"Танцующие клинки"

Все мое детство отец не жалел во мне ни капли, а сейчас мы стоим под светом луны и медленно падающими снежинками и сражаемся. *Дыши, спокойно*, — повторяю про себя, заходя сбоку и нанося удар, но отец предугадывает его.

— Слабо для той, кто хочет убедить меня в своей самостоятельности. *Холодно, руки горят. Дыши, как учил старик*. И вот отец нападает на меня. Я готовлюсь, но резкий порыв ветра заставляет меня непроизвольно закрыть глаза. Открыв их, я в панике оглядываюсь:

— Где он?

Но ветер выдает его, дующий мне в спину. Моментально повернувшись, я ставлю блок.

— Ты должна ранить меня, Аюми.

Ненавижу, когда он обращается ко мне по имени.

— Не могу, прошу, не заставляй! — отскочив друг от друга, мы медленно ходим и ждем. Распущенные волосы мешают — если бы не ветер, они бы не лезли мне в лицо.

— По-твоему, самураи не должны убивать?

— Должны, если того требует ситуация. Но сейчас совершенно другое.

И вот он снова летит на меня. Мне повезло — я часто тренировалась с ним и знаю многие его слабости, но сейчас я словно скована, не могу сделать ничего.

— Хватит отбиваться, иначе ты быстро выдохнешься.

Он прав — я уже устала. *Соберись, это твоя мечта. Плевать на отца моя мечта превыше всего*.

Мои движения сливаются с потоком ветра. Развив гибкость и ловкость на тренировках с стариком, мне стало легче сражаться. Я кружу вокруг отца: вниз, вверх, вправо, влево. Наконец, он падает под натиском моих ударов. Я подхожу к нему, но вдруг острая боль пронзает мою щеку. *Нож?* касаюсь раны и смотрю испуганными глазами на стоящего передо мной отца.

— Ну и что ты стоишь? Рань меня.

— Зачем? — отхожу назад, но он хватает мою руку с катаной и держит над собой.

— Давай же!

В его голосе нет страха, ему все равно. Я пытаюсь вырваться, слыша крики мамы издалека.

— Ну же!

Резко перед глазами появляется труп Соры запах железа и табака. Снова это давящее чувство.

— Живи с этим, просто переживи это, — звучит голос старика в голове.

Открываю глаза; дыхание успокоилось, ветер усилился. Я выпускаю катану из руки и ловлю другой рукой, поднося лезвие к горлу отцу.

— А теперь ты видишь?

Он молчит, его взгляд не меняется — значит, это его не устраивает. Отпустив меня и уходя в дом, он произносит:

— Может, быть самураем — не для тебя.

Я стою как будто меня одновременно облили кипятком и льдом; так больно мне не было никогда. Но сильнее всего меня взбесила ухмылка Хироши — довольный ублюдок! Я подлетаю к нему, но отец перегородил мне путь.

— Марш в свою комнату!

— Господин, это меня не задело!

Но все, что сделал отец — это извинился перед ним.

— Пойдем, милая, — уводит меня мама.

Послушай, не принимай это слишком близко к сердцу. Он просто переживает за тебя. Да и ты единственная наша дочка; он мечтает о внуке.

— Понятно — но моё сердце не выдерживало такого предательства от человека, который буквально грыз глотки всем, кто говорил, что я никчемна. Оставшись одна в комнате, я плачу меня буквально накрыла волна истерики.

Вдруг стук в дверь.

—Koakuma, ты как?

— Шин, уходи! — прижалась я головой к двери.

— Не могу оставить тебя одну в такой момент. Знаешь, когда больно тебе — мне тоже больно.

Я заплакала еще сильнее.

— Зачем ты пришел? — говорила я, стараясь скрыть слезы.

— Давай сбежим!

Я затаила дыхание.

— Что?

— Сбежим! Ты и я! Твой отец хочет выдать тебя замуж!

Новый удар по сердцу.

— Ты в порядке? Аюми, ты здесь?

Я молчу в ступоре; все слишком быстро меняется и не в ту сторону. И вот я уже в объятиях Шинджи, рыдая как самая простая девчонка, а он просто гладит меня по голове.

— Слушай, как думаешь, почему отец резко изменил свое решение? — спрашиваю я, сидя и наблюдая за первыми лучами солнца. Тем временем наши руки переплетены.

— Даже не знаю. Может, он просто хочет как лучше.

— Но совсем недавно он защищал мою мечту... — повернувшись к Шинджи, я смотрела ему в глаза до тех пор, пока он не отвел взгляд.

— Слушай, я обещаю: мы сбежим! Ты исполнишь свою мечту, а я все время буду рядом. Ну а теперь я пойду — не хватает еще, чтобы нас спалили и начали расспрашивать.

Уходя, его улыбка сияла ярче прежнего. Интересно, почему. Я просидела еще долго, пока не пришла мама, уговаривая меня наконец пойти поесть.

— Милая, ты должна поесть, — прошептала она, её голос был таким же ласковым, как птичьи трели.

— Для чего? Чтобы понравиться мужу? — ответила я резко, и мама вздрогнула.

— Милая, послушай, не усложняй и без того трудную ситуацию.

— Что я усложняю? Почему за меня все решают? После того, как мне говорили, что только я решаю, что для меня важнее!

— Не кричи! Думаешь, я рада таким решениям? Если бы я знала, почему твой отец принял их, не посоветовавшись со мной, я бы сейчас здесь не стояла.

— Почему? Ответь, почему отец так поступает?

— Я не знаю, милая, — выдохнула мама.

— Кто он?

— Ты про кого?

— Про жениха.

Её лицо стало мрачнее самых темных туч, которые я когда-либо видела. Подходя ко мне, она заговорила:

— Тебе это не понравится, но это...

— Хироши? — спросила я с надеждой, надеясь, что моё чутье меня подводит. Но по её молчанию и выражению лица всё стало ясно.

Я вылетела из комнаты как пуля и направилась к отцу. На крики мамы о том, чтобы остановиться, я не обращала внимания; я была так зла, как будто вот-вот рвану. Влетев в зал, где сидели отец с сегуном и Хироши, я закричала так, как никогда раньше — словно это была не я.

— Какого черта?! Я должна быть его женой! Почему всем плевать на моё мнение?! — меня пытались перебить и успокоить, но в итоге все вышли, кроме папы.

— Послушай...

— Не хочу! Что это значит? Разве я мало старалась?!

— Да нет же! Послушай! — думаю, если бы наши крики могли вызвать какие-то природные катастрофы, это было бы извержение вулканов. Иначе это не назовёшь.

— Я не выйду! Даже не проси! Я лучше умру!

— Ты не посмеешь! Я твой отец, так что ты будешь делать так, как я скажу!

— Черта с два! Ты не можешь так со мной поступить! Объясни, что изменилось, черт возьми?!

— Тебя это не касается!

— Не касается?! Не касается говоришь?! Ты хочешь выдать меня замуж за этого человека — человека, который буквально недавно говорил, что моё место на кухне и с детьми?!

— Не драматизируй, Аюми! Вам нужно больше времени! Всё это не обсуждается. Ступай к себе!

— Спасибо, папа! Спасибо за такой подарок на день рождения!

— Твой день рождения завтра, и это не подарок!

— А мне плевать! Ты хочешь разрушить жизнь своей единственной дочери! Разве так можно?! — выбежав из зала, передо мной стоял Хироши.

— Я же сказал: лисица, ты не убежишь от меня!

— Иди к черту!

Я убежала ровно в тот момент, когда мама начала кричать на отца.

— Ран! Какого черта?! Она наша дочь! Ты не смеешь так с ней поступать!

— Не надо! Не сейчас!

— Если ты погубишь её жизнь, я тебе этого не прощу!

— Куда ты?

— За Аюми!

Я сидела на дереве недалеко от дома; вид отсюда всегда открывался шикарный, а зимой ещё и в солнечный день был необыкновенным. Я убежала без накидки и начала быстро мерзнуть, но дыхательная техника и лучи солнца отчасти помогали мне согреться.

— Вот ты где! — мама посмотрела на меня снизу. Она стояла довольно стойко, но по тому, как она дышала, было видно, что она явно бежала. В руках у неё была моя накидка.

— Держи.

— Спасибо. Знаешь, это буквально моё любимое место, где я могу так посидеть. Удивлена, что ты меня нашла.

— А ты меня недооцениваешь. Я всегда знала, что ты здесь. Я твоя мать; я видела все твои тяжёлые моменты проведённые на этой ветке.

— Но почему тогда...?

— Потому что я не хотела тебя пугать. Я уважаю твои решения и забочусь о тебе. Поэтому, милая, сбегай так далеко, как только возможно.

Эти слова ошарашили меня так сильно, что казалось, весь мир схлопнулся и заново появился.

— Что ты сейчас сказала?

— Я говорю: беги! Я прикрою ваш с Шинджи побег.

— Но зачем?

— За тем, что иначе ты умрёшь. А я хочу, чтобы ты добилась всего и стала той, кем тебе суждено быть.

— Ты гордишься мной? — спустившись и подойдя к маме, спросила я.

— Милая, я не просто горжусь; я счастлива, что ты моя дочь. Поэтому я не могу позволить этим мужчинам тебя сломать.

После этого мы просто стояли и обнимались. Я была так счастлива от осознания того, что именно она моя мама.

Всю ночь я обдумывала наш побег. Вещи уже были собраны, а на душе у меня было столько боли, сколько никогда не испытывала. Почему же всё идет не так, как я хочу? Эти слова звучат в моей голове, пока я пишу письма родителям и Юи.

Выйдя на кухню в кромешной тьме, я пила воду. Меня время от времени накрывала волна истерики, как вдруг из моих переживаний меня вытаскивает шёпот на ухо.

— Что, лисичка, не спится?

Развернувшись и прижавшись к столу, я сразу поняла, кто это.

— Твоя идея с замужеством...

— Даже если и так, то что? — чувствуя, как он хватает меня за волосы и приближает моё лицо к своему.

— Ты ничтожен, если думаешь, что это меня удержит.

Я пытаюсь вырваться, но его хватка крепка.

— Может, мне оставить тебе напоминание, что ты моя? — его голос звучит спокойно, но в нём слышны нотки безумия.

— Пусти, или я тебя убью!

— Когда же ты поймёшь, что ты слабая? — и тут я чувствую резкую боль вдоль бедра. Я хотела закричать, но он накрыл мой рот своей рукой.

— Вот тебе моё напоминание, — произносит он и исчезает в этой тьме.

Я начинаю искать свечу. Как только кухня освещается, я осматриваю левое бедро: там был достаточно глубокий и длинный порез. Перебинтовав рану, я отправляюсь в комнату и уснула, хоть и ненадолго.

Темный лес. Я стою по колена в воде, вся в крови. На берегу лежат трупы родителей, Шинджи, Юи и даже старика. Я пытаюсь к ним бежать, но что-то держит меня в воде. Начинаю щупать свои ноги и понимаю, что на них кандалы, прикрепленные к камню. Я кричу, зову на помощь, как вдруг появляется Хироши, медленно идущий ко мне. Я падаю в воду и кричу еще сильнее, но вскоре замолкаю — мои легкие наполняются водой, он топит меня, и паника охватывает меня.

Резко выныриваю, пытаясь понять, что происходит. Передо мной сидит Юи.

— Аюми, ты в порядке? — спрашивает она.

— Да, — отвечаю я, еле переводя дух после сна.

— Все уже встали?

— Нет, еще рано.

Понятно.

— Если хочешь, я побуду с тобой.

Смотрю на Юи: ее оленьи глазки полны переживания, и это заставляет меня забыть о кошмаре.

— Останься, расскажи что-нибудь смешное.

Так мы и просидели до тех пор, пока все не начали просыпаться.

Пока все были заняты подготовкой к ужину в честь моего дня рождения, я быстро разложила письма, собрала вещи и только собиралась выйти через окно, как вдруг услышала шаги, приближающиеся к моей комнате. Я метнула мешок в сторону кровати и встала спиной к двери.

— С днём рождения, дочка, — произнес отец так, будто вчерашнего дня не было.

Я не могла ответить, даже взглянуть на него. В противном случае моё сердце разлетится на множество кусочков.

— Я знаю, что, возможно, сейчас для тебя я злодей, но, рыжик, я делаю всё это только ради тебя.

Не дождавшись моего ответа, он ушёл обратно на кухню. Тем временем Шинджи уже ждал меня. Спустившись к нему, мы обсудили, что сейчас я ухожу к старику, а как только Шинджи закончит все дела, он придёт ко мне, и мы отправимся в путь.

Сегодня день был довольно холодным, и даже намека на солнце не было. Я шла медленно, не торопясь, иначе бедро начнет кровоточить. Вдруг меня охватывает тревога не знаю, от сна ли это или от того, что покидаю дом.

Подходя к дому старика, моя тревога нарастала. Я начала кричать:

— Есть ли кто дома? Вдруг из-за угла выбегает Юки, весь в крови, и лает в сторону задней части дома. Я бегу туда с мыслью, что там всего лишь животное, но картина, которую я увидела, буквально выбила меня из колеи.

Старик лежит под деревом, весь в крови.

— Эй, старик, ты как? — приземляюсь рядом с ним, но не понимаю, насколько все плохо.

— Аюми, дитя, тебе нужно бежать, — гладит он меня по щеке своей окрашенной в кровь рукой. Слезы подступают к глазам.

— Эй, старик, не говори так. Давай, все будет хорошо, ты поправишься! — я не смотрю ему в глаза и не знаю почему.

— Посмотри на меня.

— Не могу.

— Взгляни... — И вот я перевожу взгляд на его глаза, и меня прорывает.

— Не плачь. Сделай все так, как я тебя просил, — он кашляет, а я продолжаю держать его рану.

— По всей видимости, у меня пробито легкое. Так что мне осталось недолго.

— Нет, не говори так! Я спасу тебя! — кричу ему.

— Жаль, я не увижу, как ты достигнешь своей цели. Но знай, я очень рад, что ты была моей ученицей.

— Прошу, прекрати! Не надо!

— Уходи и забери Юки.

— Нет, я не брошу вас! Не сейчас!

— Это сделал Хироши.

И тут я замираю. Что? Я не ожидала услышать его имя.

— Плевать! Вы выживете!

— Черт! Аюми, уходи пока не поздно! Я прошу только об одном: проживи жизнь достойно. Эй, парень, уводи ее!

Меня хватает Шинджи и утаскивает. Я кричу и прошу его вернуться.

Подойдя к берегу, он опустил меня.

— Где черт возьми лодка?

Он присел рядом, взял мое лицо в свои руки и произнес:

— Соберись! Он на это рассчитывает. Так что сиди здесь. Я пойду поищу лодку. Юки, пригляди за ней.

Я была слишком опустошена; меня трясло от осознания произошедшего.

Вдруг Юки начинает лаять, и я слышу крик:

— Беги!

Развернувшись, я вижу, как тело Шинджи проткнуто мечом.

— Нет! — Такое ощущение, что мой крик вот-вот разорвет глотку. Хочу побежать спасти Шинджи, но он останавливает меня:

— Не надо! Уходи, Аюми! Беги быстрее!

И вот Хироши начинает крутить в нем лезвие. Крик Шинджи убивает меня; он разрывает на части мою душу.

— Прошу, не надо! Оставь его в покое! — Я встаю и тяну руку в их сторону, как тут лечу в воду вместе с Юки он столкнул меня с берега.

Я никогда не забуду лицо Хироши — будто он только что проиграл — и эту дурацкую счастливую улыбку Шинджи с его зеркальными глазами.

— Нет! — Все, что я выкрикнула перед тем, как меня накрыло сильное течение...