Горди и Коко
Типичные дни, Горди, проходят, довольно хорошо, не учитывая того, что их сержант недовольно ругает их за неловкость, неуклюжесть и тд. Для розового пухляша это, в принципе, цветочки, но полный дерьмец начинается именно тогда, когда время подходит ко сну.
Ребята хвастаются своими лучшими качествами, которые есть, только розовошëрстный стоял у зеркала и стыдился себя. У бедняги не было никакого желания смотреть на себя, только зарыться в подушку и укутаться под одеяло... Нет, это не депрессия, как подумают не которые. Просто усталость и, возможно, есть догадки того, что будет повторение дурацких сцен, которые постоянно устраивают ребята, из-за чего всегда заканчивается плохо.
— Горди! — Прервав мысли розовоглазика, он услышал чей-то грубый голос сзади. Повернув голову в сторону, от куда звучал голос, Горди увидел Коко, стоящего у проëма двери, что дал намëк своим большим пальцем в сторону улицы, тот понял его и оба вышли из здания.
Как только парни вышли, сиренеглазый ускорялся, из-за чего другому приходилось догонять, — Коко, подожди, — сказал Горди, тяжело дыша, при этом продолжал догонять того. Послушав розовошëрстного, Коко остановился и принялся ждать. Когда пухляшь догнал, желтошëрстный резко схватился за кисть чужого и бегом добежали до холма, где никто, практически, не ходит.
— Что мы здесь делаем, Коко? — наконец спросил Горди, державшись за колени, нагибая спину вперëд и тяжело дышал, — я хотел с тобой серьёзно поговорить, — усевшись на землю, парень смотрел вдаль, — о чëм? — снова спросил парень, выпрямляя спину, но продолжал тяжело дышать.
Коко посмотрел в сторону стоявшего, и слабой улыбкой на лице похлопывал своей рукой по земле, давая тем самым намёк "садись", младший послушно сел рядом, продолжая смотреть на того, пока тот опять смотрел куда-то вдаль, обдумывая над своими словами.
Было не понятно, что творилось у того в голове, поэтому розовоглазому оставалось сидеть и ожидать, когда он всë-таки начнëт свой серьёзный разговор.
— Горди, — наконец начал, Коко, — я слушаю, — торопливо ответил парень, — скажи честно.. ты любишь своего брата? — оставаясь спокойным, спросил, крайне странный вопрос, Коко, — да, конечно люблю! — поспешно ответил Горди, после чего немного задумался и продолжил, — а, к чему ты это спросил? — старший тяжко вздохнул и повернулся всем телом к товарищу, тем самым приближаясь ближе к телу чужого. Лëгкий румянец появился на чужих пухлых щëчках, а розовые глаза так красиво освещала луна. Такие классные перелевающие оттенки, Коко так и хотелось смотреть на них на всю свою оставшуюся жизнь. Но парень продолжил свой "серьёзный" диалог, — к тому, что ты, скорее всего, не замечаешь, как он обращается с тобой. Я, конечно, понимаю, что вы братья и, возможно, он проявляет так к тебе любовь, но..— сделав небольшую паузу, дабы услышать возмущение от того, старший видит только смущение. Не понимал, что не так и слушал ли он его вообще, но когда посмотрел вниз - где руки сиренеглазого лежали на талии чужого. Резко убрав руки, парень отвëл взгляд в сторону, также засмущавшись.
Неловкая тишина так и давила обоих. Никто не решался продолжать диалог. Было неловко, но с горем пополам, старший взял себя в руки и продолжил своë начатое. Его руки снова легли на талию чужого, от чего послышалось тихий и приятный вздох.
Лаская талию одной рукой, второй прикасается к щеке, притягивая к своим губам к чужим. Сухие губы старшего нежно прикасаются к мягким и аппетитным губкам младшего. В непонимании, Горди не знал, что делать в таких ситуациях, от чего оторвал этот не взаимный поцелуй, — в чëм дело? — нежно и тихо спросил, желтошëрстный, — я-я, ну, не в чëм, просто.. — внимательно слушая младшего, Коко поглаживал пах впереди сидящего рукой - что была на талии.
***
Снимая штаны и трусы с обоих, старший снова впивается в чужие губы; причмокивая нижнюю губу, потом ниже - шею, и так дошли до ключицы.
Температура поднималась, похотливое желание стало больше, парни не могут сдерживать себя.
Младший лежал на земле, смотря на действия, что делает Коко; руками взял обе ноги, придвигаясь в плотную к тому. Колечком паха проводит по анусу, от чего послышался недовольный вздох, ближе похожему стону. Мило хихикнув, старший немедля вошëл и принялся ждать, когда привыкнет розовый пушистик. Задыхаясь своими собственными слюнями, Горди начал двигать тазом, намекая, тем самым "продолжай". Когда Коко понял того, продолжил двигать тазом, создавая столь непристойные звуки; шлепки, после каждого толчка и стоны, создающие ритм...
Каждый толчок старшего становился грубее и сильнее, казалось, что следы останутся, но так или иначе, младшему сейчас не до этих мыслей.
***
Последний толчок был невыносимым больным и одновременно приятным. Странные ощущения нахлынуло двоих, так же и дыхание, который парни восстанавливают.
По зелёной траве стекала белая жидкость: густая и тëмно-белое из-за освещения на улице.
Долго лежать парни не стали, так как и так, довольно, поздно. Поэтому, одевшись они пошли в сторону своего здания, разговаривая о всëм, что в голову взбредёт.
Зайдя к себе, парни взяли салфетки, вытирая те места, где была сперма, а после легли спать, как ни в чëм не бывало.