Глава 2. Клятва сердцем.
Я проснулся от вибрации телефона на прикроватной тумбе, это была медсестра. Она уточнила моё имя и информацию про Элис, а после короткой паузы сообщила о смерти моей единственной сестры. Я несколько раз переспросил, но ответ был один и тот же:
- Мистер Кроуфт, но всё так. Приносим вам наши соболезнования. Завтра утром ожидаем вас, для подписи справок.
Её слова звучали как приговор, а вера в происходящее начала усиливаться, скорее даже начало приходить осознание. У меня вмиг проносились все моменты связанные с Элис: как она бегала по лужам в жёлтом дождевике и резиновых сапожках, как кормила цыплят на ферме, как я клялся ей, что мы посмотрим на северное сияние... Я смог вспомнить лишь моменты и так хотел вспомнить, всё что когда либо было связано с Элис. Её голос звучал в моей голове, как она смеётся... Я не мог поверить, что вчера я видел её в последний раз.
Из глаз полились слезы, я не мог кричать от боли, ком застрял у меня в горле, а тело буд-то оцепенело. Казалось, что всё это происходит не со мной. Я был готов до последнего отрицать реальность.
Дни подготовки и похороны были как в тумане. Я помню лишь, как взял холодную и тонкую руку Элис, что-бы попрощаться. Я попросил надеть на неё голубое платье с рюшами, она надевала его только по особым случаям, когда приезжали гости или звезды горели особенно ярко, или когда целый день шёл дождь, а Элис подпевала под звон капель о кровлю крыши. Это голубое платье... Мама любила голубой цвет и Элис тоже. Я лишился последнего, что у меня было...
Тётя и дядя, буд-то были во сне... Мы старались поддерживать друг друга, но мне это не помогало заполнить пустоту. На миг я почувствовал себя на месте отца. Мне хотелось винить врачей, тётю, а главное самого себя.
Отца я не видел на похоронах, он бы наверняка и не пришёл, ведь он винил ребёнка в смерти жены. Но тётя не оставляла надежды вернуть его, для семьи. Хотя за столько лет, он только пять раз ответил на её звонки. И каждое его слово было пропитано ненавистью к Элис, он жаловался, злился, всё что он мог это быть обиженным на мир. А теперь Элис нет. Она могла существовать только в нашей памяти и на фотографиях.
Я попросил Тётю Мери оставить вещи Элис, ведь я был не готов попрощаться с ней навсегда. Мы сложили их на чердак, куда я иногда поднимался, что-бы вспомнить какой она была... Так я старался не забывать Элис, хотел что-бы она хотя бы в воспоминаниях была рядом. Но это мучило меня, вспоминая сестру, я вспоминал смерть матери, уход отца, смерть Элис. Слишком много плохого случилось в нашей семье. Теперь её даже нет... Я был опустошён, мне не для кого было жить...
Так через год, я пытался отпустить и увы, начал забывать... Начал забывать как она смеялась, какой у неё был голос и с какой куклой любила больше всего играть. Тётя Мери и дядя Рон тоже оправились и мы решили просто оставить вещи на чердаке.
Шло время и я решил окунуться в работу. Так я и выпустился из университета и стал интерном в больнице. Моя мечта потихоньку становилась реальнее. Я работал в детском отделение. Это было одновременно моё искупление и любимая работа.
В день, когда Элис исполнилось бы 15 лет, я зашёл в библиотеку за рабочими материалами, для проекта.
Я прошёл мимо стилажей с детскими книгами и остановился. В голове промелькнула картинка обложки детской книги со сказками. Как же она называлась?
- Может полярные медведи? Нет не то. Или... Точно! Приключения полярного мишки.
Так я нашёл книгу, которую принёс в тот день Элис. Она была всё такая же, правда переплёт стал ветхим. Но я вдруг захотел прочесть её. Узнать, что Элис нашла в этой книге.
Через час, сто страниц были повержены и я начал вспоминать тот июльский день.
Я вспомнил, что поклялся сердцем для Элис. Да именно сердцем, я пообещал...