Глава 10
Наруто сидел перед Хиаши, смотря на старичка с задорной улыбкой и ожидая, когда тот уже наконец начнёт говорить вместо того, чтобы прожигать его недовольным взглядом. Глава клана Хьюго, очевидно, был очень даже против отношений Хинаты с Узумаки, потому сейчас смотрел с такой недовольной миной — это лишь веселило героя войны, который пришёл для того, чтобы уладить один важный вопрос. У Наруто всё было довольно просто, до ужаса просто, потому он даже не нервничал или придумывал что-то заумное.
— И что тебя привело сюда? — наконец закончил молчание Хиаши, прищуривая свои лавандовые глаза и чувствуя подвох в этом парне, который напрягал его всей этой улыбочкой и взглядом.
— Хиаши-сан, — несмотря на то, что Узумаки широко ухмылялся, его глаза были распахнуты. Сейчас глава клана Хьюго мог видеть перед собой по-настоящему безумного человека, а ему уже приходилось с такими сталкиваться, потому мужчина был уверен в том, что видел, — вы ведь хотите, чтобы все деревни оставались в мире? Чтобы вы и ваш клан жили в безопасности, да? — Наруто наклонил голову, продолжая ухмыляться.
— К чему ты ведёшь? — нахмурился глава клана Хьюго, находя эти слова довольно опасными из уст одного, если не самого, сильнейшего шиноби в последние несколько поколений.
— Вот к чему, — Узумаки посмеялся, разводя рукаи и говоря с простотой: — вы мне отдаете Хинату-чан и забываете про неё, не ищите и не мешаетесь, а я помогаю сохранить этот мир и ваш клан, — голубые глаза казались другими, словно в мире вообще никогда не существовало знаменитого дурачка, спасшего всех на Четвёртой Мировой Войне, — очень просто ведь, не так ли? — Наруто наклонил голову, наблюдая за Хиаши.
Мужчина был хмур и напряжён. Слышать такие слова от человека, в котором был запечатан самый сильный биджу, сравнимо с тем, что пытаться в шутку влить каплю чакры во взрыв-тег, думая, что он не подорвётся. Узумаки Наруто обладал не только безупречной репутацией (даже в плане его хорошего характера, о котором все слышали), но и огромной силой, с которой мог потягаться, разве что Учиха Саске. Отвратительное положение дел, когда вскрывается грязь в том, кого считали почти святым. Хиаши сжимает под чайным столом руки в кулаки, чувствуя себя странно. Кажется, его жизнь хотела испытывать снова и снова… сначала брат, теперь дочь. Сжав челюсть, отец Хинаты ответил, чувствуя себя особенно отвратительно:
— При условии, что ты не навредишь моей дочери, — он даже представить не мог, что хотел Наруто и зачем ему это всё.
— Но вы вообще не можете ставить мне какие-то условия, — усмехается Узумаки, на его лице ни капли веселья, несмотря на натянутую ухмылку. Очевидно, что Наруто осознавал своё преимущество. — Я только даю вам возможность выбрать то, понесете ли вы потери или нет, — Наруто снова весело улыбается, давая понять, что ему вообще всё равно на то, что хочет Хиаши.
— Я… — Хьюго скрипнул зубами, понимая, что не может рисковать всем кланом ценой своей дочери, учитывая, что оставалась ещё Ханаби. Но он чувствовал себя всё равно мерзко, вероятно, никогда не простит себе следующего: — согласен, — Хиаши выдыхает, опуская взгляд в пол и мысленно прося прощения у Хинаты. Он действительно ужасный отец, так и не смог исправиться перед ней.
— Вот и чудненько, тебайо, — Узумаки поднялся со своего места, направляясь на выход, говоря перед уходом: — не забывайте, что я не буду игнорировать вас, если вы откажетесь от своих слов, — Наруто обернулся полубоком к Хиаши, хищно усмехаясь и смотря на него ужасающим взглядом, пронзающим до костей. — Можете попробовать рискнуть существованием своего клана, ведь я позабочусь о том, чтобы в мире не осталось ни одного, в ком протекала бы кровь Хьюго, — предупреждение, прямое и поражащее.
Наруто ушёл, оставив главу клана Хьюго наедине со своими мыслями. Ханаби подслушивала, даже зная, что Узумаки её засечет — он дал ей услышать это.
Хиаши сжимал руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу. Он ничего не мог сделать в этой ситуации. До чего же смешно! Герой войны! Один из известных шиноби, которого все называют благородным и добрым, прямо сейчас говорил о полном истреблении Хьюго, если те нарушат это соглашение. Конечно, пожертвовать одной жизнью лучше, чем всем кланом. Однако… чувства у Хиаши были смешанные. Он хотел измениться, чтобы показать старшей дочери, что и её отец любил, но… Сначала Хината съехала из территории клана в центр Конохи, потом начала вдруг встречаться с этим ублюдком, а теперь… Было ли это вообще по воле Хинаты? Хиаши беспокоился, что его дочь просто-напросто похитили, но ничего не мог сделать с этим, потому что осознавал, какой шторм мог создать Узумаки Наруто.
Наруто уже направлялся к резиденции Хокаге, с весёлой улыбочкой на губах. Он шёл по улицам Конохи, засунув руки в карманы брюк и представляя своё возвращение домой, ведь теперь его там ждала его милая Хината-чан. Его красавица. Его…
— Наруто! — Узумаки остановился, услышав знакомый голос и оборачиваясь.
— О, Сакура-чан, привет, — Наруто снова вёл себя так, словно совсем недавно не был холоден по отношению к Харуно. Странный.
— Н-нет, ты куда сейчас? — в руках Сакуры были какие-то документы, она смотрела с некоторым непониманием и замешательством в голубые глаза. Ей время от времени хотелось понять, о чём он думал, потому что Наруто был действительно непредсказуемым, а в последние полгода и вовсе странным.
— К Какаши, — отчего-то друг Харуно уже давно перестал обращаться с уважением к Хатаке, называя его просто по имени и всё.
— Тогда можешь, пожалуйста, передать? — Сакура неловко смеется, поправляя выпавшую прядь розовых волос: она хотела быстрее вернуться к своей работе в госпитале, чтобы не тратить время на такие моменты беготни, которые время от времени приходилось делать самой (не удавалось поймать кого-то, кому можно было доверить их).
— Давай, — Узумаки взял из её рук папку, вообще не интересуясь тем, что внутри. — Ну, я пошёл, — Наруто попрощался, разворачиваясь. В момент, когда его лицо больше не было в поле зрения Харуно, эмоции исчезли с его лица. Отчего-то внутри часто возникало некоторое раздражение в отношении Сакуры, может быть, это из детства привычка, как у неё, когда она могла просто в шутку ударить его.
Сакура смотрит в спину товарища. Всё её нутро говорило о том, что Наруто очень сильно изменился после войны. Казалось, что исчезла эта его настоящая искренняя жизнерадостность, оставив после себя лишь её подобие. Узумаки раньше вёл себя иначе, а в последние месяца три-четыре и вовсе будто стал другим человеком, словно в нём боролось несколько личностей. И даже если бы Харуно хотела помочь ему… Сакура сжала руки в кулаки, прикусывая губу и опуская взгляд. Она не могла. Наруто ненавидит, когда Сакура вмешивается в его дела. Один раз так Харуно действительно столкнулась с настоящей яростью Узумаки, после чего поняла, что не должна лезть туда, куда её не пускают. Нельзя было прыгать выше головы.
Харуно тяжело вздохнула, поднимая свой дух мысленно: «Он справится!» — такие мысли успокаивали, иначе ведь быть не могло? Наруто всегда справлялся.
***
Какаши сидел в своём кабинете, снова думая о том, что он случайно вообще оказался в кресле Хокаге. Хатаке тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза. Эта скучная работа могла свести человека с ума, и как его ученик вообще пришёл к этой мечте? Как вообще его учитель встречал всех с улыбкой? Какаши искренне понимал Цунаде-сан, которая втайне ото всех выпивала на рабочем месте. Хотя может именно потому возникли кое-какие неприятности, но это всё было мелочью. Как минимум, хорошо было то, что Сенджу-химе не проиграла кому-либо Коноху, играя в азартные игры.
— Снова страдаешь? — тихий голос со стороны окна со смешком, заставил Хатакке лениво открыть глаза и перевести взгляд.
Узумаки Наруто — один из его учеников, добившийся самых лучших результатов в конечном итоге. Он стал и самым популярным, и сильным (хотя с Саске их сложно было сравнивать, если честно), и сохранил свою чистую репутацию. Тот самый мальчишка, которого в детстве называли неудачником. И если бы сын Минато-сенсея действительно был таким, Какаши был бы рад, но этот лис скрывал внутри себя не только биджу, но и свою испорченную душу. Было смешно слышать слова жителей Конохи, что Наруто смог пережить столько бед и оставаться таким жизнерадостным. Они крупно ошибались, думая, что это никак не повлияло на него. Хатаке сказал бы, что Наруто потерял внутри себя больше, чем многие другие. Он не был святым, просто хорошо играл свою роль.
— По какому делу? — обычно этот хитрый лис не приходил просто так к нему, как многие могли думать.
— Я хотел предупредить, что, как правильно сказать? — Узумаки сидел на подоконнике открытого окна, прикрывая глаза и наклоняя голову в бок. — Ну, скорее похитил и держу в заложниках Хинату-чан, — Какаши громко вздохнул, протирая переносицу, то-то у него последнюю неделю мигрень, да кашель. Не спроста всё-таки Наруто так сильно заинтересовался бедной девушкой.
— Что с Хьюго? — Какаши мог представить истерику Хиаши по этому поводу.
— Разобрался, припугнул немного, — Наруто ухмыльнулся, прищуриваясь. Очевидно, что уже решил, потому пришёл всего лишь предупредить. Какаши уже слишком хорошо знал этого парнишку, каждый раз удивляясь, что он сын Минато-сенсея и Кушины-сан. Общество сильно повлияло на него всё-таки.
— Хорошо, — снова вздыхая с усталостью, произнёс Хатаке, чувствуя себя стариком, особенно рядом с этим учеником. — Что насчёт ребят?
— Разберешься сам? — улыбнулся весело Узумаки, почти заставляя Какаши поперхнуться от возмущения. — Ладно-ладно, как-нибудь решу, не бойся, — смеется Наруто, забавляясь от реакции наставника.
Какаши смотрит, как Наруто уходит опять через окно, оставив на столе папку из госпиталя, судя по отметкам. Хатаке терпеть не мог, когда его ученик вёл себя так, но ничего не мог сделать. Узумаки стал таким человеком, которого невозможно было контролировать — если он захочет, то обязательно получит, несмотря ни на что. И Какаши вообще не завидовал сейчас ни Хьюго, ни Хинате — все были жертвами в данном случае.
***
Наруто распахнул двери в комнату, где он держал свою пленницу. Голубые глаза сразу почти впились в Хинату, которая вздрогнула от громкого звука. Она выглядела уставшей и поникшей, довольно миленько. Узумаки подошёл к ней, обнимая, несмотря на то, что это было очень неудобно самой девушке в данной позе, когда её руки заведены за спину и скованы. Лавандовые глаза изучали каждое его движение с осторожностью. Хьюго чувствовала, что такое поведение было вызванно не просто так. Быть может, Наруто-кун наконец пришёл в себя?
— Теперь тебя никто не будет искать, Хината-чан, — отодвинувшись от неё, схватив за плечи, произнёс с ярчайшей улыбкой герой войны.
Он наблюдал, как замирают все эмоции на её лице. Как лавандовые глаза резко осознают, что он произнёс — это выглядело забавно. Хината с шоком смотрела на него, словно задаваясь кучей вопросов о том, почему, как и зачем. Хьюго-то подумала о том, что он наконец в себя пришёл и хотел её отпустить…
— Т-то-сан…?
— Он согласился отдать тебя мне за просто так, лишь бы не была пятном клана, — посмеялся Наруто, а после театрально вздохнул, разводя руки в стороны. — Но теперь ты со мной, так что не бойся, — Узумаки приблизил своё лицо к лицу Хинату, — теперь я всегда буду с тобой, — джинчурики поцеловал её губы, прикусывая её нижнюю губу с осообй нежностью, причмокивая, словно это было самым приятным во всем мире занятием для него. В какой-то момент Наруто довольно сильно прикусил её губу, до крови, а после отошёл, облизываясь. — Я позабочусь о моей маленькой принцессе, тебайо, — лицо Узумаки было наполнено какой-то одержимостью и возбуждением.
Хината сглотнула слюну, сдерживая слёзы, накатившие на её глаза — снова её все оставили. Снова отец поступал так. Хоть раз то-сан любил её? Хьюго отпустила голову, пытаясь скрыть эмоции от Наруто, но он видел всё — для него это было тем, что невозможно было пропустить. Сев на короточки перед ней, Узумаки схватил её за подбородок, заставляя смотреть прямо на него. Голубые глаза широко распахнуты, словно желая увидеть абсолютно все детали. На губах играла ухмылка, наполненная какой-то удовлетворённостью.
— П-почему…? — Хината всхлипнула, начиная терять моральные силы.
У неё болели руки, спина. Она чувствовала душераздирающую боль в сердце после такого странного события с Наруто-куном, которого она любила всю жизнь почти. А теперь и отец, друзья… Все отказались от неё, да? Ну, да, ведь Наруто-кун был более важным и авторитетным на её фоне. Хината поджала губы, смотря со слезами на парня, который, очевидно, наслаждался зрелищем. По её глазам скатилась первая слеза, затем вторая и всё — больше их было невозможно сдерживать. Хинате было очень плохо.
Наруто слизнул её слёзы, чувствуя трепет от такого вида девушки перед ним. Довольно очаровательно.
— Ты такая милая, Хината-чан, — прошептал Наруто ей на ухо, слыша тихие всхлипы с её стороны. — Я уже почти закончил с твоей комнатой, не переживай, — он широко улыбнулся, а после пошёл на кухню, чтобы принести какую-нибудь еду своей пленнице, не хотел же он заморить её голодом. А принцесса Хьюго плакала, не имея возможности больше сдерживать слёзы.