Одноглазый Принц

Эймира оставалась запертой в своих комнатах в течение следующей недели.

Еду и вино приносили через равные промежутки времени, но к тому времени, когда королевский страж наконец вошел в комнату, скука, скорее всего, убила бы ее, чем яд или меч.

Подняв взгляд со своего места на подоконнике, она увидела сира Аррика, стоявшего неподвижно.

— Принцесса, я должен сопроводить вас в крепость Мейгора.

Ее желудок опустился на дно. Именно там находились королевские покои.

Закрыв глаза и вознеся быструю молитву о том, чтобы она не направлялась к своей смерти, она разгладила синее платье, которое было на ней, и расправила плечи. Действительно, ирония судьбы в том, что они одели ее в голубое теперь, когда Эймонд забрал свой сапфир обратно. Или, возможно, это было намеренное напоминание.

Покорно следуя за сиром Арриком через Башню Десницы и Красную крепость, ее глаза метались влево и вправо в поисках любых подсказок или информации, которые она могла бы использовать.

Трое слуг, которых она знала по имени, прошли мимо нее. Все трое избегали зрительного контакта.

Это был удар. Она не смогла бы передать сообщение Марильде, если бы никто не захотел передать его для нее.

Она поднялась по ступенькам вслед за сиром Арриком и попыталась выровнять дыхание. У нее не было оружия, и она была окружена охраной, не говоря уже обо всей фракции Зеленых. Она не смогла бы с боем выбраться из того, что ее ожидало.

Нет, ей нужно было вести войну со своими словами и надеяться, что она выбралась оттуда живой.

Поднимаясь по ступеням к королевским покоям, сир Аррик проводил ее в ту самую комнату, где на нее напал Эйгон, когда она помогала подавать ужин. Воспоминание об ухмыляющемся лице Эймонда промелькнуло у нее в голове, и она вспылила. Меч сира Аррика отскакивал от его бедра прямо перед ней. Она знала, что сможет вытащить его из ножен прежде, чем он сможет остановить ее. Скорее всего, сразите и его тоже.

Прежде чем она смогла развить эту мысль, сир Аррик толкнул дверь.

— Принцесса Эймира, ваша светлость. - Объявил он, отступая в сторону.

Стол с банкета Визериса исчез. Замененный вместо этого небольшим троном и несколькими стульями, стоявшими рядом с ним. Эймонд и Десница сидели справа, Алисента и Хелейна - слева.

Эйгон улыбался ей с того места, где он сидел на маленьком троне. Даже в своих личных покоях он носил корону завоевателя, и она могла видеть рукоять меча Эйгона I, прислоненную к его ноге.

Но именно то, что лежало на полу между Эймирой и пятью сидящими Зелеными, угрожало подогнуть ее колени.

Как они все могли просто сидеть там, как будто это было нормально?

Эймира оторвала свои полные ужаса глаза от пола и снова посмотрела на Алисенту и Хелейну. Заметив на этот раз, как напряженно сидела Алисента, ее взгляд был прикован к стене за головой Эймиры. Хелейна выглядела так, словно даже не понимала, в какой комнате находится.

Жалея, что позавтракала, чувствуя, как у нее скрутило живот, она предательски опустила глаза, чтобы снова взглянуть на уже разлагающийся труп, который лежал на полу.

Маленькое обезглавленное тело принца Джейхейриса.

Эймира прикрыла рот рукой, чтобы ее на самом деле не стошнило.

Взгляд Эймонда поднялся, чтобы встретиться с ее взглядом, когда она это сделала, выражение его лица было непроницаемым. Эймира даже не могла заставить себя взглянуть на Отто Хайтауэра.

— Посмотри на моего сына. - приказал Эйгон, его голос звучал на годы старше, чем всего месяц назад, когда она видела его в последний раз.

Эймира сделала то, что ей сказали, все ее тело начало трястись.

Тело Джейхейриса не было завернуто, и его ночная рубашка была испачкана кровью в большем количестве, чем Эймира могла себе представить, чтобы такое маленькое тело могло вместить. По крайней мере, это было быстро. Это была действительно маленькая милость, и единственная, на которую Эймира могла надеяться взамен.

Эйгон встал со своего трона, держа Черное пламя в левой руке.

— Это то, что твоя семья сделала с моим сыном.- Сказал он, его голос был пропитан ядом.

Осторожно подняв глаза от маленького тела, она ответила:
— Не больше, чем ваша семья поступила с моим собственным братом.

Бровь Эймонда приподнялась, и его взгляд метнулся между ней и его братом. Эймира сама была шокирована, очевидно, даже столкнувшись лицом к лицу со смертью, она не смогла обуздать свой язык.

— Когда твоему брату было десять лет, он признал, что потеря глаза - небольшая цена за то, чтобы заполучить дракона. Годы спустя он решил отменить это заявление и потребовал, чтобы мой брат Люцерис выколол себе глаз в уплату долга, которого не существовало. Когда Люцерис отказался, твой брат использовал дракона, которого, как он утверждал, убил его.

Эймира указала туда, где Алисента все еще сидела, словно замороженная, ее глаза не могли оторваться от своего неподвижного положения на стене из-за страха, что ее взгляд упадет на труп ее внука.

— Твоя собственная мать приветствовала необходимость уплаты долгов крови. "Око за око", - потребовала она, как я помню, говорил мне мой отец. Что ж, теперь мой отец разделял ее чувства. Сын за сына.

Эймира обвела рукой их всех, в отчаянии от того, что стало с этой семьей. Семья, частью которой она так хотела стать.

Лицо Эйгона исказилось от ярости, а Отто стал багровым от ярости. Эймонд оставался неподвижен.

— Моя мать не желает дальнейшего кровопролития. Эйгон, ты с...

— Ты смеешь пытаться указывать мне, королю, что я должен и чего не должен делать?-Эйгон взревел, обнажая свой меч. -Ты стоишь там - бывшая кухонная служанка в своем прекрасном платье, смотришь на тело моего сына и притворяешься, что знаешь что-нибудь об этой семье? Вы называете это справедливостью?

Эйгон медленно подошел к ней, держа в руке Черное пламя и не сводя глаз с ее лица. Эймира нервно сглотнула. Он был похож на бешеную собаку.

— Ты говоришь, что у твоей матери больше нет желания проливать кровь. Хорошо, как вы объясните тот факт, что Речные земли только что пали с более чем двумя тысячами погибших в битве при Пылающей мельнице благодаря Деймону и его дракону?

Глаза Эймиры сузились. Это было новостью для нее, но очевидно, что ее отец был занят. Если Эйгон был зол, то, очевидно, он проигрывал. Это была небольшая цена за то, что она чувствовала, что вот-вот будет похожа на бедного Джейхейриса на полу.

— Ты такая же, как твоя мать-шлюха. -Эйгон плюнул ей под ноги, и она подавила желание отодвинуться, когда он приблизился. -За исключением того, что ты выросла в канаве, где тебе и место.

Напомнив себе попытаться проявить дипломатичность, Эймира согнула руки.

— Я искренне сожалею о потере вашего сына.- Тихо сказала она, глядя через плечо Эйгона на Хелейну, которая, казалось, все еще не осознавала, что в комнате с ней был кто-то еще. -Но я не убивала Джейхейриса. Моя мать тоже не отдавала приказа убивать его.

— Но твой отец сделал это.- Эйгон кипел.

Он поднял Блэкфайра.

— Кто-то должен заплатить.

Эймира почувствовала спазм в животе, когда увидела, как клинок Завоевателя замахнулся на ее голову, и поняла, что смерть вот-вот встретит ее...

Пока путь Блэкфайра не преградил другой клинок. Король повернулся, чтобы посмотреть на ее спасителя, на его лице были шок и ярость. Мечи застыли там, где они столкнулись, подвешенные между Эймирой и Эйгоном.

Судорожно вздохнув, Эймира обернулась и увидела, что это Эймонд спас ее.

Почему?

Она сделала большой шаг назад от обоих братьев.

— Ты осмеливаешься нарушать мои приказы?- Эйгон зарычал на Эймонда, когда тот опустил свой меч, старший брат выглядел так, словно был готов сразиться со своим младшим братом из-за трупа своего сына.

— Достаточно. - крикнула Алисента со своего места рядом с троном. -Это уже обсуждалось.

Эймира посмотрела между их лицами. Алисента выглядит слегка больной и готова покинуть эту комнату как можно скорее. Эймира обнаружила, что склонна согласиться с ней. Эйегон все еще выглядел разъяренным, но его глаза бегали взад и вперед, как будто он что-то обдумывал. Лицо Эймонда было непроницаемым, он стоял к ней спиной.

Эйгон выпрямился во весь рост и обратился к Эймире.

— Преклони колено и поклянись в верности мне как законному наследнику Железного трона, и я отдам тебе твою жизнь. - сказал Эйгон.

Эймира собрала все оставшееся у нее мужество.

— Моя мать, королева Рейнира, является законной наследницей Железного трона. Я никогда не склонюсь перед ее узурпатором.

Губы Эйгона скривились, обнажив зубы, и он крепко сжал Блэкфайра.

Прежде чем Эймира поняла, что происходит, Эймонд подошел к ней сзади и схватил за руку, больно заломив ее за спину. Его колено врезалось в ее собственное, и она почувствовала, что ее толкнули на пол. Чувствуя, что он вот-вот вывихнет ей плечо, она не могла сопротивляться.

— Она клянется в этом, - сказал Эймонд со смутной скукой в голосе.

Эймира просто смотрела с земли, чувствуя себя слишком близко к гниющему трупу прямо за ногами Эйгона.

Эйгон отступил к своему трону, и Эймонд ослабил хватку на ее руке. Эймира нетвердо поднялась на ноги, стряхивая его с себя и пытаясь вернуть то самообладание, которое у нее еще оставалось.

— Смотри, чтобы она была послушной.- Сказал Эйгон своему брату.

Эймира нахмурилась.

Затем Алисента встала со своего стула и обратилась к Эймонду и Эймире.

— Вы оба предстанете перед Верховным септоном завтра на закате и принесете друг другу свои клятвы.-Сказала Алисента с легкой улыбкой.

Эймира поклялась, что ее сердце перестало биться, и она повернулась к Эймонду, который стоял неподвижно, не глядя на нее.

— Клятвы? - спросила Эймира дрожащим голосом.

Ответил Эйгон.
— Твои брачные клятвы. Ты выйдешь замуж за моего брата Эймонда, укрепив наш дом и обеспечив дальнейшее сотрудничество твоей матери.

Нет, нет, этого не могло быть.

— Я не буду.- Эймира сплюнула, поворачиваясь лицом к Эймонду.

Он не пошевелился и не посмотрел на нее.

Повернувшись с открытым ртом к людям, собравшимся в этой комнате, Эймира искренне пожелала, чтобы они просто убили ее. Встретить остаток своей жизни прикованной к человеку, который убил ее брата, живущей рядом с человеком, который узурпировал ее мать, и людьми, которые продолжали строить заговоры против нее... это было уже слишком.

— Ты свободна, принцесса.

Не в силах сделать что-либо еще, Эймира позволила сиру Аррику сопроводить ее обратно в ее покои, задаваясь вопросом, хватит ли у нее сил перерезать себе горло до завтрашнего заката.