Глава 4. Он не привык терять
Этим утром в офисе было особенно тихо. Ни звонков, ни совещаний, ни громких приказов. Всё будто застыло.
Именно в такую тишину вошла Эмилия с чашкой кофе — с миндальным молоком, без сахара, именно так, как пил его мистер Рейн.
Она постучала и заглянула в кабинет.
— Ваш кофе...
Он сидел, сжав кулаки, спина напряжена, подбородок опущен. Его обычно чётко приглаженные волосы были растрёпаны, галстук ослаблен. На столе перед ним лежал телефон. И... дрожащая рука.
— Уходите, — глухо сказал он, не поднимая взгляда.
Эмилия замерла.
— Александр?
Он поднял глаза. Не ледяные. Не колючие. Не злые.
Пустые. И полные боли.
— Дед умер.
Три коротких слова. Простой факт. Но голос... будто у него вырвали часть души.
Эмилия сделала шаг вперёд, затем ещё один. Поставила чашку на стол и тихо сказала:
— Я... мне жаль. Очень.
Он рассмеялся — коротко, без радости.
— Это смешно. Я не видел его три месяца. Мы почти не разговаривали. Он был черствым, упрямым, контролирующим стариком...
Но всё равно...
Это был мой последний родной человек.
Эмилия молчала. Просто подошла ближе и села напротив.
— Мне не нужно сочувствие, — резко добавил он.
— Я не сочувствую. Я просто... рядом.
Он посмотрел на неё так, будто впервые увидел по-настоящему.
— Я лечу в Сан-Франциско. Его похороны — через два дня. Мне нужно всё организовать: с домом, с бумагами, с семьёй... а там — сплошной яд.
Половина мечтает о наследстве, вторая половина — чтобы я исчез.
Он замолчал, выпрямился.
— Поедешь со мной?
Эмилия заморгала.
— Что?
— Просто... поехали. Мне не с кем говорить. А ты... ты умеешь молчать в нужные моменты.
И быть рядом.
Она не знала, что на это ответить.
Это не было приказом. Не просьбой.
Это было признанием слабости.
Тихим криком о помощи, замаскированным под деловую формулировку.
— Хорошо, — сказала она мягко. — Я поеду с вами.
⸻
Когда они вылетали частным рейсом, он сидел с закрытыми глазами, руки сжаты в кулаки. В полёте он не проронил ни слова. Только один раз положил ладонь на подлокотник, ближе к ней, чем нужно. И больше не убрал.
⸻
Сан-Франциско встретил их холодным морским ветром. Особняк семьи Рейнов возвышался на холме — старинный, мрачный, как само имя.
— Тут всё пропитано его духом, — сказал Александр, выходя из машины. — Даже воздух пахнет его упрямством.
Эмилия не спрашивала лишнего. Просто была рядом.
В ту ночь она сидела в гостиной, пока он общался с адвокатами, родственниками, смотрел документы, принимал соболезнования, которых никто не чувствовал.
И лишь под утро он зашёл в её комнату.
Не касаясь. Не навязываясь.
— Спасибо, что поехала.
— Я знаю, каково это — терять. И как важно, чтобы рядом был хоть кто-то, кто не будет требовать, объяснять или строить из себя спасителя.
Он кивнул. Хотел что-то сказать — и замолчал.
А потом просто закрыл за собой дверь.