Глава 9. Реликвия
Жэнь Чэньбай выкурил две сигареты на крыше.
Он просто оставил там телефон, потому что Жэнь Чэньбай очень хорошо знал эту девочку, избалованную семьей Ло.
У Ло Чэн не хватило бы смелости признаться в этом.
...Что будет, если она это признает?
Это будет означать, что когда Ло Чэн уходила, она знала, что состояние Ло Чжи не в порядке, но она не связалась с врачами или медсестрами и никому не сказала об этом.
Это покажет, что благовоспитанная и разумная жемчужина в семье Ло на самом деле способна делать такие леденящие душу вещи. Каждый узнает ее по-новому и узнает, что у нее есть эта сторона.
Это покажет, что мисс Ло, которая вот-вот дебютирует как большая звезда, на самом деле имеет в себе такую фатальную темную сторону, которая может разрушить всю ее личность, как только она будет обнаружена.
Эгоистичная и хладнокровная натура семьи Ло, вероятно, унаследованная или обусловленная воспитанием, в это время проявилась в полной мере.
В масштабе Ло Чэн, Ло Чжи никогда не занимал даже малейшей позиции.
Когда Ло Чэн услышала, как Жэнь Чэньбай спросил ее об этом, она была напугана до смерти, нервничала и ужаснулась, и у нее возникло бесчисленное множество опасений.
Испугалась, что ее постыдные мысли будут выставлены напоказ, боялась, что на нее укажут пальцем, боялась, что ее имидж будет полностью испорчен...
Единственное, о чем она не думала, так это о том, ухудшится ли физическое состояние Ло Чжи и окажется ли он в опасности, если протянуть время еще дольше.
Если Ло Чэн действительно поверила в то, что он сказал по телефону, она вернется позже.
Умрет ли Ло Чжи?
…
Это действительно смешно.
Жэнь Чэньбай вернулся в палату с крыши, а его мобильный телефон все еще спокойно лежал рядом с подушкой Ло Чжи.
Никаких пропущенных звонков, никаких сообщений.
Однако дежурный врач, пришедший проверить отделение, упомянул об этом несколько озадаченным тоном, сказав, что две минуты назад в регистратуру поступил звонок со скрытого номера. Звонивший поспешно спросил о ситуации в отделении 1503, но повесил трубку, ничего внятно не сказав.
Жэнь Чэньбай взглянул на номер отделения Ло Чжи.
Он вдруг заинтересовался и включил функцию записи на своем телефоне: «Если мы сейчас придем и проверим, можно ли еще определить звонившего?»
Дежурный врач только что закончил осмотр и на мгновение замер, а затем нерешительно посмотрел на Ло Чжи.
Он не знал, почему господин Жэнь вдруг спросил об этом, и ему было тяжело подобрать слова: «Трудно сказать...»
Жэнь Чэньбай сказал за него: «Вероятно, уже слишком поздно».
Никогда еще дежурный врач не был столь прямолинеен. Он долго задыхался, прежде чем смог только признать правду: «Да».
Жэнь Чэньбай кивнул и с удовлетворением убрал телефон.
После ухода врача в палате снова стало тихо, нарушалось лишь попискивание работающих как обычно приборов.
Ло Чжи лежал на больничной койке.
Казалось, он не двигался с тех пор, как Жэнь Чэньбай ушел из палаты, или, может быть, он лежал там тихо с тех пор, как Жэнь Чэньбай и Ло Чэн разговаривали по телефону.
Жэнь Чэньбай не торопился говорить. Он опустил голову и проделал операцию на своем мобильном телефоне, сохранив запись, изменив имя файла на «387», а затем сохранив его в специальной папке.
Более 300 материалов, сохраненных в папке, были материалами, которые было решено предоставить директору Гун Ханьжоу.
Понимание Ло Чэн было недостаточно всеобъемлющим. Причина, по которой этот документальный фильм стал популярным до того, как вышел в эфир, заключалась в том, что он не только воспроизводил опыт жертв торговли людьми в тот период.
Для жертв, которые готовы предстать перед камерой, продюсеры будут вникать в каждую деталь, продолжать отслеживать их жизнь после спасения и раскапывать скрытые истины.
Планирование документального фильма началось очень рано, а источником вдохновения послужила история, которую мать Жэнь Чэньбая однажды рассказала режиссеру Гун.
Главный герой истории — мальчик по имени Хо Мяо (Пламя). После трехлетнего отсутствия он возвращается и обнаруживает, что в его доме больше нет места для него.
Первоначально предполагалось, что «Пламя» станет первой частью документального фильма. Поскольку мать Жэнь неожиданно скончалась, директор Гун не смогла преодолеть грусть, вызванную безвременной кончиной ее друга, поэтому проект был отложен до сих пор.
Теперь Ло Чэн на самом деле хочет побороться за роль в сценическом воспроизведении «Пламени».
Жэнь Чэньбаю было очень интересно просто думать об этом.
Если бы этот фильм действительно был снят целиком, это было бы не просто позором для семьи Ло.
Как отреагирует глава семьи Ло?
С Ло Чжи, скорее всего, заживо содрали бы кожу.
В конце концов, не у всех есть способность противостоять вине. Всегда есть люди, которые искажают ее сопротивлением, безразличием, самообманом или даже ненавистью.
Кто может вынести правду, которая причиняет боль людям?
...Точно так же, как Ло Чжи, который явно убил его мать, но всегда вел себя так, будто ничего не произошло, и даже осмелился приготовить ему закуски.
Жэнь Чэньбай отложил телефон и посмотрел на Ло Чжи.
Прежде чем он успел скрыть холод в глазах, Ло Чжи, казалось, что-то заметил и внезапно открыл глаза.
Поскольку у него совсем не было сил, его густые ресницы дважды слегка дрогнули, прежде чем наконец медленно открыться.
Казалось, в этих глазах был слой тумана, зрачки были немного рассеянными, не сфокусированными, и чистыми, словно промытыми водой.
Жэнь Чэньбай невольно нахмурился.
Ло Чжи некоторое время разглядывал его, а затем тихо спросил: «Брат Чэньбай?»
Он долго не говорил. Возможно, его горло было повреждено, когда ему вставляли дыхательную трубку, и его голос был немного хриплым, когда он говорил.
Людям он напоминает морскую воду, которую слишком долго кипятили и которая уже не имеет своей первоначальной чистоты и прозрачности. После того, как туманный водяной пар рассеивается, остаются только соленые, шершавые, темные кристаллы.
«Почему ты так меня ненавидишь?» — казалось, спрашивал его Ло Чжи, но также, казалось, спрашивал себя: «Не сделал ли я что-нибудь особенно чрезмерное?»
Жэнь Чэньбай саркастически рассмеялся.
Он рассмеялся тихим, холодным голосом: «Ты спрашиваешь меня? Ло Чжи, ты спрашиваешь меня?»
Ло Чжи не был слишком удивлен этим ответом.
После того, как несколько человек ушли, он остался один в палате и наблюдал, как в палате постепенно темнеет.
Звук сердцебиения постепенно поглощает все, и в конце концов даже эти быстрые и нерегулярные удары сердца ослабевают. Когда все вернется к тишине, ощущение времени растянется до бесконечности.
В эти несколько секунд, которые казались бесконечно длинными, Ло Чжи думал о двух вещах.
Первый вопрос: какие чувства Сяо Чэн все еще испытывает к нему?
Второй вопрос: почему его ненавидит Жэнь Чэньбай?
Жэнь Чэньбай помог ему ответить на первый вопрос очень ясно и подробно, возможно, с намерением заставить его почувствовать грусть, отчаяние или муки из-за правды.
Ло Чжи пришлось признать, что в то время, когда Жэнь Чэньбай положил телефон и вышел из палаты, телефон, который все это время молчал, действительно был подобен холодному железному молоту.
Он бил по костям медленно и размеренно, одно за другим. После этого он перешел на использование ледяной сосульки, чтобы пронзить его костный мозг.
Ему не больно, или, может быть, он уже не помнит ощущения «боли».
Скорее, это был пробирающий до костей холод, настолько сильный, что плотный белый иней мог пронзить человеческую кожу и плоть.
...Что касается второго вопроса, то вот как ответил Жэнь Чэньбай в галлюцинации в тот момент, когда его зрение полностью потемнело.
Вероятно, причина, по которой он смог так точно угадать, заключалась в том, что Ло Чжи слишком хорошо знал Жэнь Чэньбая.
Он вырос с Жэнь Чэньбаем и провел значительную часть этого редкого и теплого опыта, наблюдая за Жэнь Чэньбаем. Он использовал свои воспоминания о семье Жэнь, чтобы по крупицам выстроить себе прочную броню.
Это был не первый день, когда семья Ло не хотела его видеть.
Ло Чжи избил Цзянь Хуайи из-за этого дела и противоречил своему старшему брату, отцу и даже госпоже Ло из-за этого дела, но он никогда не был напуган и не впадал в отчаяние из-за этого дела.
Потому что он всегда был уверен в себе.
Он всегда знал, что не имеет значения, даже если семья Ло не хочет его видеть.
Потому что у него также есть...
«Кстати», — внезапно спросил Жэнь Чэньбай: «На что ты смотрел, когда мы пришли сюда в прошлый раз?»
Ло Чжи перестал думать и поднял глаза.
Жэнь Чэньбай вернулся к своему обычному состоянию. Холодность ушла, но, кажется, под его кротким обликом скрывается монстр, готовый в любой момент напасть на кого угодно.
Жэнь Чэньбай, казалось, был очень заинтересован в том, чтобы помучить его таким образом... Как и тем летом, когда он был ребенком, Ло Чжи сидел под большим деревом акации, держа в руках миску с желе из коричневого сахара, которое было таким холодным, что от стенок миски исходил пар, и наблюдал, как Жэнь Чэньбай играет в шахматы с противником, который пришел бросить ему вызов.
Хотя Жэнь Чэньбай мог победить всего за несколько ходов, он всегда любил ходить кругами, давая противнику ухватить проблеск надежды, а затем уничтожал эту надежду собственными руками.
Маленький Ло Чжи в этот всегда забывал есть мороженое.
Он с увлечением смотрел на Жэнь Чэньбая, который был еще подростком и стоял перед шахматной доской; его глаза были спокойны и уверены в победе, и он осторожно постукивал по шахматным фигурам одну за другой.
Жэнь Чэньбай бросил шахматную фигуру на шахматную доску, издав резкий звук.
Сила жизни и смерти.
«…Фото твоей машины?»
Жэнь Чэньбай сказал: «Нет необходимости на это смотреть».
Жэнь Чэньбай сказал: «Она была слишком сильно повреждена и была сразу же вывезена на утилизацию».
Ло Чжи, казалось, не понял, что он сказал, и слегка нахмурился.
Жэнь Чэньбай взял рубашку, висевшую рядом с ним, порылся в кармане, вытащил скомканный сертификат об уничтожении и положил его перед Ло Чжи.
На самом деле Жэнь Чэньбай пытался выяснить, почему Ло Чжи так дорожит своей машиной.
Он так любит свою машину, что не позволяет никому даже немного к ней прикасаться. Он даже жил в салоне машины. Если он не хочет идти домой и не работает сверхурочно, он будет спать в машине один.
Ло Чжи держал это дело в тайне, и ни Жэнь Чэньбай, ни Цзянь Хуайи не узнали об этом никакой информации. Цзянь Хуайи как раз планировала испортить машину Ло Чжи, но прежде чем он успел осуществить свой план, Ло Чжи каким-то образом узнал об этом, и в ночь празднования дня рождения он заблокировал его в машине и избил до смерти.
Ло Чжи медленно сел и протянул руку, чтобы взять сертификат об уничтожении транспортного средства.
В первый раз он пошел не в том направлении, и кончики его пальцев сдвинулись, прежде чем он добрался до квитанции. Он взял ее и внимательно прочитал слово за словом.
«...Брат Чэньбай», — сказал Ло Чжи: «Ты вызвал полицию не для того, чтобы спасти меня, а чтобы уничтожить мою машину».
Жэнь Чэньбай изначально хотел дать ему знать об этом, поэтому он не скрывал этого. Он кивнул и сказал: «Я действительно не ожидал, что ты так легко сыграешь со мной в критическую болезнь».
На самом деле, Жэнь Чэньбай, как и все остальные, подумал, что у Ло Чжи просто поднялась температура, и он потерял сознание в машине, поэтому не воспринял это слишком серьезно.
Только когда Ло Чжи вытащили и погрузили в машину скорой помощи, он понял, насколько опасна ситуация.
Ло Чжи не знал, слушает он или нет. Он тихо сказал «хмм» и снова посмотрел на квитанцию.
Разрывной шум в ушах проник в его разум, как и тот особенно громкий звук, который напугал его, когда он впервые взволнованно сел в машину и нажал на клаксон.
Все перед его глазами искажалось, вращалось то быстро, то медленно, превращаясь в размытые цветные блоки.
«…Не бойся».
«Не бойся, Хо Мяо».
«Ло тебя не любит, но они нам не нравятся ещё больше!»
«Тетя подарит тебе машину. Когда ты вырастешь, ты сможешь ездить на ней по всему миру и уехать, куда захочешь».
«Отныне мы будем жить в машине. На этот раз никто не сможет потушить наш маленький огонек».
«Если тебе страшно, грустно или ты скучаешь по дому, просто спрячься в машине».
«Это самая крепкая машина, она не сломается и за сто лет».
…
Ло Чжи всегда знал, что не имеет значения, даже если семья Ло не хочет его видеть.
Потому что у него тоже есть дом.
Его дом — эта машина. Если в этом мире нет места для него, то это последнее место, куда он может сбежать.
«Зачем?» — тихо спросил Ло Чжи: «Чтобы я еще больше отчаялся?»
Жэнь Чэньбай этого не отрицал, так что это правильный ответ.
Ло Чжи кивнул.
Он сказал что-то, чего сам не расслышал, и цветной блок, представляющий Жэнь Чэньбая, внезапно встал и крепко схватил его за воротник.
У него был сильный шум в ушах, и он не мог слышать, что говорил Жэнь Чэньбай. Он мог только чувствовать, что Жэнь Чэньбай, вероятно, сошел с ума.
Руки сильно дрожали и трясли его.
Но это не имело значения, все перед его глазами и так кружилось, и голова все равно не закружится сильнее.
Лицо Ло Чжи было таким бледным, что казалось, он вот-вот исчезнет. Он прищурил глаза, послушно улыбнулся и повторил то, что только что сказал.
«Брат Чэньбай, это реликвия тети Жэнь».