4
К северу от Одинокой горы начинается небольшой перелесок. В нем может укрыться только тот, кому это по-настоящему нужно, да и то такая возможность сомнительна. А тем более это сложно проделать остаткам орочьего отряда, из которых и выжило-то всего пара десятков. Многие были ранены, и теперь поспешно смазывали порезы от гномьих мечей и топоров вонючей мазью, которая заживляла почти все раны, хоть и немилосердно жгла при этом. Небольшой отряд орков опасался приближаться к своему предводителю, стоявшему чуть в стороне, у поваленного дерева. Огромный орк с необычно светлой кожей замер неподвижно, глядя в сторону Одинокой горы. О чем он сейчас думает, было неясно, но на всякий случай ни один из его отряда не приближался к вожаку. Вполне могло статься, что рискнувший подойти поплатится жизнью, такое уже бывало.
Белый варг предводителя орков лежал на земле, недовольно облизывая переднюю лапу. Во время отступления кто-то из эльфов успел выстрелить в него, а дальнобойность стрел эльфов была известна всем. Стрела застряла в лапе намертво, и огромный волк был крайне разозлен от боли и неудобства, причиняемых ею. Наверное, если бы лапу просто отрубили, и то не было бы так больно. Наконец, спустя пару часов, терпение варга кончилось. Он чуть приподнялся, прихрамывая, подошел к своему хозяину и глухо, сдавленно зарычал. Азог медленно повернулся и коснулся крюком, заменявшим ему левую руку, холки варга. Тонкие губы чудовищного орка расплылись в хищной усмешке. - Подойдите. Уже никого не убью, - его низкий, хриплый голос звучал относительно спокойно, хотя это ничего не значило - Азог особенно любил убивать как раз тогда, когда его жертва ни о чем не подозревала. Орки не без опаски приблизились. Хоть они и были намного крупнее большинства гоблинов, но по сравнению с Азогом казались карликами. - Ты! - Палец вождя указал на одного орка, съежившегося от испуга и раболепного преклонения. - Я хочу, чтобы ты выдернул стрелу из лапы Морага! Орк не посмел протестовать. Был шанс, что варг не слишком сильно разозлится, если пытаться извлечь стрелу, а вот Азог не пощадит уж наверняка. Он посмотрел на огромного белого варга, глухо рычащего и постукивающего хвостом по земле. Да, шанс оставался.
Впрочем, исход этого дела был предсказуем с самого начала. Когда орк наклонился и одним рывком выдернул эльфийскую стрелу из лапы Морага, тот неожиданно и очень быстро клацнул зубами. Челюсти, надо отдать ему должное, были у него невероятно мощными, так что смерть орка оказалась очень быстрой, хоть и болезненной. Азог мрачно наблюдал за тем, как его любимец разрывает в клочки одного из его солдат. Никакой радости от этого действа на лице вожака не было заметно - впрочем, как и хоть капли сожаления. Его варг теперь здоров, и это было главной задачей. Значит, можно было двигаться дальше. - Выступаем ночью, когда как следует стемнеет! - скомандовал Азог. - Никто из коротышек или их приспешников не должен знать, куда мы направляемся. - Господин... а куда мы пойдем, господин? - один из орков был посмелее остальных - или же просто не обладал развитым инстинктом самосохранения. Азог повернулся к нему, и на его исчерченном шрамами лице медленно расплылась очень нехорошая усмешка. Зрелище было жутким, особенно в сочетании с неподвижным взглядом бесцветных раскосых глаз. - Твое дело повиноваться, а не задавать вопросы, раб! - глухо рыкнул он, но все же снизошел до ответа: - Мы отправимся в то место, где нас никогда не будут искать. Коротышки наверняка думают, что мы уйдем обратно в горы и засядем там, как крысы в норе. - А разве мы не станем возвращаться к горам? - удивился тот же орк. Его товарищи на всякий случай отодвинулись от него, чтобы не пострадать заодно с безрассудным храбрецом. - Нет... к горам мы не пойдем. - Настроение Азога улучшалось на глазах, а глаза засверкали мстительным огоньком. - Если их королишка сдох в битве, значит, они будут мстить. А если нет... тогда тем более. Если нам еще предстоит столкнуться с Торином, сыном Трейна, я хочу, чтобы это произошло на моих условиях. Мы пойдем по дороге на северо-запад отсюда, к местности, которую они называют Железными Холмами. Там нашего присутствия не ждут, и мы сможем затаиться и нанести удар первыми. Пора проредить эту расплодившуюся гномью семейку... Посмотрим, что скажет сын Трейна, когда я убью еще кого-нибудь из его родичей! Он коротко, хрипло захохотал, оскалив подпиленные треугольником зубы. Орки радостно присоединились в этом злом, безрадостном смехе к своему вождю. Предстояло грабить и убивать - привычное ремесло, которое они так любили. А думать и составлять планы должен вождь.
Бильбо проспал не так уж долго - всего пару часов. За стенками шатра едва начало светать, когда его осторожно разбудил вошедший в шатер эльф. - Прости, что мешаю твоему отдыху, Друг Эльфов, - прошептал он очень тихо, - но твой король требует тебя к себе. - Как он? - потирая глаза, осведомился хоббит, аккуратно перебираясь через ноги лежащего рядом с ним Кили. Братья, измученные волнениями и усталостью, даже не проснулись, продолжая посапывать, теперь уже присобрав одеяло и уткнувшись в плечо друг другу. - Я слышал, что Торин был... недоволен тем, что вы его лечили. - Да, мы ему явно не приглянулись, - в глазах эльфа прыгали смешинки. - Но это нам не помешало. Торин Дубощит потерял память, но не здравый смысл. И как бы он ни ругался, он понимает, что лечение из наших рук пойдет ему на пользу. Мы переменили повязки и наложили несколько швов, но лучше ему пока не вставать, а тебе - присмотреть за ним, Бильбо Бэггинс. Пока король гномов не выздоровеет, на тебя ляжет очень много дел. - Ну, во всяком случае, на троне пока посидит Балин! - вздохнул Бильбо, выползая из шатра и от души потягиваясь. - Ох, кажется, я все же выспался, впервые за не знаю сколько дней! Подумать только... Поблагодарив эльфа за добрую весть, хоббит направился к горевшему неподалеку походному костерку. Ему не хотелось приходить к Торину с пустыми руками. Раньше короля мучили раны, но теперь, немного подлеченный и поспавший, он наверняка проголодается. А кормить раненого монарха походной похлебкой Бильбо не мог, ему просто не позволяла совесть. Продукты, конечно, оставляли желать лучшего - все же у стен Одинокой только недавно закончилась большая битва - но все же хоббиту удалось сделать из имеющихся припасов вполне приличное кушанье. Зная, что обычаи гномов - как и их организм - немного отличаются от хоббичьего, мистер Бэггинс приготовил немного тушеного мяса, украсив его парой листиков зелени, найденных неподалеку от лагеря.
По крайней мере, тут что-то растет! - утешал он сам себя. - Глядишь, через некоторое время вся округа зазеленеет и зацветет... И вот тогда-то бедные гномы действительно смогут почувствовать, что вернулись домой!" Дом... Чудесное слово, означающее не просто место, где ты родился, но то, где тебе хорошо, где тебя любят и ждут... Мистер Бэггинс старался не думать о Шире. Судя по всему, вернуться туда ему предстояло еще очень не скоро. Закончив с готовкой, он прихватил мисочку, обернув ее в полотенце и обжигаясь о края, и направился к шатру, где лежал Торин. Король был ничуть не менее - а может, даже более - деятелен, чем его неугомонные племянники. Поэтому в тот момент, когда вошел Бильбо, он как раз пытался встать. Сесть ему с грехом пополам удалось, а вот попытка подняться на ноги, скорее всего, закончилась бы падением носом в пол. Но Торин этого явно не понимал и с упорством, достойным лучшего применения, пытался сползти с широкого ложа. - Что ты делаешь? - ахнул хоббит, отставив мисочку на низкий столик в сторонке и бросаясь к королю. - Тебе нельзя вставать! - Да? - огрызнулся гном, зло хмурясь. - По нужде ходить мне тоже здесь прикажешь?! Не стой столбом, помоги подняться! - Может, тебе какой-нибудь тазик принести? - смутившись, предложил полурослик, не зная, куда деть глаза от стыда.
Поверь мне, этот тазик просто окажется у тебя на голове! - зло отпарировал король. - Надеюсь, хотя бы пустой? - не удержался Бильбо. Торин посмотрел на него ошеломленно - и вдруг довольно усмехнулся, на секунду бросив попытки подняться. - Очень хорошо, господин хоббит! - одобрил он. - А то вчера на вас просто лица не было. Мне даже казалось, что это не я, а вы лежите раненым в постели. - Посмотрел бы ты на себя вчера - еще не так испугался бы! - вздохнул Бильбо, утешаясь хотя бы тем, что характер у Торина остался совершенно прежним - жестким и язвительным. К такому Торину он привык и знал, как себя с ним вести... Если король и не вспомнит ничего из своего прошлого, то, может, он хотя бы выучит все заново? Сообразительности у него никто не отнимал... - Помоги-ка мне! - тем временем распорядился гном, бесцеремонно подтягивая хоббита к себе и опираясь на его плечо. - Если уж я действительно король, как ты говоришь, то надо привести себя в приличный вид, прежде чем показываться перед подданными. - И выздороветь для начала, - согласился Бильбо, невольно чуть пригнувшись под тяжестью Торина. Даже без доспехов и едва одетый, гном был очень увесистым - по крайней мере, для маленького хоббита. Но, во всяком случае, с отправлением своих потребностей Торин справился сам, хотя и едва стоял на ногах. Недолгий путь от низеньких кустиков обратно к шатру показался Бильбо вечностью. Торин тихо ругался сквозь стиснутые зубы - и, хотя Бильбо не знал на кхуздуле почти ни слова, он удивительным образом понимал все сказанное королем. Наверное, потому, что понемножку начал проникаться атмосферой, царившей среди подгорного народа. Когда Торин лег обратно на ложе, Бильбо, мысленно приготовившись преодолевать сопротивление, осмотрел его повязки на предмет проступившей крови. К его несказанному облегчению, все было в порядке. - Ну вот, теперь тебе нужно немного поесть, чтобы восполнить кровопотерю... - начал хоббит, взяв со стола мисочку и деревянную ложку. - Почему ты так со мной возишься, хоббит? - вдруг перебил его гном. - Я помню что-то неприятное, связанное с тобой, и мне не кажется твое поведение логичным. Признайся, я когда-то сказал или сделал тебе что-то плохое? Мы поссорились? Бильбо нашел в себе силы слабо улыбнуться, присаживаясь на край одеяла. - Что было, то прошло, мой король, - вздохнул он. - Это больше не имеет значения. У тебя начинается новая жизнь, надеюсь, куда лучше прежней, а я... я хочу помочь тебе выздороветь, чтобы ты снова мог вдохновлять свой народ одним только присутствием. Торин неопределенно хмыкнул - и покосился в сторону мисочки в руках полурослика. - Вы всех раненых так кормите, господин хоббит? - поинтересовался он. - А, нет, это я приготовил сам, подумал, что ты не захочешь есть простую похлебку... - волнуясь, сказал Бильбо. - Во время нашего похода тебе нравилось, как я готовлю, ты меня даже похвалил... - Врешь, - тут же определил Торин, удовлетворенно откидываясь на подушки. - Я тебя не хвалил. Как по-твоему, я был неблагодарной свиньей? - И еще какой! - от души ляпнул Бильбо - и осекся, услышав тихий смех короля. - А вот теперь ты честен со мной. - Торин взял у него мисочку и, заглянув в нее, чуть приподнял брови. - Совсем неплохо. Выглядит очень аппетитно. Надеюсь, вы догадались подсыпать туда побольше яду, господин хоббит? - Бильбо, - поправил мистер Бэггинс. - Зови меня просто Бильбо, как и раньше. Так лучше звучит. И, прошу тебя, поешь. Там нет отравы, я ведь сам все это приготовил.
А в это же самое время Кили, проснувшийся и также ненадолго вышедший из шатра, возвращался обратно. Раны от стрел и орочьих ятаганов все так же немилосердно болели, но, по крайней мере, у него получилось подняться с кровати, чему юноша уже был несказанно рад. Даже боль он приветствовал с радостью и неизменным оптимизмом, ведь она доказывала, что он жив и будет жить, а не ляжет в братскую могилу вместе с десятками тех, кому не так повезло. Уже подойдя к шатру, младший принц услышал донесшийся оттуда тихий стон. Перепугавшись, он поспешил пересилить собственную слабость и зайти внутрь поскорее. - Фили! - окликнул он. - Фили, братец, что с тобой? Светловолосый принц сидел на полу около кровати, держа в руках маленькое зеркальце. На лице его было написано такое искреннее отчаяние, что Кили стало не по себе. - Не смотри на меня, Кили! - глухим, каким-то неживым голосом сказал старший. - И пусть никто не смотрит! Этот шрам... я теперь настоящее чудовище! - Ну, во всяком случае точно симпатичнее того орка, который с тобой это сделал! - воскликнул Кили, заставив себя улыбнуться. - Вот уж ему-то точно ничего не поможет! Не огорчайся, брат! Вот дядя вообще память потерял - и ничего, не плачет же. - А я и не плачу! - сердито откликнулся Фили, отшвыривая зеркальце и закрывая лицо ладонями. - Ужас... Хоть из шатра не выходи... Какая женщина замуж за такого урода пойдет?! Младший принц присел рядом с братом на колени и отвел его руки от лица, чуть ли не силой, а потом заглянул в глаза. - Знаешь, что я вижу? - улыбнулся он. - Я вижу своего дорогого брата, все такого же замечательного и ничуть не изменившегося - того, что так здорово втравливал меня в разные проделки и благородно брал ответственность за мои шалости на себя, чтобы меня не наказывали! В твоих глазах я вижу тебя, брат, и ты - прежний. Это сейчас шрам такой, а потом он заживет и просто станет твоим украшением. А если какая девушка тебе откажет, значит, она глупая и жестокая. Зачем тебе такая нужна будет? Он обнял Фили, очень осторожно прижав к себе и погладив по волосам. - Когда-то ты прибегал ко мне, наказанный за свои проделки, и плакал, а я вот так же держал тебя на руках и успокаивал, - припомнил Фили, грустно улыбаясь. - Видно, сейчас твоя очередь. - Ты - брат мой единокровный, - откликнулся Кили. - И нет у меня никого дороже тебя в целом мире, даже мать и дядя не были так близки мне. Ты помнишь, как мы решили в детстве, что если женится один, то семью заведет и второй, если больно одному, то и другой страдает... - А если умрет один, то не сможет жить и другой! - прошептал Фили, кивнув. - Да. Я помню, брат. Спасибо тебе, что всегда бываешь рядом. Сейчас, когда от нашей семьи мало что осталось, это особенно важно. - А раз ты больше не горюешь, пойдем, навестим дядюшку и проверим, не убил ли он еще бедного полурослика! - предложил младший брат, озорно сверкнув темными глазами.
Поверить не могу, что тебя когда-то задирали человеческие мальчишки! - усмехнулся Фили, поднимаясь и морщась от боли. Кили с готовностью подставил брату плечо. - Вон какой вымахал, чуть не с дядю ростом... - Мать все равно меня мелким считает! - махнул рукой юноша, на сей раз улыбнувшись уже от души. - Даже если я еще на фут вымахаю, она скажет: "младшенький, пойди воды принеси, а то блинов не получишь!" Он так похоже передразнил низкий, глубокий голос матери, что Фили невольно рассмеялся. Они вошли в соседний шатер и застали битву, ничуть не меньшую, чем недавнее великое сражение, даже несмотря на то, что этой битве не суждено войти в летописи - разве что в семейные.
Бильбо боролся за право покормить Торина самостоятельно, потому что тот пока был так слаб, что чуть не спал на ходу (от еды, правда, не отказывался). А король взбунтовался и наотрез отказывался принять помощь, утверждая, что он еще не стал калекой, чтобы его с ложечки кормили. - А если будешь так напрягаться, то станешь калекой! - бушевал хоббит. Тут он заметил вошедших принцев и обернулся к ним: - О, как хорошо, что вы здесь! Помогите мне накормить вашего дядю, а то он, кажется, готов меня убить за простую помощь... - А чем мы тебе поможем? - удивился Кили. - Подержим его, чтобы не дергался, что ли? - Я могу подержать! - вызвался Фили, стараясь как можно меньше улыбаться, потому что от этого было больно лицу. - Если братец меня положит на дядю, я буду считаться за мертвый груз! - Да ну вас! - отмахнулся Бильбо и обратился к Торину, уже некоторое время с любопытством рассматривающему вошедших юношей: - Торин, это твои племянники, о которых я тебе рассказывал, помнишь? Вы пока общайтесь, а я пойду к Балину, спрошу, не нужна ли ему помощь. И поешь все-таки, прошу тебя! Когда вернусь, я проверю, все ли ты съел! - Дядя, тебя спасет от него только безусловное согласие! - подсказал Кили, опуская брата на кровать и садясь рядом на стул. К его облегчению, Фили сидел вполне ровно, опершись на шкуры, и был не таким бледным, как вчера. Укоризненно покачав головой, Бильбо выскользнул из шатра и отправился выполнять обязанности временного заместителя главы государства. А дядя и два его племянника остались наедине. Теперь, наконец, они могли заново познакомиться друг с другом.