Глава 3. Быть тем, кем хочешь себя видеть в его глазах.
«Да, начни сожалеть.»
«Сожми мои плечи и воспользуйся мной.»
«Оприходуй, сломай и дай мне шанс на хороший конец в этом месте. С отпрыском.»
- Нет, - строго отрезал Эррор и свел руки в замок, безучастно закрыв глазницы. – Я не собираюсь заниматься подобным с незнакомцем. Да и к чему это?
Жаль, что герой отвечал отказом перед скелетом с развязанными руками.
Движения Инка были тихими и ловкими: нашел увесистый камень и со всей силой зарядил путешественнику в череп, от чего тот свалился без сознания вновь.
Инк нервно осмотрел лежащее тело и убедился, что не прикончил его, вслушиваясь в стук души и облегченно вздохнув, - Прости-прости-прости, по-другому было никак, - прошептал скелет виновато приложившись лбом к грудине жертвы. – Мог бы просто согласиться и я не причинил бы тебе боли, - было ли это искреннее раскаяние или очередная ложь, слетающая с его языка каждый день, одному Инку только и известно.
Он не любил жесткость всем своим телом, но только это делать и мог, от чего ненависть к самому себе засела глубоко внутри, заменяя исчезнувшее сердце. Сколько бы Инк не старался на благо своих сородичей, все всё еще не могли простить ему его ошибки, не предоставляя ни единого шанса на луч света в непроглядной тьме холодных пещер.
«Ты виноват в том, что они погибли!»
«Ты оставил детей без семьи!»
«Как ты мог так поступить со своим племенем, Инк?!»
«Ты был бесполезен, так им и остался.»
- Перестань об этом думать, Инк, перестань, - крупицы слез уже успели сползти по скулам, окропляя горечью память о честных словах. – Пожалуйста, сейчас не время... - руки тяжелым грузом легли на глазницы, принимаясь вытирать слезы розовой одеждой. Жидкая боль постепенно впитывалась в светлую ткань, все уже давно высохло, но руки юноша так и не убрал, продолжая растирать и царапать глазницы до боли. Таким образом он отбивал дальнейшее желание пустить подобную слабость наружу.
Как только первые капли крови размазались по его пальцам, он решил остановиться и отстранить руки, дабы удовлетворить свою вину видом окровавленных кончиков потресканных фаланг. Ему полегчало, вина погрузилась обратно в глубину груди, закупориваясь усталостью, а глазницы так и смотрели то на путешественника, то на руки, интересуясь дальнейшей судьбой их двоих.
- Пора бы занести тебя внутрь и приготовить похлебку на утро, - слабо усмехнувшись, высказался Инк и встал, собрав сопли в кулак. Он не станет тем, кто воспользуется бессознательным телом, что прежде не давал согласие.
Теперь его постарались поднять как можно аккуратнее и бережнее. Темные руки, расходящиеся красно-желтыми цветами, перекинули через плечи, а спящее лицо с кровоподтеком на лбу легло на хрупкое плечо, беспристрастно качаясь от чужих телодвижений. Скелет слегка наклонился назад, чтобы вес черных костей налег на тело юноши, а ладони схватили бедренные кости, подхватив груду костей на руки.
Как только Инк оказался внутри, он замер, осознав, что запах эфирного масла до сих пор витает в воздухе.
- Ах, - выдохнул с улыбкой он. Его глазницы были готовы вновь наполниться слезами, коих так желал остановить. Он сжал тело покрепче в руках и рассмеялся, вздрагивая от готовых вытечь наружу горячих капель прозрачного горя. – Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Свеча все еще горит и дает аромат! Афродизиак все еще в воздухе! – через каждое слово он истерично смеялся, понимая, что в дальнейшие минуты организм сработает как старый, но хорошо выработанный механизм, что начнет свою работу. – Я отвратителен, - Инк уложил скелета на подушки и проскользил взглядом по небольшому вырезу на грудине, еле прикрывающему вздымающиеся ключицы.
Аромат так и бил в череп, меняя адекватные мысли на сплошь роскошную гладь приятных ощущений. Сколько бы сил не приложил пятнистый, ему не удалось остановить самого себя от привычки, выработанной эфирными маслами и ждущих его костей. Он густо покраснел и больше не мыслил адекватно, закрываясь от происходящего в глубине своих мыслей, выставляя напоказ то, что он ненавидел – слепую похотливость.
Пальцы задели шнуровку на старой потрепанной одежде, и стали развязывать ее, открывая такой чарующий и доступный вид ребер. Розовые зрачки спускались по каждой косточке, изучая, оценивая каждый шрам, и наткнулись на небольшую странность, вызывающую вопрос: что же с ним случилось? В конкретных местах ребра были отломлены, и каждый оставшийся кусочек был одинакового размера и наклона, будто бы их отрезали чем-то острым. Целой половины костей недоставало.
- С каждой секундой ты становишься все интереснее и интереснее, - играючи оглаживая пальцами поврежденные участки груди, Инк приблизился к чужому лицу, чтобы сладко прошептать эти слова, мягко звеня золотом на плечах.
Легкие, но так грубо бьющие средь тишины капли красноватых слез упали на синие полосы, пока глазницы созерцали расслабленное выражение лица спящего. Инк совершенно не заметил их, завороженно проводя большим пальцем по «губам», готовясь приблизиться к ним и просмаковать их сладость. С одной стороны они казались такими недоступными и грубыми, но с другой нежными и сладкими, словно лепестки цветов, чем и привлекали больше желания их укусить и распробовать как следует.
В эту секунду прикосновений вслед за белой фалангой прошлось необычное мерцание, будто бы реагировавшее на ласки. Инк отстранил руку от мерцающих черными частицами «губ» и заинтересованно проследил за их исчезновением на белых костяшках.
Ему было неясна такая реакция организма на ласки и эфирное масло. Никогда прежде он не видел подобного у других партнеров, но именно у его «сокровища» она выявилась.
- Ты чертовски загадочен! Хочу узнать о тебе еще, – сжав руку в кулак, воскликнул Инк и, присмотревшись к синим полосам, заметил рубиновые капли. – Ох, - парень неохотно прикоснулся к собственному лицу и понял, что все это время по скулам текли тяжелые слезы, смешанные с кровью, выступившей из раздраженных свежих царапин. Эта жалость, эти чертовы капли, что решили выступить сами по себе, заставили Инка испугаться от вспомнившихся слов:
«Ты должен приносить пользу.»
«Хочешь жить – роди потомка.»
Пятнистый не стал больше рассматривать сверкающие капли, стряхнув их с пальцев. Ему срочно нужно действовать, ради собственного выживания. Никакие слезы не помогут ему в этом.
Он сразу же страстно впился в чужие «губы», раскрывая для себя следующую интимную сладость, состоящую из хлюпкого причмокивания и жара меж двух партнеров.
Инк не стал ждать и секунды, углубляя поцелуй, нежно поглаживая и затем грубо скользя глубже по синим языкам, приподнимая и с жаром облизывая каждый.
Пока юноша готовил свою жертву, он нерешительно перекидывал ногу, чтобы насесть на путника и следом сразу же перейти к другой части тела.
«Он единственный, кто не ненавидит меня.»
«Если я сделаю то, что от меня хотят все, смогу ли рассчитывать на его доброту и благосклонность?»
Золото тихо звенело от легких движений пятнистого: светлая рука проскользнула в штаны, натирая симфиз на красном тазе указательным и средним пальцем. Его движения с каждой секундой становились все более нерешительными и замедленными.
«Это же правильное решение?»
«Смогу ли я остаться добрым в его глазах?»
Инк остановился, отпрянув от всех сладких дел. Он испугался, что после такого его в действительности отвергнет лежащий под ним скелет.
Путник же не был каким-то опасным или злым. Инк слышал, как этот парень разговаривал с небом, стоя на вершине, и был удивлен такой влюбленностью в простую природу. Он не хотел портить собой такого прекрасного монстра, даже если так необходимо для его собственной шкуры.
Скелет встал с путешественника и с осознанной силой грохнулся на колени.
- Почему я задумался о том, чтобы выглядеть дружелюбно перед ним только сейчас? С самого начала я перестал быть для него хорошим. Я потерял все тогда, когда ничего и не начиналось! – герой был вновь разочарован в себе. Сейчас он снова совершает ошибки и поступает необдуманно, подвергаясь гложущему чувству вины, что бьет с каждым разом все сильнее. – Хах...Я вновь доказал себе, что просто бесполезен, - глазницы попросту закрывались от сильной усталости, но позволить себе заснуть он не мог. Нужно сходить в небольшой лесок за мелкой живностью и грибами.
С такой целью Инк и направился наружу, предварительно потушив лампаду и злосчастную свечу, оставив вход полу открытым. Его гостю стоит отдохнуть от всей каши, что заварил скелет из племени.
Снаружи виделся скорый рассвет: звезды становились тусклее, а небо окрашивалось любимым розовым оттенком. Ветров практически не было, как и облаков, что, кажется, давно ушли из этого места куда подальше.
Пение сверчков скрашивало его путь, соединяясь в звуке крупно капающими с глазниц слезами. Юноша шел, не обращая внимания ни на что, следуя своему пути.
- Дядя Инк? – названный резко остановился, боясь повернуться на именно этот детский голос.
- Да, Лав? – герой сжал кулаки и стал неотрывно смотреть на впереди стоящую ель. – Почему ты не спишь? Что-то случилось?
- ...Мне приснился жуткий кошмар, где ты уходишь из нашего дома! Я-я так испугался, что сбежал из шатра дяди Киллера проверить тебя! – высказалось дите и подошло ближе. – Инк, что там у тебя капает? Ты плачешь?
Пятнистый вздрогнул, - Не подходи, ягодка!
- Но почему? Я хочу побыть с тобой! – крошка подошел еще ближе к своему любимому скелету из племени, в котором видел свою «маму». – Ты куда-то уходишь? Можно я с тобой?
- Нет! – громко отрезал Инк, заставив ребенка вздрогнуть. – Ммм...то есть, нет. Иди к Киллеру и Кресценту, поспи еще немного, а к тому времени, как солнце зайдет над горой, я уже вернусь обратно, хорошо? – более спокойно и ласково произнес он, не поворачиваясь.
К юноше быстро подбежали и обняли за ноги, прижимаясь крепко-крепко, - Обещаешь? – сквозь розовую ткань спросил малыш.
- Обещаю, - добро улыбнувшись ответил взрослый и легонько погладил малыша по макушке. – Беги скорее, и я пойду.
------------------
Ну пизес.
Какой херней я вообще тут занимаюсь 😔