужно отвлекаться на шум снаружи, и он мог слушать все, что захочет.
Ло Чжи был очень доволен сложившейся ситуацией. Он нажал на живот одной рукой и медленно, с помощью дивана, понемногу встал. Он прошел на другой конец дивана, открыл школьную сумку и достал пакет лапши быстрого приготовления.
Он разорвал упаковку, отломил кусочек, положил его в рот и медленно разжевал.
Слишком быстрое употребление пищи может нанести вред желудку, поэтому ему следует пережевывать пищу медленно и есть небольшими порциями, а также не забывать пить воду во время еды.
После завершения всего процесса он не потерял сознание и его не вырвало съеденным.
Отлично, еще десять очков.
Ло Чжи снова коснулся мочки уха.
Сегодня он выступил так хорошо, что почувствовал себя немного подавленным, а голос тети Жэнь в его памяти также подбадривал его, расхваливая его все более и более возмутительно.
«Хо Мяо такой классный!»
«Хо Мяо действительно потрясающий. Большинство людей никогда не смогут этого сделать».
«Хо Мяр такой милый, любой, кто тебя увидит, обязательно полюбит тебя, а если нет, то с ним что-то не так».
«Хо Мяо такой хороший».
Ло Чжи был так счастлив, что съел целую пачку лапши быстрого приготовления.
Он дал себе еще две конфеты, выпил несколько глотков воды, достал из школьной сумки портативный глюкометр, продезинфицировал его и измерил уровень сахара в крови.
Ло Чжи проверил таблицу и сделал сравнение.
Он очень здоров.
Ло Чжи отложил глюкометр, встал в темной комнате и пошел в ванную, чтобы принять душ.
Когда он выбежал из больницы в первый день, он забыл измерить уровень сахара в крови и забыл поесть. Принимая душ, он почувствовал все большее головокружение и случайно уснул.
Тетя, которая пришла убрать комнату, думала, что в комнате никого нет. Когда она убиралась в ванной, она обнаружила Ло Чжи без сознания на полу. Она была так напугана, что чуть не вызвала полицию.
После этого хаотичного опыта Ло Чжи обобщил новый жизненный опыт и теперь становится все более и более опытным.
Ло Чжи постирал одежду, принимая душ. Он надел недавно купленную большую футболку в качестве пижамы, напевал беззвучную песню, держа зубную щетку во рту, и повесил выстиранную одежду сушиться.
Сделав все это, он немного увеличил свет настольной лампы, затем раскрыл ладони, словно сокровища, и внимательно рассмотрел сегодняшний урожай под светом.
Он нашел небольшой кусочек фотохромного стекла.
Только у его машины могло быть такое классное фотохромное стекло. Должно быть, его случайно разбили на куски, когда разбирали и перепродавали, и смешали с темно-коричневым гравием на земле. Ему потребовалось более сорока часов, чтобы найти его.
Ло Чжи понемногу сглаживал острый край стекла на земле, а затем, вернувшись, мыл его снова и снова. Маленький осколок стекла сверкал в его ладони.
Этого достаточно.
Сегодня третий день с момента его побега из больницы.
Он нашел то, что хотел, и завтра уедет отсюда.
Переехав в новое место и начав новую жизнь, где его никто не знает, он больше не хочет, чтобы его называли Ло Чжи, потому что кто назовет ребенка «Чжи»?
Фамилия Ло ему тоже не нравилась. Он очень хотел взять фамилию тети Жэнь, но ему стало грустно, когда он подумал о Жэнь Чэньбае.
Тогда он назовет себя Хо Мяо.
Чем больше Ло Чжи думал об этом, тем больше он был удовлетворен. Он представил себе эту сцену в своем воображении с гордым выражением на лице на некоторое время.
Он будет путешествовать по миру, надев кулон из фотохромного стекла и неся с собой гитару и чертежную доску. Всякий раз, когда он будет встречать кого-то, кто осмелится задать ему вопрос, он представится с уверенностью.
«Что случилось? Если ты не слышишь, ты не можешь петь».
«Что не так? Никому не разрешено носить фамилию Хо».
«Что не так? Ты не заслуживаешь хорошей жизни без дома».
…
Ло Чжи был так отвлечен одной только мыслью об этом, что перевернулся на кровати, случайно ударившись головой о стену. Его сознание внезапно отбросило назад головокружением, и все перед ним внезапно померкло.
Стекло выскользнуло у него из пальцев.
Дыхание Ло Чжи замерло, и он, не думая, упал с кровати. Пошарив некоторое время и не найдя его, он быстро включил освещение.
У него было такое головокружение, что он едва мог стоять. Его сердцебиение было то быстрым, то медленным, как будто рука держала его сердце, разминая его то легко, то сильно.
Но это неважно, такие вещи не важны.
Ло Чжи включил свет своего мобильного телефона и посветил им на пол дюйм за дюймом, пока не нашел маленький кусочек стекла в самом незаметном углу у подножия кровати. Он крепко сжал его в руке и, наконец, вздохнул с облегчением.
Только в этот момент Ло Чжи понял, что он сильно вспотел и его тело слишком слабо, чтобы стоять.
Он обнаружил, что его правая рука неудержимо трясется, поэтому он схватил ее другой рукой, а затем прислонился всем телом к кровати, чтобы прижать руку.
«Как ты можешь бегать?» Ло Чжи протянул палец и снова и снова тыкал им в стекло, ругая его голосом, которого он не мог услышать: «Ты мой дом, разве ты не знаешь?»
Стекло, вероятно, понимало, что оно неправо, поэтому оно просто тихо лежало на ладони и не отвечало.
Ло Чжи удовлетворенно закрыл глаза и отдохнул некоторое время, затем начал размышлять о том, был ли он слишком суров. Он открыл глаза и извинился мягким и нежным голосом.
«Я знаю, что я неправ. Мне не следовало выходить из себя», — прошептал Ло Чжи: «Ты можешь вернуть меня домой?»
Стекло, должно быть, размягчилось.
Ло Чжи было все равно. В конце концов, это была всего лишь маленькая пьеса, которую он написал для собственного развлечения. Он был режиссером, так что что бы он ни сказал, это было так.
Оно, должно быть, слишком мягкосердечено. Как оно могло не вернуть его домой из-за такой мелочи?
Когда головокружение прошло, Ло Чжи ухватился за край кровати и медленно попытался встать.
Он с нетерпением ждет новой жизни.
Хотя путешествие еще даже не началось, он уже почти может представить себя и свою семью свободно странствующими по миру.
Ло Чжи несколько раз пытался встать, но не смог. Он в замешательстве посмотрел на свои ноги и попробовал снова. На этот раз он успешно приложил силу левой ногой, но правая нога все еще была вялой и неподвижной.
О нет, не обращайте внимания.
В любом случае, после хорошего сна все будет в порядке.
Ло Чжи в душе извинился перед отелем. Он понемногу стянул одеяло с кровати, схватил себе подушку, завернулся и лег на пол.
Очень хорошо.
Ло Чжи сжал в кулаке кусок стекла, окрашенный температурой его тела, спрятал руки на груди, медленно свернулся калачиком и закрыл глаза с довольной улыбкой.
Луна светит ярко, ветер стих.
Он так счастлив.