Глава 3
Второй - Бубна, что вошел за Пикой.
Музыкант, любящий одно, -
Слава к популярности.
Но лишился, он, к несчастью этого,
А теперь вернемся к замку!
Парень, только зайдя в замок, стал осматривать: хорошо прибранное место, а музыка так и лилась по коридорам, радовая ушей. Хотелось бы слушать ее вечно, но нужно, конечно же, отыскать Пику.
Ступив шаг от порога, перед ногами располагался небольшой микрофон. Шатен, не долго думая, схватил его и стал подпевать под музыку, сливаясь с ритмом и тут же придумывая новые слова, которые идеально подходят к музыке. Было такое чувство, что он, вместе с музыкой, - единое целое, которое невозможно разломать на мелкие кусочки.
Голубо-глазый стал не спеша идти по коридорам, все так же идеально придумывая слова к музыке, тем временем, как позади слышались «Ах» и «Ох».
« — Пускай же все увидят и услышат меня и мой голос!» - Проникла мысль в голову Бубны, а сам тот продолжил идти по коридору.
Идеальный голос, идеальная музыка, идеальные слова...
Гордо подняв голову и продолжая подпевать, шатен, услышав шаги позади себя, сделал более наилучшее голос, сливаясь сильнее и сильнее с музыкой, а сам продолжил идти. Он не подозревал, кто это был, а сам думал, что это одна из тех, кто услышала его голос, но... Как же он ошибался!
Был слышен выстрел, похоже, пистолета, а голубо-глазый уже убедился в этом: пуля пролетела сквозь его голову и вылетела около левого глаза, а сам тот уже лежал на пол.
Непонимание, удивление и страх - чувства, которые были сейчас внутри Бубны. Сам тот хотел закричать, но было поздно. Страх перехватило дыхание, отчего было делать такую простейшую вещь.
Шатен, не делая никаких признаков жизни, окинул взгляд на врага: целиком черное тело, аккуратно одетая форма работника, а на его лице выступала жуткая, нет, даже маниакальная улыбка. Она бросала в дрож, а само больше - ствол, направленный на голубо-глазого.
На лице выступила широкая улыбка. Настоящая улыбка маньяка. Прошло пару секунд, а незнакомец спустил курок. А что произошло дальше? Ну, и как уже ясно...
Бубна уснул вечным сном.