Визуальный контакт

I would like to choose what is best, but I have no idea what to say, so I give you the choice; do as you like. Whatever you wish, I put it in your hand. My body and goods, heart and every part of me is all your own to buy and sell, I vow before God.

The Wedding of Sir Gawain and Dame Ragnell

Хотел бы я выбрать лучшее, однако не знаю, что и сказать, так что вверяю выбор Вам, делайте, как Вам угодно. Мое тело и состояние, сердце и каждая часть меня всецело Ваши, в полном распоряжении, клянусь перед Господом.

Бракосочетание сэра Гавейна и дамы Рагнелл

Распространяя запах свежесваренного и свежевыпитого кофе, Дженни зависла над столом Уэйда, наклонилась, но голоса не понизила:

— Тебя там спрашивала какая-то дамочка у входа. Очень фривольного вида.

— И что хотела?

Дженни пожала плечами.

— Сказала, ей есть, что сообщить, но, между нами...

— Да, ясно. — Перебил ее Уэйд. Вспышка воспоминания оглушила его: Аризона, отстраняющаяся после поцелуя. И за секунду до того, как она поняла, что сделала, что он сделал, оттолкнув ее, она на миг была настоящей.

Не должно это было цеплять его на крючок, но зацепило. Уэйд встал из-за стола, поправил маску, хотя в этом не было нужды, и подумал о том, что помада с ткани второй, сменной, так пока и не отстиралась.

Он видел ее через дымчатые двери парадного входа: она курила, глядя вниз, на лакированный носок туфли, точно любовалась на свое отражение. Или переживала из-за него. Ей не двадцать восемь, понял Уэйд, рассматривая ее теперь при ярком дневном свете. Даже не тридцать. Давно.

Эта мысль должна была бы его порадовать — как будто он стремился оказаться в ее лиге. Но даже если б — неожиданно — выяснилось, что ей сорок, он был бы за адекватными пределами шансов.

Я просто хочу посмотреть, когда она снова станет настоящей, сказал он себе, оправдываясь, что вообще подорвался на встречу с ней. И понимая, что оправдание недопустимое. Нельзя позволять кому-то настолько тебя заинтересовать. Особенно человеку незнакомому. Особенно подружке наркоторговца. Да, Лакнора они отпустили, за недостаточностью улик. Но Уэйд не сомневался, что "нова" на деле была его. Аризона выгораживала бойфренда, он сам изворачивался, однако главной причиной, почему их не задержали, было, конечно, напряжение из-за "Седьмой кавалерии". Наркота всегда с тобой, как гребаный герпес, никто не питает иллюзий, что однажды от нее выйдет навсегда избавиться.

Но время Лакнора и его бизнеса рано или поздно должно было прийти.

Он толкнул дверь, в которую ворвались по-июльски жаркий сентябрьский воздух, дым аризониной сигареты, оглушающий запах ее духов и припев "Der Kommissar" After The Fire из кофейни напротив. Аризона повернулась к Уэйду с таким видом, точно знала, что сейчас он выйдет к ней. Точно могла видеть его через одностороннее стекло двери. Сигарету она растоптала скругленным носком алой, как у кубриковской Лолиты, туфли.

— У тебя действительно есть какие-то новые сведения?

Он уже понял, что нет: по тому, как она закусила губу, отвела глаза. Но читать лица не то же самое, что читать мысли, в конце концов, так что он не имел понятия, зачем Аризона на самом деле пришла.

— Я не собиралась этого делать, но, вообще-то пришла извиниться. Не знаю, о чем я думала. В любом случае, я сожалею.

На этот раз на ней было оранжевое платье с широким лаковым поясом в стиле семидесятых.

— Не знаю, что это было за наваждение.

Оно закончилось, только когда она снова увидела его. Хороший знак. Наверное.

— Вам не предъявлено никаких обвинений, мисс. — Уэйд развел руками. — Дополнительных, я имею в виду.

— Мне? Обви... О Боже, сексуальное нападение. Это было сексуальное нападение! — Она поняла это только сейчас. — Кошмар! Я не хотела... То есть, хотела, в том и проблема, но не в смысле... Блин...

Она закрыла лицо руками, наклоняясь и поднимая плечи. Со стороны могло показаться, что девушка намеревается заплакать или же ее душит смех, но она просто прятала выступивший на щеках румянец.

— Слушайте, я, Боже... — Она вынырнула из-за ладоней все еще пунцовой от смущения, задыхаясь от раскаяния. — Могу я... в качестве извинения пригласить Вас в бар "Пьяный страус"? У них неожиданно хороший кофе и рождественские печеньки круглый год. О боже, не стоило мне... делаю только хуже.

Она коснулась застежки перекинутой через плечо сумки и тотчас отдернула руку, точно обжегшись. Выдавила очередную смущенную улыбку, не дошедшую до глаз.

— Пойду, пока не сделала еще чего-нибудь глупого сгоряча.

Уэйд не стал ее останавливать. Аризона развернулась на каблуках и едва не столкнулась с идущей через дорогу Лори Блейк. В руке федералки была кружка кофе в бумажном стакане. Кто-то в кафе по-новой запустил "Der Kommissar".

Аризона смотрела на Блейк затравленным кроличьим взглядом. Это длилось едва ли секунду, но Уэйд успел подметить. А Блейк смотрела...

— В хороший цвет волосы красите, — небрежно и чуть надменно уронила Лори и отвернулась от Аризоны, потеряв к той весь интерес.

Уэйд распахнул перед нею дверь. Он хотел, чтобы Блейк скорее зашла внутрь. И ему самому следовало вернуться за стол, но пока что он стоял, продолжая смотреть на Аризону.

— Это "клубничный бурбон", — сказала та, уже пятясь по тротуару прочь. — Могу подсказать парикмахерскую. Вон у того есть мой телефон.

Она ткнула пальцем с длиннющим ярко-зеленым (наверняка, накладным) ногтем в Уэйда и повернулась, чтобы дальше идти нормально. За секунду этого разворота, когда всполох рыжих волос взметнулся огнем на сухом ветру, Уэйду показалось, что она была настоящей.

Блейк приложила свободную ладонь к двери, намекая, что ее не нужно пропускать вперед, и дождалась, пока Уэйд первым шагнет назад, в холл управления.

— Анджела почтила нас своим присутствием?

Уэйд покачал головой.

— Ладно. Не вздумай ее покрывать, это для ее же блага. И да. Девочка, которая звала тебя на кофе, кажется, совсем изголодалась. Ты уж своди ее куда-нибудь, угости молочным коктейлем. Кофе ей, кажется, еще не по возрасту пить. — Уронила Блейк, отхлебывая из своего стакана и морщась: слишком горячий.

— Чё как, утырки? — Вместо приветствия сказала Аризона.

Люк, Дирди, и Чонси, парень последней, обернулись. По большей части в дата-центре негде было развернуться, не говоря о том, чтобы что-то хранить, но Чонси, плотно подсевший на "нову", устроил в полу небольшую нишу, чтобы хранить запас наркотиков "для себя". И сейчас выемка пустовала, как было известно Аризоне. У нее как раз нашлось, что туда положить: она расстегнула потертую сумку и вытащила из нее пластиковый пакет. Победно воздела над головой, обхватив пятерней так, точно не боялась оставить на ней свои отпечатки пальцев.

— Ты вернула половину "новы"! — Восхищенно ахнул Чонси. — И как тебе это удалось?

— Соблазнила копа, естественно.

Люк зыркнул на Аризону, как всегда, не понимающий, шутит она или серьезно. Если бы он подумал, что его девушка действительно ему изменила, той бы не поздоровилось. По крайней мере, Люк не забывал время от времени говорить, что не бьет женщин. Если те его к тому не принуждают.

С другой стороны, Люк исповедовал философию не расстраиваться по пустякам. Он принимал за истину то, что его устраивало. Так что слова Аризоны расценил как шутку. Несмешную, как и все ее прочие шутки, впрочем.

— Ты таскалась в мусарню? Чувиха, кто тебе разрешил?

— А что, я под домашним арестом, мистер суровый муж?

Аризона шлепнула пакет в руки Чонси, забыв добавить "прямо сейчас все не приговори". Теперь ее вниманием полностью завладел Люк.

— Эй, тигр, я сделала это для тебя. Попробуй быть хоть немного благодарным.

Он был. Аризона протянула руку, осторожно касаясь щеки парня, и он наклонился к ней, целуя, собрав в горсть волосы на затылке. Люк долго не отстранялся, точно действительно мог на вкус определить, осталась ли девушка ему верна.

Скорее, он мог понять, курила ли она, вопреки его запретам, или нет.

Оторвавшись от нее, Люк пошел в другой конец дата-центра, взглянуть, что там Чонси делает с доверенной ему — на время, конечно же — "новой". Аризона осталась стоять, глядя ему вслед. Она очнулась от своих мыслей, только когда Дирди подхватила ее под локоть.

— Нет, серьезно, как ты вернула "нову"?

— Я же сказала... — Аризона запрокинула голову, утомленно вздыхая и медленно моргая. Она всегда чувствовала себя немного уставшей, во всяком случае, в последние годы. — Все, конечно, было не как в шпионском боевике, но я действительно пришла, типа как поболтать с одним из копов. Как будто он мне и правда понравился.

— И он на это купился? Они же все в масках, как может нравиться тот, у кого ты даже лица не видишь?

Дирди была той еще оторвой, но при разговоре с ней как никогда быстро приходило понимание, что на мотоцикле нужно ездить в шлеме.

— Без понятия, купился он или нет, — Аризона пожала плечами. — Но он болтал со мной минут десять, а мне иного и не было нужно.

— Ты хоть выбрала самого высокого и накачанного?

— Ага, — отозвалась Аризона. — И с глазами, как два бездонных озера.

Дирди хихикнула, впрочем, она всегда так делала, если не понимала, о чем речь и что происходит. А благодаря "нове" это случалось все чаще и чаще.

Телефон. У него действительно был ее телефон.

Чтобы вынести телефон из отдела улик, Уэйд засунул его в свой футляр. Пришлось постараться: модели не совпадали, и корпус обложки треснул по краям. Но это того стоило, наверняка уж.

Пока что это была только догадка, подозрение. И в то же время он чувствовал себя, точно разгадывает квест на День Святого Валентина. Если повезет, в конце его будет ждать приятный сюрприз.

На миг ему показалось, что он ощущает запах духов Аризоны, и он оборвал себя — не к этому подарку ему нужно было стремиться.

Телефон был дорогой, последней модели. Не каждый в Талсе мог себе позволить такое роскошество. Уэйд несколько секунд смотрел на загоревшийся приветственный экран, размышляя, каким может быть пароль. Могла ли Аризона сболтнуть случайно что-то, что навело бы его на верную мысль? Разве что пошутила, не Ганс Ланда ли он. Других зацепок у Уэйда не было, но стоило проверить и эту.

"Бесславные ублюдки" ввел он в поле пароля. Нет. "Безславные ублютки"? Тоже нет. Шошанна Дрейфус, Бригитта Хаммерсмарк — тоже не то. Телефон все отвергал. Уэйд боялся, что у него закончатся попытки, но, кажется, лимит был больше стандартных трех. Однако вряд ли больше пяти, верно? На каком-то из его старых телефонов тоже была возможность ошибиться в пароле четыре раза, пока у девайса не закончится терпение и тот не заблокируется наглухо. Уэйд открыл гугл. Не настолько хорошо он помнил фильм, чтобы назвать всех персонажей по именам.

Под фото актрисы, которую он помнил как Шошанну, значилось имя "Эммануэль Мимьё". Просто ради проформы Уэйд ввел его в поле пароля... экран мигнул и засветился ярче, свернув блюр меню доступа.

— Что б меня, — пробормотал Уэйд. Затем еще раз и еще: когда просмотрел добрую сотню однообразных селфи. В основном, неудачных. Не таких, какие можно выложить в Инстаграм: пересвеченных, захвативших только половину лица... Зато задний фон всегда был четок и ясен.

Аризона фотографировала не себя.

От волнения Уэйд так сильно стиснул телефон, что по экрану побежала рябь. Он усилием воли приказал пальцам расслабиться. Он положил телефон на стол, от греха подальше, и осторожным движением одного пальца открыл браузер. Там была сохранена последняя сессия: сайт "Элизиума".

***

Аризона даже через наушники слышала, что Люк идет к ней из кухни.

Компьютер в режиме ожидания посылал на темную стену мягкий отсвет анимированной заставки: шарики перекатывались, слепляясь в один и снова разделяясь. Аризона предпочла бы следить за их танцем и дальше, но Люк снял наушники с ее головы и нагнулся, чтобы пошептать в ухо:

— Киноночь, сладкая! Что хочешь посмотреть?

Аризона втянула на диван ноги, перехватывая кружку чая то одной рукой, то другой, чтобы не обжечься.

— Не знаю. Может, что-нибудь новенькое?

Люк с заговорщической улыбкой поднял палец, склоняясь над полкой кассет. Он когда-то начал ей нравиться в том числе из-за этого: своего пристрастия к ретро в некоторых вещах. Он все еще предпочитал "видик". Аризона даже заметила на полке дилогию "Убить Билла". За время их отношений с Люком эти кассеты успели покрыться пылью.

— Вот. Классика.

Люк распрямился, помахивая в воздухе пластиковой коробочкой. Аризона вежливо улыбнулась. Она каждый раз думала, что результат переменится, но Люк неизменно заставлял ее смотреть "1984".

Но со временем ее перестало тошнить.

— Это же я. Главный герой — это я.

Нет, фильм был прекрасен. И книга Оруэлла тоже, хотя Люк ту не читал. Дело было в том, как Люк приобнимал Аризону каждый раз после титров и говорил:

— А его любовница — это ты. Только не предай меня, как она, поняла?

Он не лукавил, полагая себя сопротивленцем, либератором. Непонятым. Хорошим человеком... хорошим настолько, что почти святым.

Потом он припадал к ее губам своими, запускал руки под блузку. И каждый раз это происходило настолько однообразно, что превратилось в ритуал. Может быть, для Люка в этом и был смысл. Ритуальный фильм, ритуальный секс. Ему нравился символизм, налет мистики там, где его только удавалось наколупать. Но Аризона ничего такого не чувствовала. Она и удовольствия давно не чувствовала, ощущая себя точно на приеме у гинеколога. Люк даже не обращал внимания, кончает его девушка или нет.

Но на этот раз она вдруг почувствовала, что все иначе. Тот мужчина... коп, она не знала его имени — ворвался в ее мысли, и Аризона ахнула, пронзенная внезапным спазмом страсти и наслаждения. Люк пыхтел над ее ухом, шепча обычные свои сальности, из раза в раз повторявшиеся, точно слова роли, но, по крайней мере, Аризона не видела его лица. Она и лица того копа не видела — то есть, вообще. Но это не помешало ей вообразить его на месте Люка, и стон искреннего удовольствия сорвался с ее губ. Аризона натянула наушники назад на голову, и "Cops and Robbers" The Hoosiers заглушили для нее собственные стоны. Люк выскользнул из нее в секунду, когда оргазм начал расцветать внутри нее, но Аризоне это не помешало: сияющий спазм накрыл ее, до самых кончиков ногтей, заставив выгнуть спину и поджать пальцы ног, хотя реальный любовник уже покинул ее тело.

Она не хотела открывать глаза, еще убаюканная наслаждением, но нужно было. Перед компьютером суетилась голая задница Люка, милосердно задрапированная в полумрак вечера.

— Кто-то ломится на сайт! Уроды.

Аризона наблюдала за Люком, сев и оправив одежду. Из спущенных на шею наушников все еще доносилась приглушенно мелодия "Cops and Robbers" The Hoosiers. С экрана телевизора на нее смотрели красные глаза Уинстона Смита, отчаянно любившего Большого Брата.