Глава 20
В холодных стенах офиса Арбитража Кира замерла у зеркала, окидывая критическим взглядом свое отражение. Волосы редеют, но пока это не особо заметно. Кожа в уголках глаз тонкая, первые морщины уже наметились.
Она достала из кармана форменных брюк банку с лекарством, открыла и проглотила одну капсулу. Лекарство растаяло на языке, оставив неприятный привкус. Пока что её состояние ничего не выдает, разве что неестественная бледность.
Сейчас ей тридцать три.
Что будет дальше?
Последние годы её жизнь свелась к нерешаемой дилемме: соприкосновение с чужими чувствами слишком сильно её ранило, но поднятие Барьера провоцировало агонию нейронов. Лекарство решало проблемы...на какое-то время. И создавало новые.
Эмпат не выносящий чувств. Почти приговор для Лоцмана. Кира невесело усмехнулась — хорошо хоть её навыки не сводились к одному лишь сопровождению шаттлов. Она курировала Наставников. Она заседала в Совете. В конце-концов, она была арбитром...
Смутная тревога ворвалась в её мысли — за дверью она ощутила чье-то присутствие. Когда Кира открывала дверь, она уже знала, кто это.
Знала, но все равно изумленно подняла брови. Юный Лоцман выглядел скверно — так, будто держался из последних сил на одном лишь гневе. Бледный, руки дрожат, губы упрямо стиснуты.
— Я...Я пришел подать мыслерапорт.
Кира шагнула в сторону, бесшумно впуская Янга внутрь. Затворяя за ним дверь, она глубже погрузилась в его чувства. Инспектор Арбитража машинально скрестила руки на груди, будто защищаясь.
— Все хорошо? — хрипло спросил Янг.
— Со мной — вполне, — сказала Кира, качая головой, — Но вот с вашим эмоциональным фоном...
И, к сожалению, подумала она, отгородиться не выйдет. Придется вместе переживать этот шторм, если ты пришел с ментальным рапортом.
— Простите, — сказал Янг, — Это важно. И срочно.
— О чем пойдёт речь? — Кира заняла своё место за столом и посмотрела ему в лицо.
Янг покосился на браслет.
— Поймете, когда увидите.
Она подняла бровь.
— Тогда начнем?
Кира пристально вгляделась в него, проникая в подготовленные им для рапорта пласты памяти. Совсем скоро она забыла, что она — Кира Шаор, сейчас она видела последовательность событий его глазами. Мир дрогнул и рассыпался перед ней водопадом образов.
...Аномальная дорма Стины, её голова на его коленях...
...Разговор с Ларкиным, просьба исследовать развязку...
...Его руки устанавливают датчики в грузовом отсеке шаттла...
...Грузчики на киллуанском Причале и подсмотренный Стиной в памяти одного из них номер компрессорной системы...
...Показания датчиков на комме и изменение веса...
...Гарь, копоть, искорёженный корпус истребителя...
...Знакомый номер компрессорной системы в комплектации рухнувшей машины...
...Йодистый запах порошка в соляных лампах...
...Тихий голос Техника, "Где твоя хвалёная Лоцманская проницательность?"
...Лицо проективной телепатки, полное презрения: "Так я и знала, что вам нельзя верить!"
...Наконец цепкий взгляд Фавела: "Некоторые вещи стоит вовремя... забывать."
Киру поглотил водоворот наполненный шоком, ужасом, и пульсирующим комком дурных предчувствий. Всё, что Янг прятал за ледяной маской, теперь обрушилось на неё.
Янг остановил поток образов. Кира отдышалась. Она вытерла ладонью лоб.
— Почему вы не сообщали об этом раньше?
Юноша усмехнулся.
— В первый раз от меня отмахнулись, во второй — подняли насмех. В третий раз всеобщее внимание привлек... — Кира ощутила белезненный спазм в его эмоциях и поняла, что он как-то связан с пилотом, — Впрочем, не важно. Я пытался.
Инспектор Арбитража выровняла дыхание, встала из-за стола и начала нервно расхаживать по комнате.
— То, сколько всего вам удалось выяснить в одиночку — невероятно. Но вы с вашей Второй ходили по очень тонкой грани. Вы как минимум дважды нарушили Кодекс!
— Это было обоснованно. Если бы я так не считал, то не пришел бы к вам.
— К тому же... — продолжала Кира, все ещё меряя шагами комнату, проклиная браслет за то, что не может выражаться ясно, — Совпадения ещё ничего не доказывают. Вы ничего не знаете о том, как и отчего вес меняется. А выводы, к которым вы приходите — слишком серьезны! Вы понимаете, что это значит? Это не шутки, Янг.
Он встал и выпрямился во весь рост.
— Того, что я узнал, уже достаточно, чтобы начать служебное расследование. Более чем! И вы это понимаете. Объясните мне — почему? Почему никто не желает ко мне прислушаться?
С меня хватит, подумала Кира и подняла Барьер. Её волнение улеглось, а мысли — вернули привычную ясность.
— Почему? — переспросила она, — Скажу, если пообещаете успокоиться.
— Я спокоен! — рявкнул Янг и тут же стиснул зубы.
Он вновь опустился в кресло, а Кира вернулась на своё рабочее место напротив. Она побарабанила пальцами по гладкой поверхности стола, собираясь с духом.
— Это предубеждение, если хотите, — наконец, сказала она, — Вас не воспринимают всерьез. Нет, тут все немного иначе... вас не хотят воспринимать.
— Почему же?
— Вы заметны. А в Гильдии не любят тех, кто выделяется. Всем нравится думать, что у вас есть только происхождение, внешность и семейные деньги. Что сами по себе вы ничего из себя не представляете. Ваши неудачи это только подтверждают.
Янг помрачнел.
— Деньги? После Школы мы с братом получили по небольшой сумме, и это все. Возможно, когда-то речь и пойдёт о наследстве, но...
— Это не имеет значения, — перебила его Кира, — Ваш брат — ещё одна причина. Возможно, он преступник. Или предатель. Этого не смогли доказать, но...он на плохом счету.
Янг опустил глаза.
— Поймите, — сказал Кира, — Я говорю это не для того, чтобы вас уязвить. Я говорю, как друг.
— Друг? — безжизненно повторил юноша.
В памяти Киры вновь ожили картины прошлого. Неженка, истеричка, ненормальная — как только ни называли её, с её обостренной эмпатией. С её срывами, которые так докучали её прежнему Второму. Настолько, что она приняла решение никогда не полагаться на чувства. Всегда ставить их под сомнение. Никогда не доверять им полностью.
Но сейчас она Старшая Совета. Вопреки всему.
Она тихо произнесла:
— Скажу, как есть, без формальностей. Арбитраж увидит твой рапорт. Я, лично, сделаю для этого всё. Но, как друг, я хочу предупредить. Тебе придется приложить двойные усилия, чтобы тебя услышали. Добыть неопровержимые доказательства. Понимаешь?
Янг медленно кивнул, осмысливая её слова.
— А как быть с назначением? — спросил он в дверях.
Кира склонила голову набок.
— Принять его. С благодарностью. Отправиться в отпуск. Ты, и правда, устал, Янг.
***
Когда Тир, наконец, вышел из дома Мэв, солнце уже садилось за крыши старых камениц, удлинняя тени. Он всё ещё не ощущал холода; перед глазами стояли ужасающие видения из памяти Паромщицы: черное небо, растерзанный город.
Возможно потому он не сразу почувствовал на себе чье-то пристальное внимание. Он зашагал вниз по улице, осторожно, чтобы не поскользнуться на заледенелой брусчатке. На морозе изо рта вырывался пар. Чен-дуны трубили очередную двухчасовку. Проходя по узкой улочке мимо старинных домов, и их сырых, пропахших мочой подворотен, Тир, наконец, понял, кто за ним шел.
Понял, но твердо решил не оборачиваться. И принял решение игнорировать стучащий в затылке Зов.
Так будет лучше, мысленно сказал он своему преследователю. Для тебя же.
В этот вечер у него ещё оставались дела в сердце города. Хозяйка помещения для занятий ожидала от него мзду за месячную аренду. Тир спустился к старой рыночной площади, где как раз зажигались вечерние фонари. Там Зов, наконец, утих, и Тир с облегчением вздохнул.
Он миновал Старый Рынок — ведущая оттуда улочка снова зазмеилась вверх по крутому склону. Поднимаясь по ней к знакомой узорчатой браме, Тир с тяжелым сердцем думал, что прошлый месяц был последним. С него хватит. Он заплатит хозяйке за аренду, и больше не будет никого обучать.
Хозяйка встретила его на своей душной кухне. Она вытерла руки о засаленный передник, пересчитала деньги, многозначительно кивнула Тиру, и не сказала ни слова на прощание. Молодой Лоцман ещё помялся в дверях, но так и не решился отдать ей ключи. Должно быть, подумал он, какая-то его часть пока не спешила прощаться с тем этапом жизни. С его ролью Мастера.
Когда за ним закрылась дверь, он сбежал по каменным ступеням вниз, мимо витражных окон в лестничном пролете, едва касаясь рукой узорчатых перил. На ходу накидывая капюшон, он устремился было к выходу...
— Эй! — окликнул его чей-то ломкий голос снизу.
Тир медленно обернулся. На верхних ступеньках лестницы, ведущей в подвал, тот самый, где он совсем недавно обучал всех желающих, маячила щуплая фигура и звала его из темноты.
— Ты думал, я отстану? Я просто понял, что ты идешь сюда и срезал путь.
— Торин! — Тир укоризненно вздохнул. Потом шагнул к лестничному пролету на подвальный уровень, в темноту и сырость.
— Ты не хотел говорить, потому что мы были на улице? Тут безопасней, верно? — спросил его ученик.
Он почти сливался с темнотой подвала. Завеса волос скрывала половину лица. Что-то внутри Тира предательски защемило, когда он понял зачем паренек отращивал длинные волосы. Кому подражал.
Что ж, значит не зря я оставил ключи, сказал он себе. Тир нащупал дверную ручку, и открыл двери при свете коммуникатора. Дверь отворилась с громким скрипом, впуская их внутрь.
В подвальном помещении пахло сыростью. Тусклый свет едва пробивался сквозь узкие окна под потолком. Тир, не снимая плаща, уселся во главе длинного, массивного стола. Его ученик занял место с ним рядом.
— Это касается Томри, — сказал он.
— Я понял.
Подросток сбивчиво заговорил, но Тир прислушивался не к его словам. Он слушал память. Образы, живые, насыщенные эмоциями, клубились в сознании Торина.
— Дай мне её, — Тир протянул раскрытую ладонь через стол.
Торин сунул руку за пазуху куртки и вытащил небольшой, сложенный вдвое лист бумаги. Тир развернул его и поднес к глазам. Через лист разбегались схематически прорисованные линии. Кое-где их пересекали туманные области, наспех закрашенные карандашом.
Червоточины, Лакуны.
Тир ощутил, как к горлу подкатил спазм.
— Это было в её вещах, — объяснил Торин. Он замялся, но все же выговорил, — Я...спросил у знающих людей, и они мне сказали, что это похоже на переплетение Червоточин киллуанской развязки.
— Узла Сот-Лодории, — машинально поправил Тир. Странно, подумал он, мироздание словно подает ему знаки, — Но по поводу знающих людей, — он многозначительно посмотрел на паренька, — Я предупреждал и не раз. Не связывайся с Паромщиками!
— А тебе, значит, можно? — с ноткой вызова спросил Торин, — Ты сегодня сам был у одной из них. У главной!
— Мне — да, — уверенно ответил Тир. Черт, как в этом городе избежать зорких глаз и, тем более, цепких умов одаренных?
Он потянулся к блюдцу, на котором стояла керосиновая лампа. Нащупал спички, зажег фитиль. От вспышки света он невольно прищурился. Потом ещё раз раскрыл карту и поднес её к глазам.
— Видишь вон тот участок? — спросил у него подросток. Он ткнул пальцем в густо заштрихованную область, в центре которой был выведен жирный вопросительный знак, — Я думаю, она ушла туда. Я думаю, она подозревала, что там — что-то важное.
— Торин, — Тир тяжело вздохнул, — Неизвестно где и у кого она взяла эту карту. Паромщики, в отличие от вас, новичков, знают, как преодолевать сложные участки. А сомнительные феномены обозначают не для того, чтобы их изучать. А чтобы тщательно избегать их. Понимаешь?
— А вдруг она ещё там, Тир? Вдруг уцелела... — губы мальчишки задрожали, — Хотя бы физически! Я уверен, она шла туда. Ушла, потому что искала правду!
Торин замолчал. Он вскинул глаза и всмотрелся в своего учителя так пристально, что тот ощутил на себе его ментальную хватку.
— Ты ведь не бросишь её там?
Вопрос прозвучал, как оплеуха. Томри и Торин, брат и сестра. Слишком посредственные для Школы, слишком увлеченные, чтобы забыть о своём Даре. Тир умел поддержать их тягу к свободе и знаниям...но не отучил рисковать. Кто в ответе за них сейчас? Кому расхлебывать случившееся?
Тир поднес ладони к глазам. А когда снова отнял, то встретился вглядом с большими, блестящими глазами парня.
— Ты должен понимать, что шансы невелики.
Тот кивнул, судорожно глотая слюну.
— Ты должен обещать, что не пойдёшь за ней в одиночку.
Торин вновь кивнул, но Тир покачал головой.
— Мне нужно твоё слово.
— Я не пойду.
— Тогда дождись вестей от меня. — Тир вновь пополам сложил карту и, жестом, не терпящим возражений, отправил её в свой карман, — Я сделаю, что смогу. Обещаю.