Трещины на стене
В палате было тихо, только слышно, как монотонно капает вода из старого крана. Советский Союз лежал на кровати, накрытый толстым одеялом, но его лицо оставалось бледным. Его тело пылало от жара, а глубокий кашель разрывал грудь.
В дверь палаты тихо постучали, и на пороге появился Третий Рейх. Он выглядел уверенно, в белом медицинском халате. Его лицо оставалось безэмоциональным, хотя глаза внимательно изучали каждую деталь в комнате.
– Что ты здесь делаешь? – прохрипел Союз, пытаясь поднять голову, но она бессильно упала обратно на подушку.
– Лечу тебя, – ответил Рейх холодно, заходя в палату.
– Неужели забота обо мне – в твоих интересах? – Союз хрипло засмеялся, но смех перешел в кашель.
Рейх сел на стул рядом, аккуратно разворачивая медицинский набор.
– Если ты умрешь, этот мир потеряет половину своей войны, – сказал он, доставая шприц. – Разве это не будет слишком... предсказуемо?
Союз улыбнулся, хотя его глаза оставались грустными.
– Ты никогда не меняешься, Рейх. Все у тебя – расчет.
Рейх наклонился поближе, устремив взгляд на Союза.
– А ты? Ты тоже не умеешь беречь себя. Ты уже пылаешь от своей идеи, но не думаешь, выдержит ли твое тело.
Союз молчал, только тяжело дышал. Рейх ввел лекарство, работая с необычайной аккуратностью.
– Тебе станет легче, – тихо сказал он. – Но это не значит, что я изменю свое отношение к тебе.
Союз повернул голову к Рейху, и его голос, хоть и слабый, прозвучал с горькой иронией:
– А ты никогда не устаешь от своей игры, правда?
Рейх поднялся, поправил халат и кивнул:
– Игра продолжается, Союз. Но даже соперники нуждаются в передышке.
Он вышел из палаты, оставив Союза в полумраке, где за окном едва пробивался рассвет.
И хотя Советский Союз знал, что их битва никогда не окончится, эта ночь запомнилась ему как ночь, когда даже враги способны протянуть руку помощи.