Там, где их дом

Ник был частью её жизни с первого дня в Ньюпорте. Он заходил в дом Дженны так, словно это был его второй дом, помогал с мелкими делами, болтал с её тётей и шутил над Дианой, будто знал её сто лет. Они много времени проводили вместе. До самой осени.

Большую часть времени они сидели на пляже и обсуждали, какие корабли лучше – контейнеровозы или круизники. Он объяснял, как работает компас, рисовал в песке схемы судов, показывал, где нос, где корма, а она слушала, запоминая. Иногда они молчали, просто наблюдая, как солнце опускается за горизонт, оставляя после себя золотые дорожки на воде. Их молчание никогда не было неловким. Оно было тёплым, наполненным чем-то невысказанным, но понятным без слов.

Однажды вечером, когда день медленно угасал, они снова сидели на берегу. Волны накатывались на песок, оставляя влажные узоры, а воздух был наполнен солью и лёгким запахом костра, который кто-то разжёг неподалёку. Ник сидел, опершись локтями о колени, задумчиво глядя на горизонт.

— Через год, — сказал он, наконец, — меня здесь уже не будет.

Диана крепче обхватила колени руками.

— Я знаю.

— Буду где-нибудь в океане. Смешно, да? Всю жизнь мечтал выйти в рейс, а теперь даже не знаю, что чувствую. — Он усмехнулся, но в его голосе не было радости.

Диана посмотрела на него, чуть нахмурившись.

— Ты ведь этого хочешь.

— Конечно. — Ник провёл рукой по волосам, взъерошивая их ещё сильнее. — Просто... это странно. Здесь останется вся моя жизнь, вся привычная реальность. Мама, этот город, ты. А я уйду. И буду где-то там, в бесконечности.

Она почувствовала, как внутри что-то сжалось. Диана смотрела на него, слушая каждое слово. Он говорил о море так, как она представляла его себе. 

— Ты вернёшься?

Ник повернул голову и посмотрел на неё.

— Конечно. Но знаешь, как это бывает. Ты уезжаешь, а когда возвращаешься, всё уже другое.

Она отвела взгляд, снова глядя на волны. Другое. Конечно. Люди меняются, расстояние делает своё дело. Она знала, что ничего не длится вечно. Что всё рано или поздно уходит.

— Может, и ты к тому времени найдёшь, чем хочешь заниматься, — сказал он мягко.

— Может.

Его голос был ровным, тёплым. Никогда не осуждающим. Ник никогда не заставлял её говорить, если она не хотела. Никогда не требовал от неё большего, чем она могла дать. Именно поэтому рядом с ним было так легко. Она снова посмотрела на него. Лёгкий вечерний ветер трепал его волосы, кожа уже немного загорела после лета. Он был спокоен, но в его глазах она видела беспокойство, скрытое глубоко внутри. Он не показывал его, но она чувствовала.

Она никогда не думала, что влюбится так рано. Любовь казалась ей чем-то из фильмов – красивым, но далёким, как нарисованный горизонт, к которому невозможно приблизиться. Она думала, что это что-то для других, для тех, у кого были нормальные семьи, первая школьная любовь, смущённые записки на уроках. У неё не было всего этого. Она была уверена, что и не будет. Но теперь... Теперь она начала замечать слишком много. Как свет падает на его лицо, когда он сидит на пирсе, подставляя кожу тёплым лучам. Как его губы трогаются в лёгкой усмешке, когда он её подкалывает. Как его голос становится чуть ниже, когда он рассказывает что-то важное, будто доверяет ей секреты, которых никто другой не знает. И каждый раз, когда он касался её, пусть даже случайно – поправляя капюшон или давая книгу – внутри что-то сжималось. Едва заметное, но реальное. Как будто внутри неё образовалась струна, которая начинала тихо дрожать от одного незначительного движения. Она не знала, что с этим делать. Диана не умела влюбляться. Не умела мечтать о свиданиях, не умела представлять себя в чужих объятиях, не знала, каково это – испытывать что-то настолько огромное и необъяснимое. Любовь всегда была чем-то, о чём говорили другие. Тем, что случается «потом». Но вот она сидит рядом с ним, и её сердце делает что-то странное. Иногда ей хотелось спросить его – замечает ли он, как сильно она слушает его голос? Как задерживает взгляд чуть дольше, чем нужно? Как запоминает каждую черту его лица, будто боится, что однажды он исчезнет, и у неё не останется ничего, кроме этих образов в голове? Но она молчала. Потому что знала. Для Ника она была младшей сестрой. Девчонкой, которая неожиданно появилась в их жизни и теперь была неотъемлемой её частью. Он доверял ей свои истории о будущем, рассказывал о море, о том, как мечтает стоять на мостике и прокладывать курс по звёздам. Он говорил с ней легко, свободно – так, как говорят только с теми, кого считают семьёй. А Диана смотрела на него и понимала, что он никогда не посмотрит на неё так же. И это было больно. Не та боль, от которой хочется плакать, а что-то другое – тяжёлое, но странно красивое.  Диана не знала, что с этим делать. Поэтому просто смотрела на него, запоминая каждую секунду и молчала.

— Я получу диплом, потом уйду в рейсы. Буду подниматься до старшего помощника, потом капитаном стану. Это вопрос времени.

Его голос звучал спокойно, уверенно. В нём не было сомнений – только твёрдая уверенность человека, который знал, чего хочет. Он говорил, как будто его путь уже был начерчен. Как будто мир был прост: учёба, диплом, рейсы, карьера, море. Он не замечал, как замирало её дыхание в эти моменты. Как каждый его рассказ о будущем отбрасывал длинную, холодную тень на её собственное будущее, которое пока не имело ни формы, ни чёткости. Он не видел, как она смотрела на него. А если и видел, то не придавал этому значения. Потому что в его глазах она была ещё ребёнком. Просто девчонкой, которая слушала его с неподдельным интересом. Маленькой сестрой, частью их странной, случайно сложившейся семьи. Ник не знал, что каждое его слово – это шторм внутри неё. Что каждый раз, когда он говорил «рейсы», «капитан», «море», она слышала не только его мечты, но и прощания. Он не думал о том, что однажды он уйдёт в рейс, а она останется на берегу и что она уже начинала бояться этого момента.

***

Осень подкралась незаметно. В воздухе уже не чувствовалось летней тяжести, солнце не палило так безжалостно, а утренние туманы ложились на город, будто мягкое, влажное покрывало. Океан казался тише, но обманчиво – волны всё так же могли накрыть с головой, если подойти слишком близко. Ветер стал холоднее, а в домах начали зажигать жёлтые лампы раньше, чем хотелось бы. Листья, ещё недавно зеленые, медленно перетекали в цвета янтаря и меди. Они не просто падали с деревьев, а кружились в воздухе, цеплялись за окна, липли к ботинкам, оставляя на них влажные следы. Дома становилось уютнее. Запах горячего кофе, корицы, печёных яблок с ванилью – Дженна старалась сделать атмосферу тёплой, почти домашней. Вечерами она сидела в кресле с книгой, тихо переворачивая страницы, а в это время Диана смотрела в окно. На улицу, на дорогу, на океан.

В жаркий августовский день, когда Ник уезжал в академию, они приехали попрощаться. Аннет припарковалась на подъездной дорожке, фары машины выхватили из сумерек очертания дома. В воздухе витал запах нагретого асфальта, последних летних цветов. 

Ник вышел первым. Высокий, уверенный, с рюкзаком за плечами, в чёрной куртке, с этой своей обычной полуулыбкой. Но в этот раз... в ней было что-то другое. Что-то, что Диана не могла понять. Она стояла на крыльце, не спускаясь вниз. Она чувствовала, как внутри что-то ломается. Она знала, что этот день настанет. Знала с самого начала, что осенью он уедет. И всё равно... к этому было невозможно подготовиться. Она не покажет, как это больно. Она не подаст виду. Ник не должен знать, что она чувствует. Дженна не раз давала ей дружеские наставления, говорила, что привязанность – это хорошо, но не стоит слишком зависеть от кого-то. Аннет и вовсе смеялась, воспринимая их дружбу легко. Они не поймут. Ник не поймёт.

На кухне стоял чайник, выпуская в воздух тонкие струйки пара. Стол был накрыт просто: домашние печенья, чашки с чаем, тарелка с ягодами. Никаких торжественных речей, никакого официоза. Просто ужин, просто вечер, просто ещё один день. Аннет болтала с Дженной, смеясь, рассказывая что-то о ресторане, о поставках, о том, как новый официант случайно уронил поднос прямо перед важными клиентами. Её голос наполнял кухню, лёгкий, уверенный, будто сегодня ничего особенного не происходило. Ник сидел напротив Дианы. Казалось, он был таким же, каким был всегда — чуть ленивым, спокойным, но в глазах было что-то другое. Лёгкое волнение. Нет, не страх. Ожидание.

Разговоры продолжались, но она почти не слышала. Всё смешивалось в единый поток — смех Аннет, спокойный голос Дженны, позвякивание ложек о чашки. Только одна мысль стучала в висках: он уезжает, он уезжает, он уезжает. Когда ужин подходил к концу, Ник достал из рюкзака небольшую книгу и положил перед ней.

— Это тебе.

Диана посмотрела на обложку. Старое издание. Не новое, но хорошо сохранившееся. Она перевела взгляд на него.

— Это твоя?

— Была. Теперь твоя.

Она провела пальцами по обложке, почувствовала шероховатую текстуру потёртого картона, слегка потертого на сгибах. Края были чуть загнуты, эту книгу не раз читали. Бумага хранила тепло рук и запах старых страниц – смесь чернил, пыли и чего-то солоноватого.  Она просто скользила пальцами по обложке, будто пытаясь впитать в себя всё, что эта книга уже пережила. Ник улыбнулся, и в его глазах было что-то тёплое. 

Когда пришло время уходить, атмосфера в доме не изменилась. Все были рады за Ника. Аннет напоследок обняла Дженну,  поцеловала сына в макушку, и пожелала Диане не скучать.

— Ты ведь напишешь мне, если Дженна окажется злым тираном?

Диана усмехнулась, качая головой.

— Напишу.

— Вот и славно.

На улице воздух был уже прохладнее, чем летом. Ник перекинул рюкзак через плечо, посмотрел на подругу.

— Ну, будем прощаться, Ди.

Его голос был всё таким же лёгким. Всё таким же спокойным.

«Не уезжай».

«Я буду скучать».

«Ты же вернёшься?»

Диана не сказала ничего из этого. Она просто смотрела, как он садится в машину, как захлопывается дверца, как включаются фары.

— Береги себя, — только и сказала она.

Он кивнул. Машина тронулась. Она смотрела, как Ник и Аннет уезжают по узкой дороге, как задние огни исчезают за поворотом, как шум мотора становится тише. Позади, на крыльце, Дженна стояла с чашкой кофе.

— Пойдём в дом?

Диана молчала, не в силах оторвать взгляд от пустой дороги.

— Он вернётся, — тихо сказала Дженна, будто чувствуя её мысли.

— Да.

Она знала, что так и будет. Но что-то внутри всё равно болело.

***

Осень окончательно вступила в свои права. Воздух наполнился запахом увядающих листьев, а море стало холодным и серым. Иногда Диана выходила на берег, смотрела, как волны разбиваются о камни, и думала, что где-то там, далеко, под таким же небом сейчас находится Ник. Жизнь не стояла на месте. Она начала привыкать к дому Дженны. В первые дни Диана всё ещё чувствовала себя гостьей. Не трогала ничего лишнего, спрашивала разрешения, даже если просто хотела взять чашку из шкафа. Дженна это замечала, но не комментировала. Постепенно комната Дианы перестала быть просто гостевой. Сначала она поставила на подоконник книгу, ту самую, что оставил Ник. Потом — фотографию матери, найденную среди старых вещей. В какой-то момент в комнате появились гирлянды с тёплым светом, несколько декоративных подушек, несколько книжек, купленных в букинистическом магазине. Всё это было новым для неё – иметь личное пространство. Выбирать, каким оно будет.

— Ты неплохо справилась, — однажды заметила Дженна, заглянув в её комнату. — Теперь это действительно твоя территория.

Диана кивнула, оглядываясь. Да. Теперь это было её место.

Вечером, как обычно, пахло тёплым хлебом и чем-то пряным. Дженна готовила ужин — пасту с овощами и тёртым сыром. Диана сидела за столом, задумчиво теребя вилку.

— Расскажи что-нибудь, — неожиданно сказала она.

— Например?

— Что-то из детства.

Дженна удивлённо взглянула на неё, но потом, чуть усмехнувшись, села напротив.

— Ладно. Хочешь знать, как я однажды украла лодку?

Диана вскинула брови.

— Ты?

— Не смотри на меня так, я тоже когда-то была подростком.

Она взяла чашку, слегка покрутила её в руках, вспоминая.

— Мне было, наверное, лет четырнадцать. Алекс был старше, но в тот день его не было дома. Отец всегда запрещал мне подходить к лодкам — ты же знаешь, он считал, что море не для меня. Да и я сама так же думала. Но мне тогда так хотелось доказать, что я тоже что-то могу...

— И что ты сделала?

— Спустила одну из рыбацких лодок на воду и решила отплыть подальше от берега. Думала, что ничего страшного не случится.

— И случилось?

— Конечно. Я не знала, как правильно управлять лодкой, течение меня унесло дальше, чем я рассчитывала. Ветер усилился, и, честно говоря, я начала паниковать.

— И как ты выбралась?

— Алекс нашёл меня. И позвал на помощь. 

Она улыбнулась, покачав головой. Диана слушала её, стараясь не показывать, как каждое слово отзывается у неё внутри.

— Как он... погиб?

Дженна замерла.

— Я не знаю всех деталей, — честно сказала Дженна. — Я тогда уже не поддерживала с ним связь. Но, насколько мне рассказывали, это случилось в Красном море.

— В Красном море?

Дженна кивнула, поджав губы.

— Да. Корабль шел по опасному маршруту. На него напали пираты. Часть экипажа успела эвакуироваться, но... не все.

Диана почувствовала, как у неё внутри все холодеет. Пираты. Она слышала про это. Слышала, что торговые суда часто подвергались нападениям в тех водах. Но одно дело читать новости, а другое — понимать, что её отец был среди тех, кто не вернулся.

— Что с ним случилось?

Дженна покачала головой.

— Никто не знает точно. После нападения часть экипажа взяли в плен, часть убили сразу. Некоторых позже освободили, но... Алекса среди них не было.

— А ты пыталась найти кого-то из тех, кто выжил?

Дженна взглянула на неё, чуть нахмурившись.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не видела в этом смысла.

Диана сидела напротив Дженны, крепко сжимая чайную кружку в пальцах. Её сердце билось быстрее, чем обычно. Слова только что сорвались с губ, но теперь повисли в воздухе, тяжелые, напряженные.

— Но ведь кто-то выжил. Может, они могли бы рассказать, что произошло.

Дженна молчала. Смотрела в чашку, как будто там, среди остывающего чая, могла найти ответ. Она никогда раньше не задумывалась об этом. О том, что можно было попробовать. О том, что можно было найти кого-то. В её голове эта история всегда была закрыта, заперта за дверью, которую она не хотела открывать. Алекс погиб. Всё. Точка.

Но вот сидела перед ней Диана — девочка, которая потеряла отца, но так и не узнала как. Её голос звучал настойчиво, но в нём была не просто жажда знаний. В нём была надежда. Тонким, почти незаметным треском в голове Дженны что-то сломалось. Её всегда пугала эта тема. Она говорила себе, что не знала брата достаточно хорошо, что он был чужим, что прошло слишком много лет, что за это время ничего не изменить. Она говорила себе, что так проще. Но на самом деле... Она просто боялась. Боялась, что правда окажется хуже, чем её догадки. Но сейчас, глядя на Диану, на её решимость, она вдруг поняла, что больше не может избегать этого разговора.

— Я не знаю, с чего начать, — честно призналась она.

— Начни с имени. С корабля. С людей, которые тогда были с ним.

Диана говорила быстро, вдохновенно, и в её глазах вспыхнуло что-то новое. Больше нельзя прятаться и зарывать голову в песок.  Диана не сводила с Дженны напряжённого взгляда. Её сердце колотилось где-то в горле.

— Подожди здесь, — сказала она и вышла из комнаты.

Через пару минут Дженна вернулась, держа в руках старый альбом. Потёртая обложка, чуть пожелтевшие страницы, уголки которых уже начали закручиваться. Она села на диван, жестом приглашая Диану рядом.

— Я не уверена, что здесь есть что-то важное, — сказала она, медленно раскрывая альбом. — Но, возможно, мы найдём что-то.

Первая фотография: двое детей у моря.Алекс и Дженна. Он — мальчишка лет десяти, худощавый, загорелый, с торчащими волосами и широкой, солнечной улыбкой. Она — на несколько лет младше, в белом платье, с недовольной мордашкой и руками, скрещёнными на груди.

— Я ненавидела море, — тихо усмехнулась Дженна, проводя пальцем по снимку. — А он уже тогда мечтал о кораблях.

Диана смотрела на фото, пытаясь увидеть в этом мальчике человека, которого она так и не узнала.Страница перевернулась. Дженна в молодости. Распущенные волосы, дерзкая улыбка, тёмные глаза, смотрящие в камеру с вызовом. В этой девушке трудно было узнать ту, что сейчас сидела рядом.

— Ты была другой, — пробормотала Диана.

— Мы все когда-то были другими, — пожала плечами Дженна.

Следующее фото. Алекс — юнга. Он стоит на палубе, худой, в матросской форме. На нём кепка, которую он смешно сдвинул набок, и выражение лица, полное гордости. Это был его первый рейс.

— Сколько ему здесь?

— Семнадцать.

Диана провела пальцем по изображению. Вот он. Её отец. Совсем молодой, полный мечтаний. Следующее фото. Алекс постарше. Уверенный взгляд, загорелая кожа, резкие черты лица. Он стоит у борта корабля, руки скрещены на груди. Рядом несколько его товарищей. И вдруг... Фото, сделанное на судне. Алекс стоит на мостике. Позади него виден кусок металлического корпуса. И на нём — название судна. Диана смотрела на размытые буквы на корпусе судна, почти не дыша.

"Endeavour Star".

Она провела пальцем по старой фотографии, будто надеясь, что от этого буквы станут чётче.

— Вот оно, — повторила она.

Дженна молчала. Она столько лет не думала об этом. Не хотела думать.

Они открыли ноутбук и начали поиск. Сначала ничего не было. Новости пятилетней давности. Обычные сводки о пиратских нападениях в Красном море. Сухие строки. Даты. Цифры.

"17 членов экипажа эвакуированы. Капитан и ещё 4 моряка погибли."

Никаких подробностей. Никаких имён. Диана прокручивала страницу за страницей.

Потом...они наткнулись на какой-то форум. Такой же как и сотни остальных. Устало они прокручивали комментарий за комментарием , и уже не было никакой надежды найти хоть что-то. Но один заголовок все же привлек внимание девочки. 

Тема: "Истории, о которых никто не расскажет в новостях."

Автор: Аноним.

Дата: пять лет назад.

Она открыла страницу и начала читать.

"Я долго молчал. Слишком долго. Но если я не расскажу, никто не узнает, что случилось на самом деле. Это была обычная смена вахты. Всё было спокойно, пока не прозвучал сигнал тревоги. Пираты шли на нас. Корабль был грузовым, без охраны. Мы знали, что у нас нет шансов. Капитан приказал заблокировать все отсеки. Он связался с береговой охраной, но помощи ждать было слишком долго. Они уже поднимались на борт."

Диана сжала кулаки.

Мы прятались. Те, кто смог. Но капитан не прятался. Он вышел к ним. Один. Старпом Роб Харрис был тогда с нами, и был еще боцман Луис . Роб хотел побежать на помощь кэпу, но Луис схватил  его за руку. Но он только посмотрел на него. И этого взгляда было достаточно. Роб знал. Мы все знали. Но он всё равно пошёл. Я никогда не забуду, как кэп стоял на палубе. Один. Лицом к тем, кто пришёл за нами. Мы видели, как один из них с ухмылкой поднял автомат. Роб бросился вперёд, но слишком поздно. Прозвучал выстрел и капитан Келлер рухнул на колени, хватаясь за бок, но не упал. Он выдохнул что-то, что я не разобрал. Может, молитву. Может, проклятье. Роб пытался добраться до него, но пираты открыли огонь. Я видел, как он упал на деревянную палубу, хватаясь за шею, его кровь стекала по доскам, смешиваясь с морской водой. После этого всё превратилось в хаос. Мы знали, что нам конец. Но тогда, в последние мгновения, боцман вдруг поднял голову. Его лицо было бледным, губы чуть дрожали, но он смотрел прямо на нас. Сказал "Бегите" . И мы побежали. Мы знали, что у нас был один шанс. Последний. Мы прыгали за борт, хватались за шлюпку. Над нами стреляли. Вокруг всё взрывалось криками, ударами по металлу, грохотом шагов по палубе. Капитан остался. Роб остался. Луис остался. Они погибли, но дали нам шанс выбраться. И я не знаю, заслужили ли мы это. Я никогда не забуду этот момент. Эти трое... Они спасли нас. Они знали, что не выберутся, но сделали свой выбор."

Диана почувствовала, как что-то в груди надломилось. Её пальцы дрожали, когда она перечитывала слова снова и снова. Все эти годы, когда о нём почти не говорили. Когда его гибель воспринималась как часть сухой статистики. Как просто одна из жертв нападения. Но он не был просто жертвой. Он боролся. И он спас их. Диана вцепилась в край стола, сглотнула. Она боялась посмотреть на Дженну. Когда всё же осмелилась, увидела, что тётя смотрит в экран, чуть ссутулившись, пальцы сжаты в кулак.

— Он... — Дженна прокашлялась, но голос всё равно звучал хрипло. — Он был таким с детства. Всегда лез в пекло. Всегда защищал.

Руки дрожали, когда Диана набирала слова. Пальцы спешно стучали по клаиатуре. 

"Я не знаю, увидите ли вы это. Вы писали здесь пять лет назад. Но если увидите... Я его дочь. И мне нужно знать больше. Я бы хотела с вами встретиться. "

Она отправила сообщение. Но надежды не было. Пять лет - это слишком долго. Она смотрела на экран, надеясь на чудо. Но ничего не происходило. И вот, когда они уже собирались выключить ноутбук, уведомление мелькнуло на экране.

"Пользователь Аноним сейчас в сети."

Диана застыла.

А затем — ещё одно уведомление.

"Я готов встретиться."