Обруч.

Сидя в комнате на стуле Гончаров чувствовал себя ужасно. Он провалил задание и разочаровал хозяина. Сейчас будет настоящий выговор... А все из-за того что он недооценил соперников! В комнате появился Фёдор. Он что-то прятал за спиной. От этого Иван насторожился. Они молчали порядка несколько минут. Первым не выдержал Достоевский.
- Знаешь Ваня, я тут приобрёл одну необычную вещицу... - В руках Фёдора появился железный обруч. - Знаешь что это?
- Да. Этот предмет лишает эсперов их способности. Стоит лишь надеть его на шею и одарённый потеряет способность. Также я слышал что это достаточно больно. - Сказал Гончаров, ерзая на стуле.
- Предостаточно больно, даже ожоги остаются. - Дост подошёл к спинке стула, но котором сидел Иван. - И сейчас ты узнаешь насколько.
Фёдор расправил обруч и резким движением надел его на шею Гончарова. Он резко побледнел. Реакция Вани не заставила себя долго ждать. Крик был слышен за километр. Парень пытался его снять но не получилось, обруч держал Достоевский. Вскоре хватка ослабла и Иван упал на пол. Стоя на коленях он плакал и старался снять его. Из-за животного страха сердце бешено билось... Больно... Очень больно. В тело словно вонзилось тысяча клинков. Вдруг он почувствовал вкус крови во рту. Он кашлянул и кровь полилась на пол. Боже мой, так больно ему ещё никогда не было... Все тело адски болело, а особенно шея. Он дрожал, стараясь встать, но было так больно... Ноги будто сломали. Каждый миллиметр тела горел от боли. Кашляя кровью он снова вскричал. Иван понимал, что он от этой боли скоро на тот свет отправиться. Крики, плач, кровь... Даже дышать больно было. Обруч душил его. Почувствовав рвотный позыв и яркий вкус крови он понял, что все. Кровь была выблевана на пол. Кровавый удушающий кашель мучал его, а боль, дрожь и удушение добивали. В глазах потемнело, в носу защипало.
- Я умираю? - Подумал про себя Гончаров. Очень жаль. А ведь он столько не сказал и не сделал.
Тело болело и дрожало, руки из последних сил держали его. Кровь постоянно подступала к горлу, а воздух нет. Вскоре руки не выдержали и из стойки раком (я не знаю как ещё можно её описать) лёг лицом в пол. Еле как поднявшись на руки он снова сблевал кровь и упал замертво. Он ещё в сознании, сил просто держаться не было. Он бился в конвульсиях и дрожал. Кровь сама вытекала из приоткрытого рта. Боль в теле отображалась в слезах, что так обильно лились из красных грустных глаз. Сил плакать не было, они будто сами выходили. И сил их вытереть тоже не было. Ужасно... Хватая ртом воздух Гончаров просто лежал прощаясь с жизнью. Ему ужасно больно, но кажется боль скоро прекратится.
- Прощайте хозяин... Я был рад вам служить... - Сказал Иван охрипшим голосом и улыбнулся из последних сил, хотя улыбаться тоже было больно. Бледный, рыдающий от боли, бьющийся в конвульсиях он, уже кажется, свет в конце туннеля видел. Он даже не мог ничего сделать. Обруч, оказывается, забирает не только способность но и силы чтобы хоть немного сопротивляться. А на некоторых эсперах по слухам из-за этого обруча открываются давно зажитые шрамы. Видимо это не слух, ведь особо яркую боль он чувствовал в плечах, спине и на лбу, где шрам от операции. От неё хотелось кричать сильнее, но голос охрип. Сейчас точно от боли к Богу отправиться. Скоро все закончится. Скоро он в последний раз попытается вздохнуть и все. Конец.
- Довольно. - Фёдор присел на колено и снял с него обруч. - Хватит с тебя. Не хочу тебя так сильно терзать.
Дышать стало легче, жаль боль не отступила. К горлу подступила тошнота и металлический вкус крови. В последний раз сблевав кровь он попытался встать на колени. Не без помощи Достоевского это получилось. На щеках появился легкий румянец, болезненная бедность рассеялась. Руки ещё дрожали, так как ослабели. Все ещё плача от боли Иван старался встать на ноги.
- Не пытайся встать, сейчас не получится. Я тебя понесу. - Фёдор достал что-то типа платка и поднёс его к лицу Вани, вытирая кровь и слезы. - Не думал что обруч может спровоцировать внутреннее кровотечение.
На шее были видны кровоточащие раны и ожоги. По бледным щекам текли реки слёз. Дрожащие губы, на которых были видны следы крови были крепко сжаты. Ему до сих пор больно. Болело тело, горло от криков, ослабщие руки, шея и ватные ноги. Говорить не было сил. Ни говорить ни отвечать, ни рыдать. Металлический вкус крови наконец перестал чувствоваться во рту. Иван прижался к Фёдору плача от боли и страха. Тот поглаживал его по шее, зная что Ваню очень успокаивают такие прикосновения. Неизвестно почему. Иван и вправду немного успокоился, хоть ему до сих пор страшно и больно.
- Ну все, хватит. Не плач. - Достоевский аккуратно поднял его на руки. - Пойдём, я тебе немного помогу...
Он донёс Гончарова до его комнаты и посадил на кровать, начиная снимать рубашку, которая совсем вся в крови. Убирая большими пальцами крупные слезы. На спине все шрамы которые давно зажиты и снова расцвели, превратив бледную спину в красную. На плечах шрамы тоже сильно кровоточили. И на лбу... Достоевский взял с прикроватной тумбочки бинт, перикись водорода и ножницы. На спине шрамы самые глубокие, большие и болезненные. Получил он их давно, но из-за операции не помнил как. Однако именно воспоминания с этими шрамамами так терзали его душу. Сначала обработка. Перикись жгла, но терпеть можно. Гончаров лишь прошипел и всхлипнул от боли. На крики ни сил ни голоса не хватало. Отрезав нужной длины кусочек бинта он обвязал его по телу. Со спиной покончено, теперь плечи. На плечах красовались шрамы от скайпеля, которые на удивление заживали очень долго и больно. Осторожные движения мокрым платком по плечам делали ему больно, но Ивану кажется уже было все равно. Боль в теле и в душе затмила все эмоции. Он лишь дрожал, всхлипывая. Дрожал то-ли от боли то-ли от холода. Чувствуя то как холодные руки и бинты легко касаются его плеч. Когда плечи были обработаны и забинтованы Фёдор приступил ко лбу. На этой операции криков и слез было много, но теперь хотя бы тяжёлые воспоминания и грусть покинули Гончарова. Платок несколько раз коснулся лба, убирая кровь и задерживая её. Достоевский обвил бинт по голове Ивана завязав в конце. Фёдор встал с кровати.
- Ладно, спокойной ночи. Во время заданий тебе стоит быть по внимательнее иначе подобное повториться. А сейчас отдыхай. Завтра можешь не работать... - Достоевский поцеловал Ивана в лоб, заглянул в красные от слез глаза и вышел из комнаты. Не работать? Совесть что-ли есть?
Гончаров лёг на кровать укрывшись одеялом. Завтра должно все более менее забыться и стать легче...
    Ближе к трём часам он заснул, сбросив одеяло. Фёдору же не спалось, он сидел на кухне и пил чай, пока ему не пришла мысль проведать Ивана. Заметив что тот спит без одеяла он вздохнул, взял одеяло и укрыл его до плеч. Погладив того по волосам Достоевский вышел из комнаты закрыв дверь.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
- Вы там от сего пиздеца живы ещё? Заранее говорю, что никак не романтизирую насилие. Это не более чем фанфик для садистов.