Связанные

Первый день последнего месяца весны начался с размахом: палящие лучи жарят землю с самого утра, горожане весело шумят, пляшут, разливают прохладный эль. Даже маги-затворники выползли на улицы, чтобы развлечь народ фокусами, представлениями, да продать парочку волшебных побрякушек. Жители королевства Эйдброк отмечают праздник богини солнечных лучей, Люмин. В этом месяце яркими красками цветут сады, а лето кажется совсем рядом. По местным мифам, бог-отец Сол отпускает своё дитя после долгого сна погулять. Беззаботное божество счастьем и теплом пробуждает мир от зимней скуки и тоски. Под её ступнями зеленеет трава, а от улыбки распускаются бутоны.

Рун, Мар и Рауд безумно любят праздники. В такое время можно по-настоящему проникнуться чужой культурой и образом жизни: вкусно пахнут блюда, сделанные из того, что подарили здешние леса и поля, жители одеты в лучшие наряды, передаваемые поколениями, хвосты, рога и уши украшены тюльпанами, волосы заплетены, поются песни предков под аккомпанемент местных инструментов.

Рун Ульссон, был бы рад спрыгнуть с коня и поучаствовать в «Битве палками» или «Танце Люмин», но, к несчастью, сегодня работает. Его с напарниками путь лежит к замку, возвышающемуся над городской каменной застройкой. Местный герцог, Сильверскэйл, проводит охоту, а они — приглашённые гости. Впрочем, Рун, Мар и Рауд сошлись на том, что организатор позвал их ради безопасности, нежели как полноценных участников. Охота не редкость для местной знати, состоящей почти полностью из обожающих азарт преследования псовых, но сегодняшняя обещает быть особенной, ввиду праздника. На мероприятии соберётся много благородных, в том числе и молодых, чьи задницы придётся защищать от взбесившегося кабана или оленя, решившего по-бороться за свою жизнь.

Лошади троицы проносятся по петляющей каменной дороге к раскрытым вратам. Никто не останавливает странствующих рыцарей, удивив синий флаг с красно-рыжим «Ямным псом». Имя их отряда снискало большую славу, распространившись по континенту и за море. Где-то троицу вспоминают как наёмников, проводивших за звонкие монеты самоубийственные вылазки в тыл врагов, но большинство споёт веселые баллады об убитых великанах, троллях и вивернах. Правда в них немного привирают силу нюха и «хвоста», но мужчина не против. Пускай народ развлекается так, как считает нужным, тем более, когда дни стали мрачнее за прошедшие годы — Король стар, его дети погибли на Южной войне, и теперь герцоги точат ножи в ожидании смерти правителя, а бароны безнаказанно грабят друг-друга, пока монстры рыщут в лесах.

Во внутреннем дворе замка собралась знатная толпа в сопровождении своей свиты, охраны, оруженосцев и супругов. Их летние одеяния украшены вышивкой в цветах домов, на шляпах, защищающих лица от солнечных лучей, броши с гербами, закрепляющие качающиеся на легком ветру перья. Заметив приближение наёмников, лорды оборачиваются. Безмолвный ответ толпы смешанный: от тихого волнения и испуга, до неприкрытого восторга и смущения.

Недовольных можно понять. Рун и Мар — волки, а Рауд — химера, и все они, пускай и являются рыцарями, — наёмники. Для центральных королевств такое сочетание наследия и призвания — звучит так же опасно, как и «грабитель с дороги». Волков считают злобными и жестокими, а химер — непредсказуемыми алхимическими экспериментами. Такое мнение родилось не на пустом месте: Северные войны закрепили подозрительность к волкам, химеры же, выведенные в ходе неправильных формул, обладают неустойчивым, буйным нравом. Впрочем, такие черты характера и поведение свойственны любому виду, но часто взгляды строятся не разумом.

- О, этот аромат я узнаю везде! Сэр Рун Ульссон! - рядом останавливается высокий, широкоплечий всадник. Рун его знает — это маркиз Касимиро де Герра, воин, с которым повезло сражаться на одной стороне во времена Южных войн. Яростный боец, не просто так названный «бешеным южным волком». Чёрные вьющиеся волосы, оливковый оттенок кожи и громкий рычащий акцент выдают в нём жителя теплых морских границ, - Как приятно увидеть Вас вновь, дорогой друг! Тем более брата-волка, а не, Боги, очередную ноющую гончую. Местные лорды всю кровь выпивают собачьим лизоблюдством, - чёрный пушистый хвост раздражённо стучит по седлу.

- Лорд Касимиро, Вы всё также полны сил и резки в словах! - северный волк дружелюбно машет хвостом. Ему всегда нравилась открытость маркиза. В ноздри ударяет знакомый аромат морской соли, - Вижу, рука зажила? - наёмник крепко пожимает протянутую ладонь, - Решили сломать ещё раз? Но, знайте, в этот раз Вас ловить не буду.

- Как всегда, остры на язык! Нет, друг, тот позор останется только между нашим квартетом. А вы чего так молчаливы, мадам Мар и сэр Рауд? Ваши запахи так сильны, что случилось? Зов Сола должен был уже пройти.

- Да, - волчица согласно качает головой. Тело двигается скованно, однако глаза горят азартом, - Наш Зов немного затянулся. Не смотрите так, ничего страшного. Мы держим себя в руках.

- Охота как раз то, что поможет спустить пар, - чёрный, тонкий хвост Рауда щёлкает, словно хлыст, - Помогло бы кое-что ещё, но не всему случаться, не так ли?

- Хм, думаю, во время праздничного ужина можно что-нибудь устроить, - маркиз чешет гладкий подбородок, -У таких как вы вряд ли будут проблемы найти согласную на ночь лунницу.

- О, славно слышать комплименты от самого лорда Касимиро. Может, Вы согласитесь присоединиться к нашей тайной вечерней встрече? Как в старые доб...

- Касимиро, - раздаётся твёрдый женский голос, - Будь тише.

Разговаривавшие поворачивают голову и встречаются со взглядом пронзительных ледяных глаз. Женщина, чей тяжёлый хвойный запах моментально говорит о принадлежности к соларам, выглядит как статуя божества из храма: горделивая осанка, статная фигура, острые черты лица и безразличные глаза. Её волчьи уши стоят торчком на светлой макушке, а хвост расслабленно лежит на седле.

- О, друзья, - оживляется Касимиро, - Помните, я говорил, что у меня есть прекрасная, милая младшая сестра? Вот она, герцогиня Витторе де Мур, своей собственной персоной, - мужчина машет хвостом, и, может показаться, что женщина безразлична к его веселью, но цепкий взгляд наёмника замечает скромное движение серого пушистого кончика, - Витторе, это те самые «Ямные псы», о которых рассказывал: сэр Рун, сэр Рауд и мадам Мар.

- Приятно познакомиться, леди Витторе, - Рун вежливо берёт протянутую женскую ладонь и целует, не касаясь губами. Хлад кожи, свойственный мертвецам, он ощущает даже с такого расстояния.

- Вы приехали поздно, - продолжает женщина, - Все уже распределились на команды. Боюсь, вы будете сами по себе во время охоты.

- Ничего страшного, мы здесь для Вашей безопасности, нежели для развлечений, - отвечает Рауд, - Сейчас сезон размножения у варгов. Скорее всего нам выдадут приказ отстреливать любую опасность и загонять дичь ближе к вам.

- Вы не выглядите расстроенными.

- Ваша светлость, обычные олени и кабаны вселяют в нас скуку, - Мар усмехается, - Мы рады проверить навыки на целях посильнее.

- Значит, не боитесь опасностей?

- Что Вы, боимся, как и все. Но, в отличии от других, находим удовольствие в том, чтобы переступать сложности, не смотря ни на что.

Герцогиня осматривает новых знакомых. Она хочет что-то сказать, но раздаётся звук труб, призывающих к вниманию. Скоро начнётся охота. Так и не договорив, женщина, вместе с братом, уезжает к зовущей их команде, а наёмники направляются к герцогу Сильверскэйл, чтобы обсудить дальнейший план действий.

***

В лесу свежо: густая листва высоких дубов создаёт купол, оберегающий от жара траву и кустарники. Рун вытирает пот со смуглого, веснушчатого лица. Нет, в центральных малых королевствах намного легче, чем в юго-восточных странах, где под ногами скрипит море песка, но всё ещё жарко.

Охотник снимает шляпу, чтобы та не мешала прислушиваться. Вдалеке раздаётся задорный смех знати, стук копыт о сухую почву. Стрекочут насекомые, чирикают маленькие пташки, а из глубины чащи доносится гулкий клёкот кукушки. Рун некоторое время назад учуял метки варгов, а потому остаётся настороже. Знать, за которыми тенью следуют мужчина и его товарищи, зашла слишком далеко во владения монстров.

Волк собирается запрыгнуть на коня и отправиться дальше, но замечает скромный алтарь в дупле иссохшего древа. Солар подходит ближе и удивляется. Маленькая, незамысловатая фигурка оленя стоит на кучке круглых прозрачных камешков, перед ней, на угольках и пепле, сине-фиолетовый аконит и солонина. Рун знает все места поклонения Первородному, и никогда не слышал, чтобы в этих лесах кто-то следовал его пути. В государствах центрального континента признана религия Семи добродетелей. Как следует из названия, люди поклоняются пантеону семи добродетелей: Любви, Храбрости, Усердию, Щедрости, Доброте, Мудрости и Справедливости. Несмотря на равенство между ними, боги Любви, Эуна, и Храбрости, Сол, известней всего. Помимо богов пантеона Семи добродетелей, есть множество других, но местная церковь их не принимает.

Первородный особенно презираем. Он олицетворяет хаос, который воспринимают как нечто жуткое и тревожное, но Рун его уважает, как уважал и его наставник. Первородный — это изменения, сама жизнь, которая всегда движется вперёд. Он есть, был и будет, как бы люди не отрицали его влияние. Ульссон достаёт из сумки травы, подносит к скромному алтарю и поджигает магической искрой. В воздух поднимается тонкий сизый дым с горьким ароматом. Охотник складывает руки в безмолвной короткой молитве.

Когда-то именно вера во Всеотца помогла мужчине пережить трудные времена, и он уверен, что небожитель ценит его преданность, посылает знаки и испытания, которые делают волка сильнее и лучше. Поэтому тот никогда не пройдёт мимо алтаря, всегда выказывая почтение, как учил мастер.

Шорох привлекает внимание. Волк поворачивает лицо в сторону шума и застывает: белый олень немигающие смотрит на него красными глазами. Рога зверя кровоточат из-за разорванной бархатной кожи, а шерсть покрыта алыми разводами. Создание чего-то ждёт. Тёплый летний воздух будто стал морозным, а звуки затихли. Какое-то необъяснимое чувство заставляет Ульссона запрыгнуть на коня, в тот же миг зверь срывается с места, несётся глубже в дубраву. Ведомый инстинктами, охотник преследует добычу, которая, словно призрак, мелькает меж вековых стволов и дремучих кустарников. Разум вопит, что Рун, словно щенок, занимается глупостью. Он должен работать, а не развлекаться. Но внутренний голос заставляет гнаться за расплывчатым белым силуэтом, а воин привык доверять своему чутью.

Погоня длится недолго. Олень прыгает в кусты и пропадает, будто его никогда и не было. Рун остаётся один на один с самим собой, сбитый столку. Гробовая тишина чащи кажется неестественной, поэтому волк навострил уши, пытаясь уловить хоть что-то. Совсем рядом раздаются хлопки крыльев и свист воздуха, затем женский вскрик и громкое рычание, которое мужчина ни с чем не спутает. Виверна.

- Jävlar! - выругавшись, Рун спешит на крики о помощи и выезжает к лесному озеру. Двое молодых горе-охотников отступают к воде, пока громоздкая ящерица крадётся к ним, с утробным урчанием. Мужчина вскидывает лук, целясь на ходу. Рунический шёпот слетает с языка, электрический разряд взлетает по позвоночнику, паля мышцы, соскакивает на пальцы и окутывает натянутую тетиву. Солар выстреливает в чешуйчатую морду две стрелы, трещащие магией. Они со свистом рассекают воздух: одна пробивает жёлтый глаз, вторая застревает в чешуйчатой шее. Вопль виверны сотрясает округу. Красная хищница вертит головой, ища обидчика оставшимся глазом. Пока она не пришла в себя, Рун подъезжает ближе, привлекая внимание. Ловкие пальцы вновь выпускают стрелы, но в этот раз лишь одна попадает в тело монстра.

- За мной, красавица! - мужчина демонстративно проскакивает под носом виверны, громоздкая челюсть почти хватает рыжего коня за ногу, а хвост с ядовитым жалом пробивает землю в месте, где миг назад был всадник. Охотница взмахивает крыльями и взлетает, нагоняет новую жертву, пикирует, готовя когти. Конь успевает проскочить между стволами, заставив ящерицу, ломая телом ветки, приземлиться в проигрышную среду. Монстр собирается вновь взмыть в воздух. Стоит лапам приподняться над разорванной травой, слышится вскрик-приказ от Руна, приковывающий к земле заклинанием. Ещё одна стрела, стрекочущая электричеством, впивается в шею монстра. Вторая, следующая за ней, пролетает мимо — пальцы вздрогнули от магической отдачи.

Отвлечённый болью, волк оказывается слишком близко. Хвост виверны, словно таран, ударяет по коню, сбивает с ног. Охотник падает, успев сгруппироваться, прокатывается по траве и встаёт, прежде чем второй удар жалом прилетает по месту, где он только что был. Перед тем, как спрятаться за деревом, охотник стреляет в здоровый глаз. Одна из стрел влетает в ветку над ящерицей, а вторая застревает в подбородке. Сила магических оков ослабевает. Пробившись сквозь них, хищница делает рывок к волку.

Охотник вытаскивает саблю, готовясь к контратаке. Тело расслабляется, а в глубине чёрных глаз загорается огонь. По венам кипит мана, мир словно замедлился. Дыхание виверны, биение сердца, шорох листвы — всё слилось в единый стук в голове. Боевой ритм, звучный словно языческий барабан. Виверна пытается схватить Руна пастью, он же, словно в движении танца, делает шаг в сторону и, со свистом, плавно рубит по морде. Когда жало хвоста целится в спину, мужчина делает ещё два шага и проскальзывает под глоткой змея, разрезая плоть, словно масло. Вопль монстра не оглушает, а звучит для мага глухо, словно через глубину воды. Пульс, с которым льётся кровь монстра, стучит в унисон с пульсом убийцы.

Из последних сил чудовище набрасывается на солара. Лезвие сабли ловит край щеки виверны, разрезает мышцы до самого уха. По инерции умирающий зверь движется дальше. Рун застывает, тратя все силы на удерживание оружия двумя руками. Холодный металл скользит, пока не застревает где-то в хрящах и костях плеча. Запах горячей крови будоражит охотника, хвост распушился от восторга, а уши дрожат в ликовании. Поверженное тело сотрясает предсмертными судорогами, прежде чем окончательно застывает, стремительно теряя тепло. Рун, часто дыша, успокаивает самого себя. Ритм в голове затихает.

- Рун! - кричит Мар. Девушка останавливает коня рядом с другом, - В порядке?

- Да. Даже не задела в этот раз, - воин наконец-то выравнивает дыхание и приветствует хвостом, - Она пыталась кого-то съесть. Не видела их?

- А, тех горе-любовников? Нашли где лобызаться. Они сейчас в безопасности, разве что родители уши дерут.

- Могу понять. Секс на природе по-своему привлекательный. Видела Зензеро? А то он ускакал.

- Нет, но, зная его любовь к тебе, должен быть недалеко. Могу поискать.

- Давай, пойду к воде, лицо умою, - мужчина машет рукой и идёт в сторону озера, Мар разворачивает коня и отправляется на поиски. На самом деле, мытья лица будет недостаточно — вся одежда залита кровью, так что придётся искупаться, прежде чем вернуться к брезгливой знати.

Увлечённый мыслями, волк не замечает пристальный взгляд холодных женских глаз.

***

Вечерний пир в самом разгаре. Деревянные столы гнутся от блюд, приготовленных из пойманной дичи, приглашённые барды играют музыку, которая смешивается с пьяным пением. Шуты ставят представления в центре зала, колокольчики на одеяниях весело звенят под аккомпанемент громкого смеха. Сегодня актёры старательно изображают Ульссона и как тот спас двух лобызающихся подростков от сладострастной виверны, выступление вызывает восторг у публики. Особенно оценил юмор Касимиро, голосисто хохоча он периодически хлопает ладонью по спине охотника. Волк отвечает на взгляды собравшихся вежливой улыбкой — его всегда смущает излишнее внимание. Под общий шум, Рауд и Мар успели куда-то сбежать с двумя симпатичными лунниками-служанками.

- Ох, мой друг, не понимаю, как у тебя до сих пор нет луны! - удивляется Касимиро, - Может, тебя познакомить с каким-нибудь дитя Эуны? Я знаю множество леди, которые будут рады познакомиться с тобой. Негоже такому солару оставаться одиноким и без детей. Тем более, сколько тебе уже? 28? Как же быстро летит время. Такое чувство, что ещё вчера было 20. Нет, не сочти за грубость, ты в прекрасной форме...

- Лорд Касимиро, что Вы, я совсем не одинок, - мягко отвечает волк, - У меня есть верные друзья и прекрасный конь.

- И никто из них не согреет постель в Зов Сола.

- Ну почему же, мой конь, Зензеро...

- Сэр Рун...

- Шучу-шучу, - наёмник смеётся от недовольного взгляда маркиза, - Не переживайте, я правда не одинок. С моими-то запахом несложно найти того, кто разделит со мной ночь.

- Уверяю, это совсем не то же самое. Возлежать с истинным партнёром — словно оказаться в небесных садах. Как ни как, а Сол и Эуна благословляют не просто так, для каждого из нас найдётся пара где-то в этом мире.

Рун вглядывается в кружку с вином, сдерживаясь от саркастичной усмешки.

Дары — это особые благословения богов, наделяющие какими-либо достоинствами. Говорят, в древние времена, ещё когда всемогущие впервые проявили себя, все боги выдавали Дары, но в нынешнее время знают только о двух — Эуны и Сола. Эуна, вечно наблюдающая за детьми, одаривает избранных нежностью, изящностью, умом и мудростью. Их называют лунниками. Вне зависимости от рождённого пола, они, по подобию матери-Луны, могут родить детей. Сол, странствующий отец-охотник, дарует своим детям силу, храбрость, волевой нрав. Они, солары, прирождённые лидеры и воины, и, вне зависимости от пола, могут сделать ребёнка тем, кто может родить

Что лунники, что солары — прекрасно ощущают запахи, а так же сами источают ароматы, привлекающие их друг к другу. Отсюда и появились истории про «истинные пары», в которых находят вторую половинку по запаху. Рун, видавший разные культуры, к этому относится скептично. На том же востоке «истинных» пар нет: коты и гиены предпочитают содержать гаремы и обручаться с несколькими лунами и солнцами.

Быть избранным самими богами, разве это не величайшее счастье? Для Руна — скорее проклятие. Да, он пользуется достоинствами солара, а кто бы не стал? Вот только жизнь раз в месяц превращается в сущий кошмар. И у дитя Эуны, и у дитя Сола проходит в конце месяца особая неделя, называемая Зов Луны и Зов Солнца. Лунники в это время становятся ласковыми, любвеобильными, игривыми и послушными, а солары резкими, вспыльчивыми, ревнивыми и страстными. Обе стороны ощущают сильное сексуальное возбуждение, но, в целом, в состоянии держать себя в руках: могут работать как обычно, ходить на встречи, обсуждать сложные вопросы. А вот Рун...

Руна «благословили» донельзя. Помимо дьявольски яркого аромата табака и шоколада, который привлекает внимание всех одарённых и оттого создаёт проблемы, мужчина во время Зова настолько раздражительный и сексуально неудовлетворённый, что ему рискованно общаться с другими людьми без чужого присмотра. Он становится сам не свой, и волк презирает это в себе всем своим естеством.

Но скажи он, что дар Эуны и Сола — очередная насмешка и прихоть богов, его заклеймят как дурака и богохульника. Так что Рун молчит. Молчит и смущённо улыбается. Первородный всегда советует меняться под ситуацию, раз не можешь её изменить.

- Сэр Рун, - слышится шёпот слуги, - Вам попросили передать письмо.

- Спасибо, - мужчина озадаченно берёт сложенную бумагу из рук и читает аккуратно выведенный текст. Это приглашение на работу. От герцогини де Мур.