9
Если раньше Тэхен считал, что лучшее утро в его жизни уже было, то он нагло себя обманывал — оно только происходит.
В последнее время Сеульская погода не сбавляет обороты, продолжая радовать своими солнечными днями и теплыми вечерами, а утро — это одно из семи чудес света.
Лето подходит к концу, но пламенные лучи не перестают греть комнату, пробираясь сквозь ультрафиолет.
Так приятно просыпаться в обнимку с любимым человеком, зная, что сегодня выходной, и вставать никуда не нужно.
Тэхен морщит нос, пытаясь увернуться от источника пробуждения.
— Чонгу-ук, перестань, я хочу спать, — бормочет омега.
Чонгука эта ситуация только смешит. Он уже давно проснулся, и все это время наблюдал, как спящий Тэхен покоится на его груди. Пытался разбудить, щекоча лицо поцелуями, но разве этого омегу может что-то разбудить?
Он никогда не замечал, но волосы у Тэхена очень мягкие и шелковистые, хочется гладить и зарываться в них без остановки, а наряду с этим, вдыхать природный запах смородины, и лежать так, не думая о проблемах, ждущих за дверьми.
Тэхен оккупировал его полностью — ногу закинул на бедро, а голову расположил на широкой груди, параллельно обвив руками. Чонгук и не против, они, в принципе, так и заснули.
Вечером Тэхен не отпускал его ни на секунду, вися на шее, даже когда он переодевался. Омега заснул быстро, сразу уткнувшись в шею любимого, а Чонгук ещё долго размышлял, поглаживая того по спине.
***
Чонгук все же заснул и проспал еще полчаса. По пробуждении он заметил, что Тэхен все еще мило сопит не сдвинувшись с места. Сколько он может спать?
— Тэхен, — альфа пытается вылезти из-под мужа, раз уж тот не собирается вставать. — Дай я встану.
— М-м, — омега ёрзает и еще сильнее прижимается к Гуку, крепче обнимая.
— Тэхе-ен, — ворочается альфа.
— Не-а-а.
Тэхен проснулся, но глаза открывать не спешил, наслаждаясь ровным дыханием и тихим сердцебиение мужа.
— Давай еще полежим... пожалуйста.
Знает же на что давить. Тэхен уже догадался, что слабое место для Чонгука это его «пожалуйста». Одно слово и Гук готов горы свернуть, главное, чтобы Тэхен остался доволен. Стопроцентное и бесповоротное. Ну и, конечно же, Чонгук не смог возразить. А как тут откажешь?
— Тэ, мне работать надо, — альфа гладит Тэхена по спине, разглядывая потолок.
— Сегодня суббота.
— Это не значит, что я не должен работать.
Ответить было нечего. Тэхен, на примере своего отца, прекрасно понимал, что в бизнесе нет выходных. Это постоянная череда бумаг, договоров и связи по телефону. Отдыхать некогда.
Омега уткнулся сильнее в грудь, зная, что не смеет просить о подобном, так как дела с финансами — это не вечеринка, которую можно отложить, или вовсе на ней не явится. Чонгук наследник компании, он возлагает большие надежды отца и посредников. Каждый его шаг оценивается конкурентами, и каждый промах может стоить больших усилий. Ослабевать хватку нельзя.
— Можешь сегодня остаться со мной?
Тэхен мог бы еще добавить «пожалуйста» для полной уверенности, как он это обычно и делает, но сейчас не тот случай. Если Чонгук откажет, он поймет, ведь альфа не обязан потакать всем его прихотям, ставя под угрозу бизнес семьи, строившийся годами.
Тэхен не обидится, не получится в этот раз, получится в другой. Только вот за восемнадцать лет жизни с родителями, у отца никогда этого не получалось, так что здесь ситуация, скорее всего, аналогичная.
Чонгук задумался. Действительно, а может ли он остаться? Быть заместителем директора — должность, связывающая по рукам и ногам. Кто-то может сказать, что это волевое место. Приходи, когда хочешь и уходи тоже, можешь вообще не работать, ведь по существу, твое место уже готово и ждёт только тебя. Но не все просто, как кажется.
Должность «зама» хоть и не такая глобальная, как самого директора, но именно на этом этапе бизнес-рынок оценивает последователя и наследника компании. Просчитывают все наперёд, узнают все стороны преемника, выводят общую схему. Ну, а в будущем, просчитав все, могут запросто вымести с торгового рынка, и многолетняя компания разлетится в прах. Остаться он не может.
Но он так же не хочет идти по стопам отца. Для главы семейства Чон всегда было чуждо понятие семьи. Чонгук узнал об этом уже в более сознательном возрасте, и, к сожалению, не от родителей, а от няньки, отдающей его на попечительство. Кто бы мог подумать, но отец Чонгука вышел замуж только ради наследника. Это не было каким-то секретом, обе стороны знали на что шли. Брак по договоренности? Блеф. Скорее роды, только никакой договоренности не было. Ему просто предоставили «особь» для рождения наследника компании, а чтобы потом не было вопросов, откуда он взялся, удостоверили брак. Чонгук ничего не спрашивал, и по их мнению, он до сих пор думает, что у них счастливая любящая семья, но даже без этого, он уже мог вполне догадаться об их несуществующей связи. Отец дома не появляется, а папа...
А папа о нем даже не вспоминает, предпочитая вообще не начинать разговор. Семья.
Хоть с Чонгуком поступили не лучшим образом, но к большому счастью, он смог полюбить свою судьбу, и это взаимно. Значит не будет многолетней ненависти, не будет ребенка для наследства, не будет того холода и неприязни. Будет по-другому.
Чонгук построит крепкую, и любящую семью, не повторит ошибок отца и станет крепкой опорой и главой компании. Он может.
— Куда ты хочешь?
Тэхен подлетел с груди, округлив глаза до вселенских размеров. Он может?
Омега был уверен, что зря он вообще это вбросил, и, наверное, ждал всяческих извинений, приготовив «ладно, ничего страшного», но, видимо, Чонгук решил играть по своим правилам.
— А ты...
— Я могу, — перебил альфа. — Куда?
— Ну-у, тогда... — Тэхен застал врасплох. Об этом он не подумал, да ему и неважно куда, главное с кем. — К лошадям.
— Лошадям?
— Да, хочу покататься на лошадях.
Чонгук покосился в сторону Тэхена, заломив правую бровь, но лишних вопросов задавать не стал.
— Ладно, к лошадям, так к лошадям.
Омега лег обратно на место, пролежав так еще с полчаса, просто вырисовывая, понятные только ему, узоры на груди альфы, и греясь под лучами субботнего солнца.
— Ты так вчера и не поел.
Чонгук стал улыбаться. Он не будет врать, что уже забыл про вчерашнюю еду, но этот факт заботы — приятен.
— Сейчас спущусь и поем, ты же старался.
Тэхен застенчиво засмущался, а его щеки порозовели. Откуда он знает? Да старался, но Тэхен будет не Тэхеном, если добровольно признается, что подскочил посреди ночи, готовя ужин для любимого мужа.
— Не особо и старался, я спать собирался, поэтому приготовил на скорую руку.
— Почему тогда доставку не заказал? Я же говорил.
А Тэхен даже не поднимая головы чувствует, как тот улыбается во все зубы, знает же, что раскусил.
Хоть омега уже давно сдался, но его характер никуда не исчезнет. Показать какую-то свою «слабость»? Нет, нет, нет. И совсем не важно, что Чонгук его видел уже во всех возможных состояниях. Он никогда не признает, что готовил этот чертов ужин все полчаса, вспоминая свои кулинарные навыки, и проверяя все по несколько раз в интернете.
— Не хотел беспокоить людей ради таких, как ты, — ущипнул Тэхен за бок. — Вас и так навалом.
Чонгук слегка отскочил в бок от жгучего покалывания щипка, но улыбаться не перестал. Все же, какой омега ему достался?
— Приготовишь тогда еще?
— Тц, — Тэхен закатил глаза, вальяжно цокнув, но Чонгук знал, что тот лишь показывает свой вредный характер. — Может быть.
Альфа понял, что на его языке это означает «да», и заулыбался еще шире, чмокнув того в макушку.
— Спасибо.
Идеальный.
***
После завтрака, приготовленного Тэхеном, пара собралась и отправилась в одну из более известных Сеульских конюшен.
Сама конюшня обозревалась с двух сторон. Поскольку было лето, в стойлах было открыто маленькое окошко, выходящее на улицу с возможностью, обозревать животных не заходя вовнутрь и давая им свежий воздух. Окна были с затворами, поэтому с наступлением холодов, засовы закрывались, и лошадям был обзор лишь в окошко с другой стороны, на главную дорогу.
Вся конюшня была без какого-то дизайна и эстетической планировки, главное — комфорт и функционал. Для прочности отделка была сделана из дерева и деревянных настилов.
Открыв огромные двери, открывался вид на широкую, длинную дорожку из плитки, по левую сторону которой находились стойла, разграниченные металлической решеткой с деревянной вставкой, возможно, в этом и прослеживался некий дизайн.Сочетание дерева и металла.
Зайдя вовнутрь, возникли две реакции — полный восторг Тэхена и полное безразличие Чонгука. Его с детства таскали по всяким видам кружков, и конный спорт был не исключением, поэтому вид лошади у него восторга не вызывал.
Конюх приготовил некие «лакомства» для животных, предложив покормить лошадей, тем самым выбрав себе спутников на прогулку. Тэхен был в ликовании. Кто-бы мог подумать, что лошади могут произвести на него такой фурор.
Недолго думая, пара поблагодарила конюха за предоставленную еду и отправилась по очереди кормить коней, угощая каждого со своим подходом.
— Знаешь, а я бы мог быть наездником, — подал голос Тэхен, продолжая кормить сивую кобылу.
— И где ж ты не там свернул? — улыбнулся Чонгук, явно намекая на его разгульный образ жизни.
— Мне в детстве они очень нравились, но как-то... — омега вскинул бровь. — Родители в этом не очень были заинтересованы. Они в принципе никогда не интересовались моими желаниями. — Тэхен перевел дыхание, тяжко вздохнув. — Поэтому, я сейчас и замужем.
Чонгук прикусил губу. Они такие разные, но до невозможности близкие. Один воспитывался в «ежовых рукавицах», а другой...
Вообще никак, но при этом судьба связала их невидимой красной нитью, разных, но одновременно похожих.
— Жалеешь?
— Нет, наоборот рад, кем бы я был, не встретив тебя? — Тэхен покосился в сторону Гука. — Правильно, никем.
Тэхену стало на секунду грустно. Правда жизни. Чонгук красивый, богатый, молодой наследник компании, со светлым будущим и не менее светлым настоящим, а кто Тэхен? Омега на ночь? Сука, завышающая себе цену? Если бы не Чонгук, кому бы он такой нужен был?
— Ты можешь и дальше быть никем, главное какой ты внутри, — Альфа приобнял Тэхена за плечо и поцеловал в висок. — Будь бы ты успешным омегой, что бы ты стоил, если ты пустой?
До Тэхена ясно дошел смысл фразы. То есть, Чонгук не считает его однодневной куклой? Несуразной пустышкой? Он что-то видит?
От этого осознания, слезы сами полились из, и без того, влажных глаз. Ну почему Чонгук такой? Это дар свыше или какое-то благословение? За что такому Тэхену, достался такой Чонгук? За что?
— Ну, не-ет, Тэхен, только не здесь, — альфа крепче обнял омегу, обхватив руками вокруг. — Давай ты дома поревешь, а?
Тэхен слегка улыбнулся, но вида не подал.
— Это в-все из-за тебя, — ударил омега в плечо. — Вечно я из-за тебя п-плачу.
Альфа ничего не ответил, правда же. Тэхен в последнее время плачет только из-за него. Стыдно ли ему? Нет. Любой другой омега на все эти поводы не обратил бы внимание. Но он у него такой.
Пытается быть выше, знает себе цену, и ведет себя, как последняя стерва, выплевывая, как яд, обидные вещи. Но при этом ранимый, добрый, маленький слепой котенок, не имеющий возможности найти дорогу в жизни, но который ради любимого человека готов на всё, даже если это ужин посреди ночи, главное, чтобы его уважали в ответ. В общем, любимый.
Чонгук успокаивал еще минут десять, а после, как удостоверился, что тот в порядке, продолжил прогулку, не разрывая переплетённые пальцы.
В конце ряда были стойла поменьше, в них находились маленькие жеребята, совсем недавно вышедшие из-под маминой опеки.
— Такие милые, наверное, им одиноко без мамы, — погладил одного из жеребят Тэхен.
— Тэхен...
— М?
— Ты любишь детей?
Раз уж зашла тема про детей, то почему нет? Должен же он знать.
— Нет, — не задумываясь, и как-то слишком легко, ответил Тэхен.
«Как же так?», — подумал Чонгук. «У нас скоро будет ребенок, но у Тэхена видимо еще не проснулись отцовские чувства. Надеюсь, он изменится. Мы изменимся».
— А ты? — продолжил омега, скорее не из-за заинтересованности, а больше для поддержания разговора.
— Да, — задумался Чонгук. — Хочу альфу... двоих, и омегу, чтобы защищали его.
— Мм, — состроил лицо Тэхен. — Неплохо, неплохо, но как-нибудь не со мной, — и пошел к следующим стойлам жеребят.
Чонгук этого намека не понял, но ничего говорить не стал. Мало ли, что у беременных на уме.
После осмотра всех лошадей, включая жеребят, Тэхен остановился на белой кобыле, а Чонгук на вороном коне. И все бы ничего, седлай и отправляйся в путь, но...
— Чонгук, мне что-то страшно, — замялся Тэхен.
— Ты лошади боишься, или ехать один?
— Ехать. Лошадь хорошая, она мне понравилась, но если она далеко ускачет, или ты? А я не справлюсь, и останусь один... умру.
Ох, уж эти омеги, вечно себе конец света напридумывают.
— От нахождения наедине с лошадью еще никто не умирал.
— Вообще-то...!
— Ладно, ладно, — перебил альфа. — Запрыгивай, — он указал пальцем на своего коня.
— А ты...
— Вместе поедем, не брошу же я тебя.
— Так же нельзя. По технике безо...
— Тэхен, — снова перебил альфа. Нравится ему это делать, теперь он понимает Тэхена. — Поехали уже, а?
Омега не стал задавать лишних вопросов. Видимо, он уладит это. Еще бы.
Послушно забравшись в седло, за омегой последовал и альфа, усевшись сзади и сразу ухватившись за уздечку для безопасного контроля.
***
На территории конюшни, за самим загоном, находился пристроенный парк для верховых и пеших прогулок. Туда они и отправились.
Парк не представлял собой фигурные цветники, искусные фонтаны и архитектурные формы. Скорее это просто была тропа, шириной, где вполне могли развернуться две лошади, с двух сторон окруженная лиственными и хвойными деревьями и кустарниками. Таким образом, создавалась имитация леса. Хоть конюшня находилась немного за городом, но такой «природной» атмосферы этому месту не хватало.
Тишина, спокойствие. Где-то пробивается солнечный луч, а где-то птицы поют свои мелодичные песни, идеально.
Чонгук осторожно ведет одной рукой за повод коня, а другой, на всякий случай, придерживает омегу за талию. Расстояние между их телами минимальное, но оно сократилось до нуля, когда Тэхен еще сильнее прижался спиной к теплой груди мужа. С ним чувствуется безопасность.
В легкие пробирается здоровый воздух еловых и сосновых деревьев, от чего начинаешь дышать полной грудью, медленно прогуливаясь по окрестностям.
— Поедем быстрее? — предложил альфа.
— Что? Нет, не над...
Не успел Тэхен опомниться и отойти от этого блаженного чувства эйфории, как по приказу Чонгука, конь словно черная фурия рванул с места и с бешеной скоростью умчался по направлению дороги.
Омега чуть не упал, не успев сильнее удержаться за уздечку, но Чонгук обхватил его с двух сторон, прижимая к себе и, все так же, не отпуская узду, держал под контролем коня.
Почувствовав, что он в безопасности, Тэхен сильнее прижался к груди и потянул носом аромат ромашек.
«Чонгук».
Его запах действовал на омегу как эндорфин и дофамин в одном флаконе. Такой приятный, отдаленно напоминающий детство, или какие-то поля, усыпанные полевыми цветами. Красиво, одновременно успокаивающе и по особому «тепло». Его любовь — это красиво.
Спустя время, даже к бешеному ритму скакуна, Тэхен вполне привык и теперь так же, как и Чонгук, летит навстречу ветру, ударяясь об его потоки.
За секунду в голову пришла до невозможности глупая, по-особому атмосферная, но не без доли адреналина, идея — отпустить руки.
Да, любой неправильный скачок или резкий поворот, Чонгук не удержит и все. Покатались. Но это именно то, что он сейчас хочет, что чувствует.
Не предупредив альфу, Тэхен резким движением отпускает уздечки из рук и расправляет их в разные стороны, словно крылья птицы.
Такого поступка от омеги Чонгук не ожидал, поэтому быстро ухватился за Тэхена, одной рукой ведя лошадь.
Но скорость большая, вести одной рукой — катастрофа, ровно так же, как и держаться за Тэхена, который сам подскакивает каждую секунду.
Но именно в этот момент он увидел в жесте омеги, что-то волевое, будто это некий протест, которым он показывает, что освободился и теперь волен только себе и своей судьбе. Он свободен.
Но любой эйфории наступает конец, когда впереди поворот, а никто из вас не держится от слова совсем.
— Тэхен, держись.
Альфа вмиг отпускает омегу, и быстро хватается за узды, чтобы взять на себя управление и благополучно повернуть.
Тэхен, не отошедший от своего состояния, услышал слова альфы только в последний момент, когда лошадь уже поворачивала. Хоть у него и был барьер в виде рук Чонгука по обеим сторонам, но этого было недостаточно, чтобы не свалиться с коня на резком повороте.
По воле судьбы или случая, но когда омегу стало уносить в сторону, то инстинкт самосохранения дал о себе знать и уцепиться двумя пальцами за уздечку, тем самым подцепить ее и сильнее ухватиться.
***
После прогулки Тэхен не знал, когда вернется сюда в следующий раз, и вернется ли. Поэтому, на всякий случай, слёзно поумолял конюха самому загнать лошадь, освободить её от приспособлений и накормить, а тот, под бдительным взглядом Чонгука, не смог отказать.
Не без помощи альфы, Тэхен загнал коня обратно в стойло, и принялся снимать с него всю амуницию для прогулки, пока альфа со стороны наблюдал за этой «дракой» коня и человека (так как лошадь, никак не хотела поддаваться) облокотившись на перегородку.
— Может, ты поможешь? — не выдержал омега.
— С чего бы? Сам напросился, тебя никто не тянул сюда.
Сложно быть омегой, когда твой альфа ВОТ ТАКОЙ. Бесит его!
Но после нескольких минут проигрышной борьбы, Чонгук решил прийти на помощь — или он поможет, или останется без мужа.
Усмирив коня, приготовленными для него овощами, Чонгук держал его в относительном спокойствии, пока Тэхен расчесывал гриву.
— Знаешь, а тут довольно просторно, — альфа оглянулся вокруг. — Есть место для других занятий.
— Для каких? — без задней мысли просил омега.
— Ну-у, знаешь...
И тут до Тэхена дошло.
— Что? Чонгук, нет, ты совсем дурак?
— Ну, я же просто предложил, ты можешь и не соглашаться, — пожал плечами альфа.
— А-а, ты только предложил, ну спасибо, хорошо, что просто не предупредил, — омега закатил глаза. — Пошли, нужно коня передать, любитель лошадиных стойл.
— Я просто предложил.
— Ну-ну...
***
После конюшни пара заехала в один из ресторанов поужинать, и по дороге домой, Тэхен, измотанный сегодняшним днем с лошадьми, заснул.
Чонгук еще раз (в какой уже?) подметил для себя, что спящий омега — это ангел воплоти, (а бодрствующий, скорее — демон) и, улыбнувшись милому сопению, немного сбавил скорость, направляясь домой.