Барьер
Ардис раздавила окурок носком кроссовка. Треск табака прозвучал оглушительно для этого пустого двора — будто сам воздух прислушался к её шагам. Она подняла рюкзак на плечо, лёгкий скрип замка прорезал тишину.
Морден сидел, облокотившись о стену, локти упёрты в колени, пальцы переплетены в замок. Голова чуть опущена, но взгляд пробивал пространство насквозь — острый, прямой, будто рентген. Ни намёка на «пока», ни улыбки. Только тишина, густая и плотная, как смола.
Ардис шагнула, и звук её кроссовок отскочил от стен двора. Она почувствовала, как его взгляд цепляется за спину. Не давит. Не жжёт. Просто есть — словно пространство вокруг подстраивается под него, а не под неё.
Ветер шевельнул волосы, забив их в лицо. Запах асфальта и старого табака смешался с редким ароматом уличных цветов. Всё вокруг — странно живое и неподвижное одновременно.
А если это не случайность?
Мысль щёлкнула и тут же сгорела, как спичка на ветру.
«Пф, нужных людей тут просто так не встретишь», — подумала Ардис про себя.
Плеер перескочил на следующий трек, бас пробрался в уши, но мысли не заглушил.
Ты либо делаешь, либо гниёшь. Его голос отозвался в голове, как эхо в пустом коридоре.
Что за поза вообще? Но… звучало не тупо.
Ардис качнула головой, будто стряхивая липкую паутину мысли. Слишком много чести — думать о первом встречном.
К воротам она подходила в своей привычной броне из безразличия. Толпа разлилась по коридорам, пахло перегаром, дешевыми духами и сладким энергетиком. Голоса визжали, словно на фестивале, где главным хэдлайнером была чужая жизнь.
В классе кто-то шептался с соседями, кто-то залипал в телефон, кто-то постукивал по парте. Воздух был густой от разговоров и смешанных запахов — кофе, дезодоранта, старой бумаги.
— Надо же, живая, — Дэт растянулся на стуле, закинув ноги на соседний. Косуха как всегда потертая, рюкзак увешан нашивками любимых групп, дряхлые кеды, взъерошенные густые волосы. — Ты как всегда по расписанию... по-своему.
— А что, соскучился? — отрезала Ардис, проходя мимо.
Он усмехнулся, кинул карандаш в потолок.
Ардис рухнула на заднюю парту рядом с Мэтой. Та даже не обернулась — подкрашивала ресницы, глядя в маленькое зеркальце.
— Видела новенького? — лениво спросила Мэта, поворачивая голову.
— Новенького, — повторила Ардис ровно, понимая, о ком речь.
— Он странный. В хорошем смысле. Чем-то тебя напоминает.
— Спасибо за оскорбление, — хмыкнула Ардис.
Пэган обернулась с передней парты — волосы цвета морской волны разлетелись, как брызги.
— А я слышала, он про тебя спрашивал.
— Откуда знаешь? — голос Ардис зазвенел чуть громче, чем хотелось. Наверняка очередные тараканы в голове Пэган подсказали ей это.
— Слухи, детка.
Дэт фыркнул:
— Хоть что-то интересное. А то попахивает дерьмом.
Чем-то тебя напоминает. Слова Харди застряли, как игла в виниле. Бредово. Слишком.
Звонок прозвенел. Дэт и Пэган разбежались по своим классам. Мэта и Ардис остались вместе.
После третьего урока ребята заскочили в столовую. Столовка гудела. Пахло пюре, хлоркой и чем-то, что явно не должно быть едой. Мэта пыталась построить башню из хлебных корок, Дэт в это время философствовал:
— Вот представьте: если бы людям не нужно было спать, а брали бы они энергию... например, от солнца? Ну или заряжались от электричества?
Пэган отрезала:
— Идиот. За лето ещё больше деградировал.
Ардис сидела молча, слушала их полубред вполуха. Пальцы машинально катали кольцо на пальце.
Она подняла взгляд — и замерла. В толпе мелькнул знакомый силуэт. Челюсть, волосы, осанка. Морден?
Сердце кольнуло, но она быстро отогнала мысль. Мордену тут неоткуда взяться. Хотя...
— Я в класс, — бросила она спокойно и поспешила за парнем.
— Ого, значит, не я один тут деградирую, — протянул Дэт. — Ну нормально… она просто встала и убежала куда-то… аэ.
— Ты хоть представляешь, что значит слово «деградация», придурок? — отрезала Пэган, скривившись.
Парень свернул к лестнице. Ардис ускорила шаг, почти по пятам. Внутри что-то натянулось, как пружина. Но когда он обернулся, взгляд оказался чужим. Не Морден. Даже близко.
Ардис остановилась. В груди не шевельнулось ничего. Ни разочарования, ни злости — пусто.
«Вот и детский сад», — пронеслось в голове. Она хмыкнула и пошла к кабинету.
К концу дня 1 смены коридоры выдохлись. Школа пахла пылью и дезодорантом. Толпа утекала к выходу, но Ардис шла медленно.
Не к главному выходу, а к заднему.
Зачем? Она не поняла.
Ардис свернула за угол. Пусто. Облезлая стена, скамейка, пара кривых граффити, запах табака висел в воздухе, будто чей-то призрак. Она уже собиралась выдохнуть «нахуя», когда за спиной раздалось:
— И что ты здесь ищешь?
Голос был близко. Мгновение — и мышцы напряглись, сердце коротко толкнуло рёбра. Ардис медленно обернулась.
Морден. Спокойный, как будто вырос из воздуха. Стоит, руки в карманах, взгляд ровный — ни пафоса, ни улыбки. Ничего.
— Ты всегда так подкрадываешься? — выдала она, стараясь, чтобы голос звучал ледяным.
Он чуть качнул головой:
— Не подкрадывался. Просто шёл.
— И? — прищур.
— И вот, встретил тебя. Странно, правда?
Она молчала пару секунд, прислушиваясь к себе. Непривычно. Не раздражение, не интерес — что-то между, как камушек в ботинке. Она шагнула к скамейке и села, демонстративно расслабленно.
— Ты чего тут делаешь? — бросила она.
— Искал смысл тишины… — протянул он, словно сам пытался понять, что сказал. — И, может быть, странную фигуру, которая её нарушает.
Она хмыкнула.
— Ты вообще всегда такой… спокойный? Или это поза?
— А ты всегда проверяешь переулки на наличие людей? — в голосе не было усмешки, только лёгкая игра.
Повисла тишина. Ветер прошёлся по ржавой сетке, глухо хлопнула дверь. Морден достал сигарету, но не закурил, просто вертел её в пальцах, глядя куда-то вдаль.
— Ну? — наконец спросила Ардис. — Ты что-то хотел или опять решил поиграть в философа?
Он перевёл взгляд на неё.
— А если и то, и другое?
Она фыркнула.
— Великолепный собеседник.
— Лучше, чем пустой шум, — парировал он спокойно.
На секунду их взгляды встретились. Не игра, не проверка — просто прямой контакт, и от этого стало чуть теплее и почему-то тяжелее.
Ардис поднялась первой.
— Ну, удачи в твоих философских прогулках.
Он кивнул. Но, когда она уже шла к выходу, сказал тихо:
— Ещё увидимся.
— Это угроза? — не обернувшись.
— Неа. Просто факт.
Она даже не знала, почему от этой фразы захотелось улыбнуться.
Она ушла, шаги резкие, как удары барабанов. Но внутри — странный шум, от которого не уйдёшь.
Асфальт серый, как старая кость. Ветер пахнет ржавчиной и бензином.
Другая смена уже неторопливо шла в школу, трамвай скрежетал где-то вдали, где-то лаяла собака — будто мир решил стать фоном для паранойи.
Он странный. Слишком спокойный. Не романтик, не псих. И ощущение, будто… я уже была с ним знакома. Или знаю всю жизнь.
Ардис стиснула зубы. Да плевать.
Но плевать не получалось.
Ключи дрогнули в замке. Дверь скрипнула, и дом выплюнул её в тишину.
Скинула обувь, швырнула рюкзак. Комната та же: плакаты любимых групп, старая кружка с кофейной коркой, бардак на кровати.
В углу ждала гитара.
Она схватила её, включила усилитель. Гул, низкий и тягучий, прошёл по полу, как зверь.
Медиатор царапнул струны. Грязный звук. Второй раз — ещё хуже.
Да что за дерьмо.
Стиснула зубы, ударила снова. Соло вышло неуверенным, как шаг по льду. Но потом — зацепка. Пара нот, похожих на мысль. Она ухватила её, провела слайд, бенд, добавила дисторшн.
И вдруг звук ожил. Рифф сорвался наружу — резкий, хриплый.
Слова пришли сами — не песня, а плевок в лицо.
Ардис ухмыльнулась, пальцы бегут по грифу, а в голове — только этот взгляд.
Ну что, Морден. Кажется, ты в моей музыке. Не обольщайся.
К вечеру город казался выжатым, как лимон. Воздух стоял тяжёлый, густой, с привкусом пыли и нагретого асфальта. Ардис закинула наушники в уши, но музыку так и не включила — хотелось тишины, или хотя бы иллюзии контроля. Она натянула лёгкую толстовку, сунула руки в карманы и вышла на улицу.
День оказался странно насыщенным. Даже слишком. В голове крутилась мысль: почему он вдруг появился? Не в школе, где десятки лиц мелькают друг за другом, а именно тогда — за углом. А потом снова, после уроков. Ещё встретимся… — его слова мелькнули в памяти, как рябь на воде. Она почти не придала им значения тогда, но теперь что-то в них цепляло.
Где мы должны ещё встретиться? И зачем?
Вопрос без ответа, но ощущение — будто всё это неспроста.
Город шумел где-то внизу, а она шагала дворами, пока не оказалась у старой многоэтажки. Крыша всегда манила — там было просторно, свободно, там никто не задавал вопросов. Лёгкий ветер поднял прядь её волос, когда она поднялась по узкой лестнице и толкнула ржавую железную дверь.
Наверху её встретил горизонт, окрашенный в багрово-оранжевые тона заката. Ардис подошла ближе к краю, опустилась на бетонный бортик и наконец включила музыку. Первые аккорды гитары в наушниках слились с вечерним гулом города. Всё казалось спокойно, почти идеально.
Почти.
Сначала она почувствовала запах. Едва уловимый, резкий, тёплый — не дым сигареты, а что-то другое. Через минуту заметила тонкую чёрную нитку, поднимающуюся между домами. Потом ещё одну. Секунды растянулись, когда резкий треск прорезал воздух, и внизу, во дворе, вспыхнул огонь. Сначала один гараж, словно чья-то спичка упала в сухую траву. Потом пламя жадно перекинулось на соседние коробки, пожирая краску и металл.
Ветер разогнал дым в её сторону. Горячий воздух ударил в лицо. Закричали люди. Двое мужчин пытались сбить пламя старыми куртками, кто-то вызывал пожарных, кто-то просто стоял, парализованный зрелищем.
Ардис не шелохнулась. Она сидела на краю крыши, глядя, как оранжевые языки вырываются всё выше, лижут стены, взрываются искрами. В ушах продолжала звучать гитара, и от этого происходящее казалось чем-то нереальным, почти театральным.
Хаос всегда красив. Особенно, когда он честен.
Мысль родилась сама.
В этот момент за спиной раздался звук — щелчок двери, шаги по гравию. Она даже не повернулась сразу, только сняла наушник с одного уха.
— Красиво, да? — голос прозвучал спокойно, будто они стояли перед картиной.
Она обернулась. Мордена не перепутаешь. Стоит, руки в карманах, взгляд цепкий, но будто ленивый.
Он усмехнулся и сел рядом, на тот же бетонный бортик, словно это было естественно.
— Сказал же… ещё встретимся.