Музыка миров

В тот день он ехал на вороном коне, держа путь на восток, к первому среди Верхних городов, столице Фросентила – Вороньему Гнезду.

Тридцативосьмилетний мужчина носил шестерню на шее. Отлитая из чистого серебра она служила символом, зачислявшим хозяина в лорды гильдии Изобретателей.

Эрикард сверкал красным камзолом с золотистыми заклёпками и одной жёлтой перчаткой, натянутой на правую руку, в то время как левая была совсем голой. На спине у него болтыхался потупившийся стальной меч. С правой стороны на поясе привязан бурдюк, а с левой – фляга, наполненная родниковой водой.

Совершенно один, уже четыре месяца. Временами, конечно, попадались незнакомцы, с которыми можно было перекинутся парой слов, но большую часть времени Эрикард держал уста сомкнутыми. Иногда настолько к этому привыкал, что внезапное «добрый день, милый человек», вводило в ступор, и вместо ответа «день добрый, дедуля» слова проглатывались, как при засохшей глотке. Теперь он ожидал скорых перемен.

Впереди, взору Изобретателя открылись две дороги. Первая вела на север, туда, где проводили свои жизни, зарывшись в огороды фермеры, пастухи, свинопасы, со средней долей продаж - «Вроде бы неподалёку от столицы, а дела тем не менее идут всё хуже. Да, с тех пор как король Норберт начал открывать небольшие пастбища наверху, деньги перестали сыпаться вниз.» - Мысленно присовокупил к увиденному Эрикард.

А вторая дорога вела на юго-восток: там его ждала, нескончаемо растущая обитель таверн, постоялых дворов и борделей, расположившаяся прямо под Вороньим Гнездом. В Пьяном городе было всё для досуга, но ему нужны были только две вещи: мягкая постель и Рози. - «Только бы она нашла в себе силы меня простить» - Опустив голову, отчаянно двинул по коньку лорд и помчался на юго-восток, навстречу горьким воспоминаниям.

Проехав три километра, он стал замечать огни. День клонился к закату, а Пьяный город начинал просыпаться. Входом служил каменный мост; по всей окружности города текла река, она спускалась с холмика на востоке, где ютились работяги Нижнего города. Вместе с рекой в царство пьяных приходили и испражнения знати. – «Вот он, старый отвратный запах. Я ещё и соскучиться не успел.» - С отвращением взглянул на реку лорд-изобретатель. Большая часть вони застаивалась рядом с конюшнями Нижнего города, но и при входе в столицу борделей душок был резкий.

Через два десятка метров запах мочи и дерьма начал развеиваться, ему на смену пришёл аромат свежи-раздавленного винограда: три полураздетые барышни с приличными формами, трясли своим жиром, голыми ступнями выдавливая сок из фрукта.

Напротив, стоял треугольный дом с конусом по центру: белый с чёрной укладкой по всем углам. Из его окон лился эль и запах запечённого сыра с хлебом.

Ещё через дорогу пела труппа актёров. Не все из них были барды, по всей видимости, фальшивили ужасно, как и потели. Да, запах пота здесь витал вперемешку с остальными: жаренным на углях поросёнком, недавно доставленным в повозке спиртом, и Белым Мёдом, с которым перебарщивают местные дамы. Те пытаются угнаться за популярностью куртизанок, но в итоге Мёд смешивается с потом и от их драгоценных цветков начинает нести как от заплесневелого сыра.

Ароматы долго не сходили внутри города, порой это занимало часы. Всему причина очень густые деревья, посаженные вокруг города, сразу за рекой с внутренней стороны. Ветер гулял среди улиц редко, капли дождя почти не просачивались. Ветки скреплялись друг с другом, получалось одно большое дерево, состоящие из нескольких сотен других. Летом и весной город оборачивался зелёным куполом.

Эрикард проезжал улицу за улицей, пока не сыскал двухэтажную хибару, с деревянной вывеской в форме сердца, пробитого стрелой, и надписью, гласящей: - «добро пожаловать в таверну четы Колпенди.» Только теперь вместо четы висело имя Роуз.

Мужчина спешился и пришпорил лошадь к конюшне. Они почти битком были набиты, осталось всего два свободных места. – «Дела у Роуз идут неплохо, видно сразу.» - успех её дела был не только виден, но и слышен заливающимися голосами толпы, вылетающими из окон.

Все столы были заняты пьянчугами, а кушетки полнились куртизанками, чего лорд совершенно не ожидал здесь увидеть. Барышни расхаживали полураздетые, выставив на показ груди. Девицы с розовыми, шоколадными и угольно чёрными сосками. У некоторых волосы пепельно-белые, у других огненно-рыжие. Всего Эрикард насчитал с десяток шлюх, может одну-двух пропустил.

- Милорд не хочет немного расслабиться? – бледная веснушчатая, незнакомка, с острыми, как две иглы торчащими сиськами, пробежала пальчиками по плечу лорда Колдуэлла.

Мужчина перехватил руку дамы и грубо отставил в сторону. - Нет!

Эрикард поводил глазами по комнате, пытаясь отыскать Малышку Рози.

- Скажи мне вот что, твоя хозяйка дома?

- Мисс Роуз?

- Да, мисс Роуз. – Раздражённо ответил мужчина.

- Эм...

- Ну, чего мямлишь?

- Я, честно не знаю, надо спросить у мадам Дюри, она точно должна знать.

- И где эта Дюри?

Плоскодонка указала на полную женщину в синем коротком платье с парой бантиков, сидящей за барной стойкой.

- Я-я позову её. – Нерешительно выпалила девушка.

- «Видимо, их настоятельница.» - подумал Эри.

- Мадам, это он спрашивал о мисс Роуз. – Слышалось через весь зал.

- Хорошо, Бьянка, иди обхаживай свободного, здесь я разберусь сама. Милорд изобретатель, - начала Дюри, завидев серебряную шестерню на шее. – Чем я могу вам помочь?

- Мне нужна Роуз Колпенди.

- Боюсь мисс Роуз в отъезде и не явится до глубокой ночи.

- Стоило догадаться. – Прошептал Эрикард, скрестив руки. – Где Дымный Боб? – перешёл он на более резкий тон.

- Ох, Боб, мисс Роуз запрещает ему покидать свою комнату. А людям с улицы запрещено на него глазеть.

- Неважно. – Тяжело вздохнул Эрикард. – Скажите Роуз, что прибыл её дядя Эри Колдуэлл. Я... - лорд бросил взгляд на таверну пытаясь сыскать компанию по приличней, и похоже такую нашёл, прямо возле камина сидела небольшая группа Исследователей. - ...подожду здесь. – Молвил дядя и ушёл к камину. Настоятельница не успела чего-либо сказать.

Долго не раскачиваясь, мужчина подошёл к столику и заговорил:

- Милорд-исследователь, не хотел отвлекать вас от застолья, не позволите коллеге по гильдиям убить немного времени за одним столом?

Компания состояла из одного лорда в летах, сира, в половину младше, а также троих юнцов без званий и на первый взгляд милой, но внутри явно коварной девушки.

Осмотрев серебряную шестерню на шее незнакомца, седовласый ответил:

- Не часто встретишь Изобретателя, расхаживающего по Нижним борделям.

- На кой блудному Изобретателю сдалось общество трущобной черни?! – не поднимая головы озлобленно буркнул сир с бронзовым фонарём на шее.

- Тише, Данко. – перекликнул старик. – гость - есть гость. Конечно, садитесь милорд.

Шестидесятилетний, на вид, исследователь, был одет в белый плащ и чешуйчатый золотистый жилет. Он представился лордом Акселем Нударием, по прозвищу Твёрдые Яйца. – Только прошу, не спрашивайте почему. История старая и не сказал бы, что приятная, а сочинять лживые сказки, мне уже надоело.

- Я не из назойливых, милорд. – Эрикард развязал пояс, уселся на стул рядом с девушкой, меч поставил рядом с правой ногой, упирая рукоятью в стол.

Недоброжелательный сир увёл взгляд к окну, пристыженный старшим по званию.

Лорд Твёрдые Яйца начал представлять собеседников: мужчина с бойким характером, мастер-исследователь Данко Хоут, облачённый в пурпурный плащ и кожаный коричневый жилет; кудрявая девушка в чёрном, льняном плаще опустившимся до пола, не носящая медальон, одна из Свободных торговок, мисс Шани Кейн; и трое молодых парней с головы до пят в красных обносках – рекруты: Лидьен Дой, Сэмюэль Хилл и Гордон Тук.

- Сегодня их и шествуем. – Проговорила мисс Кейн. – Мальчики прошли учёбу, и теперь будут рыть сортиры, но уже за деньги. – Барышня подняла пинту пива и осушила половину.

- Ты такая же наглая оторва, Шани, как и всегда. – Грустно отозвался лорд Аксель. – почему я вообще до сих пор с тобой пью?

- По привычке дедуля, потому что моя любовь и ненависть будут искренними, без коленопреклонства, и за правду матку.

- Приправленную рядом преувеличений. – Парировал Твёрдые Яйца.

Красная троица молча слушала старших, а Данко, в основном ворчал.

- «У надменного сира скоро вены от злости полопаются.» - заключил блудный Изобретатель, - «Знал бы он, что я такой же, как и все местные? Хотя, легко осуждать с первой встречи, и приписывать несметные богатства из-за удачной гильдии.»

- Кхм-кхм, я так и не представился. Лорд Эрикард Колдуэлл. – перебил старика с девушкой Эри.

- Нас частенько заносит, не берите на свой счёт, Эрикард. – Молвила Шани, облокотившись на спинку стула и закинув ногу на ногу.

- С женой меньше спорю, чем с этой Свободной. – Хихикнул Твёрдые Яйца.

- На то им и была дана свобода, не так ли, мисс Кейн, чтобы подобные вам могли изложить свою точку зрения, оспорить монополию, создать спрос и предложение.

- Чудовищная плата, за растрату нервов. – шутливо присовокупил Аксель.

Все, кроме сира Данко рассмеялись.

- Вам налить чего-нибудь, дорогой друг? – Тут же поинтересовался лорд Нударий.

Эрикард покивал кистью, - нет-нет, сегодня у меня важная встреча. - Немного погодя, мужчина решил вернуться к предыдущей теме разговора: - так говорите, прошли обучение. – Обратился он к мальцам.

- Да, милорд. – Хором ответили юные исследователи.

- Наши лучшие ученики. Я уже двадцать лет ставлю стол отличникам.

- Дедуля думает, что, не выпив единожды со своим лордом, рекруту нельзя довериться на все сто.

- В этом есть, доля мудрых слов. – Выпалил Эри.

Изобретатель заметил пристальный взгляд одного из бывших рекрутов.

- Хочешь что-то сказать?

Парень поглядел на Данко и на Нудария: сир был так же отстранён, а лорд кивнул юноше.

- Меня зовут Сэм, милорд. Я хотел... хотел спросить.

- Ну так спрашивай. – Эрикард облокотился на правый локоть и с усталой отцовской улыбкой поглядел на Сэма.

Молодой человек засмущался, но друг слева пихнул его, заставив резво выложить всё, что таилось в голове:

- Вы, представились лордом Эрикардом Колдуэллом.

- Насколько помню, - съязвил Эри.

- Это же вы? Ведь вы тот самый Изобретатель, живущий с великанами?

- Да, - вскоре ответил мужчина. – Я и правда с ними живу, вот уже пять лет.

В этот момент приободрились двое других выпускников:

- А это правда, что они создают вокруг себя иную атмосферу? – буркнул парень, чьё имя изобретатель уже успел забыть.

- Правда.

Ребята переглянулись. Не дав задать следующий вопрос, в разговор вступил Данко.

- Так значит это вы, тот самый Кинутый Изобретатель. А я-то думал, что моя жизнь – говно.

- Данко!

- Прошу прощения, милорд. Запамятовал, что мне нельзя рубить правду матку, в отличии от свободной матки мисс Кейн.

Шани язвительно улыбнулась сиру, а вот Аксель пришёл в ярость.

- Иди проспись, положи голову на подушку, иначе утром она будет на плахе.

Суровый тон Твёрдых Яиц, с первого взгляда, показавшегося добреньким дедулей, сумел оправдать своё лордство, и в миг утихомирил пьяного сира.

- «Так-то лучше, не хотел бы доводить до драки, иначе голова этого хмыря слетела с плеч много раньше, чем к завтрашнему утру.»

- Прошу прощение за дерзость моего человека, милорд...

- Мы не в Верхнем городе, Аксель. Я это переживу. Но вам бы стоило извиниться перед дамой. Свободная или нет, но женщина остаётся женщиной.

- Вы правы, лорд Эрикард. Об этикете нельзя забывать. Прошу прощения мисс Кейн, сир Данко будет наказан, я вам обещаю. – Старик протянул через весь стол свои ладони к её запястьям и погладил их.

Девушка рассмеялась. - Полегче старичок. Меня и не так называли, я таких упырей как Данко ем на завтрак. И если ещё раз протянешь свои клешни к моим руками, больше нечем будет тереть змейку.

Шани допила своё пиво, резко встала и добавила:

- Развлекайтесь дальше мальчики, и не прогадайте с выбором, картографам носят еду в постель, стражи роят сортиры. – Девушка удалилась. В компании остался только молодняк и два лорда.

- По-моему, вам тоже пора закруглятся. - Аксель поглядел на открытое окно. – Уже совсем ночь.

Красная троица сделала по глотку, собрала свои сумки и оставила Изобретателя с Исследователем наедине.

- Вы остаётесь? – Уточник Эрикард.

- А ваши важные дела ещё не наступили?

- Пока нет.

- Разве может лорд оставить другого лорда в гордом одиночестве? Тем более, так редко выдаётся поговорить с человеком, понимающим твоё бремя.

- Тогда вы зря обратились ко мне. Под моим началом никто не служит. Я лорд только по слову короля, а на деле писарь...

- Вы про великанов? По глазам вижу, вам не по душе эта тема. Опыта у меня достаточно сынок, чтобы понимать людей с полуслова. Тебе хочется что-то сказать, выговориться, но тем временем, эта правда ранит тебя.

Эрикард внимал словам старика.

- Вы весьма проницательный Исследователь. Большинство тех, с кем я встречался только делали, что ныли, «ой, мы живём внизу, другие гильдии считают нас отбросами, мы жертвуем нашими жизнями, слышим песни, что вы никогда не слышали, и сходим от них с ума.»

- Да, большинство и правда, записывается в наши ряды от отчаяния. – Исследователь погладил подбородок. - В мой лагерь раз в год, вот уже десять лет приходит один и тот же старик. Он рыбак, бывший, сейчас лодкой заведует его сын. Сын хочет быть Свободным, а отец, видит истину: люди Карлина Мэльтона отобрали лучшие участки, а их с отцом посудина - гнилое месиво.

Нударий прочистил горло, и харкнул коричневой слюной в пустой бокал. После чего, он продолжил рассказ.

- А отец, постоянно получает отказ. У него больные руки, меч не удержит. Пусть лучше научит уму разуму сына, перед кончиной. Когда перед тобой безвыходная ситуация, ты, не задумываясь берёшься за самую постыдную работу. Но проходит время, ты привыкаешь к новым обстоятельствам, начинаешь расслабляться и в твоей голове рождаются мысли: зачем мне всё это, на кой я горбачусь? Моя жизнь не будет стоить ничего для жителей наверху. Пока Верхние города растут и развиваются за наш счёт - мы гибнем. Они, там наверху, никогда не узнают кто я и как я умер. А умираем мы жестоко. За два десятка лет службы я видел такое... многое мы не рассказываем, во многое и не верят. Вы сказали про песни, сводящие с ума. За эти пять лет внизу, вы слышали хоть одну из Струн?

- Довелось, однажды. Но мне ещё повезло, это был милый женский голосок. Хотя, даже он заставил меня покрыться мурашками. Долго я там не околачивался. Старался их избегать.

- Вы верно сделали. И верно сказали – вам повезло. Но бывали случаи и хуже, и загадочней. – Аксель придвинулся к Эрикарду.

Эрикард напрягся. Он не понимал в какое русло может зайти разговор. Старый лорд был пьян, а он, судя по всему, разбудил плохие воспоминания.

- Вы когда-нибудь слышали об Оборванной Струне?

Эри ухмыльнулся. – Доводилось слышать многие небылицы. Но я хотел бы послушать вашу версию.

- Слышали ли вы о Нойе Весельчаке? - Молвил лорд-исследователь, едва не выхаркав лёгкие.

- Про Нойе я слышал. – Утвердил Эрикард, стараясь не обращать внимание на кашель. - Прежде чем стать Изобретателем, я был бардом. Жил в двух переулках отсюда. Правда, из-за моих талантов, многим певцам я не нравился.

- Но Нойе не был простым бардом. – Хрипло голосил Нударий. - Он не хотел говорить на языке Музыки, он жаждал познать саму её суть. – Аксель хлебнул ещё эля, осушив третий стакан.

- Этот Весельчак говорил с деревьями, с ветром и водой. – Ехидно парировал Изобретатель. - Люди судачили, о его безумии. Вы же помните конец истории?

- Да, помню, но настроен не так скептично, как вы, друг мой.

- Зря, скептики построили этот мир, будете играть по их правилам, глядишь окажетесь наверху.

- А вам эта игра сильно помогла?

Эрикард схватился за правую руку, ту, что была покрыта жёлтой перчаткой. Ладонь едва не горела, мужчина приложил не дюжие усилия, чтобы не подавать виду. - «Впервые за сегодня.» - подумал Эри. - «То ли ещё будет, когда явится Роуз.»

Совладав с желанием врезать старику, он выдал, - со временем, поможет. Я не вечно буду изучать великанов. Однажды я вернусь в Воронье Гнездо.

- У Нойе тоже были мечты, куда серьёзней ваших.

- Его мечты были ложью.

- Разве? Нойе знал о песнях, потерявших свой дом, знал, что они приходят к нам из иных миров.

- Мало ли, что видел или слышал один человек. Где доказательства? Сказать мою версию? Эта Оборванная Струна стала его навязчивой идеей. Он думал, что ему открылась истина, убедил в этом всю деревню, с ним шли даже дети. Они направились к неисследованным тропам. В живых остался один десятилетка. Голый с окровавленными ступнями, нашёл первую попавшуюся деревню и всё рассказал: Нойе начал вырезать глаза своей пастве. Он пел им перед смертью. На пение сбежалась стая волков и сожрала Нойе. Конец истории.

- Было бы всё так просто, милорд Эрикард. Оборванные Струны существуют. И инцидент с Уильямом Харлингтоном тому доказательство. Правда, о нём никто не рассказывает, короне не к чему такой удар по репутации. Но мы Исследователи знаем своих, и делимся правдой.

- И в чём же правда? – Раздражённо, потирая «горящую» руку спросил Эрикард.

Аксель протёр пот со лба. – Пять лет назад отряд Уилла Харлингтона отправился в новоприбывшую Блуждающую Долину. Всего с ним шло сорок человек. В живых остался лишь один страж, некто Лег Вейсмут. Он многое рассказал. Говорил, что на них напала стая Фантомов. Но внезапно заиграла музыка, и те растворились как дым. После чего, музыка заглохла. Лег отправился хоронить братьев, и на несколько часов покинул лагерь. Но, когда он вернулся, то увидел парящую белую массу, окружённую по спирали светлячками разных цветов; а также возникающие из ниоткуда и исчезающие вновь, вибрирующие струны. Все были мертвы, глаз не было. Лег бросился бежать со всех ног. Вернулся в Общий лагерь и доложил о случившемся. Но когда лорд Татен снарядил новую группу в поход, Блуждающая Долина уже закрылась и исчезла. Вот мой вывод: Лесные Струны не мечутся с места на место, а эта, могла менять направление. То была Оборванная Струна, я знаю!

Застолье двух лордов оборвалось громким стуком двери.

Поглядев в сторону, Эрикард заметил пробежавшую на огромной скорости юную особу. Она остановилась возле полной дамы, той, что называли Дюри.

Это была она, Малышка Рози в платье из лоскута, разрисованного ромашками.

- Прошу меня простить, милорд, но мне пора.

- Конечно, милорд. Удачи вам на своём поприще. – Присовокупил Аксель, схватившись уже за четвёртый стакан пива.

Эрикард медленно подошёл к Роуз. Он волновался. Правую руку всё ещё жгло. Прежде чем он успел что-то сказать, она обернулась. Всё такая же, рыжеволосая, с веснушками и самой светлой улыбкой в мире.

- Эрикард?!

- Роуз. – Мужчина приблизился и протянул ладонь. – «Что она скажет, что она сделает?»

Малышка бросилась в объятия дяди в тот же миг. Изобретатель прижал её к себе, с мыслью, что больше никогда не бросит. - Я дома. – Добавил Эри, коснувшись губами её плеча, прижавшись колючей бородой к её горячей щеке. Девушку трясло, дыхание не ровное. Он шептал, - тише, милая, тише. Всё будет хорошо, теперь всё будет хорошо.

В этот момент, боль в руке ушла и настало спокойствие.

- Идём. – Рози поволокла Эри с собой на второй этаж. Она завела его в родительские покои.

- «Здесь всё осталось прежним. Только прибавилось пыли.» - Он сел в кресло, стоящее над картиной с изображением трёх оленей, она же села неподалёку от чучела волка.

При жизни, Дэвид и Диана Колпенди грезили о том, как выберутся из Пьяного города и начнут жизнь в Вороньем Гнезде. Они обдумывали герб своего дома. Дэвид хотел волка, но Диана вечно твердила: - «Волков пруд пруди, их рисуют с небольшими отличиями друг от друга, лишь бы уж совсем одинаковыми не оказались.» Ей хотелось чего-то другого, символа, что имел бы скрытый смысл. В итоге, чета Колпенди остановилась на идеи трёх оленей, грозно взирающих на одинокого волка.

Олени олицетворяли семью; они могли быть слабыми зверьми, но вместе... даже хищник не смог бы устоять пред их силой.

Эрикард познакомился с Колпенди практически сразу, после своего назначения в долину великанов. Раз в пару-тройку дней, он наведывался в их заведение. Частые визиты сами по себе привели к дружбе. С Дэвидом они стали собутыльниками, Диана ворчала только изредка. Иногда тоже составляла компанию, когда, не нужно было обслуживать других путников. Их таверна славилась лучшими яблочными пирогами.

Дела шли в гору, пока некто по имени Карлин Мэльтон, не принялся скупать постоялые дворы и открывать дома наслаждения. Люди, предпочли шлюх, домашнему гостеприимству. Вести дела стало сложнее, Колпенди не выдерживали конкуренции. Старый дом, всё чаще нуждался в ремонте, но выручек едва хватало на еду и сидр.

Со временем, Карлин, при помощи своих головорезов отжал западный и северный районы города, тех, кто не хотел продавать дома, он топил в нужниках, а детей принимал к себе на попечительство. Мальчики чистили обувь, а девочки становились наложницами.

В последний год, Дэвид и Диана едва могли прокормится. Лорд Колдуэлл начал частенько одалживать им кошель с монетами; на деле дарил, не ожидая возврата.

За все содеянные дела, Эрикард ненавидел Карлина, пытался предать Мэльтона суду. Но по закону, тот считался чистым: пропавших никогда не находили; детей, он, как добрый самаритянин, содержал; все девочки, делившие с ним ложе, в один голос уверяли, что этого не было и он их ни к чему не принуждал. Но Эрикард всё равно не верил, весь город не верил.

Дети его боялись и знали, скажи они правду – станет лишь хуже. Быть может гвардейцы Старой Вороны и смогут спасти пару, но от остальных Карлин успеет избавиться.

Возвращение домой сулило Изобретателю не только радость, теперь он больше тревожился. Эрикард покинул Роуз вскоре, после гибели родителей. Ему «пришлось» уехать, продолжал он твердить все четыре месяца. Теперь он вернулся и увидел, что дела в таверне наладились, но какой ценой? Те шлюхи внизу, Изобретатель узнавал этот почерк. Мужчина боялся спросить, какую же цену пришлось заплатить Малышке.

- «Ей ведь всего шестнадцать, а из-за меня она оказалась втянута в опаснейшую трясину.»

- Вчера были мои именины. – Завела разговор Малышка. – Раньше, ты всегда дарил мне одну из своих безделушек.

- Кажется, последней была музыкальная шкатулка. – Пытаясь не забрасывать вопросами, спокойно отвечал Эри.

- Я до сих пор слушаю её по ночам. Ты был прекрасным музыкантом, и стал великолепным конструктором.

- Но остался ужасным дядей.

Малышка поднялась с кресла и подошла к окну.

- Почему Эрикард? Почему ты оставил меня, когда был нужен больше всего?

- Прости, хотел бы я выдать всё как есть, но у меня правда не было другого выбора. – Подскочил он, желая подойти, но углядев отстранённость в её зажавшихся плечах, не сдвинулся с места. - Не проходило ни дня чтобы я не корил себя за это. Я не жду твоего прощения, только шанс всё исправить.

- Что уже исправлять, Эрикард? Я всего добилась сама, без тебя.

- Это меня и тревожит. Ничего не достаётся легко. Скажи, чего тебе стоили... те девушки внизу? – он запнулся.

- Шлюхи - есть шлюхи, не нужно выбирать для них выражения по культурней. – Рози так и не отважилась повернутся к Эри, молвив о своих делах. - Я одолжила нужную сумму. Исследователи привезли одиннадцать девушек. Он сказал мне, что я могу расплатиться хоть через десять лет, это не важно, выгодные же условия. – Старалась убедить его Малышка.

Правая рука Эрикарда горела от боли. Он прикрыл её, лишь бы она ничего не заподозрила. Девушка тем временем бросилась к тумбе, схватила карманные часы и обронила Изобретателю:

- Тебе пора уходить. У меня важная встреча...

Не в силах сдержать эмоции, Эрикард выдал ей:

- С Карлином? Скажи, что он хочет от тебя, Роуз?

- Ничего. – Промямлила веснушка.

- Рози, скажи, что он с тобой делает! – закричал на всю комнату мужчина.

Она поглядела на него испуганными глазами, - ниче... - слова застыли на её устах. - Не надо прошу. – В слезах взмолилась она.

Эрикард приблизился к Роуз и взял её лицо в ладони. – Не нужно слов, я всё понял по глазам. Роуз, он заплатит за всё что с тобой сделал, что сделал с твоей семьёй, со всеми семьями.

- Слишком поздно, - оттолкнула его девушка. – Слишком, Эри. Он самый влиятельный человек в городе. Ты с ним не справишься. Когда перед тобой безвыходная ситуация, ты принимаешь её, не задумываясь берёшься за самую постыдную работу. Но проходит время, и ты осознаёшь, чего тебе это даётся. – Малышка упала на кровать и заревела.

Она прятала синяки под платьем. Два из них он успел углядеть, под коленом и на левом плече.

- Прошу, Эрикард, если ты останешься – будет только хуже. Позволь, позволь мне сделать то, что я должна и приходи завтра, после завтра, когда угодно, но не сегодня ночью.

Изобретатель не ведал, что отвечать. Эмоции твердили: - «вырви подонку сердце», но голос разума, велел не вмешиваться, голос Рози. Она стало взрослой слишком быстро. И расплачивается за его ошибки.

Эрикард встал на колени и обнял её. – Всё будет хорошо, милая. Я уйду. Но вернусь, и тогда он заплатит за всё.