Глава 8. Куда заводит ревность
Январь, 1988 год, Нью-Йорк
Январь в Голливуде был месяцем, всегда богатым на события. Светские рауты и ужины, благотворительные аукционы и балы, звездные вечеринки и тусовки — жизнь у знаменитостей кипела, успевай только поворачиваться. У Майкла в это время был запланированный перерыв в туре и череда генеральных репетиций перед выступлениями в США.
Не успел он прилететь в Штаты, как на него, словно из рога изобилия, посыпались всевозможные приглашения на те или иные мероприятия. Но Джексон, впрочем как и всегда в последнее время, предпочел работу праздному шатанию по голливудским тусовкам.
Во время передышки перед североамериканскими концертами он с головой погрузился в создание очередного мини-шедевра к одной из песен с нового альбома «Bad».
То, что Таня с восторгом примет предложение приехать на съемки Leave me alone, никто из команды Джексона не сомневался. Сомневался в необходимости ее приезда сам Майкл. Он прекрасно понимал, что совместные фото с Татьяной — великолепный пиар-ход для продвижения клипа The way you make me feel на ТВ. Кроме того, его мировой тур шел полным ходом, и это еще больше подогрело бы интерес к его персоне.
Люди и так уже мучались в неведении и строили догадки, кто эта девушка из клипа, и что их с Джексоном может связывать. Так почему бы не подлить еще больше масла в огонь? Певец тщательно взвешивал все за и против и в итоге все-таки согласился на эту встречу.
Наташа в это время была в Ливане, но вернувшись из командировки, сразу же получила сообщение о том, что Майкл снова встречался с Таней. Ей одной из первых вручили снимки с их совместной фотосессии, и сейчас она, буквально на ходу, но с неподдельным интересом их рассматривала.
Узнав об этом, Майкл взбесился бы, решив, что она следит за ним. Но Наташа не следила, она просто хотела быть в курсе.
Как это странно не прозвучит, ей эта девушка нравилась. Она подходила Майклу, по крайней мере, чисто внешне. И фотографии, надо признать, были просто замечательными: на них Майкл и Таня постоянно дурачились, смеялись и выглядели абсолютно беззаботными и счастливыми.
— Ну что ж, Таня. Я, пожалуй, дам тебе шанс. Немного фантазии, терпения, ума и…кто знает.
Наташа была уверенна, что Майкл ничуть не кривил душой, когда говорил, что Татьяна ему очень понравилась. И она готова была уйти в сторону, ради его счастья. Счастья мужчины, которого она так сильно любила, и от которого, как она считала, только брала, ничего не отдавая взамен. Она не могла ему дать то, чего он так сильно хотел — семью и детей. И она знала, что рано или поздно, он должен встретить ту женщину, которая исполнит эту его заветную и самую большую мечту.
Сам же певец, пообщавшись с девушкой пару раз во время съемок TWYMMF, понял, что она, увы, далека от его идеала.
Тем не менее, встреча Майкла и Тани состоялась и прошла довольно мило. Он чувствовал себя довольно комфортно в ее обществе. Они очень много вместе позировали личному фотографу Джексона, разговаривали на разные отвлеченные темы и постоянно смеялись.
Когда Таня, как бы в шутку, надела на себя один из жакетов Майкла, певец слегка напрягся, но виду не подал. Тем более девушка в его одежде выглядела просто прелестно.
Во время прощания, Таня протянула Майклу запечатанный конверт. Певец был абсолютно уверен, что внутри, что-то вроде слов благодарности, которые девушка не решилась сказать ему лично. У него были все основания считать, что строка «работа у Майкла Джексона» в резюме открывала перед людьми весьма радужные перспективы и давала вполне весомое преимущество перед другими претендентами. Главное, чтобы сам человек сумел правильно этим воспользоваться.
Распечатав письмо еще в машине, Майкл принялся читать. Дочитав до конца, певец отложил письмо на кожаное сиденье и озадаченно перевел взгляд за окно. То, что он только что прочитал, имело ярко выраженный сексуальный подтекст. Да чего уж там! Таня прямым текстом писала о том, как сильно хочет его, причем в таких выражениях…
Майкл закрыл глаза и тяжело вздохнул, прислушиваясь к себе. Нет, это письмо не вызвало в нем ничего, хотя бы отдаленно похожее на сексуальное возбуждение. То, что написала девушка, показалось ему чересчур откровенным и даже местами пошлым. И Джексон решил расставить все точки над i в отношениях с ней своим излюбленным способом — просто взять и исчезнуть.
Поэтому, когда Дилео намекнул, что неплохо было бы появиться с Татьяной еще и на благотворительном балу Fendi в Нью-Йорке, Майкл сказал «Нет» твердо и категорично.
На следующий день Джексону позвонила Брук и буквально силой уговорила взять ее с собой на эту роскошную, статусную вечеринку.
***
На благотворительном балу Fendi Джексон был ослепителен, затмив своим появлением всех остальных мужчин в зале.
Благополучно «забив» на классический смокинг, в который были одеты все кавалеры на приеме и который подразумевал стоявший в приглашении дресс-код «Black tie», он был одет в строгий классический жакет длиною до середины бедра.
С дорогой черной тканью изящно контрастировали крупные золотые пуговицы и погоны, которые вкупе с крупными красными нашивками на воротнике и рукавах имели явный отсыл к военной форме. Черные брюки с широкими золотыми лампасами и без классических стрелок, скорее напоминали идеально подогнанные по фигуре джинсы из тонкой, эластичной ткани. И одного взгляда на его обувь было достаточно, чтобы понять — изящно, качественно, дорого.
Его черные кудри ниспадали на плечи мягкими волнами, две прядки игриво падали на лоб, привлекая еще больше внимания к его необыкновенным карим глазам.
На Брук было красивое, летящего силуэта платье цвета крем-брюле, элегантные туфли-лодочки в тон и копна распущенных по плечам волнистых волос.
Красивый бальный зал освещали десятки каскадных, хрустальных люстр, свет которых отражался в начищенном до зеркального блеска паркете. На большом, украшенном золотой лепниной помосте расположился оркестр, который ненавязчиво играл что-то из нестареющей классики.
Майкл, небрежно прислонившись плечом к белоснежной мраморной колонне, рассеянным и даже слегка испуганным взглядом скользил по собравшимся в огромном помещении людям, среди которых были одни «богатые и знаменитые». Гостей было не менее пятиста, и певец сильно надеялся затеряться в этой огромной толпе, но не тут то было. К нему с завидным постоянством подходили какие-то люди, с которыми он был вынужден разговаривать, хотя бы из соображений приличия.
«Какого черта она не в Ливане?» — пронеслось у Джексона в голове, когда в роскошно оформленный зал вошла Наташа под руку с молодым, умопомрачительным мужчиной.
Вздрогнув всем телом от неожиданности, Майкл нечаянно выронил свой бокал с шампанским. Густо покраснев от неловкости и смущения, он тут же бросился, сбивчиво при этом извиняясь, помогать собирать хрустальные осколки миловидной молоденькой официантке, по ходу действия ловя на себе снисходительные улыбки окружающих.
— Ну что вы, мистер Джексон, я сама справлюсь с этим, — мило улыбалась официантка, так же как и певец, смущенно краснея.
Закончив с «уборкой» и еще раз извинившись за свою нелепую оплошность, Майкл вновь начал искать глазами до боли знакомую женскую фигуру и довольно быстро его поиски увенчались успехом.
Наташа с кавалером были одеты строго по Black tie «кодексу». На мужчине был черный смокинг из шерстяной ткани с вкраплениями из алмазной нити, лацканы которого были выполнены из натурального шелка. Верх брюк был подхвачен довольно широким атласным поясом-кушаком, на ногах — дорогие черные туфли.
«Красив как греческий Бог. Черные волосы, карие глаза, смуглая кожа. Вполне Наташин типаж», — с грустью отметил Майкл про себя.
На самой Наташе было темно-синее платье из невесомого тюля, сплошь расшитое серебристым бисером и матовыми пайетками. При каждом ее едва уловимом движении ткань загадочно мерцала, словно звездное небо в безоблачную летнюю ночь. Это, поистине умопомрачительное платье, напомнило Майклу изысканно переливающееся, стального цвета великолепие, в котором он увидел Наташу впервые.
Девушка не заметила знаменитого певца среди многочисленных гостей и в приветствии повернулась к весьма эффектной даме средних лет в элегантном кремовом костюме.
Майкл непроизвольно выдохнул, увидев, как сквозь тонкий слой прозрачного материала волнующе просвечивает ее спина.
Наташа любила открывать спину и делала это всегда так соблазнительно и вместе с тем так изысканно, без малейшего намека на какой-либо вульгаризм. И Майклу это безумно нравилось. Нравилось, еще в сидя в машине, незаметно прикасаться пальцами к ее нежной коже и мучительно мечтать о чем-то большем. Однажды он спросил, почему она любит оголять эту часть своего тела, на что она ответила, что это — чистейшей воды психология.
— Майкл, когда человека вероломно предали, говорят, что ему воткнули нож в спину. Открывая эту часть тела, я как бы говорю: «Смотрите, я открыта перед вами, я — беззащитна». Так должен думать мой оппонент, должен чувствовать мою уязвимость. И это обязательно собьет его с толку, потому что я всегда начеку.
Наташа надела на прием платье от неизвестного ливанского дизайнера, с которым совершенно случайно познакомилась во время своего пребывания в этой стране. Она была поражена невероятным талантом этого парня. Наташа заказала ему сразу три восхитительно красивых вечерних наряда, заплатив за них ровно столько, чтобы парню хватило на билет до Парижа и еще на месяц безбедного существования в этом городе. Она была просто уверена в том, что обратный билет ему попросту не понадобится.
— Брук, тот высокий красивый брюнет. Кто он? — спросил Майкл у своей прекрасной спутницы, при этом не сводя своих горящих глаз с Наташи.
— Это — Андреас Онассис, — весело пропела Брук, протягивая ему другой бокал с шампанским. — Наследник крупных греческих судовладельцев. Красив, молод и богат до неприличия. Хотя, кому я это говорю.
«Ну с такой фамилией грешно быть бедным. Я угадал, он и на самом деле грек», — тоскливо отметил про себя Майкл.
— Погоди-ка, а кто это рядом с ним? — продолжила тем временем Брук, внимательно вглядываясь в женщину рядом. — Не может быть! Майкл, да это же сбежавшая невеста Даэрти! Ты помнишь ее?
— А должен? — Джексон изо всех сил пытался сохранить спокойный вид, хотя внутри у него все начинало закипать.
— Майкл, ты что? — Брук удивленно уставилась на него. — Та вечеринка у Пола, вино, танго. Она еще все время подкатывала к тебе во время танца. Ну, вспомнил?
Вместо ответа Майкл лишь неопределенно пожал плечами.
— Ну ты даешь, Джексон, — еще больше удивилась Брук. — Как можно было не запомнить такую эффектную девушку, которая так роскошно на тебя вешалась. У тебя точно не все дома!
«Ты права, Брук. У меня не все дома, причем, давно», — злобно проворчал про себя Джексон, изучая внимательным карим взглядом красивого грека.
В это самое время Наташа, наконец, обратила внимание на Майкла и, повернувшись к своему спутнику, что-то сказала ему на ухо. Андреас тотчас обернулся, и его лицо расплылось в широкой, радостной улыбке. Не раздумывая, он ринулся прямо к Джексону сквозь огромную толпу народа, увлекая Наташу за собой.
— Боже мой, мистер Джексон, какая честь для меня! Мы с сестрой большие ваши поклонники! — с восторгом произнес молодой человек, крепко сжимая руку певца в приветственном жесте. — Мы обязательно пойдем на ваш концерт в Нью-Йорке. Ваш новый альбом — это просто бомба! Моя четырнадцатилетняя племянница рыдает в подушку ночи напролет под l just can’t stop loving you. Я просто уверен, что невозможно написать столь проникновенную и сильную вещь, не испытывая при этом истинных романтических чувств к женщине.
Джексон уставился на него, не зная, что и сказать. Он почувствовал на себе пристальный Наташин взгляд и понял, что опять краснеет.
— Весьма тронут. Большое спасибо, мм.?
— Ох, простите ради Бога! Я так растерялся при виде вас, что совсем забыл представиться. Андреас Онассис. Наташа Романова, моя очаровательная спутница.
«Наташа, вот ты все время чья-то спутница. Меня это, мягко говоря, уже реально подзадолбало», — мысленно закатил глаза Майкл и, вымученно улыбнувшись, галантно поцеловал руку девушки.
— Очень приятно, — еле слышно произнес певец.
— Взаимно, мистер Джексон.
«Взаимно, мистер Джексон, — кривлял Наташу про себя певец. — Какого черта ты мне не сообщила, что уже в Нью-Йорке? Я тебе дома такое устрою! А чего ждать-то, устрою прямо сегодня!» Майкл был вне себя от гнева и тщательно отводил свой возмущенный взгляд в сторону.
Наташа прекрасно понимала, что Майкл на нее сердится, но у нее просто физически не было времени сообщить ему о своем прибытии в Штаты. Они прилетели из Ливана на одном из частных самолетов Онассисов всего за несколько часов до бала. К тому же, Наташа не думала встретить Майкла на мероприятии, полагая, что он целыми днями пропадает в студии и на репетициях.
«Я поговорю с ним об этом позже», — решила девушка и, чувствуя, что настрой ее любимого мужчины с каждой минутой только ухудшается, под благовидным предлогом покинула его с Андреасом компанию.
Пока она своей грациозной, кошачьей походкой удалялась от них, Майкл неотрывно смотрел на Онассиса, пытаясь угадать его мысли и желания. Молодой человек совершенно не замечал пристального взгляда певца, с не мым восторгом провожая Наташу глазами.
— Эта женщина просто великолепна, — выдохнул он наконец, и Майкл почувствовал себя так, словно получил мощный удар под дых. Он так сильно не ревновал ее даже к Полу.
— Белый вальс! Дамы приглашают кавалеров! — объявил в микрофон распорядитель бала.
— Майкл, потанцуем? — неизвестно откуда появившаяся Брук, подхватила певца под локоток.
— Ты же знаешь, я не танцую вальс, — склонившись к ее уху, прошептал певец.
— А вы, Андреас? — Брук очаровательно улыбнулась молодому греку.
— Простите, но этот танец он обещал мне.
От звука ее голоса Майкл вздрогнул. Она еще и на танец его пригласила! Она что, специально над ним издевается? Это что, такая изысканная месть ему за Таню? Джексон с ошарашенным видом смотрел вслед удаляющейся от него эффектной паре.
— Молодой человек, не откажите даме в любезности.
Майкл часто захлопал ресницами, пытаясь вернуться в реальность. Брук куда-то испарилась, и он стоял почти в центре зала в гордом одиночестве. Голос принадлежал ухоженной, элегантной женщине лет семидесяти.
— Я не умею… — робко начал Майкл.
— Зато я прекрасно вальсирую! Я вас быстро научу, здесь нет ничего сложного.
Майкл тяжело вздохнул. Он просто не мог отказать в танце этой очаровательной, седовласой леди.
Оркестр заиграл «Вальс дождя» Шопена, и пары танцующих пришли в движение. Джексон немного освоившись с шагами, начал периодически коситься на интересующую его пару.
Наташа с Андреасом вальсировали просто великолепно, словно танцевали этот танец друг с другом всю жизнь. Под высокими сводами зала кружила грустная, душераздирающая мелодия, под которую Майклу нестерпимо хотелось расплакаться. Под конец танца Джексон решил, что во что бы то ни стало должен увезти Наташу с бала и как можно скорее. Он просто уже не мог смотреть, как девушка мило беседует с привлекательным греком, и как тот оказывает ей явные знаки внимания. В нем вновь закипала жгучая, отравляющая сознание ревность.
К черту этого Онассиса! Джексон хотел только одного — доказать всем и, прежде всего, самому себе, что эта женщина принадлежит только ему.
***
— Джексон, что за шутки? Где твоя охрана?
Майкл молча открыл дверь своего роскошного лимузина, проигнорировав ее вопрос. Девушка тихо, обескураженно вздохнула и села в машину.
— Я спрашиваю, где… — Наташа не успела договорить, так как в эту же секунду мужчина яростно опрокинул ее на сиденье, впиваясь в женские губы грубым, диким поцелуем…
Он даже не трахал ее, он просто ее имел на кожаном сиденье своего огромного лимузина. Им двигало примитивное, животное желание под названием «Хочу». «Хочу эту женщину здесь и сейчас. Все остальное — идет лесом».
Она обожала когда он был таким агрессивным, властным альфа-самцом. О, да! Секс и власть. Когда это исходило от Джексона, можно было запросто потерять рассудок и пополнить ряды клиентов дорогой элитной психбольницы.
— Джексон, ты — неандерталец, — выдохнула она, ощущая как чувственный спазм сковал все ее мышцы.
Она знала, что он не кончил и было потянулась к нему рукой.
— Не надо, — рявкнул он, резко отстраняясь от нее.
В его душе и теле кипело адское варево из ревности, похоти и здорового садизма. Он схватил ее за подбородок и болезненно сжал своими тонкими пальцами, заставляя смотреть ему прямо в глаза.
— Ты сейчас едешь со мной, — произнес он тоном, не терпящим возражений. — Я хочу, чтобы на утро у тебя все болело. Чтобы каждая мышца в твоем теле ныла, чтобы каждое твое движение заставляло тебя вспоминать обо мне. Ты скорее умрешь в моей постели, чем я отдам тебя другому. ТЫ — МОЯ!
И едва успев договорить эту фразу, он снова повалил ее на кожаное сиденье.
***
Наташа лежала на плече у Майкла и нежно водила пальчиком по его обнаженной груди. Одновременно большим пальцем ноги она медленно вычерчивала замысловатые узоры на его икре, поднимаясь к колену и снова спускаясь к ступне.
Мужчину невероятно волновали эти легкие, ненавязчивые прикосновения и он, закусив нижнюю губу, робко косился на девушку.
— Джексон, ты просто огонь! Это было великолепно. Впрочем, как и всегда, — произнесла Наташа, поймав на себе его взгляд.
— Зато я в ужасе от того, что творю. Я кажусь самому себе каким-то гнусным, похотливым извращенцем.
— То, что происходит между мужчиной и женщиной в спальне, является нормой до тех пор, пока это доставляет удовольствие им обоим. Ты просто делаешь то, что мне нравится. Я уверена, ты бы не смог причинить мне вред или совершить насилие надо мной. Ну или принуждать меня к чему-то, против моей воли.
— Мне стыдно за то, что произошло в машине…
— А за то, что было полчаса назад не стыдно? А за то, что было на карусели, на пляже, в лесу, в зеленой гостиной, в Нью-Йорке, в Токио, в Мельбурне? Мне продолжать? Или тебе было бы интересней заниматься со мной изо дня в день сексом исключительно в темноте, не раздеваясь и в миссионерской позиции?
— Нееет, — протянул Майкл, брезгливо передернув плечами.
— Ты страстный мужчина, в тебе течет горячая кровь, так смирись уже с этим наконец!
Наташа коснулась пальцем его аккуратного маленького соска, а затем игриво лизнула его языком. Подняв голову выше, она нежно коснулась его губ невесомым поцелуем. Затем плавно обвела языком его верхнюю губу, медленно перешла на нижнюю и слегка прикусила ее.
— У меня после сегодняшней ночи действительно все будет болеть, но твоя животная страсть того стоит, — девушка еще раз быстро поцеловала его в губы и вновь положила голову ему на плечо.
Майкл молчал, никак не решаясь задать один, весьма волнующий его, вопрос. Ему было как-то неловко и в тоже время он очень хотел знать на него ответ.
Собравшись с духом он, стараясь придать своему голосу сугубо деловой оттенок, наконец произнес:
— Как давно ты знакома с Онассисом?
— Я познакомилась с ним две недели назад в Ливане. Ты же знаешь, что я была там по служебным делам…
— Так и скажи, что опять кого-то убила, — перебил ее Майкл с ухмылкой в голосе.
— Он был очень плохим мальчиком и мог натворить дел. Он готовил взрыв в одной из ливанских школ…
Она почувствовала, как Майкл начал ласково гладить ее волосы, страдальчески при этом вздохнув. Она почти никогда не рассказывала ему об ужасах своей профессии, так как знала, как сильно он расстраивается, особенно если это каким-либо образом связано с детьми.
— Ты мой ангел спасения, — тихо прошептал мужчина, продолжая играть с распущенными ее волосами.
— Я — твой ангел убиения, — горько пошутила девушка и сразу же перевела тему. — Андреас планирует построить детскую больницу в Бейруте, и я вызвалась ему помочь установить контакт с местными властями.
— Детская больница — это здорово, — внезапно оживился Майкл. — Я тоже могу помочь с деньгами на строительство.
— У Онассиса своих денег более чем достаточно. Но мы с тобой можем сделать вот что — купить игрушки и книги для маленьких пациентов, когда больница будет построена.
— Обязательно так и сделаем. Господи, спасибо тебе за эту женщину. Ты у меня просто чудо…
— Вот именно. У тебя.
— Что ты этим хочешь сказать? — Майкл робко покосился на девушку.
— Ты практически изнасиловал меня в машине. И эта страстная ночь, которую мое тело еще долго будет помнить… Ты приревновал меня к Онассису — это же очевидно.
— Он красивый, молодой и богатый, — грустно вздохнул Майкл.
— Красивых, молодых и богатых много. Майкл Джексон — один. Для меня ты — лучший мужчина. Когда только ты уже перестанешь в этом сомневаться?
Майкл привлек девушку к себе и, нежно целуя в губы, мягко уложил на спину.
— Я люблю тебя больше сцены, люблю тебя больше жизни. Ты — мой самый сильный дурман, мой самый прекрасный наркотик. И мне просто необходима новая доза, — произнес мужчина, жадно касаясь губами ее кожи.
— Джексон, когда-нибудь ты меня залюбишь до смерти, — тихо произнесла девушка, выгибаясь навстречу его страстным поцелуям.
***
Из Нью-Йорка в Лос-Анджелес Джексон поехал на машине, несмотря на то, что это почти трое суток в пути и на самолете было бы гораздо быстрее. Но в Нью-Йорке погода внезапно и резко испортилась, и Майкл наотрез отказался лететь в дождь и шквальный ветер.
Дальняя дорога прошла для их тесной компании на удивление легко и быстро. Наташа и Майкл все время шутили, смеялись, пели песни и играли в покер с телохранителями. Выиграть у Наташи в карты оказалось практически невозможно, и если бы они играли на деньги или раздевание, она бы оставила своих соперников без трусов, во всех смыслах этого слова.
Еще у Майкла в дороге появился один излюбленный прикол. Он заходил в какой-нибудь придорожный Макдональдс, скромно вставал в очередь и ждал, через какое количество времени до людей дойдет, кто почтил их своим присутствием. Когда вокруг его персоны начиналась массовая истерия, а она обязательно начиналась, он быстро выбегал на улицу и несся в сторону своей машины.
Бегал он очень быстро, и у преследующей его толпы не было ни малейшего шанса. Майкл сходу заскакивал в набиравший ход лимузин и был таков. А потом они вместе с Наташей дружно смеялись над его очередной выходкой.
— Ой, смотри, Джексон, однажды не успеешь!
— Ну ты же меня обязательно спасешь?!
— А как же! — хохотала в ответ девушка.
Еще Майкл Джексон никогда не устраивал скандалы или разборки с персоналом на людях, из-за чего и прослыл человеком абсолютно неконфликтным. Хм. Просто он предпочитал делать это тет-а-тет. Те, кому «посчастливилось» попасть под горячую руку певца знали, что в гневе «тихоня» Джексон был страшен.
Поскольку Наташа была для Майкла и его охраны «своя в доску», певец не стеснялся устраивать разбор полетов прямо при ней. И вот сейчас, он эмоционально отчитывал свою охрану за то, что те плохо обошлись с его фанатами в каком-то маленьком, Богом забытом городке.
Наташа считала, что телохранители сработали профессионально. Конечно, бодигарды повели себя несколько грубовато, но те девушки были явно неуравновешены и представляли реальную угрозу для певца. И тут, как говориться, выбирай, дорогой, либо тебя разорвут в клочья, либо…
Короче, понимая, что Джексон чихвостит свою охрану почем зря, Наташа уперлась спиной в бок его огромного лимузина, переплела руки на груди и, приняв горделивую осанку, громким, зычным голосом запела на английском языке старинную казацкую песню:
— Ой, любо, братцы, любо, любо братцы жить,
С нашим атаманом не приходится тужить.
Все, включая самого Джексона, что называется, «выпали в осадок», а затем закатились громким, продолжительным смехом, и конфликт на этом был исчерпан. Телохранители с немой признательностью в глазах посмотрели на девушку. Та лишь еле заметно кивнула им в ответ головой.
Вот так вот с шутками и прибаутками они добрались до «Города Ангелов», где Майкл с Наташей провели еще пару дней вдвоем на ее вилле.
Семья и деловые партнеры певца была абсолютно уверены, что он все еще в Нью-Йорке, ФБР — что Наташа по-прежнему в Ливане (тут как всегда не обошлось без Дерека, который прикрывал Наташу перед верховным руководством), и влюбленные позволили себе еще два дня блаженного ничего не делания. Словно маленькие дети, перепутавшие день с ночью, они отсыпались практически до вечера, полностью обессиленные после многочасовых, страстных занятий любовью.
***
После вынужденной, двухнедельной разлуки, Джексон быстрым шагом поднялся по каменным ступеням Наташиной виллы и, открыв дверь своим ключом, быстро прошмыгнул внутрь.
Сначала он хотел сделать ей сюрприз, но подумав, все-таки предупредил ее о своем визите. Майкл не находил себе места в ожидании любимой женщины, ему казалось что огромные часы в гостиной просто издеваются над ним, отказываясь передвигать свои стрелки вперед.
Он буквально подпрыгнул на месте, когда услышал шорох гравия на подъездной дорожке и в радостном нетерпении подскочил к огромному окну спальни.