Сегодня ты моя

Повернувшись к окну, я нервно проследила, пока Алекс пройдет за дверь и спрячется под плотной лиловой шторой. Оставалось только гадать: выйдет ли кто-то на балкон своей комнаты и увидит ли там стоящего за моим окном Аддерли?
Сбросив наваждение и натянув приветливую улыбку, расправила халат и громко прокричала:
— Заходи, бабуль.
Стелла вошла в комнату тут же, будто следила за каждым моим вздохом. На ней было темно-красное платье с расшитым подолом и вырезом. На шее висели бусы из жемчуга, связанные петлей, на ногах — туфельки на небольшом каблуке, а светлые волосы уложены в аккуратные кудряшки.
— Стелла, ты даже стрелки нарисовала и губы красным подвела! — засмотревшись на бабулю, с восхищением воскликнула я. Женщина смущенно улыбнулась и отвела взгляд к полу, позволяя легкому румянцу тронуть ее щеки. — Видел бы тебя дедушка…
— Он всегда видит. Годами я ощущаю его присутствие рядом, но, когда вы приезжаете всей семьей, в два раза острее… — бескомпромиссно заявила она, поднимая на меня уверенный взгляд, как вдруг ее глаза непонимающе прошлись по халату и вернулись к лицу: — Девочка моя, с тобой все хорошо?
— А что не так, бабуль? — еще раз нервно поправив волосы, халат и переминаясь с ноги на ногу, я боролась с желанием посмотреть за штору. Наверняка Алекс был там и даже не удосужился перейти на сам балкон. Зачем? Если в самой спальне можно подслушать чужие секреты!
— Твои волосы сухие, пальцы в краске, а по телу пятна от нее же… А еще ты вся красная и взбудораженная что ли?.. — недоверчиво пробурчала она, пока не засмотрелась мне за спину и довольно не воскликнула: — Розочка, неужели новая картина! Она чудесна. Обожаю твои шедевры с пылу-жару. Подаришь мне ее?
— Прости… Конкретно эту я обещала другому человеку, но следующую обязательно подарю тебе! — сказала прежде, чем подумала, и тут же снова покраснела.
"Кому это ты там обещала картину, Розочка? Ты же не собираешься вручить ее Алексу Аддерли в знак извинений за свой длинный язык, правда?!" — пристыдил меня внутренний голос, заставляя нервничать еще больше.
— Странная ты сегодня… — задумчиво протянула Стелла, постучав длинным красным ногтем по подбородку, но, увидев мой испуганный взгляд, тут же хлопнула в ладоши и, натянув улыбку, плюхнулась в кресло у кровати: — Не суть. Если захочешь, сама расскажешь… На самом деле, я не просто так пришла к тебе пораньше… Зная твой эксцентричный характер, решила не рисковать и предупредить о сюрпризе, который собираюсь преподнести тебе во время обеда при всех! — закатив глаза, я попыталась вставить свои пять копеек, но бабушка грозно шикнула и подняла палец верх с враждебным видом. Как бы я не любила подарки, перебить ее не решилась. — Так вот. Я организовала тебе тур на семь дней в Ниццу, а именно — трансфер на вершину Замковой горы!
— Ба, но это же… — все мысли тут же вылетели из головы, а внутри проснулся ребенок, который до трепета в душе всегда хотел оправиться в самый прекрасный своей историей город — Ницца. Еще с десяти лет я мечтала подняться на Замковую гору и нарисовать пару пейзажей, но родители были против… Прошлым летом я рассказала Стелле о своей мечте и теперь она осуществила ее по щелчку пальцев. Так, словно это пустяк и мелочь жизни. — Ба, это очень дорого… Я коплю на это деньги и возможно лет через десять…
— Не обсуждается! — грубо прикрикнула она, поражая меня своим стержнем, непоколебимостью и решимостью. — Завтра на рассвете ты вылетаешь на моем личном вертолете. Через семь дней, прямо к торжеству, вы прибудете обратно. Ночевка у друидов, оплаченный гид и сотни мест для идеального пейзажа — вот, что тебя ждет.
— Стелла ван Фольг, я не могу принять от тебя подарок дороже тысячи долларов. Мы, кажется, еще два года назад, когда я съехала от родителей, установили правило: не дарить подарок другому дороже, чем его возможности, чтобы можно было честно отблагодарить, — прошептала я и не в силах устоять на ногах, упала на кровать. Еще раз взвесив все "за" и "против", подавила в себе ребенка с лозунгом "хочу!" и уверенно заявила: — Нет. Принять я не могу. Один перелет стоит баснословных денег, а твой дом хоть и близок к морю, но далек от цивилизации.
— Мне будет девяносто, милая, — грустно прошептала бабушка и, когда я с удивлением подняла на нее взгляд, увидела, как слезы стекают по ее щекам. — Девяносто! На моем счету куча денег. Все вокруг только и говорят: "Эй, Стелла! А на кого ты переписала дом? Автопарк? Завод? "Ягуара"? Ты ведь понимаешь, нет ничего и никого вечного!". Каждый раз слыша нечто подобное, я вспоминаю тебя, которая мечтает… просто увидеть, а не купить. И, знаешь, где-то месяц назад я вдруг осознала, что не хочу ничего сильнее, чем осуществления твоей мечты. Если ты не сделаешь этого для меня… Что же. Ладно. Пожалуй, я переживу. Но годы не будут длиться вечно, Розочка… Подари мне неделю осознания, что я хоть что-то правильно сделала в этой жизни, кого-то воспитала достойно! Прошу… Дедушка бы сказал тебе спасибо.
— Стелла ван Фольг, — мое тело трясло словно в приступах эпилепсии от сдерживаемых рыданий, слезы нескончаемым потоком текли из глаз, когда я с глупой иронией тихо прошептала: — Как тебе удалось за одну речь задеть все мои болевые точки и использовать скрытые приемы, а? Так не честно. Ты просто не оставляешь мне выбора!
— Смешно! Я уговариваю кого-то принять подарок, а не наоборот… — прошептала довольная Стелла, вытирая слезы и натягивая улыбку. — Малышка, ты — моя единственная гордость в этой семье. Как ван Фольгам удалось не раздавить в тебе деньгами такую чуткую натуру? Ты ведь понимаешь, что стоило бы тебе попросить, любой подарок в моем исполнении был бы у твоих ног. Любой. Только попроси!
— Знаю, бабуль. И благодарна тебе, что не наседаешь, а принимаешь меня такую, какая есть… — тихо прошептала я и тут же засмотрелась в глубокие глаза Стеллы, словно это было зеркало. Внезапно в памяти всплыли некие подробности ее подарка и я решила уточнить: — Ты говорила "вы", когда рассказывала про путешествие. Речь шла обо мне и гиде?
— На самом деле всего вас будет четверо: ты, гид, пилот и… Роман Гаудсман… — многозначительно улыбаясь, победоносно заявила она. Мой подбородок едва не разбил пол в комнате, когда бабуля громко рассмеялась и тут же пояснила: — Да, Розочка, твоя первая любовь тоже прибыл на каникулы! Пару недель назад Ромочка заходил поздороваться, я показала ему твои фото и теперь он просто горит от желания увидеть свою первую любовь. Он признался, что посетить Замковую гору было вашим общим желанием и убедил меня, дескать, одну тебя отпускать не стоит, а он присмотрит за тобой, как следует.
— Не верится, так много времени прошло с нашей последней встречи… — тихо прошептала я себе под нос, вспоминая себя пятнадцатилетнюю и молодого блондина, с которым мы провожали закаты и встречали рассветы за руку. Он любил рисовать, природу и, как оказалось, девушек. На последнем моменте наше общение и прекратилось.
— Он так возмужал! Теперь ему двадцать один и он закончил юридический факультет. Год перед магистратурой он решил путешествовать и, кажется, собирается это делать с тобой… — продолжила речь бабушка, но, увидев мой осуждающий взгляд тут же встрепенулась: — Что? Он изменился, Роза. Теперь это взрослый мужчина, а не парень, который не устоит перед первой юбкой. К тому же, он убедил меня, что одной тебе ехать в горы нельзя. Так что либо ищи себе другого компаньона, либо поезжай с Романом.
Не дав мне возможности ответить, Стела подскочила с места и, словно нашкодивший ребенок, рванула к выходу. Пока я осознала все новости, она с детским хохотом выскользнула вон и захлопнула двери с фразой:
— Сколько можно быть одной? Найди уже себе любовь!
От сквозняка штора на балконе поднялась, привлекая мое внимание, а я тут же опомнилась. Ведь об Алексе я забыла под чистую! Как много лишнего он успел услышать?!
Подойдя к шторе, я резко одернула ее, но там никого не оказалось. Собственно, балкон тоже порадовал меня своей пустотой. И лишь небольшое кресло у шторы с целой горой переломанных веток говорило о том, что там кто-то был.
— Кто-то с расшатанными нервами и без чувства самосохранения! — крикнула я вниз с третьего этажа, внимательно рассматривая толстые корни винограда. Мог ли лондонский педант, Алекс Аддерли, позволить себе шалость спуститься вниз таким варварским способом?! — Я уже ни в чем не уверена… Ни в чем!

Алекс Аддерли

Стоять за шторой было более чем унизительно! Двадцать пять лет назад, когда мне было десять, я впервые напился до белой горячки и безумно захотел попробовать папин праздничный торт. Но даже когда пятьдесят человек гостей, заставших меня за его поеданием, с осуждением отворачивались от моего замазанного лица, я не ощущал себя настолько низко павшим!
Мало того, что я был вынужден слушать трогательный и очень личный разговор Розы со Стеллой о поездке на Замковую гору, так еще и объявился какой-то Роман…
Семь дней наедине с голубоглазым молодым блондином. Первой любовью! Чувствуете? Пахнет круглосуточным, безостановочным и крайне развратным сексом! Уверен, они даже не доедут до этой чертовой горы и начнут трахаться прямо в вертолете!
"Правильно, Алекс! Ты "разогрел" Розочку и теперь оправляешь ее в медовый месяц с каким-то хмырем! Подари им вагон презервативов и благослови на секс на свежем воздухе!" — шептал настойчивый внутренний голос так насмешливо, словно в происходящем была моя вина.
Странно, но тело неприятно потряхивало. Руки то и дело тянулись одернуть штору и обозначить свое присутствие перед Стеллой. Странно, ведь это сразу бы рассекретило то, чем мы тут занимались до ее прихода. Точнее, почти занимались…
Голова разрывалась от сотни мыслей, хотелось куда-то бежать, что-то делать… Так что, тихо отступив назад, я оказался на небольшом балконе и сел в широкое кресло. Массивная ветка дуба закрывала меня от солнца и случайных прохожих. Только вот я расплатился с деревом целой кучей сломанных веток.
Странные идеи то и дело лезли в голову: запретить Розе ехать в путешествие; заставить Стеллу передумать; заплатить этому чертову Роману, чтобы он не сопровождал бывшую возлюбленную…
"Отличный план! Тем самым ты убьешь несколько зайцев: заставишь Розу остаться и дискредитируешь в ее глазах не-до-любовника!" — поддержал внутренний психопат.
— Нет уж, пора заканчивать это безумие! — вслух прошипел я и, тихо подойдя к краю балкона, просчитал, что по устойчивой лозе винограда можно без труда слезть вниз. — Самое время вспомнить детство.
Все оказалось проще, чем я даже себе мог представить. Тело человека творит чудеса в взвинченном состоянии! Уже около первого этажа я просто спрыгнул, сбив листву, и направился к центральному входу.
Злость. Ярость. Желание придушить чью-то конкретную шею — вот, что бурлило внутри. Я шел по коридору и думал, что схожу с ума, ведь всерьез обдумывал как отговорить Розу от поездки. Но почему? Почему мне так не хотелось, чтобы эта маленькая, язвительная, сексуальная художница уехала из дома даже на день, а уж про парня я вообще молчу…
— Алекс? — проходя мимо небольшой гостиной, краем глаза заметил сидящего в кожаном кресле Робба. Судя по раскрасневшемуся лицу рыжего парня, он уже успел приложиться к горячительным напиткам в гордом одиночестве и теперь, активно указывая на бутылку, манил меня к себе полупустым бокалом: — Дружище, иди сюда! Нам нужно выпить на брудершафт и забыть все разногласия, не думаешь?
Еще только увидев омерзительное пьяное лицо малыша Робба, мне захотелось снова прочистить ему мозги своим кулаком и уйти прочь. Сперва этот урод посмел изменять моей сестре, а затем поднял руку на свою сестру? Одного лишь испуганного взгляда Розы в воспоминаниях хватило, чтобы пальцы в кулаках хрустнули, а зубы скрипнули.
— Да ладно тебе, Алекс, — застонал парень, увидев, как я застыл в проходе. — Если не хочешь по-дружески, ладно! На самом деле у меня есть к тебе дело…
— Я не собираюсь иметь с тобой дел, малыш Робби! — резко повернувшись к мужу сестры, я заставил Робба подпрыгнуть на кресле и поперхнуться выпивкой. Это вызвало небольшую усмешку и заставило расщедритсья на еще одно предложение: — Лучше бы ты укладывал Криса, чем бухал целыми днями!
— Крис спит у няни, а твоя сестра уехала к косметологу с мамой. Они пропустят обед, — зачем-то сказал он и тут же нахмурился. Было не трудно догадаться, что моя сестра снова вынесла мозги мужу, за что я любил ее особенно сильно. — Я уже давно понял, что ты не хочешь иметь со мной никаких бизнес-дел, Алекс. Так что эта… хм… просьба касается нашей семьи, а точнее Розы.
Тело словно ударило молнией от одного упоминания младшей ван Фольг. Ноги сам поднесли к свободному дивану, руки выхватили бутылку из рук Робба и, только плюхнувшись на мягкую кожу и отхлебнув скотча, я равнодушно сказал:
— Слушаю.
— Всегда знал, что Роза у тебя на особом счету… — едва слышно прошептал Роб, но тут же заткнулся, когда я послал ему свой коронный взгляд. Парень осмотрелся по сторонам, словно убеждаясь, что мы одни в комнате, прежде чем сказать голосом, который словно раскрывал какую-то тайну: — Сегодня Стелла планирует подарить нашей Розе тур на Замковую гору.
В комнате повисло молчание. Торжествующий взгляд напрягал, а кулаки сжимались все сильнее, ведь Роб продолжал тянуть, не переходя к сути.
— Бабуля выделила ей свой вертолет, оплатила самого дорогого гида и проживание в лучшей гостинице Ниццы. К тому же, закрытая часть Замковой горы "выкуплена на неделю только для внучки старшей ван Фольг!" — последние слова парень процитировал едким голосом, словно сам факт раздражал Робба больше всего на свете. Выдав свои грязные мысли, он многозначительно посмотрел на меня и серьезно заявил: — Бабушка тратит свой ценный капитал! Буквально выкидывает его в мусор…
Сделав еще пару глотков, чтобы не убить полного придурка напротив, я все же почти спокойно ответил:
— В прошлом году Стелла вытащила твою фирму из кризиса, оплатив все долги кредиторам. В этом году она рассчиталась за все карточные долги твоего отца. Если не ошибаюсь, то все средства передвижения четы ван Фольг были подарены Стеллой. И ты говоришь… что она расточительствует на Розу?
— Да брось… — рассмеявшись, Роб залпом допил скотч и тут же презрительно протянул: — Роза ушла от нас в шестнадцать и живет в крохотной комнатушке на окраине города. Ты бы видел эти трущобы! Зачем ей такая роскошь от Стеллы? Мне кажется, она хочет подрезать наследство и забрать его себе, как думаешь?
Все. Это был предел. Бутылка полетела в стену, пока я сам резко вскочил с места и накинулся на вжавшегося Робба. Мой кулак уже летел в его челюсть, когда тот быстро протараторил:
— Все! Я уже понял: ты так не думаешь! Моя просьба в другом: Можешь ТЫ поехать с Розой на Замковую гору? У меня опасения касательно ее друга Романа…
Я завис в воздухе и задумался: дать малышу Роббу пояснить или не вестись на провокации? И тем не менее странный свербеж в груди не дал выкинуть из головы и так тревожащую тему отъезда Розы, так что медленно сел на диван обратно. Мой кулак был наготове, а взгляд следил за каждым движением Робба, когда я многозначительно отчеканил:
— Что ты сказал? Поясни.
— Знал, что тебя это тоже заинтересует, — поспел пошутить парень, но тут же заторопился перейти к сути: — Роман с трудом закончил учебу, а потом выпросил у родителей год отдыха в Ницце. Ему двадцать два, корочка о высшем в кармане, а отец давно приберег ему злачное место…
— Все еще не вижу сути в твоих словах. Ближе к делу! — рявкнул я, уже всем сердцем ненавидя этого мажора-блондина.
— Хорошо, — нахмурился Роб, — Роман всегда умело ездил по ушам Розе. Она доверчивая и местами глупая до безобразия… В общем я боюсь, что она поведется на его рассказы о шикарной свободной жизни и вместо учебы укатит путешествовать с этим Романом по миру. Представляешь, какая жизнь ее ждет? Что скажут люди?
Парень всерьез попытался изобразить волнение на лице, но вышло мерзко. Мой цепкий взгляд сразу определил, что тут пахнет жареным: малыш Роб что-то хочет от Розы, а Роман может как-то помешать. И я не выйду из этой комнаты, пока не узнаю правду.
Тяжело вздохнув, я растрепал уложенные волосы, а потом окончательно потеряв самоконтроль ударил по столу что есть мочи. Роб подпрыгнул на кресле, но ничего не сказал.
— Вот информация: ты хочешь, чтобы я поехал с Розой в путешествия. Причина: жалеешь денег и боишься оставлять ее наедине с Романом. А теперь послушай меня очень внимательно малыш Робби: десять лет своей жизни я посвятил военному делу, так что могу лучше любого детектора определить лож. Тебе плевать, распущенной ли будет Роза и как на нее повлияет Роман. Даже если ее трахнет бомж в переходе — тебе плевать! Только… если тут не задеты твои интересы. — парень отпил скотч и тяжело сглотнул, тем самым давая понять: я не прогадал. Что-то малыш мутит и скоро мы это узнаем. Нагнувшись к нему вплотную, я постарался внушить ему на подкорку, высечь в памяти, заставить уяснить: — Говори честно, Роб. Иначе дел не будет.
Долго его глазки моргали в сомнении, кадык дергался, а волосы на голове медленно вставали дыбом от напряжения. Как вдруг он сдался:
— Ладно. Я скажу тебе… — допив залпом выпивку, он едва слышно прошептал: — В шестнадцать Роза ушла из дома и теперь живет отдельно, как ты знаешь. Но не знаешь почему… Родители пытались запихнуть ее в лучший вуз страны в юридический, а она хотела пойти на художницу… Так вот Роза поступила, но мать с отцом психанули, позвонили кому нужно и после этого имя Розы стало запретом во всех вузах страны, кроме выбранного отцом.
С трудом представляя, что такая история смогла пройти мимо меня, я снова не удержался от удара по не в чем не повинному столу и тут же продолжил:
— Она ушла из дома и выжила на улице, каким-то образом наскребя себе на съемную комнату. Никто из вас не удосужился даже помочь ей обустроится, так ведь? — Роб отвернулся и я подтвердил свои опасения. Вот уже два года Роза живет в аду и, кроме прочего, продолжает общаться семьей после их подлости, ежегодно встречаясь на уикенде. Досчитав до десяти и успокоив внутренних демонов, я решил продолжить диалог, чтобы узнать больше информации: — Почему она закончила школу в шестнадцать лет?
— Красная медаль, одаренная ученица, особые заслуги, перескочила через несколько классов… — отмахнулся Роб, тут же перейдя к интересующей его теме: — Так вот, в тайне от родителей я устроил ее на два факультета заочно: юриспруденция и политология. Не спрашивай — как! Так вот… Два последних года она должна закончить учебу партно хотя бы в одном из вузов, иначе моя схема рухнет…
— …Рухнет из-за ее возможной связи с Романом? — поправил я Робба и тот тут же кивнул, быстро продолжив:
— Мне срочно нужен… эм… скажем так — напарник. Проблемы в налоговой вынуждают переписать бизнес на кого-то в ближайшие два года. НО! Если это будет не официально устроенный в фирме человек, а просто родственник, схема рухнет. Роза должна закончить вуз, пойти работать ко мне и…
— …Забрать все твое дерьмо себе, а скорее сесть в тюрьму, так? — закончил за него я, но прежде чем он успел как-то ответить, тут же добавил: — А мне нужно поехать с ней в путешествие, не дать Роману с ней сблизится, а также уговорить на все твои условия?
— Я знал, что мы понимаем друг друга с полуслова! — весело отсалютовал мне бокалом Робб, а затем слегка покраснев, добавил: — Не мне тебе этого говорить, но плотнее у вас с Розой получится сблизится в… постели. Я буду очень рад, если она станет твоей любовнице. Укрепим семейный союз, так скажем.
— Знаешь, что? Я всегда называл тебя малышом Роббом, потому что считал человеком с диагнозом: имбицил-дегенерат. Но теперь мнение изменилось, — поднявшись в места, я протянул довольному Роббу руку и когда он вложил ее в мою, попробовал на нем новы прием из джиу-джитцу. Малыш улетел на стол, а мои губы оказались как раз на уровне его уха: — Теперь я вижу, какая ты мразь. Переписать на сестру "темные" дела и заставить ее отсидеть… Это нужно быть чертовым психопатом!
— Да ладно тебе, святоша. — мерзко прохрипел Роб: — Думаешь я не видел, как ты лапал ее утром? Рассматривал ее задницу, грудь, ноги?! Роза — выгодный товар. Хочешь, чтобы о твоих приключениях на ее балконе узнала Стелла? Пфф… Пожалуйста. Делай что хочешь! Но если собираешься драть мою дорогу сестричку и хочешь, чтобы кто-то прикрыл тебе тыл — вступай в команду победителей. Кстати, это был план твоей сестры.
— Прошу к столу, — внезапно раздался голос сзади. — Стелла, Роза, а так же наш гость — Роман, уже ждут вас в главной гостиной.

Роза

Бабушка уговорила меня надеть красное платье, а у самого входа в столовую вставила красную розу в распушенные волосы. После мытья головы они совершенно не слушали расческу, так что пришлось немного собрать их по бокам и заколоть невидимками.
— Не могу понять на кого ты похожа… Хлоя рыжая, как твой брат Роб… А у отца волосы черные, как у меня когда-то. Что же ты за чудо, милая? — совсем за смущала меня бабуля, поправляя локоны перед зеркалом.
Я неловко улыбнулась ей и быстро прошмыгнула на свое место за большим столом. Увы. Кроме нас с бабулей больше никого там пока не было.
— Твоя мать с Кариной не смогли подождать и в срочном прядке уехали к косметологу и стилисту. Сказали, что вернуться к вечеру или завтра… — нервно протараторила Стелла, постукивая костяшками пальцев по бокалу с красным вином. — Так что нас будет всего шестеро!
— Шестеро? — тут же переспросила я, нелепо загибая пальцы: — Я, ты, отец, Роб, Алекс и кто еще? Неужели ты посчитала Криса?
— Нет, милая. Он спит с няней и не собирается кушать с нами. — засмущавшись совсем, как ребенок, бабуля захихикала в ладошку и покраснела. Я, сидевшая спиной к входной двери, тут же встрепенулась, когда она открылась, а Стелла радостно прошептала: — Роза, прости. Но он очень сильно хотел тебя увидеть!
Медленно поднявшись с места, я повернулась и застыла. Роман Гаудсман стоял в проходе с громадной накрытой картиной, достающей ему до темечка, и словно окаменел, увидев меня. Его светлые глаза горели, блондинистые волосы растрепались, а пальцы то и дело неловко сжимали-разжимали раму, словно от нетерпения.
— Господь всемогущи, ты всегда была красавицы, но сейчас просто глаз не оторвать! — простонал парень с легким кубинским акцентом, а затем аккуратно поставив картину на пол, широко расставил руки и улыбнувшись, постановил: — Я не понял, неужели госпожа зазналась и давние друзья не заслуживают даже объятий?!
— Ты не изменился, — прошептала я, кинувшись к парню.
Странно, но на одно мгновение я оказалась в детстве. Где проблемой был не правильно выбранный бойфренд, домашнее задание в школе и родители, которые вечно указывают, как жить. И хоть обнимала я Романа, но всей душей ощущала, как прикасаюсь к тому бесценному прошлому, что давно стерлось в пыль. Даже пару слезинок проступили на щеке…
— Моя Роза, — прижимая меня еще плотнее, прошептал Роман. Его руки вдруг совсем не прилично побрели по моему телу, случайно задевая попку, когда он низко прошептал мне на ухо: — Надеялся, что ты заметишь, как я вырос. Спорт зал, правильное питание и стилист прошли даром! Эх, Роза… ты всегда была слишком прямолинейной.
Немного отодвинувшись, я серьезно посмотрела на Романа, но не смогла скрыть улыбки:
— Ты как всегда идеален, дорогой. Помнишь ты говорил, что создан разбивать женские сердца? Думаю, так и есть.
— Кхем, кхем… — в двух шагах раздалось совсем неприятное покашливание, которое словно выливало тонну грязи на нас с Романом. Оба уловив настроение "больного", мы с парнем отступили на шаг и вместе посмотрели на стоящих рядом Робба и Алекса. Странно, но если мой брат равнодушно улыбался Роману, Алекс был буквально на взводе. Из его ушей разве что не шел пар, а глаза уже испепелили бы Романа, будь это возможным. Пока он довел моего друга только до предобморочного состояния и полного непонимания происходящего. — Это вам что, спальня? Стелла, по-твоему нормально, что какой-то парень лапает твою любимую внучку в проходе?!
— Это Ромочка Гаудсман, Алекс. — с нажимом постановила Стелла, заставляя Алекса сбавить обороты. Странно, но Аддерли до сих пор не оторвал ненавидящих глаз от Романа, вызывая странное желание закрыть его собой. Бабуля тоже, видимо, заметила такую реакция, посему более настоятельно отчеканила: — Пожмите друг другу руки, а затем Алекс и Робб должны сесть на место.
— Я Роман. Возможно вы не правильно меня поняли, но я не плохой парень и не собираюсь причинять вред Розе. Нам с ней было очень хорошо. И будет… — отпихнув меня в сторону, Роман широко улыбнулся и приняв бой Алекса взглядом, подойдя к нему первый. Долгие пол минуты они безостановочно смотри глаза-в-глаза, вызывая напряжение у всех гостей, как вдруг Рома еле слышно сказал: — Да ладно тебе, люди кругом. Не создавай проблем хозяйке дома.
Последние слова могли услышать только я и Роб, так как стояли рядом. До бабушки эти два предложения не долетели. И если меня это напрягло, то Алекс внезапно расслабился и улыбнувшись, ответил на рукопожатие.
— Не люблю людей, которые не могут даже достойно пожать руку. — широко улыбнувшись, съязвил Алекс, на что получил удивленный вздох от Стеллы. Странно, но Аддерли сжал руку парня так, что тот позеленел, а еще сделал все возможное, чтобы его ладонь была сверху, тем самым обозначая лидера "схватки". — Но ты, Роман, молодец. Чувствуется хватка и умение. Прямо ощущаю силу в твоей правой руке!
— Сядь. На. Место. Аддерли! — едва сдерживая внутреннюю фурию, отчеканила Стелла. И в это раз я разделяла ее желание отчихвостить Алекса на все сто!
— Рад тебя видеть, Роман. Повзрослел, возмужал… — понуро поздоровался брат, а затем равнодушно прошел за Алексом и сел на свое место.
Роман же мечтательно посмотрел на меня и задумчиво протянул с улыбкой на губах:
— Если есть ради кого стараться, результат превосходит любые ожидания.
Засмущавшись, я отвела взгляд и напоролась на метающего молнии Алекса. Не успела я спросить, что происходит, как он тут же натянул улыбку и выплюнул:
— А ты, я смотрю, цены себе сложить не можешь.
— Знающий себе цену человек не станет портить репутацию другого унижением. — внезапно повернувшись к виновнику всеобщего напряжения, ответил Роман.
— Знающий себе цену человек не имеет рамок, так как они для лузеров и мудаков. — вальяжно наливая себе выпить, ответил Алекс.
Кулаки Романа напряглись в знак принятого напряжения и капитуляции. Он уже сделал шаг к столу и Аддерли, как бабушка громко закричала:
— Кажется, ты принес моей внучке подарок! Сейчас же дари его, иначе мы все умирем от нетерпения.
В момент Гаудсман замер и плотоядно посмотрел на Алекса, словно бросил ему вызов. Весело развернувшись на пятках, блондин подошел к забытой при входе картине и поставил ее посреди зала, чтобы видно было всем.
— Роза, ты же знаешь, что я люблю рисовать, так? — осторожно начал он, взяв меня за руку и подводя в плотную к громадной раме, выше меня ростом. — С того момента, как ты меня бросила, я принялся за работу. И вот только год назад она была завершена. Думаю, будет честно, если рисунок останется у тебя.
После последнего предложения он резко сдернул покрывало, открывая всему залу его шедевр. Это была я, стоящая в полный рост около нашей с ним пальмы, около дома бабули… Только вот почему-то кроме обычной одежды на мне были лишь какие-то лоскутки ткани, а причинные места прикрывали то волосы, то листва.
— Роман! — в изумлении, я даже не обратила внимания на технику письма и краски. Сознание словно встрепенулось от такого подарка! Было чувство, словно я стою голая посреди зала, а все в изумленно смотрят на меня. Что делать? Куда бежать? Ох…
— Знаю, дорогая Роза! — приняв мой горестный вздох за похвалу, Роман крепко прижал меня к себе и закружил в объятиях. — Малышка, это только начало! Если завтра мы поедем вместе, то…
Роман не успел договорить, потому что кто-то выдернул меня из его объятий. Кто-то вполне конкретный!
— Алекс, что ты творишь?! — завизжала я, когда мужчина в наглую закинул меня на плечо, пользуясь ступотом всех остальных. Где-то на заднем плане сидела позеленевшая бабуля, и замерший с бокалом скотча брат. Аддерли же невозмутимо, под звуки моих криков, накрыл рисунок Гаудсмана, а затем вынес меня прочь из комнаты, закрыв столовую с таким грохотом, что лутки лопнули.
Он нес меня по пустым коридорам, заставляя работников дома разбегаться. Странно, но мне и самой перехотелось кричать и требовать. Ноздри мужчины раздувались, хватка становилась все сильнее, а походка все тяжелее. Между делом я обрадовалась, что отец не успел прийти в столовую… Мало того, что он увидел бы странную картину Романа и бог что подумал, а во-вторых, реакция Аддерли на все происходящее смущала больше всего!
Где-то между тревожных раздумий, Алекс вдруг резко скинул меня ногами на пол. Тем не менее приземлилась я гладко, но тут же оказалась прижатой к закрытой двери кабинета отца.
"Ой, ей… Он все же уже в столовой, видимо. Или направляется туда!" — пронеслась пугающая мысль в голове, но все они ушли на задний план, когда Алекс наклонился к цветку на голову и понюхал.
— Ммм, сладкая… — хрипло постановил он и когда я тяжело выдохнула от напряжения, вдруг слегка отстранился и допытливо глядя мне в глаза, словно сумасшедший отчеканил: — Скажи мне, неужели ты позировала этому… Роману? Говори, Роза!