Глава 7.
Память трясёт меня и толкает, пока Богум висит на проводе, а я невидящим взглядом смотрю на прохожих, что движутся мимо прозрачных стеклянных стен отцовской аптеки.
- Мы были вместе три года. - отвечаю я на поставленный вопрос.
- И почему расстались?
- Он тебе не сказал?
- Он мне ничего не рассказывает о своих прошлых отношениях.
- И ты решил все узнать от меня?
- Я же говорю с тобой.
- Зачем тебе это?
- Чтобы понять, кто был до меня.
- Тогда вряд ли я тот, кто тебе нужен. Найди кого-нибудь, кто был после меня. Информатора посвежее.
- После тебя только я.
- Даже так.
- Так почему вы расстались?
Мне хочется закидать его ответными вопросами типа «а почему люди обычно расстаются?» и сбросить в яму пустых ремарок, но я сдерживаюсь.
- Он изменил мне.
Я впервые произношу это вслух.
Как же жалко и жестоко это звучит.
Мерзость.
Собеседник молчит и не сразу продолжает.
- Как?
Я горько усмехаюсь:
- Я не гугл, приятель, надо - спрашивай у своего парня. Думаю, он ничего не забыл.
Потому что я не забыл точно.
Помню всё, хоть и не хочу.
Как в общаге устроили вечеринку, и я опаздывал из-за обеда с отцом.
Как Чимин не знал, где Тэхён, и предложил мне поискать в комнатах международников на третьем этаже.
Как я не мог до него дозвониться, совершенно не удивляясь, потому что была велика вероятность, что он снова оставил телефон неизвестно где.
Как я заглядывал в двери и спрашивал, видел ли его кто-нибудь.
И как я, наконец, нашёл.
Голого под крупным парнем со спущенными штанами, который прижимался грудью к его спине и по-звериному стонал, омерзительными толчками вдалбливая в матрас моего человека.
Помню, как охватил ледяной ужас, как вспотели ладони, и внутри всё заболело.
Как хотелось на воздух - прямо из окна. Сразу в другой мир. Тот, где не надо чувствовать, где можно рассмотреть свою память, как алгоритмы в компьютере, и стереть болезненные воспоминания.
Ещё я помню, что остался в этом мире.
С этой болью и этими воспоминаниями.
- Что он сказал потом? - возвращает меня в реальность Богум.
- Я не говорил с ним после этого.
- Вообще?
- Вообще. Я больше с ним не виделся.
- Вы же учились в одном университете.
- Нет, я уехал.
- Ты бросил учебу?
- Получается так.
Ли Богум опять молчит пару секунд, что-то там анализируя, а мне уже безразлично. Я хочу залить в себя пиво и заснуть на диване под какой-нибудь ночной сеанс.
- И когда ты сюда вернулся? - не унимается этот парень.
- Два года назад примерно.
- И не попытался с ним связаться?
- Для чего?
- Чтобы узнать, почему он так поступил.
Я устало вздыхаю и спрашиваю:
- Сколько тебе лет, Богум?
- Тридцать.
- И что, в тридцать не знают, почему люди друг другу изменяют?
Богум на это ничего не говорит и задаёт другой вопрос.
- Ты всё ещё на него обижен?
- Уже нет. - вру я. - Мне всё равно.
Хочется быстрее закончить этот разговор, но на том конце тишина, так что я просто жду.
- У тебя остались какие-то совместные фотографии с ним?
Я удивленно поднимаю брови. Этот парень начинает меня беспокоить не на шутку.
Наверное, ему удаётся это почувствовать, поэтому он добавляет:
- Я объясню, просто скажи, есть или нет.
- Может быть. - отвечаю так, чтобы иметь возможность получить объяснения.
- Вчера я взял его телефон и удалил все ваши фотографии. Безвозвратно. Чтобы заработать прощение, мне нужно хоть что-то вернуть.
- И зачем ты их удалил? - удивляюсь, чувствуя возмущение и стараясь его скрыть.
- Разозлился.
- Мне нужно постоянно задавать наводящие вопросы? Почему ты разозлился?
- Тебе сколько лет, Чонгук? - парирует он, и я молчу, понимая, к чему он клонит. - В твоём возрасте не знают, почему люди в отношениях злятся из-за тех, кто был до них?
- Ну, во-первых, тебе должно быть очевидно, что, даже будь у меня фотографии, я бы их не дал. А во-вторых, очень сомневаюсь, что Тэхёну они нужны, так что не волнуйся, он не расстроится, что ты их удалил.
- Мне нужны фотографии. - упрямо повторяет собеседник своим гребаным деловым тоном. - Я могу купить их, если надо.
- Я похож на того, кто нуждается в деньгах?
- Твой отец берётся за новый проект и заключает сделку с моей строительной компанией. Я снижу стоимость на материалы, если ты отдашь мне фотографии.
- Боже, как тесен мир. Но мой ответ - нет. Мне нечего тебе дать: я удалил все наши фотографии на вторую неделю после того, как увидел, как его тр*хает другой парень. - вру, скрывая все чувства за чёрствой фразой.
- Тогда я хочу, чтобы ты с ним поговорил.
Его наглое утверждение на пару секунд ставит меня в ступор.
- Может, ты составишь список того, что я должен сделать, чтобы я сразу же начал?
- Если всё, что ты мне рассказал, правда, теперь я понимаю, почему он мне об этом ничего не рассказывает..., - Богум то ли прерывается, то ли на мгновение теряется связь, - его поведение говорит о том, что он себя наказывает. Не знаю, что на него нашло, когда он тебе изменил, но ясно, что в этом и состоит психологическая причина. Это чувство вины. Ведь ты же даже не дал ему извиниться, когда уехал.
Я слушаю и задаюсь вопросом о том, как я вообще оказался в подобных обстоятельствах.
Как меня угораздило вести этот телефонный разговор с человеком, речи которого я постепенно перестаю понимать.
- Да ты, выходит, ещё и психотерапевт. - произношу с сарказмом.
- Если ты действительно не держишь на него зла, поговори с ним и скажи, что прощаешь. Помоги ему избавиться от самобичевания.
Всё. Пора кончать этот фарс.
- Так, товарищ, - произношу я на выдохе, бросая взгляд на настенные часы, и выхожу из-за прилавка, чтобы сменить вывеску на «закрыто», - несмотря на то, что мне нравится слушать, как ты кичишься своим псевдодаром психоанализа, спешу напомнить, что неделю назад я пробыл с Тэхёном почти целый час, и его поведение даже близко не напоминало раскаявшегося парня, не знающего, как исцелить свою грешную душу. Так что мой тебе совет: спустись на землю и смени сферу деятельности.
- То есть ты отказываешься?
- А на что похоже?
- На то, что ты всё ещё обижен и ничего не понимаешь.
Я теряю терпение.
- Если это всё, доктор, могу я уже бросить трубку?
- Я тебя понял. Спасибо, что помог Тэхёну в прошлый раз, но сделай мне два одолжения. - произносит он. - Ничего не говори ему об этом звонке и с этого момента держись от него подальше.
- Конечно, Богум, - неестественно дружелюбно отзываюсь я, - сделай и ты всего одно одолжение - не указывай мне, что делать.
Я отключаюсь и сжимаю корпус телефона до скрипа.
Бросаю все препараты с разбросанными инструкциями там, где я их оставил.
Закрываю аптеку, игнорируя кассовые обязательности, и еду домой.
Заливаю себя пивом и мыслями о русых кудрях, рождённых дождевой влагой, и глазах, сужающихся до тонких линий в порывах заразительного хохота.
Помочь мне уже нечем.