Гравитация

Киган Расс

— У тебя башка еще не ноет от никотина? — Логан подходит сзади, хлопая меня по плечу рукой, пока я стою у выхода из базы, пытаясь подкурить на ветру долбанную сигарету.

— Не ноет.

Хватит с него и двух слов. Не хочу развивать тему. Вообще ничего не хочу. Стоит рядом. Молчит, раздражая пристальным взглядом. И не пошел бы ты куда подальше… Тоже молчу. Нет настроения сраться.

— Поехали на полигон. Постреляем. Через неделю сдавать нормативы.

— Я в больницу. — перебиваю отрывисто. Вижу, как тихо вздыхает. И не сгорела ты еще, чертова совесть… Слегка смягчаю тон, поясняя. — Сегодня мать ее снова приезжает. Сказала, взяла отгул на работе. Хочу ее потом в отель отвезти.

— Киган…

— Все в порядке. Логан, вот серьезно. Что бы не хотел сказать, лучше не надо.

— Просто отзвонись, блять, завтра. Не пропадай обратно на неделю.

Сминаю руками сигарету, отбрасываю в сторону, пряча зажигалку в карман, и поднимаю воротник куртки, шагая к машине. Что бы он ни ожидал от меня услышать, плевать. Мне, блять, думать сложно, не то, что говорить. Вдавливаю в пол педаль газа, резко стартуя с места. Дорогу наизусть уже выучил. И с закрытыми глазами наверное бы доехал.

Окружной военный клинический госпиталь. Вывеска там же, где и всегда. Стоит только затормозить у входа, как виски сдавливает, будто тисками. Киваю дежурной медсестре у поста регистратуры. Весь персонал меня уже в лицо знает. Пол года хожу сюда, как на работу. Коридор к лифту, пятый этаж, ее палата. Замираю у двери. Вдыхаю пару раз, держась за ручку, пока мимо снуют доктора и посетители. Захожу, и реальность сразу дает под дых. Как и каждый ебанный раз, когда вижу ее, лежащую на кровати, в окружении этих трубок. Тонкую фигурку в этой белой больничной рубашке. Бледное личико в обрамлении темных волос.

Опускаюсь на колени рядом с кроватью. Руки дрожат, когда обхватываю ее ладонь, лежащую поверх простыни. Прислоняюсь лбом к холодной коже. Черт, почему же такая ледяная?...

— Звездочка… Услышь, пожалуйста…

Знаю, что не ответит. Просто если и правда может слышать, хочу, чтобы знала, что я всегда рядом. Поднимаюсь и провожу пальцами по изгибу щеки, касаюсь неподвижных губ и костяшками невесомо шеи.

— Я устал, маленькая… И я так скучаю…

Дверь за спиной скрипит, пропуская в палату женщину, так похожую на нее. Губы стиснуты в скорбную линию, руки нервно прижимают к ткани бордового делового костюма кожаную сумочку.

— Миссис Грей, — шагаю навстречу, наклоняюсь, когда она слегка приобнимает меня, оставляя легкий поцелуй на щеке.

— Здравствуй, Киган.

— Я думал, вы только через пару часов приедете.

— Нет, получилось раньше. — отводит взгляд, и я начинаю чувствовать беспокойство внутри.

— Что-то случилось?

— Я с лечащим врачом Софи разговаривала.

Осекается. Застывает, смотря на дочь. Тоже бросаю на звездочку взгляд через плечо, ощущая болезненный укол в сердце.

— И?

— Давай выйдем. Мне нужно свежего воздуха… — трет пальцами переносицу, и я беру ее под руку, выводя в коридор.

— Миссис Грей, если вам плохо…

— Нет. Нет, все в порядке. Просто давай к окну подойдем…

Вцепляется пальцами в мой локоть, и я подвожу ее к панорамному окну в конце коридора с открытой для проветривания верхней частью.

Жду. Смотрю, как шарит глазами по городу за окном, думая о чем-то своем. Вздыхаю, пряча руки в карманы. Больно смотреть на нее, слишком похожа на Софи. Глаза только отличаются. Не такие темные, теплые, ясно-медовые.

— Миссис Грей…

— Да, Киган. Сейчас. — набирает в грудь воздуха, как будто перед прыжком в воду. Поворачивается ко мне решительно, встречаясь со мной глазами. — Я приехала, чтобы обсудить с доктором отключение от аппаратов жизнеобеспечения.

— Вы… что?

Отшатываюсь назад, словно меня кувалдой ударили в грудь. Не верю, что правильно это расслышал. Встряхиваю головой, как дворняга, которую только что пнули ногой. Не могла ее мать такое сказать. Просто не могла.

— Киган, послушай меня. — в ее глазах вспышка решимости, которая заставляет меня поморщиться. Как будто кислотой плеснули в самое сердце. — Софи уже пол года в коме. Врачи сказали, что шансов на то, что она из нее выйдет почти нет. Слишком серьезные травмы. Она перенесла несколько тяжелых операций…

Ее голос срывается, и она обхватывает горло рукой, пытаясь унять болезненный спазм.

— Их мало, но они есть. — я говорю тихо, пытаясь оставаться спокойным.

Сжимаю руки в кулаки в карманах, смотря на нее сверху вниз, и она не выдерживает, отводя взгляд.

— Я знаю свою дочь, Киган. Она всегда была против того, чтобы ее поддерживали искусственно. Она не хотела лежать на аппаратах и быть овощем.

— Да дайте вы ей, блять, шанс, пожалуйста!

Срываюсь, не могу больше сдерживаться, хватая ее за плечи. Хочу встряхнуть, заставить ее прити в себя, дать понять, что так нельзя. И она орет в ответ, кажется тоже позволяя взять верх эмоциям.

— Ты думаешь, мне легко?! Она моя дочь!

Вижу слезы в медовых глазах. Стекают одинокой алмазной каплей по щеке. Подбородок дрожит, когда пытается успокоиться.

— Это мое решение, Киган. Ты хороший парень, и мне очень жаль. Но у тебя нет права голоса в этом вопросе. Ты Софи не муж.

— Да, не муж. Всего лишь тот, кто жить без нее не сможет.

— Ты еще молодой парень…

Отмахиваюсь. Не желаю слушать этот бред про то, что жизнь продолжается. Возвращаюсь в палату, печатая шаг. Надеюсь, не пойдет за мной и даст возможность попрощаться. Ложусь рядом с Софи, прижимая к себе хрупкое тело. Плевать, что нельзя. На все теперь плевать.

Только к вечеру ухожу, за пять минут до того, как закончатся часы посещения. Спускаюсь вниз, выходя на улицу, где меня наконец накрывает. Пелена падает на глаза такой боли и ярости, что ору в небо, как сумасшедший, и разбиваю руки в кровь, долбя кулаком о кирпичную стену. Наверное и голову бы разбил, если бы не охрана, угрожающая вызвать полицию. Нельзя мне в полицию. Не сегодня.

Домой приезжаю на автопилоте. Не помню даже, как затаривался алкоголем и искал дилера по старым связям. Ничего не помню, кроме фразы, что стучит в мозгу.

«Отключить от жизнеобеспечения»

Крутится снова и снова, как заезженная пластинка на старом проигрывателе. Даже когда захожу в квартиру, на ходу открывая бутылку с виски и начиная пить прямо с горла. В пустую квартиру, куда так и не успел привести ее. В квартиру, которая мне теперь и нахуй не надо.

Опустошаю карманы, бросая на столик рядом с креслом ключи, бумажник, телефон. Пакетик с белым порошком падает рядом с бутылками. Пистолет, который не сдал в оружейную, кладу аккуратно, чтоб не разбить стекло на столешнице. Опускаюсь в кресло, закрывая ладонью лицо. Алкоголь начинает действовать, туманя мысли. Хоть раз еще увидеть ее живую. Голос услышать настолько родной, что на подкорке записался.

Формирую кредиткой дорожки на стеклянной поверхности. Дилер сказал, должно помочь. Втягиваю в нос, чувствуя колющую резкость. Сразу запиваю виски, опустошая бутылку почти до дна, и откидываясь на спинку кресла. Не чувствую тела и рук, которые свисают с подлокотников. Накрывает уже через минуту. Перед глазами расплываются цветные пятна. Давай же, звездочка… Я так скучал. Давай увидимся в последний раз…

Открываю глаза, моргая, пытаясь сосредоточится. Кружится посреди комнаты в неоновом свете вечернего города, что пробивается сквозь шторы на окне. Танцует, тонкая и изящная, с радужными крыльями за спиной, как фея из сказки…

— Звездочка, ты пришла…

Смеется. Не могу глаз оторвать от нее, печет возле сердца. Руку бы протянуть, поймать на колени. Ускользает, словно неуловимая дымка. Впитываю каждое движение, каждый звук, каждый вздох. Моя гравитация. Мое притяжение. Моя константа. Та, что заставляла мое сердце биться. Та, что удерживала в этом мире, который стал адом. И меня больше ничто не держит. В мире, где нет ее.

— Я люблю тебя, звездочка… Hoy y siempre (Сегодня и навсегда).

Смотрю, как растворяется в лунном свете. Силуэт, ставший почти прозрачным, исчезает. Ее губы, волосы, руки. То, что буду помнить до последнего вздоха. Последними – ее глаза. И я закрываю свои, отпечатывая в памяти образ, каждую черточку любимого тела.

Телефон звонит, не переставая. Звонок, сообщение, снова звонок, и так по кругу. Не обращаю внимания. Руку холодит тяжесть пистолета. Умирать не больно, да, звездочка? Ты же знаешь. Теперь ты точно знаешь. Подношу дуло к виску, металл вжимается в кожу, успокаивая сознание. Не хочу жить в мире, где нет ее. Палец на курке, одно движение и все закончится.

Да что ж вы, блять, звоните? Заебали… Тишины хочу. И покоя вечного. Делаю снова глоток из бутылки в другой руке. Еще один и еще. Отъебитесь, блять, нахуй. Раздраженно кривлюсь, пытаясь выключить телефон. Роняю пистолет на пол и зло швыряю бутылку в стену. Наклоняюсь достать M9A1 из-под столика, под который он отлетел. Взгляд падает на экран телефона.

— Блять. — пальцы дрожат то ли от наркоты, то ли от потрясения.

Разблокировать получается не сразу. Открываю мессенджер. От Хэша, от Меррика, даже от Элиаса. Больше всего от Логана.

«Я тебе твой телефон в задницу засуну, Расс»

«Ты какого черта трубку не берешь, Киган?»

«Кигс, блять, возьми трубку. Ее мать не может тебе дозвониться. Она уже всю базу на уши подняла»

«Ты у меня из нарядов не вылезешь, я тебе клянусь. Перезвони миссис Грей, она волнуется»

«Софи пришла в себя»

Не верю, что это не галлюцинации. Тру глаза.  Перечитываю несколько раз. Текст не меняется.

«Софи пришла в себя»

Сердце бьется, как сумасшедшее. Возвращаются краски и звуки. Мир возвращается, в котором меня продолжает держать моя гравитация. И я остаюсь. В мире, где она есть у меня.