Ᏼᴏᴨᴩᴏᴄ ᴛᴏᴧьᴋᴏ ᴏдин [ʍᴀйᴏᴛ]

День действительно пролетел незаметно. После разговора с Гришей и долгих размышлений я решила, что пора привести мысли в порядок.

Горячая ванна всегда помогала мне расслабиться и очистить голову от лишних мыслей. Я налила в воду пену с ароматом лаванды, зажгла свечи и достала любимую книгу.

Вода нежно обволакивала тело, а мягкий свет свечей создавал уютную атмосферу. Я закрыла глаза и позволила себе просто быть здесь и сейчас, не думая ни о чём.

Мысли об Артёме, о его песнях, о словах Гриши постепенно растворялись в тепле воды. Я понимала, что приняла правильное решение. Моё сердце должно залечиться, а разум — успокоиться.

В такие моменты особенно остро чувствуешь, как важно уметь заботиться о себе. Научиться отпускать то, что причиняет боль, и двигаться дальше — это настоящее искусство.

Когда я вышла из ванны, чувствовала себя обновлённой. Словно вместе с водой смылись все тревоги и сомнения. Завтра будет новый день, и я встречу его с чистой головой и открытым сердцем — но только для тех, кто этого действительно заслуживает.

Усталость и душевное спокойствие сделали своё дело — я уснула почти мгновенно. Не было ни тревожных мыслей, ни тяжёлых воспоминаний, только мягкая темнота и покой.

Сны были лёгкими и приятными, без каких-либо тревожных сюжетов. Казалось, что даже во сне моё подсознание отдыхало и восстанавливалось.

Утром я проснулась с чувством лёгкости и обновления. Свежий воздух наполнил комнату, а первые лучи солнца мягко осветили постель. Вчерашние сомнения и тревоги словно растворились за ночь, оставив после себя только уверенность в правильности принятых решений.

Новый день встречал меня яркими красками и новыми возможностями. И я была готова встретить его во всеоружии — с открытым сердцем, но с крепкой броней, защищающей от возможных ран.

Сегодня настал день, когда я должна была отправиться на большой fest в Москве. Это было не просто обычное мероприятие — это была возможность окунуться в атмосферу музыки и творчества.

С утра я тщательно готовилась к поездке. Собрала всё необходимое, проверила билеты и документы. Дорога до Москвы пролетела незаметно — в поезде я слушала музыку, читала и предвкушала предстоящий вечер.

Москва встретила меня своим неповторимым ритмом и энергией. Я быстро добралась до места проведения fest’а, где уже начинали собираться люди. Атмосфера была невероятной — музыка, свет, люди, объединённые общей страстью к искусству.

К вечеру площадка наполнилась энергией. Знакомые лица, новые знакомства, разговоры о музыке — всё это создавало особую ауру. Я встретила нескольких друзей, с которыми давно не виделась, и мы вместе ждали начала основного действа.

В толпе я чувствовала себя свободной и живой. Никаких мыслей о прошлом, только здесь и сейчас. Звуки музыки, свет прожекторов, улыбки людей вокруг — всё это наполняло меня энергией и радостью.

Этот вечер обещал быть особенным, и я была готова насладиться каждой минутой, впитывая всю ту атмосферу, которую создавал fest. Это было именно то, что мне нужно — возможность полностью погрузиться в мир музыки и забыть обо всём остальном.

Концерт начался, и атмосфера наполнилась энергией. На сцене один за другим появлялись артисты, каждый привносил свою неповторимую атмосферу.

Feduk вышел первым — его харизма и энергия сразу захватили зал. Люди пели вместе с ним, подпевали знакомые хиты, танцевали. Затем на сцену поднялся OG Buda, и толпа взорвалась аплодисментами. Его фирменные треки звучали так, будто были написаны специально для этого вечера.

Nkeeei добавил драйва своим уникальным стилем, а Elyaplugg! создал особую атмосферу своими битами. Каждый артист выкладывался на полную, даря зрителям незабываемые моменты.

И вот, когда я уже начала расслабляться и наслаждаться музыкой, объявили следующего исполнителя. Моё сердце пропустило удар — на сцену вышел Артём. Он выглядел иначе, чем раньше — более зрелым, более уверенным. Но в его глазах читалась та же боль, которую я замечала раньше.

Он начал петь, и его голос, наполненный искренностью, пронзил моё сердце. В каждой ноте чувствовалась история, каждая строчка была пропитана эмоциями. Я не могла оторвать от него взгляд, пытаясь понять, что изменилось, что осталось прежним.

Музыка продолжала играть, а я стояла в толпе, чувствуя, как старые раны снова дают о себе знать. Но я знала — моё решение было правильным. Я должна оставаться сильной, несмотря ни на что.

Артём вышел на сцену, и его голос наполнил зал особенной энергией. Он начал петь, и каждая строчка, казалось, была адресована именно мне:

«Я до сих пор храню в себе твой свет,
Хотя ты далеко, но я не сдам ответ.
Все те слова, что не сказал тогда,
Теперь звучат в каждой моей строке»

Его голос дрожал, но не от слабости, а от искренности. В его песнях звучали те же чувства, что терзали моё сердце:

«Может, это просто боль,
Что не даёт нам быть вдвоём.
Но я готов пройти сквозь время,
Чтобы вернуть то, что было между нами»

Каждая нота, каждое слово пронзало насквозь. Я слышала в его голосе и боль, и надежду, и отчаяние. Он пел о том, что не смог сказать раньше:

«Я был глупцом, я всё испортил сам,
Теперь лишь песни остаются нам.
Но знай, что каждый день и каждый час
Я думаю о том, как всё исправить мог бы сейчас»

Зал подпевал, но для меня эти строки звучали как личное послание. Послание, которое я не могла принять, как бы ни билось сердце.

Я развернулась и направилась к выходу, пытаясь уйти от этих болезненных воспоминаний и чувств. Но не успела сделать и нескольких шагов, как кто-то резко схватил меня за руку.

Обернувшись, я увидела перед собой Артёма. Его глаза были полны мольбы и отчаяния.

— Пожалуйста, не уходи, — тихо произнёс он. — Дай мне сказать хотя бы пару слов.

Я замерла, не зная, что делать. Внутри боролись противоречивые чувства — желание убежать и потребность услышать то, что он хочет сказать.

— Отпусти меня, — произнесла я твёрдо, хотя голос предательски дрожал.

— Нет, — покачал он головой. — Не могу. Я слишком долго молчал.

В его взгляде читалась такая боль, что на мгновение я потеряла способность сопротивляться. Но затем воспоминания о прошлом причинили новую боль, и я попыталась вырвать руку.

— У меня нет времени на разговоры, — сказала я, стараясь звучать уверенно. — Отпусти.

Но он лишь крепче сжал мою руку, словно боялся, что я исчезну, как призрак.

— Просто выслушай, — прошептал он. — Пожалуйста.

— У тебя есть пять минут, — сказала я, стараясь держать голос ровным. — Говори.

Артём кивнул, будто это было именно то, чего он ждал.

— Пять минут… — Он глубоко вздохнул. — Я знаю, что потерял право просить о прощении. Знаю, что сделал много ошибок. Но эти песни… они не просто так. Каждая строчка — это попытка сказать то, что не смог сказать тебе в лицо.

Я смотрела на него, пытаясь не поддаваться эмоциям.

— Ты всегда была сильнее меня. Всегда знала, чего хочешь. А я… я был слишком труслив, чтобы признать свои чувства.

Он сделал паузу, будто собираясь с мыслями.

— Помнишь, как мы впервые встретились? Ты тогда так уверенно шла вперёд, а я просто стоял и смотрел. И сейчас я понимаю — я до сих пор стою и смотрю, вместо того чтобы действовать.

Три минуты из пяти уже прошли. Я чувствовала, как сердце бьётся всё быстрее.

— Я изменился. Правда. И эти песни… они не только о тебе. Они о том, как я пытаюсь стать лучше. Для себя. И для тебя.

Оставалось меньше минуты.

— Дай мне шанс доказать это. Не словами. Делами.

Последняя минута истекла.

— Время вышло, — сказала я, вырывая руку. — Прощай, Артём. На этот раз — окончательно.

Слёзы навернулись на глаза, но я изо всех сил старалась сдержать их. Нельзя было показывать свою слабость сейчас, когда я наконец-то обрела внутреннюю силу.

— Не надо делать вид, что тебе больно, — произнесла я, стараясь говорить твёрдо. — Ты сам выбрал свой путь. А теперь просто отпусти меня.

Я развернулась и пошла к выходу, чувствуя, как слёзы всё-таки катятся по щекам. Но шла я уверенно, не оглядываясь.

На улице свежий воздух немного успокоил. Я достала телефон и написала Грише:
«Я в порядке. Просто нужно время, чтобы всё это переварить».

Ответ пришёл мгновенно:
«Я рядом. Когда захочешь поговорить — знай, что я здесь».

Эти простые слова немного успокоили. Я знала, что сделала правильный выбор. Пусть больно, пусть слёзы катятся по щекам, но это боль освобождения. Боль, которая означает, что я наконец-то отпускаю прошлое и двигаюсь вперёд.

Впереди ждала новая жизнь, и я была готова встретить её во всеоружии. Без боли, без сожалений, без оглядки на прошлое.

Год пролетел как один миг. Америка встретила нас с Гришей яркими красками, новыми впечатлениями и незабываемыми приключениями. Мы побывали в самых разных местах — от шумного Нью-Йорка до спокойных пляжей Калифорнии.

Каждый день был наполнен новыми открытиями. Мы гуляли по центральным улицам, пробовали местную кухню, общались с интересными людьми и просто наслаждались обществом друг друга. Гриша оказался замечательным попутчиком — понимающим, заботливым и всегда готовым поддержать любую мою идею.

Вчера мы вернулись в Москву. Город встретил нас привычной суетой и знакомым ритмом жизни. В аэропорту я почувствовала странное волнение — будто вернулась домой после долгого отсутствия.

Сейчас я сижу в своей квартире, пью чай и просматриваю фотографии из поездки. Они хранят воспоминания о каждом моменте нашего путешествия. Гриша уехал домой, но обещал зайти завтра — нужно столько всего обсудить и поделиться впечатлениями.

За этот год многое изменилось. Я стала сильнее, увереннее в себе. Поездка помогла окончательно отпустить прошлое и взглянуть на жизнь по-новому. Теперь я точно знаю — будущее будет прекрасным, и никакие старые раны не смогут помешать моему счастью.

В аэропорту я заметила его почти сразу. Артём стоял у стойки регистрации, с чемоданом и каким-то отрешённым взглядом. Наши глаза встретились всего на мгновение, но этого хватило, чтобы время будто остановилось.

Он выглядел повзрослевшим, более серьёзным. В его взгляде читалась та же смесь боли и надежды, что и год назад. Но теперь я была готова к этой встрече. Готова не дать эмоциям взять верх.

Я отвернулась первой, делая вид, что проверяю свой билет. Сердце билось чаще обычного, но я знала — никаких разговоров не будет. Не сейчас. Не после всего, что произошло.

Мы разошлись по разным направлениям: я к своему выходу на посадку, он — к своему. И хотя между нами было всего несколько метров, казалось, что нас разделяет целый океан.

В самолёте, глядя в иллюминатор на улетающий в закат город, я поняла — то, что произошло в аэропорту, было правильным. Мы оба пошли своими путями, и, возможно, это к лучшему. Прошлое осталось позади, а впереди ждала новая жизнь, полная возможностей и надежд.

Вернувшись домой, я с новой силой взялась за свои дела, понимая, что сделала правильный выбор. Иногда прошлое нужно просто отпустить, чтобы освободить место для будущего.

Утро выдалось каким-то тревожным. Я знала, что сегодня мы с Гришей идём к Соде Лав — его другу, и что там будет Артём. Эта мысль не давала мне покоя, но я старалась держаться спокойно.

— Ты в порядке? — спросил Гриша, заметив моё напряжение.

— Да, всё нормально, — ответила я, хотя внутри всё переворачивалось. — Просто немного нервничаю.

Дорога до места встречи тянулась бесконечно. В голове крутились разные мысли: что сказать, как себя вести, удастся ли сохранить спокойствие. Но я твёрдо решила — никаких эмоций, только холодный расчёт.

Когда мы вошли в квартиру Соды, первое, что я увидела — это Артём. Он стоял у окна, разговаривая с кем-то, и не замечал нашего прихода. На мгновение я замерла, но потом взяла себя в руки.

— Привет! — бодро произнёс Гриша, направляясь к хозяину квартиры. — Мы не опоздали?

Артём обернулся на звук голоса. Наши глаза встретились, и время будто замедлило свой ход. Но я не отвела взгляд. Просто кивнула в знак приветствия и прошла вглубь комнаты, стараясь вести себя как ни в чём не бывало.

«Похуй» — подумала я про себя. — «Я сильнее этих чувств. Я справлюсь».

И хотя внутри всё дрожало, я решила, что не дам прошлому разрушить моё настоящее.

Артём подошёл ко мне и тихо произнёс:
— Нам нужно поговорить. Давай отойдём в другую комнату.

Я замерла на мгновение, но быстро взяла себя в руки:
— О чём говорить? Всё уже сказано.

Гриша, заметив напряжение между нами, хотел что-то сказать, но я покачала головой, давая понять, что справлюсь сама.

— Пожалуйста, — в его голосе прозвучала такая мольба, что я невольно согласилась. — Это важно.

Мы прошли в соседнюю комнату. Когда дверь закрылась, я повернулась к нему:
— У тебя есть ровно пять минут.

Артём глубоко вздохнул, будто собираясь с силами:
— Я знаю, что ты не хочешь меня слушать, но…

— Не надо начинать с оправданий, — перебила я. — Просто скажи, что хотел, и закончим на этом.

Он кивнул, словно принимая мои условия, и начал говорить. В его глазах читалась такая искренность, что на мгновение я забыла о своей решимости. Но я знала — нельзя поддаваться эмоциям. Нельзя.

Артём сглотнул, собираясь с мыслями. Его руки слегка дрожали, когда он начал говорить:

— Я знаю, что потерял твоё доверие. Знаю, что сделал много ошибок. Но за этот год… за этот год я многое понял. Я изменился.

Я молчала, глядя ему в глаза. В них действительно читалась какая-то новая глубина, которой раньше не было.

— Я не прошу прощения. Я просто хочу, чтобы ты знала — те песни, которые я писал… они были искренними. Каждая строчка — это часть моей души. И я до сих пор чувствую то же самое.

Он сделал паузу, словно решаясь на что-то важное:

— Я видел тебя в аэропорту. Ты выглядела такой счастливой, такой свободной. И я понял — если ты счастлива без меня, я должен отпустить. Но прежде чем сделать этот шаг… я должен был увидеть тебя. Поговорить.

Артём достал что-то из кармана и протянул мне:

— Это для тебя. Не читай сейчас. Просто… возьми.

Я машинально взяла конверт, не понимая, что в нём может быть.

— Прощай, Лера, — тихо произнёс он. — На этот раз — по-настоящему.

Он развернулся и вышел из комнаты, оставив меня одну с конвертом в руках и множеством невысказанных вопросов.

Слеза медленно скатилась по щеке, оставляя солёный след. Я прислонилась к стене, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли.

«Какая же я дура», — думала я, раз за разом прокручивая в голове нашу последнюю встречу. Почему я была так непреклонна? Почему не дала ему шанса объясниться?

В голове крутились его слова о том, что он изменился, что песни были искренними. А я… я просто стояла на своём, боясь снова обжечься. Боясь снова поверить.

«Может, я действительно всё испортила? Может, нужно было дать нам ещё один шанс?» — эти мысли терзали душу.

Я до сих пор хранила в памяти каждую деталь той встречи: его взгляд, его голос, то, как он протягивал мне конверт. Что же там внутри? Почему я до сих пор его не открыла?

Гриша, заметив моё состояние, осторожно подошёл ближе:
— Лер, ты в порядке?

Но я лишь покачала головой, не в силах произнести ни слова. Всё, во что я верила, все мои решения вдруг показались такими хрупкими и неверными.

А что, если действительно можно было всё исправить? Что, если я сама разрушила то, что могло стать чем-то прекрасным?

Я резко повернулась к Грише, и слёзы наконец прорвались наружу.

— Нет, Гриш, я вообще не в порядке! — голос дрожал от эмоций. — Я всё испортила, понимаешь? Всё!

Я начала расхаживать по комнате, не в силах стоять на месте.

— Я была такой упрямой, такой глупой! Думала, что поступаю правильно, а теперь понимаю — может, нужно было просто поговорить нормально, без этих дурацких пяти минут!

Конверт, который дал Артём, жёг мне руки. Я сжала его так сильно, что пальцы побелели.

— Может, там что-то важное… а я даже не открыла! — я почти кричала. — Господи, какая же я идиотка!

Гриша молча подошёл ко мне, обнял.

— Тише, Лер. Давай сядем. Ты можешь открыть конверт, если хочешь.

Но я лишь покачала головой, прижимая конверт к груди.

— Нет. Уже поздно что-то менять. Я сама всё разрушила. Сама.