Глава третья. Бег по кругу и длинный рассказ
Общество, собравшееся на берегу, имело весьма неприглядный вид: перья у птиц были взъерошены, шёрстка у зверьков промокла насквозь. Вода текла с них ручьями, всем было холодно и неуютно.
Прежде всего, конечно, нужно было решить, как поскорее высохнуть. Стали держать совет. Не прошло и нескольких минут, как Алиса уже чувствовала себя так, словно знала их всех целую жизнь. Она даже поспорила с Попугайчиком Лори, который надулся и только твердил:
— Я старше, чем ты, и лучше знаю, что к чему!
Алиса потребовала, чтобы он сказал, сколько ему лет, но Попугайчик решительно отказался. На том спор и кончился.
Наконец Мышь, к которой все относились с почтением, закричала:
— Садитесь, все садитесь и слушайте. Вы у меня вмиг высохнете!
Все послушно уселись в круг, а Мышь стала посредине. Алиса не отрывала от неё глаз, она знала, что, если тут же не высохнет, ей грозит сильная простуда.
— Гхе-гхе! — откашлялась с важным видом Мышь. — Все готовы? Тогда начнём. Это вас мигом высушит! Тишина! «Вильгельм Завоеватель с благословения папы римского быстро добился полного подчинения англосаксов, которые нуждались в твёрдой власти и видели на своём веку немало несправедливых захватов трона и земель. Эдвин, граф Мерсии, и Моркар, граф Нортумбрии...»
— Д-да! — сказал Попугайчик и содрогнулся.
— Простите, — спросила, нахмурясь, Мышь с чрезмерной учтивостью, — вы, кажется, что-то сказали?
— Нет-нет, — поспешно ответил Попугайчик.
— Значит, мне показалось, — заметила Мышь. — Итак, я продолжаю. «Эдвин, граф Мерсии, и Моркар, граф Нортумбрии, поддержали Вильгельма Завоевателя, и даже Стиганд, архиепископ Кентерберийский, нашёл это благоразумным...»
— Что он нашёл? — спросил Робин Гусь.
— ...нашёл это, — отвечала Мышь. — Ты что, не знаешь, что такое «это»?
— Ещё бы мне не знать, — отвечал Робин Гусь. — Когда я что-нибудь нахожу, это обычно бывает лягушка или червяк. Вопрос в том, что же нашёл архиепископ?
Мышь не удостоила его ответом и торопливо продолжала:
— «...нашёл это благоразумным и решил вместе с Эдгаром Этелингом отправиться к Вильгельму и предложить ему корону. Поначалу Вильгельм вёл себя очень сдержанно, но наглость его воинов нормандцев...» Ну как, милочка, подсыхаешь? — спросила она Алису.
— С меня так и льёт, — ответила Алиса печально. — Я и не думаю сохнуть!
— В таком случае, — провозгласил Додо, — я предлагаю принять резолюцию о немедленном роспуске собрания с целью принятия самых экстренных мер для скорейшего...
— Говорите по-человечески, — сказал Орлёнок Эд. — Я и половины этих слов не знаю! Да и сами вы, по-моему, их не понимаете.
И Орлёнок отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Птицы тихо захихикали.
— Я хотел сказать, — обиженно проговорил Додо, — что нужно устроить Бег по кругу. Тогда мы вмиг высохнем!
— А что это такое? — спросила Алиса.
Сказать по правде, её это не очень интересовало, но Додо многозначительно молчал, видно ждал вопроса. И так как все тоже молчали, спрашивать пришлось Алисе.
— Чем объяснять, — сказал Додо, — лучше показать!
(Может, и ты захочешь как-нибудь зимой сыграть в эту игру? В таком случае я расскажу тебе, что делал Додо.)
Сначала он нарисовал на земле круг. Правда, круг вышел не очень-то ровный, но Додо сказал:
— Правильность формы несущественна!
А потом расставил всех без всякого порядка по кругу. Никто не подавал команды — все побежали, когда захотели. Трудно было понять, как и когда должно кончиться это состязание. Через полчаса, когда все набегались и просохли, Додо вдруг закричал:
— Бег закончен!
Все столпились вокруг него и, тяжело дыша, стали спрашивать:
— Кто же победил?
На этот вопрос Додо не мог ответить, не подумав как следует. Он застыл на месте, приложив ко лбу палец (в такой позе обычно изображают Шекспира, помнишь?), и погрузился в размышления. А все стояли вокруг и молча ждали. Наконец Додо произнёс:
— Победили все! И каждый получит награды!
— А кто же их будет раздавать? — спросили все хором.
— Она, конечно, — ответил Додо, ткнув пальцем в Алису.
Все окружили Алису и наперебой закричали:
— Награды! Награды! Раздавай награды!
Алиса растерялась. В замешательстве она сунула руку в карман и вытащила оттуда пакетик цукатов. (К счастью, слёзы их не размочили.) Она раздала их собравшимся — каждому по цукату, только-только хватило.
— Но она ведь тоже заслужила награду, — сказала Мышь.
— Конечно, — подхватил важно Додо.
И, повернувшись к Алисе, спросил:
— У тебя осталось что-нибудь в кармане?
— Нет, — отвечала Алиса грустно. — Только напёрсток.
— Давай его сюда! — приказал Додо.
Тут все снова столпились вокруг Алисы, а Додо торжественно подал ей напёрсток и сказал:
— Мы просим тебя принять в награду этот изящный напёрсток!
Эта краткая речь была встречена общими рукоплесканиями.
Алисе вся эта церемония показалась очень смешной, но вид у всех был такой серьёзный, что она не посмела засмеяться. Она хотела ответить на речь Додо, но не могла ничего придумать и только чинно поклонилась и взяла напёрсток.
Все принялись за угощенье. Поднялся страшный шум и переполох. Большие птицы мигом проглотили свои цукаты и начали жаловаться, что и распробовать их не успели. А у птичек поменьше цукаты застряли в горле — пришлось хлопать их по спине. Наконец все поели, уселись в круг и попросили Мышь рассказать им ещё что-нибудь.
— Вы обещали рассказать нам свою историю, — сказала Алиса. — И почему вы ненавидите... К и С.
Последнюю фразу она произнесла шёпотом, боясь, как бы не обидеть Мышь снова.
— Это очень длинная и грустная история, — начала Мышь со вздохом.
Помолчав, она вдруг взвизгнула:
— Прохвост!
— Про хвост? — повторила Алиса с недоумением и взглянула на её хвост. — Грустная история про хвост?
Но Мышь её не слушала — она вся ушла в свой рассказ. И пока она говорила, Алиса всё никак не могла понять, какое это имеет отношение к мышиному хвосту. Поэтому история, которую рассказала Мышь, выглядела в её воображении вот так:
Цап-царап
сказал мыш-
ке: — Вот ка-
кие делиш-
ки, мы пой-
дём с то-
бой в суд,
я тебя
засужу.
И не смей
отпираться,
мы должны
расквитаться,
потому что
всё утро
я без де-
ла сижу.
И на это
нахалу
мышка так
отвечала:
— Без суда
и без след-
ствия,
сударь, дел
не ведут.
— Я и суд,
я и след-
ствие, —
Цап-царап
ей ответ-
ствует. —
Присужу
тебя к
смер-
ти я.
Тут
тебе
и ка-
пу-
т
.
— Ты не слушаешь! — строго сказала Алисе Мышь.
— Нет, почему же, — ответила скромно Алиса. — Вы дошли уже до пятого завитка, не так ли?
— Глупости! — рассердилась Мышь. — Вечно всякие глупости! Как я от них устала! Этого просто не вынести!
— А что нужно вынести? — спросила Алиса. (Она всегда готова была услужить.) — Разрешите, я помогу!
— И не подумаю! — сказала обиженно Мышь, встала и пошла прочь. — Болтаешь какой-то вздор! Ты, верно, хочешь меня оскорбить!
— Что вы! — возразила Алиса. — У меня этого и в мыслях не было! Просто вы всё время обижаетесь.
Мышь в ответ только заворчала.
— Прошу вас, не уходите! — крикнула ей вслед Алиса. — Доскажите нам вашу историю!
И все хором поддержали её:
— Да-да, не уходите!
Но Мышь только мотнула нетерпеливо головой и побежала быстрее.
— Как жаль, что она не пожелала остаться, — вздохнул Попугайчик Лори, как только она скрылась из виду.
А старая Медуза сказала своей дочери:
— Ах, дорогая, пусть это послужит тебе уроком. Нужно всегда держать себя в руках!
— Попридержите-ка лучше язык, маменька, — отвечала юная Медуза с лёгким раздражением. — Не вам об этом говорить. Вы даже устрицу выведете из терпения!
— Вот бы сюда нашу Дину! — сказала громко Алиса, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Она бы вмиг притащила её обратно!
— Позвольте вас спросить: кто эта Дина? — поинтересовался Лори.
Алиса всегда была рада поговорить о своей любимице.
— Это наша кошка, — отвечала она с готовностью. — Вы даже представить себе не можете, как она ловит мышей! А птиц как хватает! Раз — и проглотила, даже косточек не оставила!
Речь эта произвела на собравшихся глубокое впечатление. Птицы заторопились по домам. Старая Сорока начала кутаться в шаль.
— Пойду-ка я домой, — сказала она. — Ночной воздух вреден моему горлу.
А Канарейка стала кликать дрожащим голоском своих детишек:
— Идёмте-ка домой, мои дорогие! Вам давно пора в постель!
Вскоре под разными предлогами все разошлись по домам, и Алиса осталась одна.
«И зачем это я заговорила о Дине, — грустно подумала Алиса. — Никому она здесь не нравится. А ведь лучше кошки не сыщешь! Ах, Дина, милочка! Увижу я тебя когда-нибудь или нет?»
Тут бедная Алиса снова заплакала — ей было так грустно и одиноко.
Немного спустя снова послышался лёгкий звук шагов. Она оглянулась. Может, это Мышь перестала сердиться и пришла, чтобы закончить свой рассказ?