Сделка/ 18+

Я не мстителен — убив врага, 

я прощаю ему то, что он защищался. 

(Роб Зомби)

Я поправил ворот куртки, чувствуя, как адреналин перемешивается с моей кровью и течет по сосудам. Вскинув руку, на ладони которой было тату с надписью "мама" и рисунками в виде розы и мастей карт, я посмотрел на часы, отметив, что человек, назначивший мне  встречу, опаздывает уже на десять минут. В его интересах появиться здесь, если он не хочет, чтобы к нему нагрянули в дом и  выбили всю нужную информацию. Мимо меня прошли люди, но по их лицам было понятно, что они ищут явно другого. Здесь, на опушке леса, что находился недалеко от университета, продавались наркотики, так что земля эта была усеяна закладками героина, амфетамина, кокаина, метадона и прочей херни, которая призвана убивать человека. Жажда легкого удовольствия всегда порождает боль, агонию и в конечном итоге – смерть.

Часто слышал от людей, принимающих наркотики, что они соблюдают свою меру, а потом видел их валяющимися где-нибудь на дороге, находящихся в поиске доброго дяди, который подкинет им монетку и проспонсирует еще одну дозу. Обычно она становилась последней. На моих глазах знакомый превратился из человека в загнанного зверя, продавшего все в своем доме, а затем ввязавшегося в криминальные дела ради веществ. Я был свидетелем, как он кричал, бился в судорогах, умолял дать ему героин, бился головой об стену, мучаясь от ломки и бесконечных болей в теле. Два года как его труп гниет на кладбище. Человеку было двадцать четыре года.

Вдали появился силуэт мужчины, и через какое-то время я увидел его лицо – это был он. Мужчина встал напротив меня, протянул руку для рукопожатия, на что я усмехнулся.

- Думаю, это лишнее, Себастьян, - он кивнул, убирая руку обратно в карман, и стал нервно переминаться с ноги на ногу. – Что известно о том мужчине?

Ничего не сказав, Себастьян вытащил какую-то папку из-за пазухи, протянул ее мне, на что я кивнул и взял вещь. Внутри папки была собрана вся информация о необходимом мне человеке.

- Благодарю, - я захлопнул ее и взглянул на этого таракана, что трясся, словно я готов был сделать с ним что-то совсем ужасное. Кто знает, может быть, и хотел... – Ты не мог бы подкинуть мне номерок этого парня?

Я потряс фотографией перед Себастьяном, который, видимо, забыл, что нужно дышать. Ах, значит, человек, изображение которого мне довелось показать ему, был все-таки не безобидным котиком. Интересно.

- Пожалуйста, не проси меня об этом! – взмолил он, и в его глазах читался неприкрытый ужас.

Я оскалился, чувствуя, как в воздухе разливается страх. Надо было раньше думать, придурок. И зачем связывался с такими людьми?

- Мне нужна эта информация, - вкрадчиво произнес я.

- Я не могу тебе ее дать, - испуганно ответил Себастьян, пятясь.

- Я бы на твоем месте не стал этого делать.

В моей руке блеснул нож, которым я ловко жонглировал между пальцев. Мы с ним были лучшими друзьями, родными братьями, знавшими друг друга чуть ли не с рождения. Им я оставил на теле отца несколько глубоких порезов, а еще покарал тех, что лишили жизни невинного младенца из-за того, что их отец не смог отдать долг. Улыбка сползла с моего лица, и я лениво сделал шаг вперед, затем еще один, наступая на него, как хищник на свою жертву.

- Хочешь, я могу сделать им красивую татуировку в виде узоров на твоем лице? Могу написать «Себастьян», могу добавить фамилию, чтобы продлить удовольствие.

По щекам ушлепка побежали слезы, ничуть не тронувшие мое черствое сердце. Не он первый, не он последний.

- У меня... нет... выбора, да? – прерывисто спросил он, подходя ко мне.

- Какой ты умный мальчик! – проворковал я, не торопясь убирать нож. – Ну что?

Я протянул ему ручку с бумажкой, и он умоляюще взглянул на меня, видимо, все еще надеясь на человечность, но вот беда – ее во мне не было. Она давно умерла. Отрицательно покачав головой, я дал понять, что отступать не намерен, после чего Себастьян все-таки сдался и написал номер и имя человека. Довольная улыбка расплылась по моему лицу.

- Благодарю за сотрудничество.

Я протянул ему руку, и он, помедлив, обхватил ее. Попался юнец. Сжав ее, я резко притянул Себастьяна к себе, отчего он чуть не упал, а затем, сдавив горло парня, побагровевшего через несколько десятков секунд, предупредил:

- Если хотя бы одна живая душа узнает об этой встрече, в полицию поступит заявление с приложенными доказательствами о наркодилере, Себастьяне Костнере, что сбывает запрещенные вещества студентам, подвергая их жизни опасности. Ты меня понял? - он промычал что-то нечленораздельное, отчего мой голос стал жестче. Он вскричал от боли в руке, когда я сжал ее сильнее, начиная выламывать. – Ты меня понял?

- ДА! – прохрипел он, закатывая глаза, и я, помучив этого ушлепка еще пару секунд, отпустил его.

Себастьян упал на землю, вскричав, словно младенец, и стал жадно глотать воздух, а затем быстро вскочил и побежал в неизвестном мне направлении. Довольно ухмыльнувшись, я двинулся к университету, ощущая пустоту внутри.

***

Я только пришел в свою комнату после того, как прошерстил всю территорию университета. На это ушло пару часов, но я понимал, что не мог поступит иначе. Кто-то здесь ведет грязные дела, и мне нужно было узнать, что за дерьмо решило, что может здесь творить вакханалию. И все же моя вылазка ничего не дала. Подойдя к шкафу, я залез в карманы своей куртки, нашел там листок, на котором было написано имя и телефон человека, что должен был пролить свет на происходящее здесь, и набрал его, слушая бесконечные гудки. Человек сбросил. Я позвонил вновь, но меня опять кинули. На лице появилась усмешка оттого, что теперь этот вопрос придется решать иначе. Видит Бог, я пытался сделать это как джентельмен.

На момент, когда возник какой-то шум за дверью, мне довелось читать справочник по уголовному праву. Кто-то неистово барабанил дверь, словно она была его порталом в лучшее будущее. Нет, так не будет. Этот мир слишком сильно погряз в дерьме, чтобы стать хорошим. Я вновь уткнулся в книгу, пытаясь найти необходимую мне информацию, которую можно будет использовать в деле Брауна, когда раздался стук уже в мою дверь. Тяжело вздохнув, я сполз с кровати, потянулся к футболке, висевшей на стуле, но отмахнулся от нее, вновь услышав слабый шум, перерастающий в дробь.

- Да здесь я, здесь! - громко проворчал я, открывая дверь и видя перед собой какую-то рыжую девушку, кудри которой лезли ей чуть ли не в нос. Ей бы чутка укоротить их, а то они покушаются на здоровье девушки. – Чего тебе? Соли нет, пива тоже.

Раздражение не отпускало меня с того момента, как Валери вновь укатила со своим дегенератом в кино. Обожаю Темпла. Вчера мы вместе, как крысы, обсуждали парня его сестры, и таким довольным я давно не был. Хоть кто-то, помимо меня, считал, что он совершенно не достоин Валери. Ей я, конечно, об этом не скажу, потому что это ее парень и не мои отношения – пусть сама с этим всем разбирается. Но черт, как же трудно сдерживаться, когда тебя так и распирает оттого, что ты не можешь высказаться.

- Валери лежит в туалете. Она без сознания! – испуганно сообщила девушка.

Внутри меня все оборвалось при этой фразе, и я, не слушая больше ничего, побежал в туалет, на полу которого действительно лежала Валери. На секунду я застыл, смотря на то, как ее тело безжизненно валяется на полу, испытывая такой ужас, который невозможно было передать словами. Такая хрупкая и беззащитная... Я быстро подошел к ней, кладя пальца на шею и, затаив дыхание, умоляя Бога, чтобы с ней все было хорошо, почувствовал пульс. Облегченно выдохнув, схватил ее и вытащил из туалета, быстрым шагом направляясь к ее комнате.

Аккуратно положив Валери на кровать, я захлопнул дверь перед любопытными девицами, что пытались узнать, что с ней, а затем подошел к окну, распахивая его настежь и впуская в комнату воздух. Пришлось отодвинуть ворот ее топа, чтобы кислороду было легче поступать в организм. Я был знаком с обмороками, с тем, когда человек остается полностью беспомощным – у Эйдена часто возникали панические атаки, сопровождаемые сильнейшими судорогами.

- Ну же! – взмолил я, смотря на ее белое лицо и побледневшие губы. - Ну же, давай!

Валери протяжно вздохнула, открывая глаза и часто моргая – ей было трудно сфокусировать взгляд. Я сел возле нее, взяв за руку, отчего она обратила на меня внимание, пытаясь разглядеть мое лицо.

- Джей-ми, - всхлипнула она, заикаясь, и я тут же притянул ее к себе, ощущая в этом острую необходимость.

Я хотел быть рядом с ней, хотел сделать так, чтобы Валери перестала трястись, как делала это сейчас, чтобы страх, что сковал ее разум, отступил, чтобы она почувствовала себя защищенной.

- Я рядом, тыковка, рядом.

Она вновь всхлипнула, прижимаясь ко мне, отчаянно цепляясь за плечи, словно ее хотели вырывать из моих объятий. Сердце сжалось от боли за нее. Я стал покрывать короткими поцелуями ее голову, лоб, щеки, зная, что от этого ей станет легче. Так было всегда, когда ее мать мучила Темпла: я был рядом с Валери, помогая пережить эту боль, не давая страху завладеть ее разумом и охраняя сон.

- Не уходи, пожалуйста, не уходи, - проплакала Валери, прислонившись своим лбом к моему. – Только не уходи!

В голове возникли разного рода мысли, среди которых главенствовала одна:

- Кто заставил тебя пережить это?

Я старался сдерживаться, старался подавить в себе бушующие эмоции, старался придать своему голосу беспристрастности, чтобы не пугать ее больше, но с каждой секундой это становилось делать все труднее и труднее. Я сотру в порошок того ублюдка, из-за которого она сейчас так плачет.

- Валери? – тихо позвал ее я.

Раздался звонок, и мы оба поняли, что адресован он был ей. Она вытащила телефон, и я краем глаза увидела, что это был Виктор. На дисплее высветилось тринадцать пропущенных от него. Словно предвосхищая мои дальнейшие мысли, Валери резко вскинула голову, смотря мне в глаза, и сказала:

- Виктор ничего не делал.

Я кивнул головой, ощущая, как от гнева мне становится трудно дышать, как злость охватывает весь мой разум, как внутри все хочет разорвать на куски того выродка, что причинил ей боль.

- Валери, пожалуйста, скажи, что случилось? – более или менее спокойно спросил я, поглаживая ее холодное лицо.

Слезы высохли в ее глазах, но испуг никуда не делся. Почему-то мне показалось, что кто-то или что-то вызывало в ней воспоминания о том, что она предпочла бы забыть. Я прикоснулся губами к ее щеке, затем переместился на лоб, после чего прислонил голову Валери к своему плечу, давая ей возможность прийти в себя, а сам в это время мучился от догадок, представлений и разного рода мыслей. Нет, я это просто так не оставлю. Мне не составит труда узнать его имя, нужно лишь время.

- Тебя ведь не трогали?

Я обратился к ней в надежде, что она скажет нет потому, что ни один человек не заслуживает, чтобы что-то делалось без его согласия. Разве только насильники и убийцы. Плечи Валери затряслись, и она вжалась в мое плечо, что было сигналом для меня – да, какая-то мразь все-таки тронула ее. Я чуть не вскочил с места, задыхаясь от ярости, когда раздался стук, затем еще один, и еще: кто-то отчаянно хотел попасть сюда.

- Валери! – закричал мужчина, и по его голосу я узнал Виктора. – Валери, открой дверь!

Он вновь забарабанил по дереву, и я поморщился, представляя, как делаю то же самое с его головой.

- Ее здесь нет скорее всего, - раздался рядом другой голос, принадлежавший Мартину.

Она заплакала еще сильнее, вцепившись в меня мертвой хваткой, и прошептала:

- Не открывай! Пожалуйста, не открывай!

Тогда я все понял. Кто-то из этих мудозвонов сделал ей что-то, тронул ее, возможно... Черт, нет! Все внутри меня запротестовало от этой мысли, и я закрыл глаза, подавляя в себе рвотный позыв. Нет, только не она. Ярость заполонила меня, и я, посадив ее обратно на кровать, встал, сжимая руки в кулаки.

- Джейми, нет, пожалуйста! – отчаянно прошептала она, цепляясь за мою руку.

Я посмотрел на нее: в глазах Валери стояли слезы, щеки раскраснелись, губы, истерзанные укусами, алели на в целом бледном лице, руки тряслись, грудь дрожала под натиском подавленных криков. Сердце сжалось от боли. Невольно у самого меня появились слезы в глазах. Я знал, что это такое. Знал, когда ты становишься куклой в руках взрослого человека, считающего, что ему дозволено делать с тобой все, что заблагорассудится.

Хорошо, я не стану сейчас требовать возмездия, но, когда Валери успокоится и ей станет лучше, обязательно найду эту тварь и заставлю пожалеть о том, что она родилась на свет.