Фотографируй море
Глава 15
"Фотографируй море"
Я слушала маму и не понимала. Как моя семья могла быть настолько... ну... глупой?
Как вообще можно приглашать незнакомца, да ещё и цыгана, к себе в дом?
Ладно там тётя Катя — она об этом даже не думает, но мама и Элина? Как они на это согласились?
У меня даже слов не было, что им сказать. Ну, при Зурабе — так уж точно.
Мужчина сидел, лыбился и пил себе спокойно чай, как будто ему это было обыденностью. Аж противно стало. Особенно от того, что тётя Катя просила не говорить папе про Зураба. И вот опять мне придётся врать. Серьёзно?
— Класс, — махнула я руками. — А если папа узнает? Знаете, как ему неприятно станет?
Мама и тётя коротко переглянулись, точно не зная, что ответить.
— Давайте забудем об этом, — попыталась поменять тему Катя.
— Тёть, — протянула я. — Какое "забудем"? Это серьёзно. Нельзя без ведома папы приютить мужчину.
Мама подняла свои голубые глаза на меня, и вроде как, я смогла в них прочитать: "Я знаю, Юль. Знаю".
Мне даже стало жалко её. Кате, похоже, было всё равно на её мнение и чувства.
Но я чем лучше? Постоянно вру ей и забываю о том, что ей может быть неприятно.
За это захотелось извиниться — но наедине.
Попросила маму, чтобы она пошла со мной в нашу с Элиной комнату и заперла дверь.
— Что-то случилось? — с интересом поинтересовалась мама, смотря прямо в мои глаза.
Я же шагнула к ней и обняла. Крепко, может быть, в каком-то месте больновато, но искренне.
С близкими я всегда была тактильной и могла обнимать по нескольку раз в день.
Даже Киру это не бесило. Хотя она не была тактильным человеком. Не любила прикосновения и всё в таком духе.
— Прости, мам. — Ещё крепче обняла её я.
— За что? — недопоняла мама.
— Прости, я снова тебя обманула, — на моих глазах появились слёзы, но кое-как я их удерживала.
Глупо ведь было плакать из-за такого, да? Плюсом, я не была красивой, когда плакала. Начинала рыдать не только от вещей, которые могли происходить со мной в жизни, но и от того, что была некрасивой. В этом проблемы ещё больше увеличивались.
— Как? — спросила мама, гладя меня по спине. Обожала, когда так мама делает. Всегда как-то сразу успокаивало.
— Когда я говорила, что пойду к Кире на ночёвку… Я была с ней и нашей однокурсницей, Ангелиной, на концерте.
Мама немного отошла от меня, с широко открытыми глазами.
— Прости, мам, — вновь обняла её я. — Прости, пожалуйста.
Мама долго молчала.
Я чувствовала, как она напряглась в моих объятиях, и от этого внутри всё сжалось.
Я уже приготовилась к лекции. К тому, что она начнёт говорить про доверие, про опасности, про то, что я взрослая, но всё ещё слишком наивная.
Но она только вздохнула.
— Юль, — тихо сказала она, обняв меня крепче. — Я же с ума могу сойти.
Мне стало ещё хуже. Я кивнула, уткнувшись ей в плечо. Слеза покатилась по щеке и упала на майку мамы.
— Прости, — опять извинилась я.
Мама посмотрела на меня, улыбаясь, и вытерла новую слезу с моей щеки.
Она нежно гладила меня по лицу и плечам, пытаясь успокоить меня, а не себя.
— Понимаю тебя, — успокаивала меня мама. — В твоём возрасте я тоже родителям врала.
Я слегка улыбнулась, прижимаясь сильнее к маме.
Всегда в её объятиях становилось тепло, как в детстве.
— Простишь?
— Прощаю, — кивнула мама. — Только старайся поменьше врать.
Мы обе тихо рассмеялись и вернулись обратно в гостиную, где слышались знакомые голоса.
По лицу Элины было видно, как ей неприятен Зураб, а тётя наоборот — общалась с ним как с человеком, знакомым много лет.
— Девочки, — выдохнула мама. — Идите спать.
— Помощи не надо? — спросила Элина, вставая с дивана.
Мама покачала головой и жестом руки показала идти в комнату.
Мы с Элиной молча направились в комнату. Я чувствовала, как накапливается усталость — не только в теле, но и в голове. Столько эмоций за один вечер, будто кто-то выжал изнутри. Элина шла рядом, тоже без слов. Лишь когда мы закрыли за собой дверь, она вдруг тихо произнесла:
— Ты не думаешь, что он странный?
— Зураб? — спросила я.
— Да, — она села на кровать и начала снимать футболку. — Он ведёт себя… ну, как будто он тут хозяин. И мне это не нравится.
Я вздохнула, устало опускаясь на свою кровать.
— Да я вообще ничего не понимаю. Почему его вообще к нам впустили? И зачем?
— Потому что у нас тётя Катя, — с усмешкой сказала Элина. — А мама не может ей отказать. Ну ты же знаешь.
Сестра начала быстро переодеваться в пижаму, пока я снимала с себя куртку, повесила в шкаф и снова легла в кровать.
Я была слишком уставшей, чтобы переодеться, пусть и понимала, что так делать неправильно и грязно.
Сама не замечая и не слыша, про что там говорит Элина, я уснула довольно быстро. Так, что даже начался видеться сон. И честно говоря — это был самый лучший сон в моей жизни.
Оказавшись ночью на берегу моря, я бродила по пляжу. Казалось, я была тут совсем одна — но нет.
В темноте я увидела силуэт, который приближался ко мне всё ближе и ближе. В свою очередь, я шла к этой загадочной фигуре.
Окинув взгляд на море, тут же вспомнила про Рэвана, чьи глаза были такими же.
И как подсказывал разум — я не ошибалась. Это действительно был Матвей. Он находился всего лишь в пару шагах от меня, но эти шаги казались невыносимыми, словно он был в нескольких километрах от меня.
Я шагнула к нему ещё ближе, почти вплотную.
Мы смотрели друг на друга, ничего не говоря. Отчётливо был слышен шум волн, которые были взбунтовавшиеся.
Но, видимо, Матвей захотел нарушить эту тишину первым.
— Пошли.
Он протянул мне свою руку, и не думая, я взяла её.
Пальцы крепко, но бережно
сомкнулись вокруг моей ладони, будто
Матвей боялся спугнуть меня лишним
движением.
Мы медленно пошли вдоль берега.
Песок был прохладным, ветер играл с моими волосами, а его рука не
отпускала мою — наоборот, с каждым
шагом он держал крепче.
И почему-то мне это нравилось.
— Юль.
Матвей вдруг остановился и перевёл взгляд на меня.
Боже, в этих глазах было столько нежности, что мне самой стало тепло и уютно.
— М?
— Проснись, — сказал он.
— Что? — не поняла я.
— Проснись, — повторил он.
Я смотрела на него с недопониманием.
— Юль, просыпайся! Дура! Всё проспишь!
Я резко открыла глаза и увидела перед собой Элину, которая уже собралась удушить меня подушкой.
— Что?! — воскликнула я, и резко встала с кровати, от чего голова слегка закружилась.
— Что-что? — передразнила Элина. — Ты в универ опаздываешь. У тебя двадцать минут осталось, чтобы переодеться.
Я, всё ещё не до конца поняв, где сон, а где реальность, огляделась по комнате. Солнечный свет пробивался сквозь щели в занавесках, а в голове всё ещё звучал голос Матвея.
— Ну ты даёшь, — пробормотала я, потянувшись. — Такой сон обломала…
Элина закатила глаза и вышла из комнаты, бормоча что-то под нос.
Я в спешке натянула новые джинсы и белую футболку с надписью «New York».
Выйдя из комнаты, увидела Зураба, про которого уже успела забыть, он сидел на диване и медитировал. Элина же, в свою очередь, внимательно наблюдала за ним.
— Завтракать будешь? — спросила она меня, но взгляда от цыгана не отвела, даже наоборот — прищурилась.
— Нет, спасибо.
Единственное, что мне хотелось — умыться, но этого я точно не успею сделать, так что пришлось воспользоваться дезодорантом.
Но радовало то, что время на чистку зубов у меня хватило.
Выбежав из ванной и забежав в комнату, я взяла свой небольшой рюкзак и рядом с тумбочкой фотоаппарат — на всякий случай.
Точно! Забыла вообще сказать о том, на кого я учусь.
Учусь на 4 курсе, на фотографа. Раньше я очень любила фотографировать всё подряд. Животных, природу, людей, если они меня просили, небо, дома. То сейчас эта мечта будто угасла. Даже не понимаю почему. Словно кто-то внутри меня выключил свет.
Фотографировать по заданию стало неинтересно. Когда преподаватели давали темы, я просто делала как надо — без души.
Захлопнув дверь, я начала бежать в сторону университета. Весенний ветер дул мне прямо в лицо, спутывая волосы. Дыхание сбивалось, но остановиться я не могла. Опаздывала.
Благо, университет был в пятнадцати минутах ходьбы — точнее, в десяти, если бежать, не разбирая дороги.
Вот и знакомое здание, серое и не слишком красивое, но родное. Я вбежала в холл, перескочила через три ступеньки.
Слава богу, я успела, и даже осталось несколько минут до лекции.
— Юля! — крикнул мне знакомый мужской голос.
Обладателем голоса являлся Дима. Дима Еловский. Наш с Кирой друг.
Парень махал мне рукой, а я пошла в его сторону и радостно обняла друга, который болел уже больше недели.
— Дима! — крикнула я. — Ты где был? Я тебе звонила, писала, а ты, придурок, не отвечал.
— Болел, — рассмеялся он.
— Чего не предупредил?
И тут в Диму моментально вселился актёр. Он картинно схватился за сердце и произнёс трагичным голосом:
— Прости меня, Юля... Я был на грани жизни и смерти. Боролся за каждый вдох… но, увы, телефон держать было уже не в силах…
— Господи, — закатила я глаза. — Дурачок.
— Я соскучился, между прочим, — тут уже серьёзнее сказал он. — И по тебе, и по Кире.
— Кстати, — огляделась я вокруг. — Где Кира?
— Не знаю, — пожал плечами Дима. — А, нет, знаю.
Дима посмотрел в сторону входа, где зашла Кира с русоволосой, заплаканной девушкой.
Кира, как ни странно, обнимала и что-то шептала ей, поглаживая плечо.
Не знаю, кто эта девушка, но мне стало безумно её жаль.
— Кир! — одновременно крикнули мы с Димой.
Кира и девушка посмотрели на нас и подошли ближе.
Я заметила, что у девушки были сильно покрасневшие от слёз глаза, а дыхание её было совсем неровное.
— Привет, — поздоровалась я. — А что случилось?
— Да вот, — вздохнула Кира и окинула взглядом девушку. — Даше парень изменил. С другой на площадке стоял и целовался.
Мы с Димой переглянулись.
— Дебил, — тихо, но отчётливо сказал он.
— Мягко сказано, — добавила я и посмотрела на Дашу. — Держись. Он просто дурак, раз упустил такую девушку.
Я убрала её слезу с щёки, как вчера вечером это сделала мама.
Даша слабо улыбнулась и кивнула. Видно было, как она старается не разреветься прямо здесь, но слёзы снова выступили на глазах.
Кира приобняла её крепче.
— А с кем он тебе изменил? — спросил Дима у Даши.
Та хмыкнула, но ответила:
— С моей однокурсницей, Евой.
— Серьёзно? — удивилась я. — С однокурсницей? Да он точно козёл.
Вдруг я услышала, как дверь здания открылась, и сюда зашли чёрноволосая девушка и широкоплечий парень. Оба о чём-то болтали, смеялись.
— Это он? — спросила я Дашу.
Даша обернулась в сторону парочки и обернулась обратно к нашей стороне.
По её реакции было понятно, что это он.
— Как его зовут? — вновь спросила я Дашу.
— Егор, — тихо ответила Дарья.
Я кивнула и пошла в сторону «влюблённой» парочки, которая, по всей видимости, меня не замечала, пока я почти вплотную не подошла к ним.
Парень был где-то ростом 179–180. Почти что мой. Удивительно.
— Егор! — воскликнула я, протянула его лицо ближе к своему и имитировала поцелуй в щёку.
А, что? Изменять — плохо. Так что сладенькая месть ему не помешает.
Потерял одну девушку — потеряет и вторую.
Пусть теперь ему будет так же неприятно, как и Даше. Измене пощады нет.
Я была уверена в женской солидарности и сама же пыталась ею придерживаться.
Егор резко дёрнулся назад, растерянно моргая.
— Ты кто?.. — пробормотал он, бросая быстрый взгляд на Еву.
Та уже смотрела на него, прищурившись.
— Что за бред? — спросила она. — Ты с ней знаком?
Я сделала обиженное лицо, вздохнула и скрестила руки на груди.
— Егор, это кто? Ты мне, что, изменяешь?!
Парень даже не успел сориентироваться, как тут же я дала пощёчину.
Не прям сильную, но больно точно будет.
— Ты чё, дура?! — гавкнул он. — Оборзела? Ты вообще кто?
— Это кто она, ты, чёртов придурок! — крикнула я, ударив его ногой в ногу.
Он ничего не понимал. Зато Ева отлично понимала ситуацию и сама же ударила его в другую щёку.
Крикнула что-то и, гордо задрав подбородок, ушла от нас уверенной походкой.
— Ты больная?! — затараторил он. — Чё я тебе сделал?
— Изменять не надо, — попыталась объяснить тупому засранцу.
— Тупая блондинка! — выдал Егор, думая, что заденет.
И вправду слегка задел. «Тупая блондинка» уже стало чем-то обидным для всех, но всё равно неприятно.
Нет, Юль, маску снимать нельзя!
— Поэтому у тебя волос нет? — резко ответила я козлу.
— Да пошла ты, цензура, — выплюнул он и помчался в сторону своей Евочки.
Я же вернулась обратно к друзьям, что стояли с открытыми ртами.
Кира наоборот. Карие глаза подруги будто восхищались моим поступком.
В них плескалось что-то вроде гордости.
— Напомни мне, чтобы я никогда с тобой не ссорился, — хмыкнул Еловский, растрепав волосы.
— Обязательно, — засмеялась я и посмотрела на Дашу. — Держись, найдёшь парня лучше.
Даша кивнула и, кажется, впервые за всё это время чуть улыбнулась.
Улыбка была слабая, сдержанная, но настоящая.
— Спасибо, — прошептала она. — Я бы сама никогда…
— И не надо, — перебила её Кира мягко, приобнимая за плечи. — Для этого у тебя есть мы.
— Точно, — подхватила я. — Теперь мы будем твоим анти-козлиным щитом.
— Звучит устрашающе, — усмехнулся Дима. — Мне уже страшно.
— И правильно, — фыркнула Кира. — Запомни: тронешь хоть одну из нас — получишь по башке. Особенно от меня.
— Эй! — возмутился Дима, но тут же рассмеялся.
— А где Ангелина? — спросила я.
Я заметила, что подруги нигде не было, да и сами друзья тоже не знали, где пропадала Ангелина.
Я вновь быстро настрочила сообщение: «У тебя всё хорошо?» — и отключилась, так как зазвонил звонок на пару.
С Дашей мы распрощались, а сами пошли на лекцию.
Зайдя в кабинет, преподавателя мы не увидели, так что быстро с Кирой сели на своё место, а за нами — Димка, который сидел рядом с Ангелиной.
— Кстати, ты почему в свитере пришла? — заметила я одежду Киры. — Жарко же.
Кира положила руки на парту.
— Да просто... потому что утром было холодно. Я не знала, что тут будет адская жара.
— Это точно, — согласилась я, откидывая волосы назад. — У меня уже спина к стулу прилипла.
— А ты, между прочим, в футболке! — ткнула она в меня ручкой. — И всё равно жалуешься.
Я хмыкнула, но отвечать не стала — правда ведь, невыносимо. В аудитории было душно, особенно от солнца, бьющего в окна.
— Тебе Ангелина ответила? — тихо спросила Кира, когда преподаватель зашёл в аудиторию.
— Нет, — посмотрела на свой включённый телефон я.
Почему-то разум мне подсказывал, что с Ангелиной что-то случилось, но ничего сделать я не могла.
— Вообще ничего? — подслушал наш разговор Димка.
— Ничего.
Тут же нас перебил голос нашего преподавателя, Виталия Василия.
Кажется, именно из-за него я и перестала любить фотографировать.
Каждую лекцию чем-то недоволен. Даже орёт на тех, кто молчит.
Бесит.
— Замолчали все, — стукнул он кулаком по столу.
Студенты дергнулись и притихли, будто кто-то выключил звук во всей аудитории. Даже Димка откинулся на спинку стула, больше не решаясь вставить ни слова.
— Я кому сказал, тишина! — снова рявкнул Виталий Василий, оглядывая нас, как командир перед боем. А его глаза цеплялись за каждого.
— Так как уже наступила весна, — его голос прозвучал по всей аудитории. — Значит, скоро сессии и экзамены.
Да, что за память у меня такая?! И об экзамене забыла.
— Я написал в этих бумажках вещи, — он взял со стола небольшой прозрачный стакан, в котором лежали белые бумажки, — которые вы должны будете сфотографировать и создать проект, а потом представить мне.
Кто-то из одногруппников громко сказал:
— Серьёзно? Так легко?
Виталий просверлил его своим злым взглядом, но зачем-то поправил галстук, который и так хорошо лежал.
— Да, легко, — согласился Виталий. — Но я буду оценивать строго. И помните, — продолжил Виталий Василий, — проект должен быть не просто набором фотографий. Мне нужно видеть вашу идею, ваше видение, вашу работу с композицией и светом. Это экзамен, а не прогулка в парке.
Он сделал паузу, словно проверяя, все ли это услышали.
— Если кто-то попробует списать или сдать работу другого человека — сразу двойка. Без разговоров.
В аудитории повисла тишина, и даже самые дерзкие притихли.
— Так что, ребята, беритесь за дело серьёзно. У вас есть почти два месяца. Думаю, вам, олухам, этого будет достаточно. А сейчас, по одному подходите ко мне и вытягивайте бумажки.
Боже, да я точно завалю этот экзамен. Да, звучит легко, но на деле — страшно.
С таким преподавателем, как он, сдать на пять будет невозможно.
Я даже не заметила, как настала моя очередь.
Не смело встала и начала идти в сторону преподавателя.
Руки мои дрожали от безвыходности, а ноги словно окаменели.
— Вытягивай, — строгий голос прозвучал низко.
Я сглотнула. Мелкими, почти неуверенными пальцами потянулась к стакану. Бумажки шуршали, как сухие листья. Одна из них попалась между пальцев. Я вытянула её и развернула.
«Море» — было написано на ней аккуратным почерком Виталия.
Тут же в голову влез сон, который сегодня снился, и Матвей.
Но я тряхнула головой. Боже, хватит думать о Матвее! Это уже ненормально!
Хотя... подождите. Море?
Море?!
Да я на море не была, наверное, лет десять! А тут...
И вообще, до ближайшего моря, у которого, кажется, уже не осталось ни единой капли волшебства, ехать — несколько часов. А под "несколькими часами" имелось в виду целых одиннадцать часов до пункта назначения.
И что теперь делать? Родители точно не смогут отвезти меня туда. Как минимум потому, что денег на бензин у нас не так много, а машина у нас старая и требует постоянного ремонта.
— Извините, — подняла я глаза на Виталия. — А можно...
— Нет, — ответил он, не дав мне закончить.
Спорить с ним я не стала. Знаю, что бесполезно.
Я села на своё место, чувствуя, как сердце стучит громко и неуверенно.
Следующая на очереди была Кира. Она, как быстро ушла, так быстро и вернулась, а потом ушёл и Дима вытаскивать следующую бумажку.
— Что у тебя? — спросила я у подруги.
Та фыркнула и закатила глаза.
— Да фигня какая-то.
Она кинула свою бумажку мне, и, раскрыв, я увидела слово «Лес».
— Почему сразу фигня? — посмотрела я на Киру. — Лес же прекрасный, нет?
— Нет, — невозмутимо ответила Кира. — Сразу этого дни... Ай, без разницы.
Кира тяжело вздохнула, и я вновь начала смотреть на её одежду. Ну не могу я её так видеть. Жара, солнце, а она тут в свитере.
— Кир, может, тебе стоит снять свитер? Жарко так-то.
— Не надо, — она обняла себя руками. — У меня нет с собой майки.
Я посмотрела на неё, пытаясь понять, что же скрывается за этим отказом. Что-то явно не так.
— Кир, если хочешь, можешь мне рассказать, — тихо сказала я. — Я здесь, чтобы помочь.
Она на мгновение застыла, потом медленно кивнула.
— Да там мама... ну знаешь, сложно с ней.
Тут же я поняла, что её избили. Она постоянно срывает синяки, но опять же... Со своей памятью я опять забыла.
Кира выглядела уставшей и бессильной, так и хотелось её обнять и дать ей поплакать в моей майке.
Но на паре у Виталия не должно было быть лишних движений. Только тишина.
— Забудь, — буркнула Кира. — У тебя-то что?
Я дала ей бумажку, а сама погладила её по волосам.
Слегка, я почувствовала, что у Киры есть шишка, и тут же убрала руку, чтоб не было больно.
Значит, ударили её сильно.
— Девочки, — сел на своё место Димка. — Что вам попалось?
— Море, — кратко ответила я, глядя на Киру.
— Лес.
— Круто, — улыбнулся Еловский. — А у меня тень.
— Тень? — переспросила я. — И такое было?
— Ну да, — кивнул Дима. — А что?
— Ничего, — покачала я головой, начав смотреть на преподавателя. Тот всё ещё раздавал бумажки.
Пары закончились, и студенты начали шумно собираться: кто-то зевал, кто-то делился впечатлениями от заданий, а кто-то — как Димка — сразу достал телефон, чтобы написать в чат группы.
Я встала с места и обернулась к Кире.
Она всё ещё держала бумажку с надписью "лес", глядя на неё, как будто на приговор.
— Пойдём? — тихо спросила я.
Она кивнула. Мы с Димкой вышли вместе из аудитории, и на секунду мне показалось, что всё не так уж и плохо.
— Девочки, — Дима, идя посередине, положил руки нам на плечи. — Прогуляться не хотите?
— Я не могу, — отказалась Кира. — Мама меня пробьёт, если задержусь.
— Точно, — вспомнил Дима ситуацию Киры. — Ладно, мне всё равно на тренировку.
— А зачем гулять предложил, если на тренировку? — спросила я у него удивлённо.
— Прогулять захотел.
Кира не сильно ударила Диму по прессу.
— Ты и так всю неделю болел и на тренировки не ходил. Опять прогулять хочешь?
— Да ладно, — отмахнулся он. — Меня всё равно из команды не выгонят.
— Конечно, — одновременно с Кирой сказали мы.
С друзьями вышли из корпуса. Весеннее солнце слепило глаза, на асфальте растекались лужицы, в которых отражалось небо. Студенты толпились у входа, кто-то шутил, кто-то ругался, а кто-то просто стоял с наушниками в ушах, уставившись в никуда.
— Ладно, я побежал, — Дима убрал руки с наших плеч и махнул нам, отступая назад. — Увидимся, тени мои.
— Тени? — переспросила я, приподняв брови.
— Ну вы же теперь с Кирой официально ходячая грусть. Группа «Тени» звучит вполне по-вашему.
— Очень смешно, — буркнула Кира, но уголки её губ дрогнули.
Дима подмигнул и убежал, почти сбивая первокурсников на пути.
— Кир, — тихо сказала я, — если станет совсем тяжело — можешь прийти ко мне.
Она не ответила сразу. Несколько шагов молчания. Только остановившись прошептала:
— Спасибо.
Кира обняла меня на прощание и пошла в сторону своего дома.
Я долго смотрела ей вслед, пока её фигура не растворилась среди прохожих. Сердце ныло — за неё и за этот дурацкий экзамен.
Ветер тронул мои волосы, и я вздохнула, поднимая лицо к весеннему солнцу. Было тепло, но внутри по-прежнему холодно.
Я медленно пошла домой, перебирая в голове слово, написанное на бумажке: море.
На этот раз я пошла не в свой подъезд, а в дедушкин, в котором на время жил папа.
Зайдя в подъезд, я начала подниматься на третий этаж, на котором жил дедуля.
На третьем этаже дверь была приоткрыта.
— Пап, это я, — крикнула я, заходя.
Из кухни донёсся его голос:
— Заходи. Мы с дедом как раз чай пьём.
Я скинула куртку и пошла в сторону кухни. Там, за маленьким круглым столом, сидели двое мужчин: мой уставший, но всё ещё крепкий отец и дед — с газетой в руках и в любимой вязаной жилетке.
— Привет, солнышко, — дед поднял глаза и улыбнулся уголками губ. — Ты чего не домой?
— Решила вас навестить, — села рядом, потянулась за печеньем. — Устала.
— Что там в универе? — спросил папа. — Опять этот Виталий Василий всех строит?
— Ещё как, — я усмехнулась. — У нас экзамен будет. Нужно сделать проект, фотографию. Мне попалось море.
— Море? — переспросил дед и задумался. — Вдохновляюще.
— Ага, — кивнула я. — Очень.
Дедуля рассмеялся, а папа задумчиво спросил:
— А почему Лена мне не сказала, что Катя уже приехала?
Я пожала плечами.
— Не знаю, может, забыла?
— Наверное, — согласился папа. — Пойду, что ли, поздороваюсь.
— Не надо! — быстро среагировала.
Папа удивлённо посмотрел на меня.
— Почему?
— Просто, — тихо сказала я, не придумав оправдания.
Папа странно на меня покосился, но спорить не стал, ушёл в гостиную прилечь, забрав с собой чашку чая.
На кухне со старым ремонтом остались только мы с дедушкой.
Дедушка молча налил себе ещё немного чая, поставив чайник обратно на старую подставку.
Он бросил взгляд на дверь, за которой скрылся папа, потом перевёл его на меня.
— Ты же не просто так пришла, да? Я ж вижу. — Его голос был мягким, но прямым.
Я поёрзала на табуретке и взглянула на узор старой клеёнки на столе.
— Да всё нормально... Просто устала, там Кира...
— Подруга твоя, что ли? — уточнил он, делая глоток.
Я кивнула.
— Её дома бьют, — тихо сказала я, будто боялась, что стены подслушают. — Я не знаю, как ей помочь. Она такая сильная... но это не значит, что ей не больно.
Дед положил свою руку на мою.
— Сильным людям тоже нужна помощь, Юль. Иногда даже больше, чем остальным. Ты рядом — это уже много. Не забывай.
Я почувствовала, как к горлу подкатил комок, но сдержалась. Просто кивнула. Дед не стал ничего больше говорить. Он просто налил мне тёплого чая и поставил передо мной тарелку с печеньем.
— Ты, кстати, как выходные провела? — спросил он.
— С подругами на концерте была, — ответила я.
— Чей концерт? — поинтересовался дедушка.
— «Тени», группа такая.
— Ночью этот концерт происходил?
— Да, — кивнула я. — Но было безопасно!
Дедушка мягко улыбнулся и погладил меня по голове.
— Это хорошо.
— Да. Там ещё звёзды светили. Поэтому желание загадала, как бабушка говорила.
— Бабушка тобой гордилась бы.
— Чем? — усмехнулась я. — Я не звезда, дедуль.
— К звёздам тянутся лишь те, кто по-настоящему заслуживает сиять, — опять придумал он какую-то цитату. — И ты обязательно засияешь.
Я обняла дедушку за поддержку.
И всё-таки, мне очень повезло с семьёй.