Развращённый

Каринэль

Я предупредила дядю, что поживу немного у Лоренца, чтобы брать еще больше смен.

Сейчас только работа хоть немного меня утешает. Последнюю неделю я провела, плача в туалете, раздевалке, заднем дворе академии.
Я не знаю, что мне делать... Кажется, моя жизнь разрушена.

Я ненавижу его, ненавижу. Ненавижу Де Дювалей и этот семейный конфликт, о котором я до сих пор не знаю. Я боюсь поднимать эту тему с дядей. Я уже знаю, какая реакция у него будет....
А спросить Демиана — это всё равно что идти на публичную казнь. Его тоже лучше не злить в моей ситуации.

Единственное, что меня удерживает в академии, так это то, что мне приходится выполнять все, буквально все, что потребует Кевин.
Я прислушалась к совету Лукреции и зарегистрировалась на сайте.

Я просматривала разные профили, какие-то были анонимные, какие-то публичные. Я не решалась написать первой. Когда в моей голове промелькнула мысль, что это было плохой идеей, на телефон неожиданно пришло уведомление.
Мой профиль был пуст, лишь ник раскрывал мою личность.

«Нил хочет отправить вам сообщение».
Я тыкнула пальцем в экран на «принять».

Нил? Нет... Это просто совпадение.
Нил: Привет, что делаешь?

Кари: Делаю домашку, а ты?

Нил: Лежу на кровати и думаю о том, как сильно хочу отвлечь кого-нибудь от скучных уроков.

Забавно. Я отправила улыбающийся смайлик.
Нил: Ты учишься в академии Майревен?

Черт.... Это он!
Кари: Да.
Нил: Кари, не ожидал тебя здесь увидеть.
Кари: Как ты понял, что это я?
Нил: Дурочка, у тебя везде одинаковые никнеймы.

Ах, точно...
Кари: Чёрт, ахахах

Нил: Итак. Что тебя тревожит?
Моё тело начало напрягаться.

Кари: Ничего, а с чего ты взял?

Нил: Брось, все приходят сюда, чтобы поплакаться о своих проблемах.

Кари: Ты относишься к этому варианту, или у тебя что-то наподобие синдрома спасателя?
Саркастично спросила я.

Нил: Ха, смешно, но ты так и не ответила.

Кари: Много всего навалилось, вот решила и отвлечься, но я не думала, что этот сайт — бесплатной непрофессиональной психотерапии.

Нил: Сколько занудства ты уместила в одном сообщении, у тебя талант.

Я невольно улыбнулась от его шутки.

Нил: Так что там на тебя навалилось?

Кари: Скорее не что, а кто...

Нил: И кто он?
Я прочитала его сообщение так, будто оно было грозно написано, с ревностью.
Мой живот запульсировал. Он ревнует меня???
Мое лицо тут же вспыхнуло.

Кари: Не скажу, но очень много людей им восхищаются.

Нил: А ты?

Кари: А я, я его ненавижу.

Полминуты Нил набирал текст, но не отправлял его, и наконец отправил:
Нил: Мне нравится эта неожиданная дерзость.

Нил: Чем бы хотела заняться, если бы могла выключить все свои проблемы прямо сейчас?

Я расслабилась, отставила тетрадь и плюхнулась на кровать, держа телефон перед собой.

Кари: Не знаю... может, посмотрела бы какую-нибудь комедию.

Нил: Позволь себе отвлечься, я могу легко это устроить.

Кари: Ха, ну и как же?

Нил: Например, если я был сейчас рядом, мои руки уже тянулись ласкать тебя, Кари.

От этого сообщения по животу пробежала волна чего-то ноющего, но такого...приятного.
Я, возбудилась?
Я тоже нравлюсь Нилу?
О божечки...
Мои щеки вспыхнули. Всегда думала, что от подобного я растеряюсь и ничего не продолжу. Меня всегда такое... отталкивало, но сейчас...
Я набираю текст, поджав ноги и прикусив нижнюю губу.

Кари: И как бы ты это сделал?
Я на мгновение перестала дышать, и, кажется, он слишком долго набирал текст.

Нил: Как? Я прогуливался вечером, в сумерки, заметил твой силуэт в окне, через ветки дуба, который прорастает прямо у дома.

Мягкое ламповое освещение падало на тебя и твое тело. Ты переодевалась в свою дурацкую пижаму.

Мой взгляд скользнул по твоему обнажённому телу, и в этот момент я понял, что за твоей висячей школьной формой скрывается нежная фигура. Я почувствовал тянущий приятный спазм между ног. За считанные секунды я бы забрался в твое окно.

Ты бы испугалась и укрылась растянутой футболкой, из-под которой виднелись твои бедра. Распущенные, взъерошенные волосы придавали тебе неряшливый вид, но, блять, как же это бы сексуально выглядело.

Я перечитала его сообщение несколько раз. И с каждым разом я чувствовала пульсирование своей киски. Все описано настолько четко, словно как будто он всерьёз видел все это....
Нил не знает, где я живу. Но откуда он узнал про дуб, и вид из окна, даже про освещение....сейчас такое же, черт, оно всегда такое.

Кари: Ты следил за мной?

Нил: Нет, Карина, я наблюдал за тобой.

Низ живота начал ныть и пульсировать. Я почувствовала большое возбуждение.

Кари: Почему ты остановился?

Нил: Ты вскрикнула, когда мои руки схватили тебя за талию и резко прижали к стене. Твое тонкое тело бы затрепетало в моих руках. Твой взгляд, широко раскрытые темные глаза, полные испуга и возбуждения, встретились бы с моими.

Я прижал ладонь к твоим губам, чувствуя их тепло и влагу. Твое дыхание стало бы частым и прерывистым, паря на моей коже. Ты бы попыталась вырваться, но моя рука легко удержала бы твои запястья над головой, прижимая их к холодной стене.

Мой взгляд скользнул вниз, к твоей груди, поднимающейся под тонкой тканью футболки. Моя свободная рука медленно, позволяя тебе прочувствовать каждый мускул, поднялась бы к твоей груди. Ладонь легла бы на твой маленький, упругий сосок, и ты бы застонала сквозь мои пальцы, когда мой большой палец начал водить по нему, сначала нежно, а потом все более жестко, сжимая и пощипывая его через ткань. Твое тело бы выгнулось, пытаясь инстинктивно приблизиться к источнику этого резкого, сладкого напряжения.

Затем я бы резко задрал твою футболку. Прохладный воздух коснулся твоей обнаженной кожи, и твои бледные соски застыли бы от возбуждения. Я бы склонился к твоей груди, и мой горячий рот закрыл один из твоих сосцов. Я бы ласкал его языком, кусал, пока ты не начала бы биться в моих руках, твои стоны становясь все громче под моей ладонью.

Моя рука поползла бы вниз, по твоему худощавому животу, чувствуя, как он вздрагивает от каждого моего прикосновения. Я бы прошептал тебе на ухо, все еще не отпуская твой рот: «Ты вся горишь, Кари. Твоя киска пульсирует, умоляя о прикосновении. Ты хочешь этого?»

Боже... Боже мой...

Я перечитываю его сообщение снова, и каждая строчка будто обжигает меня изнутри. Воздух стал густым, сладким, как мед, и таким тяжелым, что каждый вдох дается с трудом. Мои щеки пылают, а в ушах стучит кровь.

«...мои руки схватили тебя за талию и резко прижали к стене...»

Я непроизвольно выгибаю спину, представляя этот толчок, холод стены за спиной и тепло его тела спереди. Моя рука сама тянется к горлу — я почти чувствую его ладонь на моих губах, его запах, смесь ночного воздуха и чего-то острого, мужского.

«...моя свободная рука... поднялась бы к твоей груди...»

Соски тут же затвердели, болезненно и требовательно упираясь в ткань футболки. Я сжимаю грудь ладонью, и по телу пробегает судорога сладкого напряжения. Мне не хватает этого, его прикосновений, этих жестких, уверенных рук...

Я не могу больше это просто читать. Тело горит, а между ног пульсирует навязчиво, влажно и жарко. Я сбрасываю одеяло, мои пальцы дрожат, когда я засовываю руку под резинку пижамных штанов.

«...ты вся горишь, Кари. Твоя киска пульсирует...»

Он знает. Черт возьми, он точно знает, что происходит с моим телом прямо сейчас. Как будто он здесь, в комнате, и видит меня всю — раскрасневшуюся, растрепанную, влажную от возбуждения.

Мои пальцы скользят вниз, туда, где все невыносимо чувствительно и набухло. Я касаюсь клитора, и тихий стон вырывается из моей груди. Я закидываю голову на подушку, закрываю глаза и начинаю водить пальцами, представляя, что это его рука.

Я двигаю бедрами, подражая тому ритму, который диктует мое тело. Картинки из его сообщения вспыхивают у меня перед глазами: его рот на моей груди, его рука, прижимающая мои запястья, его взгляд, темный и полный желания. Каждое прикосновение к себе кажется таким грешным, таким острым, потому что за ним стоит он — Нил. Тот, кто наблюдал за мной. Тот, кто хотел меня.

Дыхание сбивается, становится прерывистым и хриплым. Я чувствую, как нарастает знакомое, сладкое давление внизу живота. Я ускоряю движения пальцев, сжимаю сосок другой рукой, и в голове остается только одна мысль: его имя.

Нил...

---

Воздух перед академией пах сладким тестом и жжёным сахаром. Сегодня все выставляли свои выпечки, это что-то вроде ярмарки. Традиции академии, сначала все готовят осенние десерты, а затем начинается ежегодное соперничество. Затишье перед бурей.

Я поставила на деревянный стенд коробку с кексами. Внутри — смородиновая начинка, а сверху я выгладила крем так, что он выглядел почти невинным. Почти.

Эсми рядом с важным видом поставила свой лимонный пирог. Его аромат был настолько яркий, что даже соседний стенд обернулся. Сестра сияла так, будто уже выиграла все награды мира.
— Ого, ты заморачивалась.
— Не то слово, вчера весь день смотрела «Отчаянных домохозяек» и вдохновлялась.
Я хихикнула от ее ироничного тона.
— Мне уже можно называть тебя Эсми Ван де Камп?
Эсми с улыбкой закатила глаза, затем начала оглядываться по сторонам.

— Где этот Элиас?
Я прищурилась, скользнув взглядом по толпе.
— Не знаю, он мне с вечера не отвечал. Может, что-то случилось? — немного тревожно спросила я.

— Что с ним может случиться? Он был вчера весь день с Лоренцем.
Я прищурилась и перевела взгляд на Эсми.
— Ого, с чего это ты вдруг решила заглянуть?

Я заметила, как выражение лица Эсми медленно поплыло в легкой растерянности.
— О чём ты? Я там работаю, — ответила она с поддельным бесстрастием.

— Я тебя умоляю, Эсми, — лениво произнесла я, закатывая глаза.

Вдруг Эсми, будто специально, начала выискивать что-то глазами, и нашла.
Компания, от которой у многих сжималось в груди: элита академии. Кира, сестра-близнец этого подонка Кевина, шла впереди. Рядом — Джози с Калипсой. С другой стороны Скарлет с развязной походкой, не отрываясь от телефона.
Я удивлена, что она в академии. Её самая большая известность в том, что количество ее приходов на занятия можно посчитать по пальцам, и уверяю, останется ещё много.

— Вот только их тут не хватало, — прошипела Эсми, сжимая руки в кулаки так, будто собиралась метнуть свой пирог им в лицо. — Особенно её.

— Не очень прием — спрыгнуть с темы, — подметила я, настаивая на серьёзном разговоре.

Но Эсми сверлила взглядом Джози, и если бы взгляды могли сжигать, от Джози осталась бы аккуратная горка пепла.

Я хмыкнула, скрестив руки.
— Спокойно, мы можем убивать только вкусом пирога, и то в хорошем смысле.

Эсми дёрнула уголком губ, но от Джози не отводила глаз. А я почувствовала, как вокруг будто сгущается напряжение — слишком уж близко они подошли.

Все вокруг начали дегустировать десерты, и тут к нам, как по заказу, подошла Джози. Чёрные волосы в аккуратном каре, стрелки, что подчёркивали ее голубые глаза, были настолько ровные, что, казалось, она их чертила линейкой. Голубые глаза впились в Эсми, и ухмылка на её лице была настолько самодовольной, что я сразу напряглась.

Она взяла вилочку, надломила кусочек лимонного пирога и театрально медленно положила в рот. Сделала вид, что смакует, потом облизнула губы.

— Ммм, — протянула она, улыбаясь так, что хотелось вмазать, — готовишь ты, конечно, лучше, чем поёшь.

Я даже не успела вдохнуть — Эсми взорвалась моментально.

— Что ты сказала?! — зашипела она, глаза полыхнули.

— Оу, у тебя еще и со слухом проблемы?

Мне интересно, у членов элиты с рождения эта язвительная манера?

Мой живот уже переполнился напряжением. Зря Джози это затеяла..... Она совсем не знает, какая Эсми может быть в ярости....
Помню, как в младших классах одна пубертатная язва обозвала Эсми шлюхой. Эсми вдавила ее голову в её же школьный шкафчик. У нее остался синяк и вечное напоминание не только для неё, но еще и для всей школы, что с Эсми конфликтовать не вариант.

Я положила свою руку поверх руки Эсми и сжала ее, предупреждая.
У нас не должно быть проблем в академии...
Лицо Джози было таким довольным, словно это лучший день в её жизни.
Вдруг чья-то рука легла на ее плечо, и Джози рефлекторно дернулась. И из-за ее спины показался мистер Винсент.

— Закругляйтесь, дамы. Уже все начинается, — произнес он хрипловатым голосом. И перевел глаза на стадион, показывая.
Мистер Винсент взглянул на меня ностальгирующим тёплым взглядом.... Это было странно, ведь его сынок Люсьен смотрит на меня с полной противоположностью...
Джози фыркнула и последовала за ним.

— Вот же наглая стерва! — грозно выпалила моя вспыльчивая сестрица.
— Пошли уже.

Ветер прохладный, треплет волосы, лезет под воротник. Мы сидим на открытой площадке — всё устроено как на стадионе: трибуны, люди, шум.
Директор говорит что-то про традиции, про скачки, про важность дисциплины. Его голос тонет в гуле, а я даже не стараюсь слушать.

Мне всё равно.
Я думаю не об этом.

Эсми рядом что-то пишет в телефон, а я смотрю вперёд, будто интересуюсь, хотя на самом деле просто ищу его.
Нила.

Я не вижу его нигде — ни среди ребят из нашей группы, ни у конюшен. Только какие-то знакомые лица, шум, смешки, кто-то кашлянул сзади. А у меня сердце почему-то бьётся чаще, будто уже знает, что он где-то близко.
В голове лишь фрагменты той ночи.... этих сообщений...

Я продолжаю искать Нила глазами. С каждой секундой — всё тщательнее. Толпа будто сливается в одно серое пятно, лица — одинаковые, движения — замедленные.
И вдруг мой взгляд цепляется.
Не за того, кого я искала.

Кевин.

Он сидит чуть дальше. Локти на коленях, плечи напряжены. И глаза — прямо в меня.
Грозные.
Внимательные.
Жадные.

От его взгляда по коже пробегает ток. Не тот, что приятный, а тот, от которого хочется отвернуться, но тело будто замирает.
Он не отводит взгляд. Совсем.
Даже не моргает. Похоже, даже не думает этого делать.

Я щурюсь, делаю вид, что просто оглядываюсь, но внутри всё стягивается. В груди неприятно пусто.
Отвожу глаза с поникшим выражением лица, будто проиграла в какой-то невидимой игре.

И вот — реальность.
Та, от которой я старалась отвлечься, пока искала Нила.

Моё место здесь теперь зависит от Хорна.
От него. От человека, которому я теперь... должна.
И если Кевин хоть что-то скажет, хоть намекнёт — мне конец.

Он ведь может.
Может рассказать всем. Показать.
Отличная возможность для него — унизить, разрушить, стереть меня в порошок. И сейчас для него это отличный вариант...

Я чувствую, как внутри всё холодеет, будто ветер стал ледяным.
Директор всё ещё говорит, смех вокруг, голоса, но я ничего не слышу.
Только пульс — где-то в горле.
И взгляд Кевина, который прожигает меня до тех пор, пока я не заставляю себя отвернуться.

На мой телефон приходит сообщение.
Я открываю чат.
Неизвестный: Прояви желание участвовать в соревнованиях по теннису.
Что.. за?..
Кари: Кто ты?
Неизвестный: Не тупи, сектантка, кто в здравом уме захочет написать тебе помимо меня?
Кевин..... И его нахальная манера оскорбить, при этом выделить себя. Самовлюблённый кретин! Ненавижу.
Кари: Я не буду ничего делать.

Неизвестный: Ты, видимо, забыла, Карина, кто здесь имеет влияние.

Мерзавец, уверена, что каждый день он просыпается и придумывает, как же в этот раз испортить мне жизнь, это ему поднимает настроение.
Я проигнорировала. И он прислал фото... то самое мое фото...

Неизвестный: Ой, извини, перепутал чаты, я должен был отправить его в общую группу академии, в следующий раз я буду повнимательнее.
Мои колени затряслись от страха, в горле сразу встал тяжелый ком, который не давал волю слезам.
Кари: Зачем тебе, чтобы я участвовала, что тебе-то с этого?
Агрессивно напечатала я и отправила.

Неизвестный: Не задавай лишних вопросов и делай, что тебе велят.

Как высокомерно.... Противно, мерзко. Почему я должна исполнять все его прихоти, когда ему скучно? За что мне все это....
Я подняла глаза и вновь столкнулась глазами с этим придурком. Теперь его лицо стало самодовольным и азартным.
Для него это просто игра, развлечение — портить жизнь обычным людям.
Все богатые такие. Я знала это всегда.

Когда всё наконец закончилось, шум трибун стих, и толпа начала расходиться, я подошла к тренерше и изъявила желание участвовать в соревнованиях. Она была удивлена, но коротко кивнула и внесла меня в список.
После я получила сообщение от Кевина. Умственно отсталый придурок: Хорошая девочка, заслуживаешь поощрения.

Кари: Вау, ты что, оставишь меня в покое на сегодня?

Умственно отсталый придурок: Не наглей, ты не настолько хорошая.

Козел.

Я прислонилась к дереву и выдохнула, будто только что сбросила с плеч пару лишних килограммов тревоги. Воздух пах осенью — влажными листьями, землёй, холодом.
Поправила очки, чтобы спрятаться хоть за чем-то привычным, и вдруг заметила, как ко мне идёт Лейси.

Её волосы цвета тёплой корицы мягко ложатся на грудь, переливаясь даже при этом тусклом свете. Кожа — ровная, чуть загорелая, глаза зелёно-карие, как тёплый мёд.
И форма на ней сидит идеально, будто на заказ.

— Ты участвуешь? — удивилась она, останавливаясь передо мной.
Я только киваю, не зная, радоваться или пугаться.

Лейси улыбается — искренне, спокойно.
И в этот момент я снова ловлю себя на мысли, что всё это до сих пор кажется странным:
она ведь... нормальна со мной.
Не притворяется, не подшучивает.
Мы даже ходим вместе на теннис, иногда — в кафе.
А когда она поёт у Лоренца в зале... я замираю.
Её голос — чистый, будто свет проходит сквозь воду. Ангельский.

— Честно признаться, удивлена, не думала, что ты любительница показухи.
— Так и есть.....
— Тогда зачем пошла на это? — Лейси вскинула бровь вверх.

На пару секунд я замолчала, думая, что ответить.
— Ээ, решила, пора что-то менять в жизни.
Она фыркнула и с лёгкостью произнесла:
— Начни с юбки, ты же не в церковь ходишь.
Я выдохнула, улыбаясь. — Ты не видела Трейси? Она мне не отвечает...

Черт. Последний раз я видела её сестру-близняшку на коленях перед Кевином, с его членом во рту...
— Нет, а ты не видела Элиаса?

Лейси поджала губы, а ее глаза начали бегать. Я насторожилась.
— Да... видела.
— Когда?
Она опустила глаза в пол.
— Только что.... с Рафаэлем.
Твою мать......

— Где именно?
— За бассейном, — ответила Лейси, и я тут же рванулась с места.

Я заметила толпу ещё издалека. Сначала — просто шум, потом — знакомый голос.
Элиас.

Он стоял у стены, а перед ним — человек пять. Во главе, конечно же, Рафаэль.
Я почти бегу, чувствуя, как сердце колотится в горле.
Когда подхожу ближе, воздух будто сжимается.

Рафаэль смотрит на Элиаса — взгляд хищный, непонятный, дикий.
В нём что-то есть... провоцирующее, как всегда...
А Элиас стоит, потерянный, губы дрожат, но глаза упрямые.
Я уже открываю рот, чтобы вмешаться, но один из парней вдруг бросает громко:
— И как часто ты раздвигаешь ноги перед мужиками, педик?
Все смеются.
Элиас взглянул на парня исподлобья, а затем грозно ответил:
— Лично перед твоим папашей каждый день.

И в ту же секунду тот парень замахивается кулаком.

Я зажмуриваюсь — слишком резко, будто это могло остановить удар.
Но вместо глухого звука пощёчины слышу другое.

Смех. Громкий, искрящийся.
И хлопки.

Я открываю глаза — и вижу, как толпа расступается.
Скарлет идёт прямо к ним, в своём темпе, с привычной ухмылкой. Рядом — Кетсия, чуть позади, с ленивой грацией.

— Этот парниша смешной, — говорит Скарлет, кидая взгляд на Элиаса, потом на брата, Рафаэля. — Зачем вы его задираете?
Рафаэль чуть приподнимает бровь, будто удивлён, что кто-то вообще вмешался.
Но молчит.

А Кетсия тем временем поворачивает голову в мою сторону и с интригующей ухмылкой произносит:
— Эй, у нас появилась работенка.