On the over side [h.s]

Гвен Миллер

К трем часам утра мы с Джулиет возвращаемся в квартиру и расходимся по комнатам, пожелав друг другу сладких снов. В моей голове происходит хаос, давящий на мозг с такой интенсивностью, что виски́ начинают больно покалывать. Я не могу смириться с мыслью, что пошла против своих принципов и решилась на то, в чем никогда себя не прощу. Морально воспринять мое решение практически невозможно.

Я забираюсь в холодную постель и смотрю в потолок, находясь на грани срыва. Я ненавижу плакать и не считаю, что слезы могут помочь с выплеском эмоций. Когда дело доходит до них, я сдерживаюсь, чтобы не разрушить стены, которые строила годами.

В последний раз я плакала на похоронах родителей. Я практически отсутствовала на церемонии, потому что мне было тяжело вынести столько слез. Я так и не смогла взглянуть на их трупы. Я пришла в самом конце, когда крышки гроба были закрыты и их погружали в землю. И даже глядя на гробы, я не сумела справиться с контролем и рванула к ним. Я опустилась на колени возле ямы, наплевав, что земля была мокрой после дождя и кричала в истерике, как ненавижу их за то, что они оставили нас.

Я должна была произнести речь, и я подготовила ее, исписав весь блокнот. Я не спала всю ночь, переписывая тысячу раз текст. Я пыталась передать с помощью слов всю боль, которая засела глубоко в сердце, чтобы избавиться от нее и жить дальше. Но эта боль так и осталась там, как самое настоящее клеймо. Она застряла, по сей день преследуя меня.

Речь я не озвучила. Она до сих пор лежит у меня в выдвижном шкафчике, но я не решаюсь ее прочесть с того дня. Я никому ее не показывала и не хочу, чтобы она была найдена. Я закрыла шкафчик на ключ и отдала его Луи, попросив выкинуть и не говорить мне, куда. Не знаю, что он сделал с ним и не хочу знать. Если когда-то я почувствую неотъемлемое желание прочесть письмо, я сожгу шкафчик вместе со всеми предметами, которые в нем есть. Плевать, что там могут оказаться ценные вещи.

Издав долгий дрожащий вздох, дабы избежать слез, я пытаюсь переключиться на что-то хорошее. Например, что Джулиет теперь сможет поступить в Джульярдскую школу, и ее мечта сбудется. Но то, что утром мне предстоит подписать контракт и связаться с Гарри, убивает все хорошее.

Я окажусь на обратной стороне. Я всю жизнь пытаюсь быть правильной и не нарушать законов. Я раскрываю преступления и сажаю людей за решетку, чтобы они больше не смогли причинить вреда, и мир был защищен. Я никогда не соглашаюсь играть в азартные игры, я даже не умею играть в дурака. Я противлюсь наркотикам и на вечеринках, когда все употребляют галлюциногены, я предпочитаю выкурить сигарету.

Я всегда убегаю от неправильного, потому что не хочу закончить, как родители. Они не были примером для подражания, но мы с Джулиет любили их. Образ жизни, который они вели, никак не сказывался на наших семейных отношениях. Я не знаю, что произошло в тот вечер, но единственное, в чем я уверена: на то была причина.

К нам вломились в квартиру и, очевидно не для того, чтобы украсть телевизор, потому что больше ничего ценного не было. Нас тогда с Джулиет отправили в магазин, родители были чересчур встревожены. Они словно знали, что за ними придут.

Поэтому я пытаюсь защитить нас с Джулиет. Мы обе знаем на собственном примере к чему приводит жизнь, связанная с наркотиками и сторонимся ее. Но теперь все, что происходило прежде: не имеет никакого значения. Все было напрасно и бессмысленно. Я стану такой же, как они. Я буду сотрудничать с теми, кого должна была лишить свободы за все то, что они сделали.

Схватив рядом лежащую подушку, я прижимаю ее к своему лицу, чтобы заглушить голос, когда громко кричу в нее. Я выпускаю все скопившееся изнутри в мягкий материал, сильно сжимая его в руках.

Мне хочется разорвать подушку на части, но я с агрессией отбрасываю ее в сторону. Она летит в стол и задевает некоторые принадлежности на нем, отчего они падают. Я молюсь, чтобы грохот не разбудил Джулиет и мирно жду минуту.

Ничего не происходит, и я накрываю себя до макушки одеялом, чтобы утром солнце не ослепило меня. Темные шторы вносят свой вклад, не позволяя комнате быть яркой, но этого недостаточно.

К пяти я засыпаю, потому что до этого времени я опять изучала контракт. Я достала его из-под кровати и, с фонариком от телефона, под тонким слоем одеяла, перечитывала все заново.

Я беспокоюсь о некоторых пунктах, и я хочу обсудить с Гарри детали. Надеюсь, он будет снисходителен и примет небольшую часть моих условий. Иначе в какой-то момент я не выдержу этого давления и покончу с собой прежде, чем наступит настоящая причина моей смерти.

***

- Черт! - ругается на всю квартиру Джулиет, отчего я вздрагиваю, найдя в себе силы открыть глаза.

Вокруг меня сплошная темнота, поэтому я раскрываю большую часть головы и беру телефон, чтобы посмотреть на время. Я рассчитываю, что сейчас восемь часов утра, раз Джулиет уже грохочет на кухне. Но мои глаза тут же раскрываются до конца, когда я вижу, что уже пол одиннадцатого.

Я вскакиваю, направляясь в ванную и быстро выдавливаю на щетку пасту, приступая к чистке зубов. Я резво провожу ею по зубам, заставляя десна болеть и свободной рукой набираю Луи.

- Доброе утро, - раздается в динамике голос Томлинсона спустя один гудок.

- Нам срочно нужно встретиться, - я опускаю формальности, проигнорировав его приветствие.

- Все прошло хорошо? - беспокоится он.

- Ага, - отрезаю я и наклоняюсь к раковине, выплевывая белую пенку вперемешку со слюнями. - Гарри не сделал ничего плохого. И у меня был пистолет. В случае чего, я могла прострелить ему ногу или что-нибудь по чувствительней, - я набираю в ладонь воды и полощу полость рта, чтобы на зубах ничего не осталось.

- У него тоже был пистолет, - его слова заставляют меня проглотить жидкость, которую я собиралась выплюнуть.

Я чувствовала себя вчера более-менее безопасно, потому что знала, что у меня есть пистолет, а он ничем не сможет воспользоваться. Против меня у него не было шансов, но слова Луи дают понять обратное. Это я была в опасности. Гарри спокойно мог достать пистолет и пристрелить меня, но он пока что этого не сделал.

- О боже, ты не мог предупредить меня? - кашляю я, попутно вытирая полотенцем губы.

- Расслабься, Миллер, я сказал это не потому что Гарри мог тебя убить, а потому что ты была уверена, что пистолет был только у тебя, - опровергает он мои раздумья, но меня это ничуть не успокаивает.

- Вы уроды, Томлинсон. Я теперь постоянно буду тебе об этом напоминать, - я ставлю щетку обратно в стаканчик и выбираюсь из ванной.

- Мое самомнение от этого не ухудшится, - усмехается он, будто вся ситуация для него шутка.

- Ты где сейчас находишься? - спрашиваю я и подбираю форму с пола, переодеваясь.

- Дома, через час поеду в отдел, - оповещает он, и я слышу, как он что-то кусает.

- Зачем? И приятного аппетита, - лепечу я и, сжав телефон между щекой и плечевой костью, пытаюсь залезть в штаны.

- Спасибо, - бормочет он с полным ртом. - И я должен для виду опросить Найла. Мы вчера встретились с ним и подготовили алиби.

- А его жена? Что будет с ней? Она ведь тоже подозреваемая, - пыхчу я, застегивая одной рукой пуговицу.

- О, мы решили эту проблему.

- Как вам удалось так быстро?

- Зейн взломал личные данные банка и ввел в графу, что Паркер уволили за пару дней до случившегося. К тому же в тот вечер она специально поругалась с начальством. Девушка из бухгалтерии подтвердила данную информацию, у меня есть видео на телефоне, - он говорит это настолько обычным голосом, что мне удается понять, что они проделывают подобное совсем не впервые. - Ты же знаешь, что у нас всегда есть план.

Я закатываю глаза, когда выбираюсь из белой футболки и натягиваю на голый верх черную майку. Я не вижу необходимости в лифчике. Я не испытываю смущение, находясь в обществе без него. Я всегда беспокоюсь в первую очередь о своем комфорте, меня не волнует мнение окружающих.

Если парень позволит взглянуть на мою грудь и пропустить в свой разум плохие мысли, это не мои проблемы. Я не пытаюсь привлекать внимание, люди сами заставляют себя дойти до этого. Глупый стереотип считать, что вырез на груди или же короткая юбка - признак шлюшьих повадков. Не одежда делает из девушек подстилок, а поступки.

- А как вы объясните ее побег? - задаю я следующий вопрос, залезая в тонкий жакет.

- Зейн взломал базу данных авиакомпании и перебрал список пассажиров, прибывших в Мехико, добавив туда Паркер. Также он взломал камеры наблюдения и создал неполадку, удалив вчерашние записи с прибывшими пассажирами, - говорит Луи с полным ртом.

Каким образом Зейну удалось взломать базу данных авиакомпании в Мехико? Что у него за ноутбук такой, который может взломать систему другого штата? Хотя, тут нечему удивляться. Наверняка его умения хакера способны намного больше, чем я могу себе представить.

Они вторглись без единого шума в национальный банк, никто не воспользовался тревожной кнопкой. Об ограблении выяснилось только спустя полчаса, когда один из охранников банка позвонил в полицию. До этого парни держали всех в заложниках, и никто не мог ничего предпринять, дабы спасти свои жизни, в особенности имущество банка.

- Офигеть просто, - говорю я и вожусь с пистолетом, нажимая на кнопку рукоятки и извлекая обойму.

- Найл сегодня должен привезти справку, что Паркер законно находится на территории Мексики.

- Она же в Монтане, - говорю я, вставляя патроны по одному, пока обойма не заполняется.

- Никто этого не докажет, - чавкает он.

- Охренеть, - это все, что я могу выразить, когда вставляю обойму обратно, толкая ее вверх к рукоятке до щелчка.

- И что ты решила? - вдруг спрашивает он, и я чувствую создавшееся между нами напряжение, когда сую заряженный пистолет в глубокий карман.

- Встретимся до допроса, чтобы ты дал мне позвонить Гарри, - с комом в горле выдавливаю я, забирая с кровати контракт.

- Мне очень жаль, Гвен, - досадно выговаривает он.

Я не хочу связываться с Гарри и преступностью, которая меня ожидает, но выбора нет. Другим способом мне не удастся заработать такую сумму за месяц.

Я не имею высшего образование, но это никак не сказывается на моей работе. Я всего лишь закончила школу и сдала вступительные экзамены. Я собиралась поступать на психологический факультет, и я прошла первый тур, но смерть родителей изменила мое решение.

Я отказалась от мечты и собиралась отработать год в женской армии. Но из-за того, что отец Луи уже на тот момент занимал должность полковника, нас приняли в полицию без диплома и без какого-то опыта. Мы незаслуженно получили работу в юном возрасте, но нам удалось доказать в дальнейшем, что мы были выбраны не просто так.

- Я буду ждать тебя на трибунах стадиона, - перевожу я тему, не готовая обсуждать, что больше всего пугает.

- Сегодня в Курс-Филде игра. Может, выберешь другое место? - предлагает он.

- Я знаю, пусть все думают, что мы пришли смотреть бейсбол, - я только поэтому хочу встретиться там, чтобы никто ничего не заподозрил.

- Ладно, я буду там через десять минут, - ставит он в известность.

- Я тоже, - говорю я и завершаю вызов.

Я сразу же направляюсь в прихожую, хватая с крючка ключи от дома и от машины. Я в спешке надеваю кеды, небрежно завязывая шнурки и открываю дверь, собираясь уходить, прежде чем Джулиет успеет меня поймать. Я обещала ей, провести воскресенье вместе, но я нарушаю его для ее же блага.

Спустившись на лифте вниз, я выбегаю из подъезда и залезаю в свой старый «Форд Кортина». В машине оказывается очень душно из-за того, что Джулиет припарковала ее на солнце, поэтому я спускаю с обеих сторон стекла.

Я закидываю контракт вместе с кошельком на пассажирское сиденье и наклоняюсь через консоль, роясь в бардачке. В мусоре из-под пустых банок вишневой колы, мне удается найти солнцезащитные очки от Ray-Ban.

Это самый дорогой подарок от папы, с которым я очень плохо обращаюсь. Они постоянно валяются, где попало, чаще всего в машине. Я даже пару раз чуть на них не села, потому что я всегда, когда выхожу из машины, бросаю их на водительское сиденье. И я вообще не являюсь тем человеком, который следит за каждой своей вещью.

Папа не покупал мне этих очков, он украл их на ярмарке. Мне было двенадцать, и я увидела на пляжном столике эти очки вместе с чьим-то полотенцем. Я примерила их, и они мне сразу понравились. Я захотела себе такие же и попросила папу найти их для меня. Он сказал, что пойдет их покупать и дал мне деньги, отправив за корн догами. Он вернулся буквально через минуту с теми очками и, как только я взяла нам корн доги, мы очень быстро ушли с ярмарки. Я была слишком маленькой и глупой, чтобы догадаться, что он их украл, но в сознательном возрасте я прекрасно это поняла.

Я нацепляю очки за двести баксов, чтобы не ослепнуть от излишней яркости сегодняшнего дня и давлю на газ, направляясь к стадиону. До него ехать пятнадцать минут, но я плюю на правила ограничений в скорости на главной дороге и еду быстрее, чем другие машины.

Я добираюсь до места быстрее Луи и беру самые дальние билеты. Я покупаю себе холодную вишневую колу у пятнадцатилетней девочки, а для Луи беру обычную.

Через пару минут он приезжает, и мы стоим в очереди. За то время пока мы топчемся, я выпиваю вместе с Луи половину колы. Томлинсон даже успевает взять нам по мороженому в рожке. Себе он берет с арбузным вкусом, а мне вишневое. Джулиет и Луи знают, что я обожаю вишню не только в свежем виде, но и во всех сладостях и напитках.

Наконец нам удается попасть внутрь и, на удивление, игра еще даже не началась. Но мы сюда пришли совсем не для того, чтобы болеть. Я сажусь в самом конце, и Луи плюхается рядом, когда мы показываем охране указанные места на билетах.

- У тебя есть 20 минут. Потом я должен ехать на допрос с Найлом, - информирует Луи, доставая телефон из заднего кармана джинсов и протягивая его мне.

- Он у тебя разве не серый? - хмурюсь я, разглядывая черный мобильник.

- У меня два телефона, Миллер. Один, который я использую повседневно, а второй для связи с парнями, - объясняет он, кусая мороженое.

- Это, чтобы вас никто не смог прослушать? - я забираю черный айфон и облизываю мороженое, к которому еще не притронулась.

Есть мне совсем не хочется, особенно когда в моей жизни предстоит возможно самый ужасный разговор. Но мороженое уже стало таять, и мне нужно что-то с ним делать.

- Да, у нас у всех есть по два телефона. Нам не нужны проблемы, - соглашается он, кивнув.

- Будто они могут быть у вас, - бормочу я под нос.

- Не могут, ты права, - улыбается он во все зубы, глядя на меня из-под солнцезащитных очков.

- Какой пароль? - закатываю я глаза, включив телефон и, увидев, что он требует код.

- Мой день рождение, - отвечает он, и я киваю.

Я встаю и протискиваюсь через людей. Я выхожу из стадиона и иду на парковочное место, где оставила машину. Я залезаю в нее и набираю на навороченном айфоне Луи пароль. Телефон открывается, и я захожу в контакты, в котором записаны только номера парней и Чарли с Паркер. Видимо он действительно связывается с ними только по этому телефону.

Нажав на Гарри, я долго смотрю на его номер, не решаясь набрать. Мне требуется больше, чем одна минута, чтобы собраться. Вопреки всем мыслям, кричащих не делать этого, я нажимаю на вызов и прикладываю телефон к уху.

Громкие и долгие гудки, словно разносятся по всей машине, накаляя обстановку. Мои глаза метаются из стороны в сторону, и я слишком сильно сжимаю мороженое в руке.

- Ну здравствуй, рыжик, - клянусь, я буквально слышу образовавшуюся ухмылку на его губах.

От его голоса сердце выскакивает, и ладони начинают потеть. Мороженое стекает по моей руке, каплями падая на пол, но я не замечаю этого. Я не могу связать слов, ощущение, будто у меня вовсе нет языка.

Как он понял, что это я? Я даже звука не издала, чтобы он мог догадаться. Что творится в голове этого человека? Насколько нужно быть рассудительным, чтобы понять, что ему позвонила я?

- Мне трудно говорить по телефону, - признаюсь я, волнуясь, как перед экзаменом.

- Хорошо, встретимся вечером. Я буду у офиса, - принимает он мою сторону, явно не желая возиться со мной.

- Разве тебе не опасно там светиться?

- Скажешь, что вызвала меня на допрос. Заодно разберемся со всеми образовавшимися проблемами.

- И майор Купер будет доволен, что я заманила тебя, - вслух озвучиваю я свои мысли.

- Да, пусть думает, что я запал на тебя, - он говорит это так просто, отчего я невольно краснею, но слава богу он этого не видит.

- Я... - я открываю рот, чтобы сообщить ему, что согласна подписать контракт, но он меня нагло перебивает:

- Ты была в музее?

- Еще нет, скоро собираюсь. Я не подставлю вас ни в коем случае, - я бы так не поступила с ними, насколько бы не ненавидела.

- Я знаю, рыжик. Просто в эмоциональном плане ты слишком вязкая, будь проще. Нужно, чтобы ты отымела эту жизнь, но не она тебя, - с легкой укоризной говорит Гарри.

- Сложно справляться с жизнью, когда она разрушается. Я не понимаю, что будет дальше, - не знаю, для чего я ему это говорю, но слова сами пробираются наружу, хотя до этого мой язык буквально онемел.

- Потому что ты подпишешь контракт, - твердит он.

Мы вчера договорились, что я позвоню только, если буду согласна работать с ними год. Соответственно, раз я это сделала, Гарри понимает, что теперь я состою в их команде.

- Да, я не думала, что соглашусь, но у меня нет выхода, - я смотрю на свою руку, обмазанную мороженым, но на моем лице кроме грусти ничего не отображается.

- Это твой личный выбор, я не буду ничего комментировать, тем более отговаривать, - говорит он с полной серьезностью.

- Во сколько встретимся? - спрашиваю я.

- Я позвоню тебе, когда приду в полицейский участок, - отвечает он.

- У тебя нет моего номера, - мне срочно нужна салфетка, потому что мороженому пришел конец.

- Скажи Луи, чтобы оставил тебе телефон до вечера для связи со мной, - инструктирует он.

- Э-э, хорошо, - странно будет сделать так.

- До встречи, рыжик, - мягко говорит он последнее словно, дразня меня.

- Пока, - холодно прощаюсь я и завершаю вызов.