🌙 Часть 5. Утро после: шантаж и шедевры.
На следующее утро Лютик открыл глаза. Его голова раскалывается, язык прилип к нёбу, а во рту вкус, будто там ночевала банда дриад после праздника Саовины, а в голове навязчиво крутится смутное воспоминание о танце с невидимой дамой. Но когда он увидел рисунок на стене, всё встало на свои места. Он пытается пошевелиться и понимает, что лежит на чём-то холодном и твёрдом.
Лютик, скривившись, поднялся с пола и осмотрелся:
— Что за адский... О боже.
Его взгляд упал на стену с рисунком, где Геральт изображён в виде русалки с грудью третьего размера, обнимающей бутылку вина, проскользил взглядом дальше по комнате, зацепившись за крысу в миниатюрной короне из фольги, смотревшая на него с немым укором.
— О-о-о. – Лютик медленно осознаёт. – Так это не сон!
Он обернулся и увидел Геральта, который как раз вошел к нему в комнату с кружкой воды.
— Доброе утро, ваше крысиное величество, — пробурчал ведьмак.
Лютик медленно ухмыльнулся, схватил кружку и залпом жадно выпил воду, будто его мучила жажда всех жителей пустыни.
— Ты... Ты видел ЭТО? – Он тычет пальцем в рисунок.
Геральт смотрит на стену, затем на Лютика:
— Видел. И если хочешь, чтобы это осталось между нами...
— Геральт, друг мой, свет моей жизни... — Лютик сладко потянулся. — Как думаешь, что скажет Йеннифэр, если узнает, что ты позировал для... э-э-э... столь вдохновенного произведения?
— Ты не помнишь ничего. -сухо съязвил Геральт.
— О, я помню ВСЁ. — Лютик вскочил и театрально приложил руку к груди.
— И мои воспоминания — такие хрупкие, знаешь ли... Они могут внезапно вырваться наружу. Например, перед определённой чёрноволосой чародейкой.
Геральт замер, замолчал, по его скулам мигом заходили желваки, а левый глаз начал дергаться.
Лютик медленно встал, пошатываясь, но уже с хитрой ухмылкой. Он берёт со стола кусок угля и начинает расхаживать, как адвокат перед судом.
— Знаешь, Геральт, Йеннифэр как-то говорила, что обожает искусство... – Он многозначительно смотрит на рисунок, подходит к стене и нежно гладит ладонью в области округлой груди и бедер.
— Какая глубина... Какие эмоции... Особенно твоё лицо – смесь ужаса и желания.
Геральт стиснул зубы.
— Чего ты хочешь?
— Я, конечно, мог бы забыть об этом... Лютик задумался, затем начал загибать пальцы, — скажем.. за бочку вина. Нет, две. И новый плащ, а то от старого уже веет тоской и монстрами. И...
Геральт перебивает:
— Полбочки. Старый плащ. И забудь.
Лютик прикладывает руку к груди:
— Мне больно, что ты так ценишь нашу дружбу, -расстроенно надул губы бард.
—Значит так! Бочка вина, плащ, и... – Лютик задумался,-Ты публично говоришь, что я – лучший бард Континента. Или... — Лютик многозначительно посмотрел на рисунок.
— Никогда.
— Тогда я иду к Йеннифэр. – Лютик делает шаг к лестнице.
— Стой. – Геральт стискивает зубы. – Ладно! Бочка вина. Плащ. И... я скажу, что твоя последняя песня была " гениальна", -съязвил ведьмак.
— Идёт! – Лютик протягивает руку для удара по рукам.
В этот момент наверх поднимается Регис. В руках у него – хрустальная сфера- магический артефакт, записывающий события.
— Интересно... – говорит он, нарочито громко. – Кто-нибудь хочет посмотреть, как Лютик вчера клялся в вечной любви бочке из-под капусты?
Лютик резко побледнел и даже пару раз квакнул, не найдя что ответить на это заявление.
— Ты... ты блефуешь.
— Хочешь посмотреть? -Регис пожимает плечами и активирует сферу. В воздухе появляется голографическое изображение: Лютик, обнимающий бочку и шепчущий: "Ты единственная, кто меня понимает..."
— Выключи! – Лютик прыгает, пытаясь схватить сферу.
Геральт хватает его за шкирку:
— Значит, так. Ты забываешь про рисунок. Мы забываем про бочку. Все довольны.
***
Лютик, оставшись в опустевшей комнате, ещё некоторое время сокрушённо разглядывал бочку с "вином", затем вздохнул и пнул её ногой — отчего та лишь звеняще гулко отозвалась, крышку от нее с грохотом откинул в сторону. Его лицо, ещё минуту назад сиявшее торжеством, теперь исказилось в гримасе отвращения.Он зачерпнул ладонью мутную жидкость, позволил ей медленно стечь сквозь пальцы, оставляя липкие розоватые следы. Бард от досады покачал головой.
— Несносный ведьмак, -пробурчал он, -как всегда все сделает по-своему, лишь бы не оказаться проигравшим... — вместо вина, подсунуть какой-то забродивший компот.. - Лютик от секундного гнева швырнул в стену остатки жидкости с кусочками варенья.
Брызги разлетелись по камням, оставляя сладковатые пятна.
— Ну хоть плащ... -пробормотал он, окинув ткань грустным взгядом.- и он тоже, конечно, не первой свежести..
Плащ Геральта, любезно подаренный ему, теперь лежал на полу, распластавшись, как побеждённое знамя. Лютик поднял его за уголок, брезгливо сморщив нос от волны ароматов — тут было всё: и прогорклый жир, и запах потного седла, а также гулей, риггеров и других монстров. Плащ Лютик решил не надевать и скомкав его, бросил в угол комнаты.
Но едва он сделал шаг к выходу, в этот момент с потолочной балки сорвалась та самая коронованная крыса и укоризненно запищала. Она приземлилась на бочку с королевской грацией, её крошечная корона из фольги поблёскивала в утреннем свете.
— А, ваше величество, — Лютик поклонился с преувеличенным почтением, чуть не потеряв равновесие. — Прошу прощения за состояние вашего королевства. Видите ли, казна опустела, вино фальшивое, а вассалы... — он бросил взгляд на дверь, где только что исчезли Геральт и Регис, — оказались предателями.
Крыса, сверкнув чёрными бусинками глаз, внезапно прыгнула ему на плечо. Её цепкие лапки впились в кожу сквозь ткань рубахи.
— Ай! Да ты настоящий тиран! — завопил Лютик, но не стал сбрасывать грызуна. Вместо этого он потянулся к лютне, валявшейся в углу. Инструмент жалобно звякнул, когда он перевернул его, обнаружил трещину на деке. — О нет... Это же подпись мастера Иво из Бельхавена!
***
Вампир склонился над хрустальной сферой, его длинные пальцы скользили по поверхности, вызывая из глубин артефакта переливы голубоватого света. Внезапно его брови поползли вверх. Всплывающее изображение показывало...
— О-о-о, — протянул Регис, прищурившись. — А это уже интересно.
На записи Лютик, обняв бочку, страстно декламировал сонет... в стиле "русалочьей лирики". Но куда занимательнее было то, что происходило на заднем плане — там мелькнула тень, очень напоминающая Геральта и вид у него был поистине страдальческий.
Услышав чьи-то шаги, вампир поспешно выключил запись и убрал сферу в карман.
***
Геральт расположился в тени старого дуба на заднем дворе, в нескольких шагах от спальни Лютика. Золотистые лучи солнца пробивались сквозь листву, рисуя на земле причудливые узоры, а лёгкий ветерок доносил из открытого окна барда сомнительные звуки настраиваемой лютны
Ведьмак откинулся на спинку грубо сколоченной скамьи, скрестив руки на груди. Его жёлтые глаза, обычно столь выразительные, сейчас казались задумчивыми, будто он размышлял о чём-то далёком — или, наоборот, слишком близком, например, о том, как бы потише придушить Лютика, чтобы не разбудить остальных обитателей крепости.
Из окна донесся звон разбитого стекла, за которым последовало сдавленное: -Чёрт!.. Ну ладно, никто не видел...
— Чёрт побери, Лютик, — пробормотал он, потирая переносицу. Где-то в глубине сознания шевельнулось смутное предчувствие, что в ближайшем будущем ему снова придётся объяснять Йеннифэр, почему его изображение гуляет по магическим артефактам в "нетрадиционном" образе.
Геральт вздохнул, поднял голову к небу, словно ища у него терпения, и потянулся за кружкой эля, стоявшей рядом на пне. В этот момент из спальни барда раздались первые, ещё неуверенные аккорды новой баллады — той самой, что могла стоить ведьмаку его репутации:
"О, русалка с мечом серебристым,
Чей взгляд горяч, а хвост... э-э... волосистый!"
Геральт схватился за голову.
— Заткнись, Лютик... — прошипел он недовольно. -Я убью его. На этот раз точно убью.
Пальцы Геральта судорожно сжали кружку.
— Вот и спокойный вечер... — пробормотал он, отхлебнув напиток, но даже эль не мог заглушить в его душе нарастающее желание оказаться где-нибудь далеко-далеко... Скажем, в Зеррикании. Или на другом конце Континента. Или, может, просто в погребе — лишь бы не слышать этого.
А Лютик, не ведая о терзаниях друга, продолжал творить.