Только моя

Три дня пролетели как один длинный, сжатый в кулак от напряжения момент.

Я сидела на заднем сиденье, наблюдая, как стекло разрезает утренний свет на ровные полосы. Город ещё не успел проснуться полностью, но движение уже было плотным, машины тянулись по магистрали, словно ленивые рыбы в глубокой воде.

Машина мягко замедлилась у стеклянного фасада Empire Tower. Высокое здание, обрамлённое блестящими рамами, тянулось вверх так, что голова сама собой задиралась. В его зеркальных панелях отражались облака, и среди них — я, в строгом тёмно-синем костюме, который вчера ещё казался слишком взрослым, а сегодня сидел так, будто он всегда был моим.

— Всё у вас получится, директор, — негромко сказал Мёнгсу, повернувшись ко мне с водительского места.

В его голосе не было ни тени сомнения, и это немного согревало.

— Надеюсь, — я выдохнула и поправила манжет, чувствуя, как под кожей бьётся пульс. — Спасибо, дядюшка.

Телохранитель открыл дверь и холодный утренний воздух ворвался в салон, смешанный с ароматом свежесваренного кофе из ближайшей уличной кофейни.

Передо мной распахнули массивную стеклянную дверь. Каблуки мягко стучали по плитке холла.

Первое, что я заметила внутри, — как мгновенно на меня обернулись. Сотрудники, спешащие по делам с папками и стаканами кофе, замедляли шаг. Кто-то едва заметно кивал, кто-то перешёптывался, и я уловила знакомое: «Это она…»

Ресепшионистка, стройная девушка с безупречно собранными волосами, поднялась, чуть склонив голову:

— Доброе утро, директор Ким.

— Доброе, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё было как натянутая струна.

Холл был просторным и светлым: высокие потолки, матовое стекло, приглушённый шум кондиционеров и лёгкий аромат полированного дерева от стойки ресепшена. На стенах — абстрактные картины в чёрно-золотой гамме, в центре — композиция из живых белых лилий. Любимые цветы мамы. Их запах был чуть сладковатым, и напомнил мне о гостиной дома, где я росла.

Ты не просто идёшь. Ты входишь в роль, — сказала я себе, вспоминая отцовское: «Если хочешь, чтобы тебя слушали — сначала войди так, чтобы на тебя посмотрели».

Сегодня меня сопровождал второй телохранитель, Чхве Сонгу. Он шагал на полкорпуса позади меня, двигаясь так бесшумно, что иногда казалось — он растворяется в пространстве. Высокий, широкоплечий, с короткой стрижкой, подчеркивающей резкие черты лица. На первый взгляд — каменная маска без эмоций, но я знала: за этим спокойствием скрывается внимательность к каждой мелочи.

Тёмный костюм сидел на нём без единой складки, как будто был сшит прямо на фигуру. Под лацканом едва заметно блеснула гарнитура, а тонкие провода уходили к миниатюрной гарнитуре в ухе. Движения у него были экономные, выверенные — он не делал ни одного шага зря.

Я уловила, как его взгляд скользит по холлу: дверь, лифт, люди у ресепшена, даже тот парень в углу с телефоном. Всё отмечалось, классифицировалось, взвешивалось.

Иногда Сонгу напоминал мне шахматиста, который всегда играет на три хода вперёд. Себастиан говорил, что он служил в спецподразделении, но никогда не распространялся о подробностях. В общении с ним тоже было что-то военное: минимум слов, максимум сути.

— Держитесь правее, — негромко сказал он, едва заметно наклонившись ко мне, когда мы шли к лифту. Его голос был низким и спокойным, с интонацией, от которой у меня мгновенно пропадало желание спорить.

Я чувствовала, как его присутствие создаёт невидимый, но плотный купол безопасности вокруг меня. Но одновременно — напоминание, что мы идём туда, где за улыбками и рукопожатиями могут скрываться острые лезвия.

В лифте было тихо, только механический гул и ровное дыхание Сонгу рядом. Моё отражение в стальных дверях смотрело на меня чуть внимательнее, чем хотелось бы.

На этаже, где располагался кабинет директора, точнее, уже мой кабинет, меня уже ждали зам Ли и секретарь Чхве.

— Директор, — синхронно склонили головы. — Доброе утро. Всё готово к встрече.

— Проверили материалы? — спросила я, принимая из рук Чхве папку.

— Да. Все данные актуальны, расчёты соответствуют плану.

Я села во главе стола. Почувствовала, как по комнате прошла тихая волна напряжения. Сотрудники ещё не привыкли видеть здесь меня, но и я уже не та девчонка, что прятала взгляд на студенческих собраниях.

Через пару часов я буду сидеть напротив представителя Jeon Group. Это не просто сделка — это возможность закрепить имя нашей компании в числе немногих, с кем они работают напрямую. И если я сейчас покажу слабину — все усилия отца будут зря.

Мы разложили бумаги на столе. Я пробежала глазами таблицы, графики, диаграммы — всё это уже было в моей голове, но сейчас я проверяла не цифры, а саму себя: готова ли я произнести это всё так, чтобы в голосе не дрогнула ни одна нота.

— Не переживайте, — сказал Ли, заметив мою задумчивость. — Jeon Group ценит ясные и смелые предложения. А у вас они именно такие.

Я улыбнулась.

— Я просто думаю о том, что это… мой первый настоящий выход на этот уровень. Не как дочь, а как наследница, как человек, который пришёл с готовым решением.

Чхве посмотрел на меня серьёзно.

— И именно поэтому они вас запомнят.

Эти слова застряли во мне. Да, именно так — не просто провести встречу, а оставить след.

— Ладно, — выдохнула я, вставая. — Пора.

Мы вышли из кабинета, и наши шаги эхом отразились в коридоре. Ли шёл чуть впереди, Чхве — рядом, а я держала документы крепче, чем нужно. Внизу меня уже ждали. Машина мягко тронулась с места, унося нас к офису Jeon Group. Сзади выехали Ли и Чхве на служебной.

Глядя в окно на блеск города, я думала только об одном: сегодня моя игра.

Машина мягко свернула с оживлённой улицы на широкую подъездную аллею, выложенную идеально ровной плиткой. По обе стороны тянулись ухоженные газоны, стриженные так ровно, что казалось — трава подчиняется не только садовникам, но и корпоративной дисциплине Jeon Group. Между зелёными коврами росли стройные клёны и вишни, их ветви были аккуратно подрезаны, а цветочные клумбы на перекрёстках аллеи складывались в геометрические узоры, словно повторяя логотип компании.

Когда за очередным поворотом показалось главное здание, я непроизвольно задержала дыхание. Стеклянно-стальной гигант в сорок этажей возвышался над городом, отражая в своей поверхности небо и солнечный свет так, что оно казалось частью облаков. На верхних этажах виднелись террасы с зелёными насаждениями — маленькие сады на высоте, словно намёк, что Jeon Group умеет поднимать даже природу на новый уровень.

У центрального входа стояла группа людей — трое мужчин в тёмных костюмах и женщина в элегантном светло-сером брючном костюме, с планшетом в руках. Даже на таком расстоянии я уловила, как чётко они держат осанку.

Автомобиль замедлил ход и плавно остановился у ступеней. Мгновенно один из встречающих шагнул вперёд, открывая дверь.

— Добро пожаловать, мисс Ким, — сказала женщина с ровной улыбкой, слегка склонив голову. — Я Пак Юри, секретарь исполнительного директора. Это наши коллеги из отдела внешних связей.

— Приятно познакомиться, — ответила я, выходя из машины.

В этот момент рядом появились Ли и Чхве которые недавно вышли из своего автомобиля. Они поздоровались и поклонились в знак уважения.

Я представила своих людей:

— Мой секретарь Чхве Минхёк и заместитель Ли Мину.

Юри тепло улыбнулась.

— Очень приятно. Должна сказать, вы производите впечатление человека, который знает, чего хочет.

Я отметила, что она произнесла это без намёка на фальшь. Профессиональный комплимент — но я знала, он тоже часть игры.

— Благодарю, — я позволила улыбке коснуться губ. — Но думаю, сегодня мне ещё предстоит это доказать.

Мы двинулись внутрь.

Холл оказался просторным и светлым, с высокими потолками и огромной люстрой в виде кольца, парящей под сводами. Пол — белый мрамор с тонкими золотыми прожилками. Из каждой детали веяло сдержанной роскошью: стеклянные панели, чёткие линии мебели, декоративные растения в больших вазах.

— Вы волнуетесь? — негромко спросила Юри, шагая рядом. Её голос был без осуждения, скорее с оттенком искреннего интереса. — Или это не первые ваши переговоры на таком уровне?

— Если честно, — я чуть повернула голову, — это первые а таком масштабе. Но я всегда стараюсь помнить слова моего отца который говорил что не важно, кто сидит напротив, важно — кто держит инициативу в руках.

Секретарь кивнула, и в её глазах мелькнула короткая оценка.

Мы миновали ряд лифтов, охранники в тёмных костюмах молча наблюдали за нами. Госпожа Пак провела картой по считывателю, двери бесшумно разъехались.

— Переговорная на тридцать девятом, — сказала она. — Вид из окна там вдохновляет даже самых осторожных инвесторов.

Лифт скользнул вверх, и я чувствовала, как сердце бьётся чуть быстрее. Страх был — тихий, контролируемый. Но рядом с ним росла готовность.

Когда двери распахнулись, перед нами открылся коридор с панорамными окнами и видом на город, тонущим в летнем солнце. Мы направились в сторону массивной двери переговорной, и в этот момент я поймала себя на мысли, что всё это — испытание. И я собираюсь его пройти.

Дверь тяжёлая, из матового стекла с чёрной металлической окантовкой, открылась тихо, почти бесшумно — и я шагнула внутрь.

Переговорная была просторной, в светлых тонах, с высокими окнами, через которые в помещение заливался мягкий дневной свет. На длинном овальном столе — аккуратные кожаные папки, бутылки с водой, несколько чашек уже налитого кофе.

И… я замерла.

Вместо представителя отдела по сотрудничеству, как мы договаривались, за длинным столом в центре сидел сам господин Чон. Человек, чьё имя я слышала сотни раз в новостях, на бизнес-форумах, в лекциях моего отца. Его было невозможно спутать ни с кем: высокий, подтянутый, с широкими плечами, в идеально сшитом костюме глубокого графитового оттенка. Седина у висков выглядела не как признак возраста, а как медаль за годы опыта, а тёплые, но внимательные глаза мгновенно фиксировали каждую деталь. Взгляд человека, который привык управлять корпорациями так же уверенно, как другие управляют автомобилем.

А рядом с ним — Чонгук.

Сегодня он был в тёмно-синем костюме, с безупречно сидящим пиджаком и чуть растрёпанными волосами, как будто не слишком заморачивался перед встречей. И всё же выглядел… слишком хорошо, чтобы я могла это не заметить. Он сидел чуть в стороне, на стуле с непринуждённо закинутой ногой на ногу, и — что особенно привлекало — смотрел на меня с мягкой улыбкой, как будто ждал моей реакции.

Внутри всё сжалось.

Я ожидала вежливой, но стандартной деловой встречи. А получила — проверку. Не просто встречу с крупным партнёром, а с человеком, который мог одним словом изменить судьбу моего проекта.

«Дыши. Не показывай удивления. Ты — директор Empire. Ты не школьница, которую застали врасплох.»

Я выпрямила спину и подошла к столу.

— Господин Чон, — я склонила голову в глубоком поклоне. — Добрый день.

— Госпожа Ким, — голос господина Чона оказался неожиданно глубоким и тёплым. Он сделал пару шагов навстречу, и я поймала себя на том, что он движется медленно, словно давая мне время привыкнуть к ситуации. — Прошу простить эту маленькую шалость. На самом деле, изначально встречу должен был вести наш директор по сотрудничеству. Но… — он слегка улыбнулся, — когда я услышал, что к нам приедет та самая молодая наследница Ким Хаён, о которой так много говорят… любопытство оказалось сильнее расписания.

Я заставила себя сделать шаг вперёд и вежливо улыбнуться, хотя внутри всё ещё чувствовала лёгкое смятение.

— Для меня честь познакомиться с вами лично, господин Чон.

Он чуть кивнул, и в его взгляде появилось что-то мягкое.

— Прежде всего, примите мои соболезнования. Ваши родители были замечательными людьми. Ваш отец — человек редкой прозорливости. Именно он… — он сделал короткую паузу, будто вспоминая, — предложил идею нашего сотрудничества. Кто бы мог подумать, что воплощать её в жизнь будете вы.

В груди что-то неприятно сжалось, но я выпрямилась.

— Спасибо. Для меня это не просто проект. Это… продолжение их работы.

Он кивнул с одобрением, а потом, чуть прищурив глаза, спросил:

— Но как вы решились взять на себя такую ответственность в вашем возрасте? Мало кто рискнул бы.

— Думаю, в подобных ситуациях не столько решаешься, сколько понимаешь, что просто нет права отступить, — ответила я спокойно. — Мои родители верили в этот проект, и я… хочу довести его до конца.

Господин Чон слегка улыбнулся — в этот раз по-настоящему.

— Знаете, мне было любопытно, как вы поведёте себя сегодня. И когда Чонгук услышал, что я сам приеду на переговоры, он… напросился со мной.

— Отец, — тихо усмехнулся Чонгук, — "напросился" звучит так, будто ты меня заставил умолять.

— Ты же до этого не проявлял ни малейшего интереса к нашим делам, — заметил господин Чон с притворной строгостью.

Я почувствовала, как к щекам приливает тепло, но заставила себя удержать спокойный, деловой взгляд. Чонгук, кажется, это заметил, и уголок его губ дрогнул чуть сильнее.

Мы обменялись рукопожатиями. Я представила своих коллег, он — своих. В комнате царила та особая атмосфера, когда формальности уже пройдены, но настоящий разговор только начинается.

Мы направились столу. Поверхность из темного полированного дерева отражала мягкий свет ламп, создавая ощущение одновременно официальной торжественности и скрытой напряжённости. Каждая секунда казалась растянутой — даже шорох бумаги или тихий звук стула на полу отголоском отзывался в комнате.

Я заняла место напротив господина Чона, чувствуя, как сердце слегка ускоряет ритм. Рядом со мной — господин Ли а напротив него, по правую сторону господина Чона — Чонгук. Его присутствие одновременно успокаивало и будило внутреннее напряжение: как будто он был и моим щитом, и экзаменатором одновременно. Слева от меня сдержанно сидел секретарь Чхве, а напротив него секретарь Пак, которая аккуратно записывала детали в планшет.

Господин Чон сидел, выпрямленный, с лёгкой степенью холодного внимания.
Смена настроения была ощутимой: лёгкая дружеская нота приветствия ушла, уступив место деловой строгости. Тон в комнате стал холоднее, но при этом яснее: каждая реплика могла сыграть решающую роль.

Я заметила, как Ли чуть сжал ручку, Чхве сохранял невозмутимую позу, и внутри меня вспыхнуло желание доказать: я готова к этому диалогу, каждая фраза будет продуманной.

Чонгук слегка улыбнулся, кивнув мне — и я поняла, что это знак: держи лицо, но не теряй внутренней уверенности.

Я сделала вдох и приступила к деловой часть:

— Господин Чон, — начала я, стараясь держать ровный тон, хотя сердце колотилось. — Я понимаю вашу позицию. Стандарт JG-Sustain гарантирует качество, экологичность и надёжность местных поставщиков. Это весомый аргумент, и мы его ценим.

Он не шевельнулся. Его взгляд, холодный и внимательный, задержался на моём планшете, а затем вернулся ко мне, как будто пытаясь увидеть сквозь слова.

— А что вы предлагаете? — наконец сказал он, голос ровный, без тени эмоций.

Я глубоко вдохнула, мысленно выстраивая линию защиты. Моя голова работала на пределе: нужно было не просто убедить его, а продемонстрировать стратегическое мышление, показать, что я вижу риски и могу их минимизировать.

— Мы можем интегрировать европейскую систему EcoLattice параллельно с вашим стандартом, — предложила я, нажимая на экран, чтобы графики засияли цветами. — Это позволит гибко перераспределять нагрузку в реальном времени и экономить ресурсы, при этом контроль остаётся на вашем уровне.

Он поднял бровь и слегка наклонил голову. Мне казалось, он улыбается, но это была скорее проверка.

— И вы хотите, чтобы мы доверились вам? — сказал он тихо, холодно, — Я не могу рисковать репутацией Jeon Group ради эксперимента.

Мгновение я просто молчала, ощущая каждое сокращение сердца. Ли нервно сжал ручку. Я слышала, как за окном слегка шуршат листья, как будто сама природа затаила дыхание вместе со мной.

— Это не эксперимент, — наконец сказала я, стараясь вложить в слова уверенность. — Это стратегический шаг, который позволит объединить лучшее из двух миров. Я предлагаю пилотный проект на одном объекте: EcoLattice интегрируется вместе с JG-Sustain. Вы лично увидите, что эффективность не падает, а контроль остаётся строгим.

Он наклонился чуть вперёд, ладони сложены на столе. В комнате стало ощущение напряжённой тишины, будто каждое слово висело в воздухе и могло сломать хрупкое равновесие.

— А если ваш проект не сработает? — спросил он, не сводя с меня глаз. — Кто будет отвечать за последствия?
Я улыбнулась про себя — это его стандартная проверка, на которую я была готова.

— Я, — твердо сказала я, не боясь произнести это. — И команда, которую мы подготовили. Мы составим еженедельные отчёты, детальные проверки, контрольные графики. Вы будете видеть каждый шаг и решение любого отклонения.

Господин Чон замер, будто пытаясь решить внутреннюю задачу. Ли слегка напрягся, но не вмешивался. Чхве стоял тихо, его взгляд говорил: «Вы в игре, гопржп Хаён. Держитесь».

Я решила добавить ещё один аргумент, острый и прямой, на который, надеялась, не сможет просто закрыть глаза:

— Я понимаю ваши опасения. Но если ограничиться исключительно корейскими поставщиками, эффективность снизится, расходы вырастут, а возможность быстрого реагирования на изменения нагрузки будет минимальна. Моя цель — не разрушить ваш стандарт, а усилить его через технологию, которая доказала свою надёжность в международной практике.

Он молчал, внимательно слушая, а я чувствовала, как каждая клетка моего тела напряжена. Внутри прокручивались варианты, как ещё доказать свою правоту, как подстроить аргументы под его менталитет и привычку контролировать всё.

— И что вы предлагаете в качестве гарантии? — наконец сказал он, слегка смягчив тон, но всё ещё оставаясь непоколебимым.

Я открыла планшет на сравнительном анализе, показывая точные цифры: прогноз экономии, скорость перераспределения нагрузки, графики отклонений.

— Гарантия в данных, в контроле, в прозрачности — в том, что вы будете видеть каждую деталь. Я не прошу доверия вслепую. Я прошу шанс показать, что это решение не угрожает вашей системе, а делает её сильнее.

Господин Чон замер, снова взглянул на графики, затем на меня. В воздухе повисла пауза, такая длинная, что казалось, сама комната затаила дыхание.

— Хорошо, — наконец сказал он, но я заметила, что его голос всё ещё строг, почти испытательный, — мы рассмотрим ваш пилотный проект. Любые отклонения от требований будут тщательно проверяться.

Я улыбнулась, сдерживая облегчение, но не расслабляясь ни на секунду. Это не победа, а начало: нужно было выдержать каждый шаг, каждую проверку, каждый взгляд.

Я почувствовала, как Чонгук слегка кивнул, поддержка была почти невидимая, но ощутимая — его внимание помогало держать баланс между уверенностью и осторожностью.

Господин Ли молча открыл передо мной папку с документами. На столе лежали чистые страницы договора, аккуратно выровненные. В комнате воцарилась почти церемониальная тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом бумаги и едва заметным дыханием присутствующих.

Пак Юри аккуратно подготовила ручку. Мгновение длилось вечность — и я поняла, что это кульминация всей подготовки.

— Если вы согласны с условиями, — сказала я ровным голосом, — мы можем подписать.

Господин Чон на секунду задумался, словно проверяя, выдержу ли я давление до конца. Его взгляд был холодным, но я видела, как сквозь строгую маску пробивалась лёгкая оценка — он проверял меня, но уже с уважением.

Я аккуратно взяла ручку, подписала документ и передала его ему. После прочтения договора, он кивнул и подписал в ответ, а звук подписи на бумаге прозвучал как финальный аккорд напряжённой симфонии.

Я улыбнулась, чуть облегчённо выдыхая: ощущение, будто прошла через маленькую войну и вышла победительницей, не только благодаря аргументам, но и умению держать лицо, когда внутри бурлило.

Чонгук слегка наклонил голову, улыбка играла на губах.

— Молодец, Мисс Хаён, — сказал он тихо, но с очевидной гордостью. — Вы отлично справились для своего первого опыта. Все ответы профессиональные, точные, без лишних эмоций. Сразу видно, что вы знаете, что делаете.

Я кивнула, ощущая, как приятно быть признанной партнёром, и внутренне благодарила Чонгука за поддержку: его присутствие давало уверенность.

Господин Чон, наконец, откинувшись в кресле, позволил себе лёгкую усмешку. Его взгляд переместился с меня на Чонгука, а затем вернулся ко мне.

— Вижу, вы отлично взаимодействуете, — сказал он, почти мягко, с лёгким подколом в голосе. — Может быть, для укрепления партнёрства стоит продолжить общение в менее формальной обстановке… Я приглашаю вас на ужин в наш дом. Познакомимся поближе, обсудим стратегические моменты за пределами переговорной.

Я слегка улыбнулась, но внутренне переживала: с одной это был шанс не только лучше понять партнёра, но и показать себя, но с другой...Чёрт возьми, он отец моего парня!!!

— Спасибо, господин Чон. С удовольствием, — ответила я, удерживая ровный, профессиональный тон, хотя внутри перемешались радость и страх.

Чонгук подмигнул мне, едва сдерживая свою хитрую ухмылку.

Секретарь Пак Юри, подошла к нам:

— Госпожп Хаён, я вас провожу обратно, — сказала она, ведя нас к выходу.

Я оглянулась на господина Чона, и его взгляд был мягким, почти человеческим, без напряжения начальника. Внутри меня разгорелось чувство, что сегодняшний день стал важным шагом не только для проекта, но и для доверия между нами.

— До встречи на ужине, — сказала я, уже с лёгкой улыбкой, чувствуя, что после всех формальностей впереди ещё масса возможностей для взаимодействия, но теперь — в более непринуждённой атмосфере.

Мы вышли из переговорной вместе с госпожой Пак и моей командой. Воздух в коридоре показался особенно свежим, хотя я прекрасно понимала — это всего лишь кондиционер. Всё равно было чувство, будто я только что выплыла на поверхность после долгого погружения. Коридор был длинным и тихим, и мои шаги почему-то казались слишком громкими.

Господин Ли шёл чуть впереди, вместе с господином Чхве. Оба выглядели довольными, но сдержанно — у таких людей радость никогда не бывает бурной, она прячется в тонких изгибах губ, в чуть мягком тоне голоса.

— Госпожа Хаен, вы сегодня просто блестяще справились, — первым сказал господин Ли, слегка коснувшись моей руки, словно подчеркивая серьёзность своих слов. — Для вашего возраста и срока на посту главы компании — результат впечатляющий.

— Не часто вижу, чтобы кто-то так уверенно держался перед советом, — добавил Чхве, и на его губах мелькнула редкая тень улыбки. — Этот контракт укрепит ваши позиции. Продолжайте в том же духе.

Я поблагодарила их и сделала лёгкий поклон, чувствуя, как напряжение в спине чуть отпускает. Но не совсем, потому что я стараясь не выдать, как сильно у меня всё ещё дрожат колени.

Мы направились по длинному коридору к холлу. Стеклянные стены пропускали солнечный свет, отражаясь в полированном полу. У выхода господин Ли задержался.

— Мы поедем вперед, — продолжил господин Ли, глядя на меня поверх очков. — Встретимся в офисе. Вам стоит немного передохнуть.

— Да, и… позвольте себе почувствовать гордость, — подмигнул Чхве, и оба двинулись в сторону выхода.

Я кивнула, но тут сзади раздались быстрые шаги, и знакомый низкий голос заставил меня остановиться.

— Госпожа Пак, — Чонгук догнал нас и, по-деловому вежливо кивнув Юри, — я сам провожу гостью. Отец ждёт вас.

Юри посмотрела на него чуть вопросительно, потом на меня. В её взгляде промелькнуло что-то вроде: «Я поняла». Она ничего не сказала, только улыбнулась краешком губ и скрылась в одном из боковых коридоров.

Я бросила на него косой взгляд:

— Т...Вы хотите что нибудь добавить? — начала я.

Он едва заметно усмехнулся, но вместо ответа скользнул взглядом по моему телохранителю:

— Госпожа, машина ждёт у входа. Я провожу вас..

— Подожди у машины, — сказала я.

— Госпожа… — в его голосе была настороженность. — Для вашей безопасности лучше…

— Я в здании компании, Чонгук со мной. Всё в порядке, — мягко, но твёрдо возразила я.

Пауза. Лёгкое движение челюсти. Потом — короткий кивок, и он отошёл.
Теперь мы действительно остались вдвоём. И это ощущалось слишком явственно.

Чонгук достал карту-ключ, и сканер у лифта загорелся зелёным. Его пальцы двигались быстро и уверенно — и почему-то именно сейчас я поймала себя на том, что наблюдаю за каждым его движением, как будто он только что снял с меня часть тяжести сегодняшнего дня.

— Почему ты мне не сказал, кто будет сегодня? — спросила я, когда двери лифта скользнули в стороны.

— Потому что сам узнал только вчера вечером, — он говорил тихо, но в голосе не было вины, только спокойная констатация. — И отец сказал не говорить. Я знал, что ты бы начала волноваться ещё сильнее. А я… — он замолчал на секунду, словно выбирая слова, — переживал и сам вызвался пойти, чтобы тебя поддержать.

В груди стало теплее. Всё это время я держала себя в руках, но, похоже, именно его слова сняли последнюю пружину напряжения.

— Спасибо, — выдохнула я. — Твоё присутствие… много для меня значит.

— Знаю, — уголок его губ приподнялся чуть заметнее.

— Точно! — вспомнила я случайно. Я забыла спросить в эти дни. Ты же должен был поговорить с мамой… обо мне, — сказала я, и тут же, заметив, как он чуть приподнял бровь, смутилась. — Ну… что она сказала?

— Всё хорошо, не переживай. Она ждёт вашей встречи.

— А твой отец… он знал, что я твоя девушка, ещё до переговоров?

— Да, — коротко кивнул он. — Поэтому и пригласил на ужин.

— Боже… он всё знал… — я закрыла лицо рукой, чувствуя, как щеки вспыхнули.

— Не волнуйся, — тихо сказал он, мягко коснувшись кончиками пальцев моей руки, отводя её от лица. — Это только в твою пользу.

Мы вошли в лифт. Металлические двери сомкнулись с мягким звуком, и в ту же секунду пространство вокруг будто стало меньше. Лёгкое эхо наших шагов растворилось, оставив нас наедине в замкнутой, чуть душноватой тишине. В воздухе витал запах холодного металла, перемешанный с его парфюмом — тёплым, немного пряным, до боли родным.

Я почувствовала, как сердце начинает колотиться быстрее, почти до болезненного стука в груди. Пальцы вцепились в ремешок сумки, но всё равно дрожь не уходила. Он стоял совсем рядом, и от этого дрожь только усиливалась.

— Ты всё ещё дрожишь, — заметил он, внимательно глядя на меня.

Я хотела возразить, но, кажется, он был прав. Слишком много всего за один день — напряжение переговоров, важность сделки, его появление, его взгляд… Смешалось всё.

— Иди сюда, — тихо сказал он, и в его голосе не было приказа — только забота. Он потянул меня к себе за талию, так мягко, что я почти не почувствовала, как переступила маленький шаг навстречу.

— Мы же… в компании, — прошептала я, упираясь ладонями в его грудь. Слишком слабое сопротивление, чтобы он воспринял его всерьёз. — И перестань так смотреть, — пробормотала я, чувствуя, как щеки заливает тепло.

— А как мне смотреть на свою девушку, которая только что заключила контракт уровня национальной сенсации? — он поднял руку и мягко, почти невесомо, провёл тыльной стороной пальцев по моей щеке.

Прикосновение было настолько нежным, что по коже пробежали мурашки. Я невольно улыбнулась, коротко, смущённо, и сдалась — обняла его крепче, чувствуя, как под пальцами напрягаются и расслабляются его мышцы. Лицом уткнулась в его рубашку, вдыхая этот запах, который за последние недели стал для меня чем-то успокаивающим, почти необходимым.

Он сжал меня чуть сильнее, и я вдруг поняла, что за всё это время не позволяла себе просто выдохнуть. Сейчас — позволила.

— Ты моя тихая гавань, — слова сорвались с губ прежде, чем я успела подумать. Они были не из разряда «правильных» или «нужных» в такой момент, но, видимо, слишком давно зрели во мне, чтобы их удержать.

Поднять голову после этого я не решилась. Слишком интимно, слишком честно. Поэтому осталась прижатой к нему, чувствуя, как его дыхание становится глубже и тяжелее.
Его сердце билось так же быстро, как моё, и от осознания этого в груди стало тесно.

— У нас ещё тридцать секунд, пока лифт доедет, — в его голосе мелькнуло что-то тёплое, чуть насмешливое.

— О чём ты… — я подняла взгляд, но не успела закончить фразу.

Его руки легли мне на талию — уверенно, но бережно. Он склонился так близко, что я почувствовала, как его дыхание касается моих губ. Сердце на мгновение словно споткнулось.

Поцелуй был осторожным, без резкости, но в нём читалось слишком многое: облегчение от того, что всё прошло, радость, что мы вместе, и тихая жадность, будто он боялся отпустить этот момент.

Я, не успев осознать, сжала ткань его пиджака на плечах, удерживая его ближе. В голове больше не было мыслей о месте, времени или последствиях. Только он и его тепло, от которого буквально ломило колени.

Мы отстранились буквально на секунду, и я, ещё не успев подумать, выдохнула:

— Мне мало…

Мои пальцы скользнули к его галстуку, и я, не раздумывая, потянула его к себе. Это движение будто что-то в нём сломало — в глазах вспыхнул огонь, и он больше не играл в осторожность. Поцелуй стал горячим, жадным, глубоким, как будто он пытался восполнить все секунды, когда не мог меня касаться.

Его руки скользнули выше, к моим рёбрам, притянув меня так близко, что между нами не осталось воздуха. Я чувствовала, как его дыхание становится всё более тяжёлым, а моё тело словно подстраивалось под его темп. Он прижал меня к стенке лифта, и холодный металл за спиной только усилил жар, который нарастал внутри.
Я потеряла счёт времени. Всё слилось в один бесконечный момент — его губы, вкус, запах, ощущение его ладоней на моём теле.

И вдруг — тихий механический звук, предвестник того, что двери сейчас откроются. Он резко отстранился, дыхание ещё сбивчивое, взгляд — слишком глубокий, чтобы я могла его выдержать.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, ещё пытаясь выровнить дыхание.

Через секунду на его лице появилась безупречная маска вежливости, а в уголках губ — та самая лукавая ухмылка, которую я ненавидела и обожала одновременно.

— Пойдём, — произнёс он ровно, словно ничего не произошло.

Я вышла за ним, всё ещё чувствуя вкус его поцелуя и жар на коже. Щёки горели так, что я боялась встретиться взглядом хоть с кем-то. А он шёл рядом, расслабленный, чуть самодовольный, как человек, который только что выиграл партию, в которой правила придумывал он сам.

У машины он остановился так, будто это был не просто транспорт, а мини-сцена, где весь мир подчинялся только нам двоим. Я заметила Сонгу, который уже собирался выполнить свою работу, открыв мне дверь, но Чон тихо остановил его лёгким движением руки. Сонгу смутился и отступил, будто почувствовал, что сейчас происходящее — не для чужих глаз. Дверь распахнулась, и он сделал шаг в сторону, жестом пригласив меня садиться.

Чонгук наклонился чуть ближе, чем следовало бы на публике, и его дыхание коснулось моей кожи. Его голос прозвучал почти шёпотом, но слова долетели до меня яснее любого крика:

— Сегодня ты была умницой.

В этом шёпоте было больше, чем похвала: забота, игра, обещание и тонкая провокация одновременно. Мои щеки вспыхнули, но я не могла отвести взгляд. Всё тело напряглось, а пальцы сами собой сжали край двери машины, будто держаться за что-то реальное было единственным способом не расплыться от ощущения, что он рядом.

Я села, ещё ощущая тепло его руки на своей спине, будто он оставил отпечаток на коже. Дверь мягко закрылась, и звук удара о металл эхом прокатился по улицам.

Машина тронулась, и мир за окном стал размазанным, словно всё внимание слилось в одно — в него, в его слова, в ощущение, что он рядом. Я закрыла глаза на секунду, позволяя себе впитать тепло, которое ещё минуту назад обжигало меня изнутри.

— Госпожа, — голос дядюшки вернул меня в реальность, — вы в порядке? Мне включить кондиционер? Вы вся красная. Ну, после таких тяжёлых переговоров, конечно, перенервничали, но вы молодец.

Я почувствовала, как щеки ещё сильнее вспыхнули, но виду не подала.

— Да, ты прав. Переговоры… были насыщенными. Но всё хорошо, спасибо, — я улыбнулась, стараясь вернуть себе ровный тон, и стала рассматривать пейзажи за окном, сжимая папку с подписанным договором так, будто это придавало мне опору.

Несколько минут назад…

Госпожа Пак, оставив гостью с господином Чоном младшим, поспешила к директору, чтобы принять поручение.

— Господин, я вернулась. Вы звали? — спросила она, стараясь скрыть лёгкое волнение в голосе.

Господин Чон сидел за столом, внимательно перечитывая контракт. Он поднял взгляд, и на мгновение её взгляд встретился с его — холодный, сосредоточенный, но с лёгкой искрой любопытства.

— Нет, я не звал. Ты уже проводила команду Емпаер? Если да, иди, если что, я тебе скажу.

Она растерянно моргнула.

— Но господин Чонгук сказал, что сам проводит, и что меня звали в кабинет… — слова вылетели, прежде чем она успела их обдумать.

Он несколько раз моргнул, словно пытался понять, что она сказала, а потом тихо рассмеялся — лёгкий, почти невесомый смех, который заставил её сердце сделать ещё один скачок.

— Вот хитрец, — сказал он, усмехаясь, — Молодёжь…

Госпожа Пак осталась тихой, пытаясь понять, смеётся он над ситуацией или над ней.

— Всё в порядке, он прав, — сказал он мягче, почти доброжелательно, — я звал. Отнеси этот контракт в отдел по сотрудничеству с Емпаер и скажи им подготовить всё для запуска проекта.

— Хорошо, я всё сделаю, — ответила она. Она взяла договор и вышла, а за её спиной слышался тихий звук кресла, когда господин Чон поднялся и подошёл к окну, улыбаясь.

Его взгляд был спокойный, но в нём угадывалась удовлетворённая хитрость.