Глава 8 - Обещание
На просторах безграничного вакуума, где не было ни земли под ногами, ни воздуха для дыхания, ни единого объекта для наблюдения, существовал только ты сам.
… Вдруг Зоро распахнул глаза.
Было ли это сновидение? Он не мог припомнить. Даже попыток вспомнить Зоро не предпринимал; изнеможение охватило его полностью.
— Я устал.
Никогда раньше он не испытывал такой усталости, даже после самых изнурительных битв. — Э-э-э, уваа…
Тем не менее, звуки детского плача мгновенно заставили его вскочить с постели. Усталость — усталость, но он не мог оставить без внимания эти звуки.
Подойдя к источнику шума, к детской кроватке, Зоро увидел в ней неугомонно двигающегося Мегуми. Проверка подгузника не выявила проблем; по всей видимости, причиной беспокойства был голод.
С легкостью, уже ставшей привычной, он открыл контейнер с детским питанием и приготовил бутылочку. Мегуми начал нетерпеливо пить из бутылочки, подтверждая догадки о своем голоде. Зоро почувствовал некоторую вину.
В доме стояла тишина и темнота, так как свет был выключен. И необъяснимый холод окутывал комнату, хотя на дворе был апрель и холодать уже не должно было.
После того как Мегуми опустошил бутылочку, Зоро, подражая Чие, легко похлопал его по спинке, дождавшись тихой отрыжки, и положил обратно в кроватку. Малыш, зевнув, показал, что он готов снова уснуть. Зоро ласково провел рукой по его волосам.
— Приятных снов, Мегуми.
И мне так жаль.
Мегуми закрыл глаза, его дыхание стало ровным, и животик мягко поднимался и опускался в такт спокойному сну.
Зоро оглядел комнату и подошел к книжной полке, где находилась толстенная книга, способная послужить в качестве оружия.
— Энциклопедия воспитания.
Это была та самая книга, к которой Чие постоянно обращалась, воспитывая Зоро. Она всегда находила в ней ответы на вопросы, касающиеся детского воспитания. Правда, казалось, что даже эта книга не обладает ответами на все вопросы.
Теперь незнание стало невозможным.
Зоро устроился на диване, положил книгу себе на колени и открыл ее. Несмотря на наступившую сонливость, он заставил себя читать дальше.
— …Zzz…
Но в конце концов сон оказался сильнее. Книги никогда не были страстью Зоро. Темнота гостиной, тяжесть книги и манящая возможность вздремнуть — все это сыграло против него, и он неосознанно начал дремать.
Вдруг ему показалось, что он услышал смех.
— Ты хороший брат, Зоро.
Он внезапно проснулся и вскинул голову, но в темной комнате, кроме него и Мегуми, никого не было.
— Чего я ожидал?
Это был голос, который невозможно было услышать. Человека, которого там быть не могло. Однако перед лицом утраты люди неизбежно ощущают свою уязвимость.
Зоро закрыл книгу и поднялся с дивана, подошел к окну. Небо было черным, без единой звезды. Здесь было не небо, но когда-то давно Зоро дал обещание под ночным небом.
— Это обещание.
Обещание другу, разделявшему с ним одну и ту же цель.
Словно в полусонном состоянии, рука Зоро инстинктивно потянулась к правому боку, где в прошлом всегда находились его верные мечи. Но сейчас, ощупывая пустоту, он остро ощутил их отсутствие.
Все живое однажды уходит в небытие.
Превращается в прах.
Сильнейшая женщина мира, величайшие воины, могущественные императоры, владеющие морскими пространствами, и даже король пиратов, который вверг мир в потрясения, — все они в итоге ушли из жизни и стали лишь пылью на ветру. Так же и Чие ушла из этого мира, её тело было преобразовано в пепел и теперь покоится под слоем земли.
Зоро устало уперся зелеными волосами в холодное стекло окна. Однако…
— На этом все не заканчивается.
Жизнь каждого человека оставляет след.
Воспоминания, волю, мечты, истории и любовь…
И обещание, которое должно быть выполнено.
Смерть — это конец, но не окончательный конец. Даже если человек не вернется к жизни, как Брук или Зоро, его память живет в сердцах тех, кто продолжает следовать его заветам. Ведь мир и время не останавливаются, и всегда найдется кто-то, кто воплотит в жизнь желания ушедшего. Ведь есть продолжение, способное преодолеть саму смерть.
У Зоро тоже было обещание, данное Чие.
— Скажи им, что ты их любишь.
Отступив от окна, Зоро обернулся, чтобы взглянуть на Мегуми. В спокойных чертах спящего ребенка он на мгновение увидел Чие.
Это было трогательно и одновременно грустно. Он колебался, но затем начал говорить. После короткой паузы он произнес то, что должен был передать.
— Я люблю тебя.
Это выглядело неловко, но было искренне. По крайней мере, так думал Зоро, потирая свои волосы, напоминавшие зеленую траву.
— …Это странное ощущение.
Но он привыкнет. В конце концов, это было обещание.
Чие попросила его только устно, но Зоро понимал, что слов недостаточно. Слова были важны, но поступки имели не меньшее значение. В конце концов, Зоро сам ценил дела выше слов. Возможно, он еще не знал, как именно выражать любовь через действия.
Ему на ум приходило лицо человека, который умело показывал свою любовь.
Он обнимал Чие мощной рукой за талию, наклонял голову к ее плечу и шептал: «Я люблю тебя». Это был Тодзи.
В тот день Тодзи сразу забрал тело Чие из больницы и отвез в крематорий. После кремации Чие и захоронения ее праха на кладбище, он отправил Зоро и Мегуми домой на такси. И больше он не возвращался.
— Что он сейчас делает?
Зоро не имел понятия. Не было способа узнать. Он даже не мог позвонить. Номер Тодзи ему был неизвестен. Тодзи никогда не давал Зоро своего номера, и Зоро никогда не видел необходимости звонить ему.
Ведь Тодзи всегда был рядом.
В такие моменты, как сейчас, Зоро не знал, как примириться с отсутствием Тодзи.
— Давай просто подождем.
Он решил подождать, посмотреть, что будет дальше, и если Тодзи не вернется, то примет какие-то меры. Возможно, Тодзи просто нужно было немного времени.
Зоро устроился где-то посередине между кроватью Мегуми и входной дверью. Он оперся на стену и попытался немного поспать.
На улице все еще стоял прохладный весенний день.