Моя девушка
Глава 8
"Моя девушка"
Всё же папа вернулся с Петром из участка.
Когда мы сидели на кухне, услышали звонок в дверь. Тогда мы трое подошли и через глазок увидели папу, который стоял с широкой улыбкой.
Мама тут же открыла дверь.
— Папа! — крикнули мы с Элиной, вскочив с места и бросившись к нему.
Он только успел распахнуть руки, как мы влетели в его объятия, сбивая с ног. Мы вцепились в него, будто боялись, что он снова исчезнет. А он смеялся — тихо, хрипло, но от всей души. За его спиной стоял Пётр — немного потёртый, с растрёпанными волосами, но с каким-то особенным, победным выражением лица.
—Вы как? — спросила мама, отстраняясь, но не отпуская папину руку.
—Нормально, — ответил он. — Немного потрепало, но всё обошлось. Разобрались. Нас даже чаем напоили, — добавил он с лёгкой усмешкой.
Пётр театрально закатил глаза:
—И бутербродов не дали. Хотел уже пожаловаться Антону.
Мы рассмеялись. Слёзы, что были на грани, превратились в смех — нервный, уставший, но тёплый. Мы были дома. Все. И это было главное.
***
Прошло несколько часов, а до концерта осталось три часа.
Ангелина тогда создала нам отдельный чат, в котором были я, Кира и сама Ангелина. Чат назывался — «Подружки».
Ангелина Микова: «Приветик, девочки. Готовы к концерту?»
Юля Ликова: «Я — да. Кира — сомневаюсь»
Кира Милецкая: «Не зря сомневаешься»
Ангелина Микова: «Кира! Там весело будет, обещаю»
Кира Милецкая: «Ангелин, ты зря только деньги потратила»
Ангелина Микова: «А вот и не зря. Я мечтала попасть с подругами на концерт любимой группы»
Я отложила телефон на кровать и подошла к нашему общему с Элиной шкафу.
Открыв дверцу, я достала синие джинсы, тёплую голубую блузку с открытыми плечами и чёрную куртку.
Я быстро переоделась и, взглянув в зеркало, убедилась, что смотрюсь вполне хорошо. В такие моменты всегда для меня важен не только комфорт, но и уверенность в себе, что не очень та у меня и получалось.
Я поправила волосы, собрала их в небрежный хвост.
На телефон вновь пришло сообщение. Ангелина написала, что заберёт нас с Кирой у детской площадки.
Потом я перешла в личный чат с Кирой, написав первой:
Юля Ликова: «Киррррр. Давай я приду к тебе, вместе пойдём»
Кира Милецкая: «Да, давай. Только не подходи рядом. Подойдёшь, когда выйду»
Юля Ликова: «Хорошо, напишу, когда буду рядом»
Последнее, что прислала Кира, — это белое сердечко.
А дальше я вышла из комнаты, взяв с собой чёрную сумку и надев куртку.
Мама взглянула из кухни с непониманием.
—Ты куда?
—С подругами... — ответила я.
Класс. Концерт будет в восемь ноль-ноль, а закончится ровно в двенадцать ночи.
—Хорошо, а когда вернёшься?
—Не знаю, может быть, даже останусь на ночь у Киры. Ты же не против? — надеялась я.
—У Киры? А разве у неё не строгие родители?
—Они разрешили! Всё, пока, мам. Если что, напишу, — сказала я, быстро чмокнув её в щёку и выскочив за дверь, прежде чем она успела задать ещё десяток вопросов.
Когда я вышла из подъезда, меня обдало тёплым, пахнущим свежестью весенним воздухом. На улице уже начинало темнеть, но небо всё ещё хранило нежный оттенок сиренево-розового заката. Двор был сухой, кое-где ещё лежали остатки серого снега, но в воздухе уже чувствовалось — зима сдалась.
Я шагала по тротуару, чувствуя, как лёгкий ветер играет краем куртки. В голове вертелся плейлист «Теней», и чем ближе я была к дому Киры, тем сильнее волнение пробиралось под кожу.
Так скучаю по ней, будто год не виделись.
Когда дошла до её дома, достала телефон и написала:
Юля Ликова: «Я здесь.»
Она прочитала сообщение, но не ответила. Видимо, уже начала выходить.
Вскоре я увидела подругу. И, честно говоря, чуть не встала в шок.
Первое — это то, что подруга вышла не через дверь, а через окно своей комнаты.
Второе — это то, что она была больше не рыжей, а брюнеткой.
Кира заметила меня, начала идти в мою сторону, оглядываясь назад — на дом.
—Привет, — поздоровалась Кира, обняв меня.
—Привет... Что с тобой?
—А что не так? — не поняла Кира.
—Ну... почему ты из окна прыгнула? И когда ты успела перекраситься?
Милецкая усмехнулась, поправляя прядь тёмных волос, прилипшую к губам от блеска для губ.
—Окно — это чтобы родители не узнали, что я сбежала. А волосы... — запнулась Кира. —Так. Захотелось.
—Ты родителям не сказала?
—А зачем? Они бы всё равно не отпустили.
Я чуть отвела взгляд. Сказать, что не переживала — соврать. Я знала, какие у неё дома порядки и как могут отреагировать, когда узнают.
Было тревожно — не за концерт, не за вечер, а именно за неё. За то, что снова получит.
Но спорить сейчас не имело смысла. Она всё равно бы пошла.
—Ну ты даёшь... — пробормотала я.
—А то. Ради тебя я согласилась пойти на концерт этих придурков.
—Подожди, а Нокс с тобой ничего не сделал?
Так хотелось поделиться с ней тем, что было вчера.
Поверить не могу — я общалась с «Тенями», а один из них был у меня дома в роли моего парня. Немыслимо.
— Днище? — переспросила Кира. — Сделал.
—Что? — не поняла я, сбавляя шаг.
—Бесил всю дорогу, — буркнула брюнетка. — Из-за чего у меня сгорели мозги и нервы.
Я бросила на неё косой взгляд.
С виду Кира держалась спокойно, но я заметила, как она крепко сжимает кулаки в карманах куртки. Мне стало не по себе — не из-за её резкости, а потому что я знала: когда она вот так скрывает злость, значит, дома у неё опять было что-то нехорошее. И в голове промелькнуло: а вдруг они снова подняли на неё руку?..
—А с тобой что было? — спросила Кира, стараясь, будто бы между прочим, но я заметила, как её голос чуть дрогнул.
Я замялась. Хотелось рассказать ей всё — и про автобус, и про то, как папа вернулся, и про «Теней», и как один из них оказался у нас дома, изображая моего парня. Но с чего начать? И как сказать это так, чтобы не показаться сумасшедшей?
—Эм… — выдохнула я. —Было интересно.
— «Интересно» — это как? — прищурилась она.
Я посмотрела на Кирину напряжённую фигуру — сдержанную, но такую знакомую. И всё же, несмотря на всё, она шла рядом. И, наверное, ждала, чтобы я открылась первой.
И кратко я рассказала о том, что Рэван — или уже Матвей — на вечер стал моим парнем, и о том, что произошло утром.
А закончив, она фыркнула:
—Парень, говоришь? — она с трудом удерживала усмешку. —Не знаю, как ты, а я б точно не связывалась с ними.
А я бы связалась.
Конечно, да. Какая нормальная фанатка не согласилась бы хоть на час побыть рядом с одним из них? Это же «Тени». Мой мир крутился вокруг их песен, их голосов, клипов, интервью. Я знала каждый альбом, каждую строчку. Их творчество — это было спасение, когда всё валилось, когда в университете было тяжело. Они были как воздух, как что-то далёкое, но родное.
—Ты не фанатка — не поймёшь, — рассмеялась я, толкнув Киру в плечо. Что та тут же сделала в ответ.
С Кирой было очень спокойно, и с ней время пролетало незаметно. Даже вспомнилось, как мы начали дружить — а это было давно.
Лет четырнадцать назад, когда мне было восемь, я перешла в новую школу. В старой меня ненавидели даже учителя. За что? Непонятно.
Тогда я пришла в новый класс. Учительница посоветовала сесть рядом с девочкой с бантиками и в опрятной униформе.
И, как вы уже поняли, это оказалась Кира Милецкая.
С ней мы не сдружились сразу — просто молчали. А потом, когда наступила перемена, я пошла с классом в столовую. Там пятиклассник подставил мне подножку, и я упала.
Все смеялись. Только Кира подошла ко мне и помогла подняться, а потом попросила своего брата Максима разобраться с обидчиком — что тот и сделал по указу сестрёнки.
С того дня мы с Кирой стали близки, как сёстры.
Я невольно улыбнулась, когда мы уже оказались на площадке.
Эта тёплая, почти забытая память всплыла неожиданно — как лучик света сквозь пыльную щель.
Всё это было так давно, но именно с того падения в столовой началась наша история. Тогда я ещё не знала, что Кира окажется самой важной частью моей жизни.
—Смотри, — показала мне пальцем в сторону большой белой машины Кира. —Ангелина приехала.
Недалеко и впрямь стояла машина. Затем открылось окно, и мы увидели Микову — она махала рукой, призывая нас подойти.
—Погнали, — сказала Кира и первой двинулась вперёд, пряча улыбку.
Я пошла за ней, чувствуя, как сердце забилось быстрее — от предвкушения, волнения… может, даже от чего-то большего. Концерт, любимая группа, подруги — всё это казалось сюрреалистичным, почти как сон на фоне всей той странной и сложной недели. И пусть Кира делала вид, что ей всё это не интересно, я знала — она здесь потому, что это важно мне. А мне — важно, что она рядом.
Когда мы подошли ближе, Ангелина распахнула дверцу и радостно воскликнула:
—Ну наконец-то! Я уже думала, вы сбежали друг от друга.
—Это было бы логичнее, — буркнула Кира, но в глазах у неё мелькнуло веселье.
Я тихо хмыкнула и забралась на заднее сиденье вслед за подругой. Машина пахла мятной жвачкой и чем-то сладким — видимо, духами Ангелины. Та, сияющая как новогодняя гирлянда, обернулась к нам и сказала:
—Девочки, это будет вечер, который мы не забудем. Обещаю.
—Знаю.
—Надеюсь, мы встретим там Мирославу.
—Миру? — переспросила Кира, выгнув бровь. —А зачем?
—Как зачем? — оживилась Ангелина. — Она же классная, вчера спасла нас от той бабки. Да и вообще — она жена фронтмена!
—Которой не нравится рок, — закатила глаза Кира.
—Ну и что? — улыбнулась я. —Зато видно было, что она действительно любит его, несмотря на то что не любит эту музыку.
—Вот именно! — подхватила Ангелина. — Это ли не пример идеальных отношений?
Кира качала головой, явно не одобряя.
—Ну да, заводить отношения с рокером — это то же самое, что с репером-обиженкой.
—Ой, Кир, — ткнула в её плечо пальцем Ангелина. — А если бы сама начала встречаться с рокером?
—Да ни за что, — отмахнулась брюнетка. — На таких, как они, у меня аллергия.
—Ты просто не нашла своего рокера, — с притворной серьёзностью заявила Ангелина. —Вот появится какой-нибудь загадочный, с гитарой — и всё, сядешь в лужу.
—В лужу — может быть. Но точно не от чувств, — усмехнулась Кира.
Я молча слушала их пикировку и всё больше чувствовала, как внутри разрастается какое-то приятное тепло.
То ли от того, что снова с подругами.
То ли от того, что еду на концерт спустя шесть лет в фандоме.
Я взглянула на Ангелину — у неё горели глаза, она почти подпрыгивала на сиденье от нетерпения. Потом — на Киру, будто бы равнодушную. Но я-то знала: если бы ей было всё равно, она бы просто не поехала.
И тогда я снова улыбнулась — немного себе, немного им, немного вечернему городу за окном.
Сегодня я не просто фанатка.
Сегодня я — часть этой истории.
Фёдр, водитель Ангелины, подал газу, и машина мягко тронулась с места. Мы выехали на освещённую улицу, где огни витрин и редких фонарей размывались в боковых стёклах, словно кто-то аккуратно размазывал краски по стеклу.
Заиграла музыка — на этот раз трек «Теней любимая» из нового альбома.
«По улицам без лиц и имён,
Взгляд её — как нож за спиной.
Где пройдёт — там гаснет свет,
Лишь следы и запах беды.
Голос хриплый, будто сквозь сон,
Пахнет дымом, сном или страхом.
По венам — лёд или пламя,
Каждый шаг — как выстрел в любимых.
Теней любимая — именно моя, любимая,
Разум ломается, выстрел в сердце.
Зовут — Теней любимая,
Шрамы на коже вместо могил.»
—Надеюсь, они сыграют эту песню, — тихо сказала Ангелина.
Кира закатила глаза, услышав первые ноты.
—Опять они, — пробормотала она, будто сквозь зубы. —Даже когда не на сцене, лезут в уши.
Ангелина хихикнула, но ничего не ответила — просто сделала погромче. Я же сидела между ними, чувствуя, как две противоположные энергии давят с обеих сторон: восторг Ангелины и стойкое раздражение Киры.
—Да ладно тебе, Кир, — улыбнулась я. — Тебе понравится.
—И не надейся.
—Кстати, Кир, — взглянула Ангелина на неё. —А когда ты брюнеткой успела стать?
—Сегодня. За несколько часов.
—Вай, как круто, — присвистнула Микова, взяв одну прядь Киры и начав крутить её в пальцах. —Всё-таки родной цвет тебе больше идёт.
—Спасибо.
***
Фёдр плавно свернул с главной дороги, и машина медленно покатилась вдоль плотной очереди людей, тянущейся к ограде концертной площадки. Воздух вибрировал от глухих басов — саундчек был в самом разгаре. Где-то впереди уже слышались крики фанатов, вспышки камер и редкие выкрики:
— «Тени!»
— «Рэван!»
— «Мы любим вас!»
— Охренеть... — выдохнула Ангелина, приникая к стеклу. — Посмотрите, сколько народу!
Кира фыркнула, скрестив руки на груди:
— А ты чего ожидала? Частную вечеринку на пятерых?
Я молча кивнула, глядя на толпу — живую, пульсирующую, почти настоящую армию. Люди всех возрастов, в чёрных худи с логотипами группы, в ярком макияже, с самодельными плакатами и значками. Каждый здесь был частью чего-то большего.
Фёдр остановил машину, и мы поочерёдно выскользнули наружу.
Холодный весенний воздух ударил в лицо, смешавшись с запахом дыма и парфюма.
—Добро пожаловать в логово безумных, — протянула Ангелина, сжимая мою руку. —Готова?
Я кивнула. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
—Больше, чем когда-либо.
Кира вышла последней, громко захлопнув за собой дверцу. Она огляделась, подняла ворот куртки и буркнула:
—Ну вот, началось. Толпа, вопли, перегар. Всё как в лучших кошмарах.
—Ты просто не умеешь кайфовать, — закатила глаза Ангелина. —О, вон та точка регистрации. Погнали, пока не началась жесть.
Мы двинулись к пункту пропуска, пробираясь сквозь людской поток. Люди радостно орали друг другу в уши, делали селфи, кричали названия песен. Рядом уже продавали светящиеся браслеты и мерч с логотипом тура. На экране у входа мелькала обложка альбома, под которую, казалось, весь мир замер — это было началом чего-то особенного.
—Вижу фан-зону, — сказала я, встав на цыпочки. —Мы правда здесь. Не через экран. Не в наушниках. Мы... вживую.
Ангелина расплылась в широкой, до ушей, улыбке.
—Это и есть настоящая магия.
Кира, конечно, сделала вид, что ей всё равно, но я заметила, как она ненадолго задержала взгляд на сцене, скрытой за ширмой и металлоконструкциями. И в её глазах что-то дрогнуло. Может, воспоминание. Может, ожидание. А может — лёгкое, почти незаметное волнение.
—Сейчас рванёт, — сказала Ангелина, проверяя билеты на телефоне. —Через два часа выход.
На входе проверили билеты, сканер пискнул, и нас пропустили внутрь. Металл рамки загудел у Киры, охранник попросил открыть сумку — та вздохнула и молча подчинилась. Всё прошло быстро. Мы шагнули внутрь — туда, где пахло сценой, адреналином и громкой музыкой.
Свет мигал, будто дразня. Где-то вдалеке звучал саундчек — барабаны, бас, этот глухой, почти телесный гул, входящий прямо в грудную клетку.
—Фух, — выдохнула Ангелина, хватая меня за руку. — Всё. Это реальность. Мы на их концерте.
—Шесть лет, — прошептала я, глядя на сцену. — Чёрт возьми, шесть лет.
Мы пробирались сквозь толпу, пока не оказались почти у самой сцены — так близко, что можно было разглядеть каждый клёпаный шов на занавесе, за которым скрывались музыканты. Толпа вокруг гудела — кто-то обнимался, кто-то смеялся, кто-то плакал, кто-то танцевал в наушниках, в ожидании начала.
—А вот и вы, — услышали за спинами знакомый нам голос. А когда обернулись, увидели Мирославу!
—Мира! — воскликнули мы с Ангелиной и подбежали к ней.
Та была одета в синие джинсы, лёгкую чёрную футболку, а волосы заплетены в высокий хвост.
—Вы как, не потерялись? — с улыбкой спросила она, скользнув взглядом по нам.
—Пока нет, — хихикнула Ангелина, — но ещё всё впереди.
Мира рассмеялась и сделала шаг ближе, чтобы нас было лучше слышно — музыка становилась всё громче, и толпа начинала волноваться: сцена окутывалась лёгкой дымкой, под потолком замерцали прожекторы.
—Пойдёмте, покажу вам кое-что, — сказала Мирослава и кивнула в сторону бокового прохода. Мы переглянулись — не веря, что действительно идём туда, где начинается всё настоящее.
За шторкой оказалось полутёмное пространство, из которого открывался почти технический, закулисный вид на сцену. Люди в чёрных футболках с лейблом группы шныряли туда-сюда, кто-то нёс оборудование, кто-то проверял свет.
—Вот здесь, — остановилась Мира и указала на небольшую площадку с мягкими пуфами и бутылками воды. — Тут можно посидеть, посмотреть концерт с первого ряда, но в тени. Привилегия «гостевого входа».
—Боже... — прошептала я, когда поняла, насколько близко мы находимся к центру этого мира.
—Это реально? — спросила Ангелина, впервые не с сарказмом, а с каким-то тихим удивлением.
Мира повернулась к нам, всё такая же спокойная, но в глазах у неё промелькнуло что-то почти лукавое.
—Добро пожаловать в закулисье, девочки.
—Мира! — крикнул кто-то из работников. —Ты не видела, где микрофон?!
—В гримёрке! — крикнула Ночёва, чуть повернув голову через плечо.
Она снова повернулась к нам, словно ничего не произошло, и коротко кивнула:
—Вы как? Вчера парни безопасно отвезли?
Кира хмыкнула и посмотрела на свои ногти.
—Ну, если везти в лес — это безопасно, то да.
Мои глаза чуть расширились, а рот приоткрылся от удивления. Нокс вёз Киру в лес? Но почему тогда она об этом спокойно говорит?
А Мирослава всего-навсего рассмеялась.
—М-да, думала, Нокс опять в отель повезёт несчастную девушку, но нет. В этот раз удивил.
—В отель? — переспросила Ангелина, нахмурив брови. — А зачем?
Мира усмехнулась, будто этот разговор уже не раз заводился.
—Ну... — протянула она, — скажем так, у Нокса есть своя... традиция. После концерта — выбрать кого-то из толпы, впечатлиться, пококетничать, а потом в отель. По обоюдному согласию, конечно. Он не из тех, кто давит. Но и не из тех, кто предлагает кофе утром.
—Какой же мерзкий, фу, — поморщилась Кира, будто хотела блевануть от услышанного из уст Миры.
Тут за стоящей у двери Киры сзади открылась дверь, а из неё высунулась голова Нокса, который, видимо, подслушивал разговор.
Божечки. Вот и вновь один из «Теней» рядом! У меня начали трястись руки, а тело покрылось мурашками. Так всегда происходило, когда меня что-то впечатляло.
Нокс не спешил заходить — просто опёрся плечом о дверной косяк, лениво глядя на нас с той самой полуулыбкой, из-за которой у фанаток сносило крышу. Но сейчас она казалась скорее насмешливой, чем обаятельной.
—Мерзкий, говоришь? — проговорил он, склонив голову набок. —А я думал, тебе нравилось, когда я вёз тебя туда, где никто не помешает.
Он усмехнулся, провёл языком по внутренней стороне щеки и прищурился, глядя на Киру так, будто она была очередным вызовом, который ему чертовски интересно принять.
Кира напряглась, но не отвела взгляда.
—Я думала, ты в лес увёз меня потому, что хотел убить. А оказалось, ты просто не нашёл свободного номера?
—Угадала, гремлин, — без тени смущения подтвердил он, всё так же не двигаясь с места. — Но, должен признать, ты первая, кто подумала, что я хочу кого-то прикопать, а не затащить под одеяло. Оригинально.
—Первой быть — не значит хотеть, — фыркнула Кира, скрестив руки на груди.
Нокс тихо хмыкнул, его взгляд скользнул по ней сверху вниз, и в нём промелькнуло что-то откровенно хищное.
—Значит, хочешь, чтобы я доказал, что могу быть не таким уж мерзким?
—Хочу, чтобы ты доказал, что можешь хотя бы пять минут помолчать, — отрезала она.
Мира в этот момент прикрыла лицо рукой, отчаянно пряча смешок, а я едва не захлопала в ладоши. Химия между ними искрила, как электричество.
—Какая ты милосердная, гремлин. Где свою причёску «рыжик» потеряла?
Кира сжала челюсти, но не подалась. Нокс, похоже, наслаждался её реакцией, а его улыбка стала ещё более язвительной.
—Если ты про «рыжик», — начала она, с вызовом поднимая подбородок, — то тебе, днище, лучше держаться подальше от зеркала. Твоя причёска тоже не подарок.
Он слегка приподнял бровь, будто удивлён её смелостью.
—Ого, гремлин, ты не стесняешься? Заделась, что ли? — его взгляд стал ещё более игривым, но в нём уже не было того прежнего беззаботного смеха. Было что-то более тёмное, как будто он просто ждал момента, чтобы проверить её на прочность.
Мира, заметив, что обмен репликами на грани перешёл в нечто более опасное, решила вмешаться.
—А вот и заговорили, — сказала она с лёгким укором. — Мне, конечно, нравится наблюдать за вашей химией, но давайте прекратим?
И вправду, я будто смотрю фильм с тропом «от ненависти до любви», в начале которого главная героиня возненавидела парня с первого взгляда — как и он её, — но потом оказалось, что они созданы друг для друга и связаны судьбою.
Но, конечно, как и во всех фильмах: половину времени они будут ненавидеть друг друга, в середине поймут, что не могут друг без друга, а в конце поссорятся и даже расстанутся. В итоге — история, которую можно вместить в тридцать минут, растянута на целый сериал.
Но тут уже из другой двери вылез барабанщик группы — Бес, а за ним — Яд.
Оба были накрашены гримом и оба довольные, как лисы.
—Нокс, — окликнул Бес гитариста, не замечая нас. —Иди, ты и Мрак — единственные без грима.
Нокс тяжело вздохнул, будто ему только что предложили пройтись голым по сцене.
—Грим, грим… — пробурчал он, разворачиваясь через плечо к Бесу. — У меня и так лицо как у демона. Вы что, хотите сделать из меня цирковую версию?
Бес фыркнул, лениво прислонившись к косяку.
—Ты и без грима выглядишь так, будто из преисподней сбежал. Но у нас концерт. Все должны сиять… ну, или пугать. Как получится.
—Ладно, ладно, — отмахнулся Нокс, проходя мимо нас. — Не растеряйте тут свои язвительные языки, пока я вернусь, — бросил он, глядя на Киру, а потом, будто специально, чуть задел её плечом, проходя мимо.
Яд что-то негромко сказал Бесу, и оба скрылись в той же двери, откуда вылезли. Мира, между тем, всё ещё изучающе смотрела на Киру.
—А где Рэван? — спустя пару секунд молчания спросила я у Миры. Хотелось бы поблагодарить его за вчерашнее.
—Рэван? Зачем он тебе?
—Отблагодарить хотелось… ну, за то, что подвёз нас.
—Ну тогда тебе по коридору и налево, — улыбнулась она мне.
Я кивнула, хотя внутри всё ещё колебалась. Взгляд скользнул по лицам подруг: Ангелина светилась, будто это романтическая сцена из её любимого фанфика, а Кира… Кира смотрела молча, но по её лицу было видно — ей это не нравится. Ни на грамм. Ни на шаг.
—Я быстро, — бросила я, будто в оправдание, и направилась в указанную сторону.
Коридор за поворотом был тише. Только гул далёкой музыки напоминал, что в зале ещё кипит жизнь. Я прошла мимо нескольких дверей, пока не наткнулась на ту, что была приоткрыта. Изнутри доносились голоса.
—Хватит, — твёрдо говорил знакомый мужской голос. — Сколько раз мы говорили: отстань от меня и моих братьев.
—Ну, Матвей, — отозвалась спокойным тоном девушка. —Я же просто поговорить пришла.
—Слушай, Арин. Если твоя сестра работает на нас — это не значит, что ты можешь тут приезжать, когда захочешь.
За дверью повисла тишина. Несколько секунд — настолько глухая, что я слышала дыхание.
—Ты всегда был таким недружелюбным? — с нажимом, но всё ещё вежливо спросила девушка. — Или это с возрастом пришло?
—Арина, — вздохнул Матвей, но голос его остался напряжённым. — Я не хочу ссор. Но тебе нечего здесь делать. Ни с нами, ни с этой группой. Забудь дорогу, ясно?
—А если я не захочу забывать? — в её голосе скользнуло нечто холодное. Не угроза — скорее вызов.
—Попробуй, и получится. А сейчас — иди. У нас концерт.
—Ты пожалеешь, Матвей. Очень сильно пожалеешь, — последние слова, которые я услышала из уст Арины. А дальше — звук каблуков. В мою сторону.
Я отступила на несколько шагов, когда дверь резко распахнулась с силой.
—Ты ещё кто такая? — спросила девушка, с неприязнью глядя на меня.
Арина выглядела так, будто сошла с обложки глянцевого журнала — но не того, где улыбаются с белоснежными зубами, а из тех, где модели смотрят в камеру с холодной отстранённостью, будто весь мир ниже их уровня.
Её кожа — светлая, фарфоровая, словно на ней никогда не бывало ни одной веснушки. Высокие скулы подчёркивали аристократичные черты, а выразительные тёмно-шоколадные глаза смотрели сквозь тебя, холодно и оценивающе.
Прямые, гладкие волосы того же насыщенного цвета лежали на плечах, потом же мягко рассыпаясь при каждом шаге, как шёлк. Губы — полные, с идеальной линией, сейчас были изогнуты в еле заметной, презрительной усмешке.
Одетая она была стильно и безупречно — чёрные зауженные брюки подчёркивали длинные ноги, облегающая чёрная рубашка была чуть расстёгнута на груди, а пиджак сидел так точно, будто был сшит под неё.
—Чего уставилась? — щёлкнула она пальцами у меня перед лицом. —Я спрашиваю: кто ты такая?
—Юля.
—И что ты тут делаешь, Юля?
—Я… к Рэвану, — неуверенно ответила я, не понимая, что от меня хотят.
Девушка продолжала смотреть на меня с холодной, почти ленивой неприязнью.
—К Рэвану, значит? — сложила она руки на груди. — А ты ему кто? Разве посторонних впускают?
—Я...
Сзади девушки появился Рэван — в гриме скелета, одетый во всё чёрное.
—Что происходит? — спросил он, взглянув сначала на меня, потом на Арину.
—Да вот, — с не самой искренней улыбкой проговорила она. — Прохожанка у нас тут заявилась.
—Прохожанка тут именно ты, а моя девушка может идти, куда захочет.
У меня перехватило дыхание. Девушка? Он серьёзно?
Арина медленно повернула голову к нему. Похоже, она не меньше моего была ошарашена его словами.
—Ты серьёзно? Когда у тебя девушка появилась? Почему я её не знаю?
—Ты кто такая, чтобы знать о моей девушке? — спокойно отозвался Матвей, подойдя ко мне. Он положил руку мне на талию и уверенно притянул к себе.
Я быстро посмотрела на него, не понимая, что происходит. Затаила дыхание — от неожиданности, от прикосновения. Он держал меня так, словно я действительно была его. Уверенно. Спокойно. И так, будто делал это не в первый раз.
—Но, Матвей... — попыталась возразить Аринa.
—Убирайся. Или хочешь, чтобы я охрану вызвал?
—Вот ты чёрт!.. — процедила она, но продолжать, похоже, не собиралась. Просто развернулась и пошла прочь, откинув волосы за спину.
Матвей, не отпуская, посмотрел на меня:
—Ты что здесь делаешь?
—На концерт пришла.
—Дай угадаю, — подался вперёд он чуть внимательнее, — тебя Мира сюда привела?
—Угадал, — кивнула я.
Он наконец убрал руку с моей талии, и дышать сразу стало легче. Не потому, что он сжимал — он держал нежно, — а потому что я всё ещё не верила, что это вообще произошло.
—Рад, — кивнул он, чуть улыбнувшись. — Но почему одна, да ещё и ко мне пришла?
—Хотела поблагодарить за вчерашнее. Сказать спасибо… за то, что подвёз. И за то, что притворился моим парнем.
За это я и правда была ему благодарна. Потому что мой язык, видимо, решил жить собственной жизнью — и ляпнул совсем не то, что стоило бы. Но даже если бы я сказала папе, что Матвей — просто друг, он всё равно захотел бы познакомиться. А мама бы за семейным ужином, улыбаясь, как всегда сказала бы: «Ну вы же идеально смотритесь вместе!»
—Да не за что, — отмахнулся Рэван. — Всё равно ты отплатила. Хоть как-то смог заставить Арину уйти.
—А кто такая Арина?
Матвей не ответил. Только посмотрел мимо меня, как будто что-то вспоминал. А потом резко сменил тему:
—Тебе пора возвращаться к Мирославе. А я пойду, найду Грима.
Сказал это так, будто очень не хотел, чтобы я знала, кто такая эта Арина.