Лагерь // Виларья

Толпа в холле медленно рассасывалась, оставляя за собой гул разговоров, тяжесть косых взглядов и дрожащую тишину в отдельных уголках. Макс держал бумагу в руке, перечитывая список на всякий случай, как будто надеялся, что в нём была ошибка. Но нет. Всё правильно. Все распределены. Включая ту самую четвёрку — Даша, Виолетта, Кира и он сам.

Он бросил короткий взгляд на Дашу. Та стояла чуть в стороне, не шевелясь, как будто её прибило к полу. Взгляд у неё был направлен в никуда. Плечи опущены, губы сжаты в тонкую линию. Словно она ждала, что кто-то отменит решение, сделает вид, будто этого объявления не было.

Виолетта стояла чуть ближе к выходу, боком к остальным. Она не смотрела ни на кого — занималась шнуровкой кроссовка, слишком тщательно, словно от этого зависела её дальнейшая жизнь. На самом деле просто прятала глаза. От Даши. От Киры. От себя.

Кира же кипела. Она пересекла холл за несколько шагов и, не заботясь о свидетелях, резко толкнула Ви в плечо, не сильно, но вполне ощутимо:

— А ну, стой. Мы с тобой ещё не закончили.

Ви вздрогнула, но не повернулась сразу.

— Что это за комедия, а? Серьёзно? — Кира, не понижая голос, продолжала. — Ты до ночи гонишь на неё, орёшь, называешь её как только можно, а утром такая «Ой, давайте я буду в одном купе с ней»?

Ви глубоко вдохнула, выпрямилась и медленно повернулась к ней.

— Я не выбирала, — тихо, почти устало, проговорила она.

— Но и не отказалась.

— Слушай, а ты кто вообще? Мой моральный компас? — голос Ви стал более острым. — Ты слишком уж активно за неё заступаешься, Кира. Что, теперь у тебя новый кумир?

Кира прищурилась:

— Нет. Просто я не люблю, когда люди говорят одно, а делают другое. Ты вчера орала на неё, как будто она преступник, а теперь хочешь сидеть напротив всю дорогу? Лицемерие — твоё второе имя, Ви.

— Хватит, — тихо вмешался Макс. Он подошёл к ним ближе. — Это не поможет. Все и так на нервах.

Ви метнула в него взгляд, в котором смешалось всё — боль, раздражение, обида.

— Конечно, ты теперь рыцарь её величества, да?

— А ты — королева драмы, — мягко, но твёрдо сказал он. — Давайте просто дышать глубже и пойдём заниматься делами. Нина Алексеевна уже третий раз зовёт народ к складу.

---

На перроне воздух будто густел от ожидания. Тяжёлые сумки стучали о платформу, металлический вой тормозов затихал вдали. Вагоны вытянулись как хребет железного зверя, готового унести их прочь — из лагеря, от распрей, от чувства вины… или, наоборот, ближе ко всему этому.

Второй вагон, купе номер 5.
Макс первым взобрался по ступенькам и остановился в проходе, пропуская за собой Киру. Следом поднялась Виолетта, не оборачиваясь ни на кого. Даша пошла последней — медленно, неуверенно, будто шла не в поезд, а в клетку.

В купе было тесно, как и положено пространству, которое предназначено для четырёх человек и багажа на двоих. Сумки, рюкзаки, подушки, чьи-то книги — всё перемешивалось в хаосе начала пути.

— Верх мне, — коротко бросила Кира и закинула сумку наверх, заняв место у окна.

— Тогда я снизу, — спокойно сказал Макс и кивнул на соседнюю полку.

Виолетта стояла в проходе, держа в руках свой рюкзак, и смотрела на Дашу. Та бросила взгляд на свободное место напротив Киры — верхнюю полку.

— Мне туда, — сказала Даша, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Они не смотрели друг на друга. Просто молча устроились на своих местах, как актёры, давно выучившие свои роли, но потерявшие вкус к спектаклю.

Первый гудок. Движение. Плавное, но твёрдое. Как будто поезд решил, что эмоции пассажиров — его топливо.

Ви присела на нижнюю полку, напротив Макса, облокотившись на спинку и уставившись в окно. Кира достала наушники и сделала вид, что полностью поглощена музыкой. Макс копался в рюкзаке, нашёл пачку орешков и бросил одну Даше.

— Ешь. Не злись. Это помогает, — тихо, почти шепотом.

Она поймала пачку, кивнула и отвернулась. От всех.

В первые полчаса в купе царила гробовая тишина, нарушаемая только стуком колёс и приглушённой болтовнёй из других купе. Изредка проходил кто-то из ребят, заглядывал, хихикал, что-то комментировал, но быстро понимал, что здесь атмосфера другая — и уходил.

Макс пытался говорить о чём-то нейтральном — о городе, куда они едут, о планах, о том, что завтра вроде как должна быть экскурсия на реку. Но отклика не было.

— Ви, — наконец сказал он. — Долго ты будешь делать вид, что ничего не произошло?

— А что произошло? — её голос был ровным, но в нём дрожала невидимая нить.

— Ты знаешь.

— Хочешь, чтобы я снова закричала на весь холл? Чтобы было эффектнее?

Кира резко убрала наушники.

— Никто ничего не просит. Просто веди себя честно. Хоть раз.

Ви посмотрела на неё с усталой усмешкой.

— Смешно слышать это от человека, который всегда сбегает, как только становится жарко.

Кира подалась вперёд:

— Это не ты сейчас описала Дашу?

В купе стало ещё теснее — будто стены сдвинулись.

Поезд продолжал свой бег, покачивая вагоны, будто убаюкивая или, наоборот, раскачивая эмоции внутри. Купе было всё таким же тесным, но атмосфера — вязкая, настороженная.

Когда Даша поднялась и, не сказав ни слова, вышла из купе, Макс рефлекторно дернулся следом.

— Я схожу… — начал он, вставая.

— Не надо, — тихо, но твёрдо сказала Виолетта, резко перехватив его за руку.

Он посмотрел на неё в упор.

— Это не твоя сцена, Макс. Дай мне шанс. — Ви отпустила его и, не дожидаясь реакции, вышла.

Даша стояла у окна в переходе между вагонами, прижавшись к холодному стеклу. Поезд уносил их куда-то в зелёную глушь, где никому нет дела до твоих истерик и пощёчин. Только здесь — стук колёс и запах железа.

— Даш, — Ви остановилась в шаге от неё, без привычной наглости в голосе. — Стой. Можно?

Даша не ответила. Только плечи чуть вздрогнули, будто от сквозняка.

— Я перегнула. В холле. И вчера. Я перегибаю часто. — Ви опёрлась ладонью о стену, не приближаясь слишком. — Ты не обязана мне верить. Просто… если бы я умела иначе — я бы сделала иначе. Но я не умею.

Молчание.

— Когда ты меня пощёчиной — это было по делу. Хоть и… неприятно. Я заслужила. Я боялась. И это страх вёл меня. Страх, что ты… настоящая. А я притворяюсь. И мне стыдно, — последнее слово она выдохнула, как яд.

Даша повернулась. Впервые за весь день их глаза встретились.

— Зачем ты тогда вообще подошла? — спросила она.

— Потому что дальше так нельзя. Я устала ненавидеть себя за то, что делаю вид, что ты мне безразлична.

Между ними будто натянулась тонкая нить. Хрупкая, дрожащая.

— Ну вот, — выдохнула Даша, — теперь ты говоришь как человек. А не как танк, мчащийся по чувствам.

Обе на мгновение усмехнулись. Почти. Настояще.

— Возвращаемся? — предложила Ви.

— Только если ты первая не сорвёшься на Киру.

— Тогда лучше ты говори, — хмыкнула Ви. — Я как скажу — потом месяц жалею.

Когда они вернулись в купе, Кира сидела на месте, щёлкая семечки и с какой-то жвачной злобой смотрела на Виолетту.

— Ага. Снова вместе ходим, да? Ну конечно. А недавно у нас был спектакль «я её терпеть не могу».

— Кира, — устало бросила Даша. — Не начинай.

— Нет, ты мне объясни. Почему я должна сидеть и смотреть, как… — она замялась, будто ловя слова, — ...люди врут сами себе?

— Потому что это не твоё дело, — спокойно сказал Макс, не поднимая взгляда от книги.

Кира фыркнула:

— Ага. Конечно. Просто молча принять, что она вчера унижала Дашу, а сегодня глазки строит.

— Я не строю, — сказала Ви, не повышая голос. — Я пришла поговорить. И извинилась.

— Вот уж не верю. Прости, конечно. — Кира закатила глаза.

Макс закрыл книгу и посмотрел на неё.

— Мы здесь в купе на пару часов, не на всю жизнь. Может, все хотя бы попытаемся не рвать друг друга?

Повисло неловкое молчание. Потом кто-то, кажется, Кира, тихо пробормотала:

— Да я просто не понимаю…

Тишина снова затянулась. Пока Макс не вытянул из рюкзака колоду карт.

— Карты на желание? Или на глупости? — спросил он.

Кира нахмурилась:

— Что?

— Ну, типа, проиграл — постучи в соседнее купе и скажи, всякую дурость  Или сделай селфи с проводником. Глупости. Чтоб не выть.

Ви усмехнулась.

Даша взяла карту, глянула на него.

— Только если без пошлостей. Пока.

— Пока, — кивнул Макс.

Минут через двадцать атмосфера действительно смягчилась. Они смеялись, когда Кира проиграла и должна была подбросить носок в коридоре с криком «Он заражён!» Ви подстроила проигрыш Максу, и тот пошёл петь строчку из случайной песни перед дверью Лёши.

Именно тогда дверь приоткрылась, и выглянули Соня, Крис и Лиза, а за ними — Лёша.

— Что тут за шабаш? — спросила Соня, приподняв бровь.

— Карты на глупости. Хочешь присоединиться? — предложил Макс.

Крис засмеялась:

— Ну раз уж даже Ви не рычит, значит, день благословенный.

Вошли. Купе стало тесно, но весело.

— Только не мешайте моему профессиональному проигрышу, — сказала Даша, подмигнув Крис.

— Да-да, ты же мастерица проигрывать, — подколола её Ви, и в этом было нечто… почти дружелюбное.

Купе гудело голосами. Где-то хихикали, где-то спорили, где-то уже храпели. Было тесно, жарко и немного тревожно. Алкоголь, как и ожидалось, появился неожиданно — Костя, довольный собой, достал бутылку, спрятанную в термосе, с заговорщицким видом.

— Только чтоб никто не спалился, ага? — прошептал он. — Нина Алексеевна если увидит — хана будет.

Макс, сидящий у окна, только покачал головой:

— Кто-нибудь должен остаться трезвым. Я — ваш наблюдатель. Как дрон, но живой.

— Да ты зануда, — фыркнул Костя, передавая пластиковый стакан Лизе.

____________________________________________

ставьте звёзды
пишите как вам