Глава 13
На его глазах хрупкая девушка превратилась в женщину, лишь одно оставалось в ней неизменным – тоска и холод в глазах. Всем было известно, что Повелитель сторонится жены и проводит ночи в гареме. Не найдя счастья в семейной жизни, Марияна нашла утешение в сыне. Для Сэмюэльсона было подарком небес, когда его назначили наставником наследника. Он бы жизнь за Шерридана отдал и не из-за долга, а по велению сердца. Однажды это и пришлось сделать. Жаль, что его тогда не убили. Быть калекой среди кентавров хуже смерти. Он бы сам ушел из жизни, но удержали его слова Шерридана о том, что он ему нужен.
Многие годы он жил только работой и лишь сейчас стал мечтать о большем. Понимал, что надеяться бессмысленно, но был счастлив просто видеть и говорить с Марияной. Его восхищало в ней все: как она говорит, как двигается, ее мягкая улыбка, что появлялась на губах, когда она смотрела на сына с невесткой. Для него она оставалась все той же молоденькой девушкой, которую он впервые увидел рядом с Повелителем.
Сэмюэльсон мог только представить, как ей тяжело, что Рию похитили из ее дома и на ее глазах. Он хотел первым делом встретиться и выразить свое почтение и поддержку, но был вынужден сначала поговорить с магами и передать им приказ Повелителя стереть память слугам и приказать охране Рии держать язык за зубами о случившемся. Лишь покончив со всеми делами, он поинтересовался, где находится мать Повелителя. Ему сообщили, что ей стало плохо, и ее сопроводили в беседку, где она попросила оставить ее одну. Обеспокоенный, он двинулся в указанном направлении.
Марияна сидела застывшей статуей, и невидящий взгляд ее был устремлен в одну точку. По щекам катились слезы, но она их даже не замечала. Она была настолько погружена в себя, что пропустила появление Сэмюэльсона.
Как только он увидел ее заплаканное лицо, что-то дрогнуло у него в душе. Он опустился возле нее на колени, взяв ее ледяные руки в свои.
– Ее найдут! Мы знаем, кто за этим стоит, и приложим все усилия, чтобы вернуть Рию!
Как будто выйдя из транса, Марияна перевела свой взгляд на него, и Сэмюэльсон вздрогнул от пустоты в нем.
– Все кончено... Мне незачем больше жить.
– Что ты такое говоришь?! – В ужасе от ее слов, он даже не заметил, как перешел на ты.
– Шерридан прав, я проклята! Из-за меня погибла Роланда и из-за меня похитили Рию. Если бы я не позвала ее в сад... – судорожно вздохнув, она опустила голову и ее плечи поникли.
– То ее бы похитили, когда она проходила через портал, или во дворце, или в любом другом месте. Марияна, здесь нет твоей вины!
– У меня ничего не осталось, – не слыша его, качала она головой. – Я потеряла мужа, да он и не был никогда моим, сын отвернулся. Я приношу несчастье. Мне нельзя никого любить. Не успела обрести дочь, как с ней случилось такое. Если бы я держалась от нее подальше, то она была бы сейчас с моим сыном. Это все моя вина! Мне лучше умереть. Я приношу беду и никому не нужна.
– Ты мне нужна! – закричал он и встряхнул ее за плечи, стараясь привести в чувство. – Не знаю, что сказал Шерридан, но он не осознавал, что говорит. Он тебя любит. Рия тебя любит. Я тебя люблю!
При этих словах в ее глазах появилась искра жизни, которая начала перерастать в удивление от последующих слов:
– Если ты уйдешь, то мне тоже незачем жить!
Марияна была потрясена. Только сейчас она стала осознавать, что происходит вокруг. Каким образом здесь оказался Сэмюэльсон?! Было странно видеть его взволнованным и потерявшим контроль. Он же всегда сдержан, с мягкой доброй улыбкой, а сейчас кричит на нее! И эти слова... Наверное, она что-то не так поняла.
Заметив, что взгляд Марияны стал осмысленным, Сэмюэльсон с трудом овладел собой и мгновенно принял решение:
– Сейчас ты соберешь вещи, и мы уезжаем.
– Куда?!
– В мое поместье. Оно уединенное. Там ты придешь в себя, уж я за этим прослежу.
– Что вы себе позволяете?! – слова вырвались сами собой. Это кричала благородная дама, возмущенная произволом. – Я не могу!
– Можешь. И мы уже на «ты», если ты не заметила, – спокойно заметил Сэмюэльсон. Волнение ушло. После принятого решения он был уверен и решителен.
– С каких это пор? – Марияна не могла понять, что происходит и каким неуловимым образом их отношения изменились. Никогда еще он не был к ней настолько близок, и, смотря в его лицо вблизи, она впервые заметила, что он очень красив. Почему она раньше не замечала, насколько благородны его черты? Осознание того, что она воспринимает его как мужчину, заставило ее смутиться и вернуло краски лицу.
– С сегодняшнего дня. После случившегося для всех Повелительница от потрясения слегла и не покидает своих покоев, а мать Повелителя поехала по святым местам.
– Так Рия... – с надеждой не закончила она.
– Нет, – качнул он головой. – Я сказал: для всех – по-особому выделил он последние слова. – Сейчас маги стирают память слугам, чтобы никто не помнил о произошедшем. Всем будет сообщено, что произошло покушение на брата Рии, которое удалось предотвратить, но нападавшему удалось сбежать. Это оправдает поиски. Лишь ты будешь знать, что на самом деле произошло, и тебе будет тяжело вести себя как ни в чем не бывало после пережитого. Самый лучший выход – это уехать.
Сэмюэльсон достал платок и начал промокать следы слез на щеках Марияны. У той перехватило дыхание, и она замерла от его прикосновений. Он же держал себя так, как будто ничего странного не происходит. Как будто он каждый день вытирает ей слезы!
– В саду ничего не произошло, слуги будут удивлены, если застанут свою госпожу в слезах, – невозмутимо объяснил он.
Придирчиво осмотрев результат своих действий, он, скорее всего для себя, тихо произнес:
– Слегка расстроена, но это объяснимо. По идее, сейчас ты от меня узнала про нападение на ребенка. Желая отблагодарить богов за счастливый исход, ты отправляешься посещать храмы. Сейчас ты встанешь и отдашь приказание собирать вещи, – настойчиво произнес он, и столько силы было в его словах, что как зачарованная она подчинилась и встала со скамейки.
Шерридан только закончил совещание, когда ему сообщили, что Сэмюэльсон вернулся и хочет встретиться с ним.
– Все улажено? – спросил он, когда тот вошел в кабинет.
– Да. Охрана госпожи у ваших покоев, слугам подчистили память. Кто бы ее ни похитил, он не оставил следов. Маги ничего не нашли, и порталы ни в саду, ни поблизости не открывали.
Шерридан кивнул. Нечто подобное он и ожидал услышать, так что это не стало для него сюрпризом. А вот следующие слова заставили его резко вскинуть голову.
– Хочу сообщить, что я удалюсь на некоторое время в свое поместье. Все дела я сегодня же передам своему помощнику.
– Сейчас не время для шуток! – Но Сэмюэльсон не дрогнул, выдержав тяжелый взгляд. Шерридан не мог понять, что на того нашло. Нашел время! Именно сейчас ему необходима помощь доверенных людей.
– Я говорю серьезно. Ваша мать не может оставаться у себя после произошедшего, и она погостит у меня.
– Как это понимать?! – рявкнул Шерридан. Поступок Сэмюэльсона был вопиющим. Он сошел с ума? Похоже, именно так, раз собирается жить с его матерью у себя в поместье, забросив все дела и бросая его в такой момент. В душе начала подниматься волна гнева. Такое можно было расценивать не иначе как предательство.
– Вы не понимаете? – ничуть не дрогнул Сэмюэльсон, и в вопросе даже звучала издевка. – Я тоже не понимаю, что такого вы сказали своей матери, что я застал ее полностью разбитой и в слезах, с твердым желанием уйти из жизни!
Шерридан моргнул. Гнев схлынул, и впервые за весь день он вспомнил о матери и о тех словах, что ей сказал. Он не подумал. В тот момент ему было настолько плохо и больно, что он ненамеренно выплеснул всю свою боль на нее.
Заметив раскаяние Повелителя, Сэмюэльсон уже спокойнее, но твердо произнес:
– Я еду к себе и не вернусь, пока не буду уверен, что она пришла в себя и ничего с собой не сделает. Для общественности ваша мать совершает паломничество по святым местам. Сообщение я уже подготовил.
– Ты нужен мне здесь, – упрямо заявил Шерридан. – Я извинюсь перед ней.
– Сейчас не лучшее время для извинений.
– Сейчас не лучшее время для отъезда! – Несмотря на раскаяние, он почувствовал раздражение из-за упрямства человека, которому всецело доверял и на которого привык полагаться.
– Здесь я уже ничем помочь не смогу, и в моем присутствии нет необходимости.
– Позволь мне самому это решать!
– Можете казнить меня за измену и неподчинение приказам, но я уезжаю, – твердо произнес Сэмюэльсон. Поклонившись, он развернулся и пошел к выходу.
В бессильной ярости Шерридан наблюдал, как его покидает друг и наставник. У самой двери тот остановился и обернулся.
– Хочу добавить, что приложу все усилия, чтобы ваша мать стала моей женой.
– Просишь у меня ее руки? – язвительно бросил Шерридан. Сегодня мир поистине сошел с ума.
– Нет. Ставлю в известность. За это тоже можете меня казнить, – произнеся это, Сэмюэльсон вышел и тихо прикрыл за собой дверь.
* * *
Я проснулась и открыла глаза. Некоторое время лежала неподвижно, пытаясь сообразить, где я оказалась. Комната была знакома, но это не наша спальня. Через секунду воспоминания придавили меня, и я резко села на постели.
Нечего удивляться, что эта комната показалась мне смутно знакомой. Нет, я здесь раньше не бывала, а посещала во сне, будучи не совсем трезвой. Крон тогда принес меня к себе. Повернув голову, я увидела его, собственной персоной. Он лежал на боку, заложив руку за голову, и наблюдал за мной своими темными глазами из-под полуопущенных ресниц, которые бросали тени на его щеки. Судя по тому, что разговор начинать не спешил, он решил поиграть со мной, как кот с мышкой.
Как и в прошлый раз, в комнате царил полумрак, разгоняемый огнем в камине. Сбылись все мои кошмары. Меня похитил Крон, я в его спальне и в полном его распоряжении. Когда подоспеет помощь, неизвестно, и надеяться я могу лишь на себя. Что ж, стоило признать, что я попала, но паники не было.
– У вас мрачно, – сообщила ему, передернув плечами.
– Я поменял простыни.
Действительно, на этот раз они были не черные, а глубокого шоколадного цвета. Ага, радикальные изменения. Ха-ха!
– Этого мало. – Господи, о чем я болтаю?! Меня похитили, а я интерьер обсуждаю.
– Принцесса, можешь все здесь изменить по собственному вкусу.
– Не думаю, что захочу задержаться здесь так надолго.
– А придется, – отрезал он.
Я возмущенно посмотрела на него, взгляд задержался на сапогах из мягкой кожи, в которых он лежал на постели. Перевела взгляд на себя, пошевелив пальцами.
– Вот сразу видно, что вы не женаты! Меня разули, а сами в сапогах на постель завалились.
Крон оторопело посмотрел на меня, а потом, откинув голову, рассмеялся. Я насупилась. И что такого я сказала? Да любая женщина за такое голову своему благоверному оторвет. У меня Шерридан такого себе не позволяет.
– Принцесса желает, чтобы я разделся? – насмешливо приподнял он бровь.
– Принцесса потерпит, – язвительно ответила я. При чем здесь «разделся»?! Между раздеться и разуться большая разница. Или у него мысли уже в эту сторону?
«Пора покидать кровать», – поняла я.
– К тому же это ваша постель. Если вам нравится спать в грязи, то это не мои проблемы, – заявила я, расторопно покидая сие гнездо разврата. Или, вернее сказать, рассадник микробов?
– Теперь это твоя...
Договорить он не успел, так как я оглянулась и перебила его:
– А где моя обувь? Здесь пол холодный.
Теперь Крон уже не выглядел таким лениво-довольным. Приятно, что мне удалось немного подпортить ему настроение. Обиделся, что обвинила его в нечистоплотности?
Он тоже встал и, обходя кровать, что-то подобрал. Подойдя ко мне, он склонился на одно колено. В его руках были мои туфельки.
– Я могу сама, – произнесла я, протянув руку за обувью.
– Мне не сложно. – Он не сделал и движения, чтобы отдать мне туфли. Что ж, не драться же с ним. Я позволила ему меня обуть. Завершив процедуру, он поднялся, и мне пришлось приподнять голову, чтобы посмотреть в его лицо.
Чуть помолчав, рассматривая меня, он произнес:
– Должен признать, что ты не перестаешь меня удивлять. Когда я смотрел на тебя, ожидая твоего пробуждения, то мог представить любую реакцию, когда ты очнешься: гнев, слезы, истерику... А ты спокойна, да еще дерзишь.
– Ну, знаете... Я тоже могла ожидать, что вы будете бить себя в грудь и самодовольно заявлять: «Я сделал это!» – а вместо этого вы приносите мне туфли.
У Крона сделалось такое выражение лица... как будто гнев боролся с нежностью. Я не дала ему выбрать, так как оба варианта меня не устраивали. Ирлинг в гневе страшен, а его нежность в моем положении во сто крат хуже его ярости, и беспечно задала вопрос:
– А меня кормить будут?
– Принцесса, или ты полнейший ребенок, или очень умная женщина, – выдал он и отошел от меня.
И что на это скажешь? Насчет умной женщины приятно, но уж лучше бы он воспринимал меня как ребенка.
– Пришлю служанку, чтобы она помогла тебе переодеться. Жду встречи за ужином, – сказав это, он покинул комнату.
Я удивленно смотрела ему вслед. Его поспешный уход напоминал бегство. Мне удалось выгнать ирлинга из его же комнаты?!
С его уходом в комнате стало как будто светлее. Да мне и дышать стало легче! Напряжение медленно отпускало, и странное дело, лишь сейчас мною начал овладевать страх. Я прекрасно понимала, что положение мое аховое. Быстро Шерридан меня не вызволит, и надеяться сейчас надо лишь на себя. Что ждет меня сегодня ночью?
Вспомнив, как Крон заморозил все мои чувства и приказал спать, я вздрогнула. При желании он вполне способен принудить меня в постели. Пусть я не буду ничего чувствовать, но и сопротивляться ему не смогу. Что же делать? Думай, Рая, думай!
– Веста! – несмело позвала я, а потом повторила более уверенно: – Веста-а-а!
Шли минуты. Ничего не происходило, подруга не появлялась, и я пригорюнилась. Она вполне могла быть сейчас на Земле и меня не слышать, или в дело вмешался Цирбис. Устало проведя по лицу рукой, я замерла – перстень! На мне был подарок Коулсона. Ладонь непроизвольно легла на грудь – амулета не было. Значит, Крон его снял, а с перстнем у него вышла засада. Архимаг предупредил, что снять его я смогу лишь сама, но попросил всегда носить с собой – на экстренный случай. Мысленно я послала ему горячую благодарность.
На камень перстня надо капнуть каплю моей крови, произнеся при этом фразу, что он заставил заучить наизусть, и сработает портал, настроенный на дворец Шерридана. Коулсон предупредил, что в случае, если я буду на другом континенте или если еще по какой-либо иной причине перенос окажется невозможен, меня просто перекинет на несколько километров от места активации кольца. В любом случае при нападении или похищении я могла быстро переместиться.
У меня отлегло от сердца. Сжав кольцо, я почувствовала себя утопающим в открытом море, когда ему сбросили спасательный круг. Интересно, сработает ли кольцо? Вернее, сможет ли оно переместить меня к Шерридану? Или я окажусь за несколько километров от замка Крона? Именно это опасение не позволило мне тут же активировать кольцо. Если я окажусь черт-те где, то у меня есть крылья и передвигаться я смогу по воздуху, но перед этим не мешало бы поесть. Чувство голода настойчиво давало о себе знать.
Ладно, за столом Крон меня явно насиловать не будет, так что можно задержаться и на ужин, а мне надо не только переодеться, но и переобуться. Путешествовать в туфлях не очень-то и удобно. Ко мне вернулись хорошее настроение и оптимизм. И где там служанка?
* * *
День тянулся неимоверно медленно. Шерридан особо остро чувствовал каждую убегающую секунду. Казалось, еще немного, и он сойдет с ума. Сегодня вся его выдержка испытывалась на прочность. Он сходил с ума, но был вынужден провести прием и вести себя, как ни в чем не бывало, принимая с невозмутимым видом пожелания здоровья супруге.
Рия... Что с ней?! Поиски результатов не дали, несмотря на то, что была поднята вся служба безопасности. От Дориана тоже не было никаких вестей, и архимага найти не удалось. Этот день можно было смело причислить к одному из худших в его жизни. Казалось, что боги наказали его за чрезмерное счастье.
При первой же возможности он покинул прием и заперся в своем кабинете. Идти в покои, где нет жены, сил не было. Время утекало, наступил вечер, а он до сих пор не знал, что с его супругой. Почему она не воспользовалась кольцом? Шерридан хотел надеяться, что ее просто одурманили, и у нее не было пока такой возможности. Службе безопасности был отдан приказ отслеживать все перемещения, особенно на границе с ирлингами. Шерридан был уверен, что именно тот ее похитил. Наглость, с которой было совершенно похищение, приводила его в бешенство. Он ругал себя за то, что утром не удержал жену. Обещал, что позаботится о ее безопасности, и оказался бессилен защитить.
Именно он допустил, что Рия в руках Крона, который считает ее своей Кьяри. Что ж, за ее жизнь и безопасность он мог не волноваться. А насчет остального... Шерридан холодел при мысли, что тот может сделать ее своей. Воображение подсовывало картины, как она бьется в руках ирлинга, и он сжимал кулаки и скрипел зубами от бессилия.
Нет, так и сойти с ума недолго! Шерридан встал и заметался по кабинету как раненый зверь. Надо думать, как спасать любимую, а не накручивать себя. Стоит сразу смириться с тем, что ирлинг может взять ее. Это будет только его вина и наказание за беспечность. Он был уверен в чувствах Рии, и, что бы ни случилось, тому достанется не сердце, а всего лишь тело...
Споткнувшись на этих размышлениях, Шерридан в который раз ощутил боль в груди и зарычал. Об этом лучше сейчас вообще не думать. Главное, продумать план возвращения жены. Ему нужна ясная голова, а такие мысли выворачивают душу.
И ведь некому довериться. Сэмюэльсон покинул его в самый тяжелый момент. И пусть он ушел исправлять его ошибку, заботясь о матери, уход друга он воспринял не иначе как предательство. Больше никому иному он не мог признаться в своей слабости. Мысли Шерридана метались в поисках выхода, и он не удивится, если после сегодняшнего дня поседеет.
Стук в дверь прервал его метания. Вошел секретарь и сообщил, что прибыл принц Дориан с супругой. Шерридан облегченно вздохнул. Их, по-любому, перенесла Веста, иначе бы они так быстро не появились, а значит, появилась надежда хоть что-то выяснить, воспользовавшись помощью богини.
Шерридан решил принять их в кабинете. Здесь стояла защита от прослушки, а их разговор должен остаться в тайне. Смотря на полные участия и тревоги лица, он почувствовал, что находится среди друзей. Они равны, с ними можно не притворяться и не держать лицо. Они не используют его слабость против него и готовы бескорыстно оказать поддержку. Даже богиня Веста, которая всегда была в образе легкомысленной блондинки, в данный момент была предельно собранна и не скрывала своей тревоги.
Как оказалось, Ася с Дорианом были на морской прогулке и вернулись лишь к вечеру. Письмо, отправленное им, хоть и было срочным, но требовало передачи лично в руки. Вот так и вышло, что получили они его лишь к вечеру, когда вернулись на берег. Ася срочно связалась с Вестой, и вот они здесь.
– Она не звала меня, – тут же произнесла Веста в ответ на вопросительный взгляд Шерридана.
– Это ничего не значит, – тут же вмешалась Ася. – Ее могли опоить, или она находится без сознания под действием чар.
– Как это произошло? – спросил Дориан.
Шерридан бросил удивленный взгляд на Весту. Обычно та всегда оказывалась в курсе событий.
– Это не моя земля, и мне тяжело читать, – туманно пояснила та.
Что ж, он кратко ввел их в курс дела и рассказал, какую легенду придумали, объясняя отсутствие Рии. Воцарилось молчание.
– А если это не Крон? – спросил Дориан.
– А кто еще способен так ее умыкнуть? – хмыкнула Ася. – К тому же у того есть амулет, который обеспечивает его невидимость. Мне Рия рассказывала. Именно так они познакомились, когда он проник на охраняемую территорию, где ее держал Эгнус. – Информацию о том, что с помощью его же он проникал и в будуар Рии уже здесь, она решила не озвучивать.
– Она мне об этом не говорила, – нахмурился Шерридан, на что Ася лишь пожала плечами.
– Тогда это объясняет, каким образом она исчезла на глазах моих людей, – задумчиво произнес Шерридан. – Я уже склонялся к мысли, что ирлинг обратился за помощью к Цирбису. Ее исчезновение больше похоже на то, как путешествуете вы.
– Если это он, то я смогу почувствовать его след, – произнесла Веста. – Только мне надо на место, откуда она пропала.