Life is gradually changing...
— Черт, я штопор забыл. — но вместо того, чтобы сбегать быстренько до дома и вернутся, Соник начинает зубами пытаться закусить пробку и вытащить ее. Выглядело это крайне глупо для двадцати-пяти-летнего ежа цвета индиго, даже при том, что он в независимости от возраста оставался собой.
Уголек усмехается, делая глоток горького виски, одновременно с этим вытаскивая из внешнего кармана куртки зажигалку. Зная как стекло реагирует на подогрев, он пальцами запульнул эту самую зажигалку в напарника, Зеленоглазка благодаря реакции ловит пластмаску и недоуменно пялится на друга. Его раскрытый рот так же находится возле винного горлышка. О, Хаос, это так уморительно, что Шэдоу не смог сдержать звонкого смеха.
Черно-алому потребовалось несколько секунд, чтобы успокоится и только потом он ответил на неозвученный вопрос: — Стекло расширяется, когда его нагреваешь. Так что пробка легко вылетит.
— А, спасибо, Шэдс. — еще пятнадцать минут было уморительно наблюдать как этот синий ежик вертит бутылку над открытым огоньком зажигалки, не забыв, конечно же, поставить режим зажигалки на самый мощный. Пробка со скрипом вылетела и отправилась куда-то далеко. Соник с улыбкой вылил часть долгожданного вина в фужер. — Ну, за нас и всех, кто честно сражался на поле боя. — прекрасный тост, после которого послышался звук стекла.
Сегодня было вот уже девять лет с победы над Эггманом, а вроде где-то неделю назад четыре года победы над Инфинитом. В честь этого наша ежиная парочка решила просто попить алкоголя под открытым ночным небом. Это не было каким-то праздником, скорее даже они будто отдавали честь за то, что противники были достойными, чтобы противостоять этому дуэту. Это было каждый год, а на утро они приходили к могилам, подкладывая свежие красные розы.
Находились они у небольшого озера, в принципе не слишком далеко от дома, по крайней мере для них. Те, кто бы не имел способности разгонятся до больших скоростей предпочли бы транспорт.
— Знаешь, Шэдс, ты в последнее время сам на себя не похож. — теперь уже очередь Уголька в непонятках пялится на друга. Индиговый еж продолжил, поясняя. — Ты стал чаще улыбаться и смеяться. — он отпил вина, пред тем как с ухмылкой задать довольно странный вопрос. — Кто она?
У черныша глаза на лоб полезли. О чем он вообще таком говорит? Может это его очередной подкол? Загорелые губы неуверенно припали к краю бокала с красивой светло-рыжеватой жидкостью, а потом втянули воздух. — Ты о чем вообще?
— Я о том, что у тебя прямо по глазам читается, влюблен. — Шэдоу почувствовал толчок в спину, и услышал звонкий смех Соника. — Да ладно, я шучу. Винцо похоже начало действовать.
Алоглазка глубоко вздохнул и выдохнул, есть что-то, чего пока этому синьке знать не обязательно.
***
На следующий день все было как обычно. Утром не спал только Шэдоу, делая себе кофе с тремя ложками без сахара. Сверху доносился тихий храп Зеленоглазки. Что делать одному в пустующем доме черно-алый не знал, но быстро нашел себе занятие. Уборка. Сколько они уже не убирались? Точно не ясно, но много судя по количеству пыли на полу, давно.
Вся уборка с помощью робота-пылесоса прошла за неполные два часа. Скучно. Заняться нечем. Может быстренько сбегать в город, пополнить запасы продовольствия? Он заглянул в холодильник, и к своему удивлению нашел только лук, одиноко лежащий посреди полки. Решено.
На нем мгновенно оказались его черная ветровка и такие же черные джинсы. Он настолько привык к хождению без одежды, что иногда задавался вопросом. Зачем городским мобианцем одежда и для чего вообще это сделали на основе закона, что мобианцы должны носить одежду? А вот Соник так вообще негодовал, благо у них мех теплый, и осенью или весной еще можно было обойтись шортами.
Через двадцать километров скольжения, то есть около минуты передвижения на скорости в один мах, город встретил его той самой утренней суетой, когда все магазины только открываются и кто-то спешит на работу или учебу. Никто толком и не обратил на него внимание. Только кто-то из детей, одни восхищенно пялились, другие испуганно жмурились. После закупки на него некоторые пялились еще больше.
— Подвезти? — это у него спросил женский голос, это была рыжая лисица лет тридцати. Шэд сначала не понял, но когда вопрос повторился, то прозвучало так же обращение «Черныш». Только тогда еж понял, что обращаются к нему. Он затаил дыхание, он прекрасно знал кто перед ним.
— Эм... спасибо, но...
— Да, я знаю кто ты. Но на мой взгляд неудобно бегать несколько километров с полными пакетами в руках. — девушка усмехнулась, она села за руль своей двухместной машины. — Ложи пакеты в багажник, я довезу тебя, мне надо на дачу.
— Хорошо, спасибо. — все-таки согласился ежик, он все же положил пакеты в багажник, в котором была только дорожная сумка. Он сел на пассажирское сиденье, не замечая, что за ним наблюдают кислотно-зеленые глаза. — А вы умеете уговаривать, я обычно не поддаюсь.
— А я очень настойчива и зови меня на ты. Я Марселин, но зови меня Марс. — на него глянули очень красивые глаза, такого темно-бирюзового или персидского зеленого с искорками мяты. Он бы смотрел в эти глаза вечность. Но она отвернулась, чтобы вести машину.
Шэдоу и не заметил как его загорелые щеки покрылись пунцем, ему нравилась эта девушка. Но он не мог сказать, что влюбился, скорее просто некое восхищение ее красотой и силой. Он несколько раз видел, что эта лисица занимается борьбой, вроде как это было каратэ. Да, это восхищение, не более.
Доехали они быстро, наверно всего за минут пятнадцать. По крайней мере черно-алому пришлось сойти где-то на трассе, ведь никто не должен знать, где живет дуэт наших героев. И так он дошел до дома, иногда чувствовал, что за ним кто-то наблюдает, так и осматривая местность, почти каждый сантиметр, но никого не видел. Может паранойя? А хрен его знает. Но кислотно-зеленые глаза смотрели на него, не отрываясь, даже пока черныш готовил обед.