15. Эми
I'm God — Clams Casino
На следующий вечер был назначен визит к детскому психотерапевту, чей кабинет располагался в шаговой доступности от центральной части города. Рики договорился с Харуки, что тот сопроводит Сайю на консультацию, чтобы девочка смогла рассказать о своих кошмарах, панических страхах и испытываемом стрессе. Специалист, представившаяся по телефону как доктор Цудзи, поделилась информацией о своём опыте работы с детьми, столкнувшимися с подобными проблемами, и заверила, что первичная консультация займёт около часа. Она выразила надежду, что за это время ей удастся установить контакт с Сайей и наметить дальнейшие шаги для оказания ей помощи.
Район, по которому проезжал автомобиль Харуки, не вызывал в нём ни единой приятной ассоциации. Подозрительные группы мужчин, кучкующиеся у подъездов серых обветшалых домов, прокуренные улицы, перемежавшиеся с запахом влажного асфальта, создавали гнетущую атмосферу. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Харуки аккуратно припарковал внедорожник у невзрачной многоэтажки, выбивавшейся из общего унылого пейзажа лишь своей высотой. Выключив двигатель, он протянул руку Сайе, предлагая ей поддержку, и они вместе направились к подъезду, чтобы подняться на предпоследний этаж этой унылой высотки.
— Сайя, не стоит волноваться, — мягко произнёс Харуки, поправляя свой джемпер, серый, как свинцовое небо за окнами. Девочка же выглядела подчеркнуто прилежно и смиренно. Две длинные косы, тщательно заплетенные, аккуратно ниспадали на её грудь, а одежда, хоть и простая, дышала чистотой и опрятностью. Пытаясь вселить в неё немного уверенности и позитивного настроя, Харуки ободряюще улыбнулся и повел её вглубь мрачного подъезда, направляясь к старому, поцарапанному и явно не внушавшему доверия лифту.
Воздух в подъезде был пропитан запахом болезней, застарелой бедности и едва уловимым, но оттого ещё более жутким ароматом запустения. Полумрак царил повсюду: некоторые лампочки тускло мерцали, источая жалкие остатки света, другие же давно перегорели. Добравшись до пятнадцатого этажа, Харуки без труда отыскал нужный кабинет и осторожно нажал на кнопку звонка. Его рука продолжала крепко сжимать ладонь Сайи, а взгляд сейчас был сосредоточен и насторожен.
Он ожидал увидеть кого угодно: изможденную пожилую женщину, пытающуюся найти смысл в помощи чужим детям, или же престарелого, потерявшего всякую надежду мужчину, чьё больное воображение могло быть опасным для невинных девочек. Кто скрывался за этой дверью — оставалось загадкой, но Рики почему-то уверял, что за ней находится настоящий профессионал, обладающий необходимым опытом и знаниями.
Едва тусклая дверь приоткрылась, Харуки ощутил, как его окутывает неожиданно приятный аромат: нежный, взбитый до воздушной пены матча, тёплое, тягучее песочное тесто и нечто неуловимо чистое, невозможно выразимое словами, но такое манящее и сладкое. Перед ними предстала миниатюрная фигурка молодой девушки, чьи глаза мгновенно засветились при виде Сайи. Она выглядела скорее не как строгий психолог, а как давняя близкая знакомая, с нетерпением ожидавшая гостей. Харуки невольно задержал взгляд на её лице, отмечая мягкие скулы, ставшие особенно выразительными в приглушенном свете коридора.
— Добрый вечер, проходите, пожалуйста, — произнесла девушка нежным успокаивающим голосом и вежливо склонила голову, приглашая Харуки и юную пациентку войти в кабинет. Контраст с унылым подъездом был поразительным. Внутри царил необъяснимый уют и безупречная чистота, а воздух всё так же был напоен ароматом свежего чая матча. Планировка помещения оказалась простой: три небольших комнаты, тесно прижавшихся друг к другу. Тусклая ванная, настолько маленькая, что в ней едва поместился бы один человек, основная комната, обставленная мягкими креслами, небольшим столом и множеством детских игрушек, и одинокая на вид кухонька, из которой исходил дразнящий аромат свежей выпечки и сладкого напитка.
Слегка пригнувшись, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой, специалист мягко улыбнулась и заглянула Сайе прямо в глаза. — Как твои дела, красавица? Меня зовут Эми, а тебя? — её голос звучал приветливо и тепло, напоминая скорее ласковые объятия, чем строгий допрос. Эми казалась воплощением невинности и доброты, словно маленький плюшевый медвежонок, сошедший со страниц детской сказки. Её обаяние мгновенно растопило напряженную атмосферу, заставив Сайю расслабиться и забыть о стеснении. — Я Сайя! А это Харуки! Он решил посидеть со мной, пока я с Вами разговариваю, — пролепетала девочка, оживляясь и с любопытством ступая вглубь тесного, но удивительно уютного пространства.
Стоило девочке скрыться из виду, Эми выпрямилась и подняла на Харуки свои огромные, нежные и кажущиеся до боли ранимыми глаза. Её пухлые, тронутые румянцем щёки и аккуратные кукольные губы придавали ей обманчиво наивный и добродушный вид. Длинные, иссиня-черные волосы были тщательно собраны на затылке простой заколкой, открывая тонкую шею. Она была заметно ниже ростом, что позволило Харуки невольно окинуть её взглядом, отмечая хрупкость её фигуры и красивую бледность кожи.
— Вы её папа? — спросила Эми, слегка склонив голову и внимательно изучая массивную фигуру Харуки, его резкие черты лица и пронзительный, словно выточенный изо льда взгляд. «Должно быть, этот мужчина привык к спорту и тотальному контролю», — подумала она, отмечая его невозмутимость и полное отсутствие каких-либо эмоций. Лёгкий румянец тронул её щеки, когда она поняла, что Харуки молчит, в свою очередь оценивающе осматривая её с головы до ног. — Пойдемте, я с удовольствием предложу Вам чай, — проговорила она, стараясь скрыть смущение, и поспешила на крошечную кухоньку, где тут же принялась ловко перебирать сверкающие чистотой чашки и тарелки.
Девушка наполнила изящную чашку густой темно-зеленой жидкостью, только что взбитой до невесомой пены бамбуковым венчиком. Её стройные ноги были скрыты под идеально выглаженными брюками классического кроя, а на лице отражалось спокойствие и внутренняя гармония, редкие в этом месте. Харуки наблюдал за ней из дверного проёма, пытаясь понять, что именно в ней его так завораживает. Она приковывала взгляд, её лицо казалось смутно знакомым, будто он видел его множество раз, а движения отличались от торопливости окружающих.
И когда девушка подняла на него свои большие, по-медвежьи круглые глаза, в голове Харуки внезапно сложилась отчетливая, болезненная картинка: Эми неуловимо напоминала ему Кей. Вокруг расстилался этот отвратительный, пропитанный грязью и отчаянием мир, в котором, казалось, не осталось ничего светлого и чистого, но она, вопреки всему, продолжала излучать внутренний свет, походя скорее на ангела, нежели на обычного человека. Её лицо, слова, движения — всё дышало чистотой и искренностью. Она казалась чем-то девственно нетронутым, настолько светлым и невинным, что этот мир её попросту не заслуживал. Погрузившись в эти размышления, Харуки, не проронив ни слова, прошёл в комнату к Сайе, молчаливо принимая для себя это неожиданное открытие...
Вы – моя любовь!
Вы – моя драгоценная семья, которую я боюсь потерять больше всего на свете.
И я никогда, ни единого дня не пожалею, что однажды начала писать и не позволила себе сдаться...
Я буду писать, пока бьется моё сердце, и всё это — для вас!