•Глава 4•
Мария
Пробуждение наступило не как избавление от кошмара, а как болезненное погружение в него. Слова отца — холодные, жестокие, — вонзались в память с каждой секундой. "Помолвлена с Романом. Свадьба через месяц..."
Я открыла глаза и уставилась в потолок своей комнаты. Той самой комнаты, которая когда-то казалась мне тюрьмой, а теперь — последним убежищем перед надвигающимся адом. Светало, но за плотными шторами царил полумрак. Голова гудела, тело ныло после вчерашней "беседы" с отцом.
Вставать не хотелось. Жить не хотелось. Лучше бы никогда не просыпаться.
Я перевернулась на бок, пытаясь найти хоть какое-то утешение в мягкости подушки. Но в ушах все еще звучал голос отца, а перед глазами стоял оскал Романа. Представить себя его женой было... невозможно. Невыносимо.
Вчерашний виски с колой противно булькал в желудке. В горле пересохло. Медленно, я села на кровати. Ноги коснулись холодного пола. Озноб прошелся по телу.
Комната была в беспорядке: разбросанная одежда, валявшиеся на полу, книги, косметика. Все, как отражение моей собственной жизни — хаос, разруха, бессмысленность.
Я поднялась и подошла к зеркалу, висевшему на стене. В отражении увидела бледное, измученное лицо с темными кругами под глазами. Растрепанные волосы обрамляли осунувшееся лицо. Это была я?
Внезапно раздался стук в дверь.
– Мария, ты проснулась? – Голос матери звучал раздраженно. – Отец хочет с тобой поговорить. Не заставляй его ждать.
Я замерла. Снова отец?
– Я не хочу ни с кем разговаривать, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.
– Не глупи, Мария. Лучше не зли отца.
Но после этих слов
Дверь открылась, и в комнату вошел отец. Его лицо было непроницаемым, словно высеченным из камня. Взгляд – холодным .
– Надеюсь, ты хорошо отдохнула.
С иронией произнес он
Я молчала, прожигая его взглядом.
– Я не буду тратить время на пустые разговоры, – продолжил отец. – Сегодня ты пройдешь медицинское обследование. Нужно убедиться, что ты здорова и... пригодна для брака.
Внутри меня все похолодело. Обследование? Он действительно это серьезно?
– Ты не можешь заставить меня, – выплюнула я.
– Могу и сделаю, – отрезал отец. – Я уже все организовал. Доктор приедет через два часа . И если ты будешь сопротивляться, я попрошу охрану усмирить твой пыл.
Я знала, что он не шутит.
– И еще кое-что, – добавил отец, прежде чем покинуть комнату.
– Авдеев организовывает вечеринку в его поместье через неделю по случаю помолвки. Так что советую тебе вести себя там прилично и не позориться.
Дверь захлопнулась, оставив меня в полном отчаянии.
Вечеринка по случаю помолвки? Он издевается? Как вообще можно праздновать это безумие?
Я упала на кровать и закрыла лицо руками. Слезы хлынули потоком. Я чувствовала себя загнанной в угол. Куда бежать? Что делать?
Через какой-то промежуток времени в дверь снова постучали.
– Мария, – снова послышался голос матери.
– Я принесла тебе платье, его Роман прислал, для тебя!
Я не ответила. Я не хотела видеть ее. Не хотела видеть это платье. Не хотела участвовать в этом фарсе.
Мать, не дождавшись ответа, открыла дверь и вошла в комнату. В руках она держала элегантное алое платье.
– Посмотри, какое оно красивое, – сказала она, подходя ко мне.
Я подняла глаза и посмотрела на мать с ненавистью.
– Я не буду его надевать, – прошипела я.
– Не говори глупости, Мария, – ответила мать. – Ты должна быть благодарна отцу. Роман – очень богат Он сделает тебя счастливой.
– Счастливой? – выкрикнула я, сорвавшись на крик. – Ты правда так думаешь? Ты хоть видишь, что происходит? Он меня просто продает!
Мать вздохнула и села рядом со мной на кровать.
– Я понимаю, что тебе сейчас трудно, – сказала она, пытаясь говорить мягко. – Но ты должна понять, что это лучший выход для всех.
В её голосе послышалась даже какая-то боль, как будто воспоминание в её голове заставило сменить поведение .
На секунду я даже не поверила своим ушам, неужели это говорит моя мать.
- Твой отец в долгах перед Романом . А ты... ты должна пожертвовать своим счастьем ради семьи
Как будто прийдя в себя пролепетала она.
А нет, это все еще моя мать.
– Пожертвовать своим счастьем? – повторила я, чувствуя, как внутри все закипает. – А почему я должна жертвовать? Почему не отец?
– Потому что ты - женщина, – отрезала мать, и в её глазах вспыхнул холодный огонёк. – Твоё предназначение - быть женой и матерью. И если для этого нужно выйти замуж за нелюбимого человека, значит, так нужно. Не строй из себя героиню, Мария. Ты не особенная.
Слова матери словно ударили меня плетью. Я всегда знала, что она живет в своем мире, но не думала, что она настолько...бесчувственна. Отец сделал её такой, своей марионеткой.
– Значит, ты согласна с тем, что он делает? – спросила я, глядя ей прямо в глаза. – Ты согласна с тем, что он меня продает?
Последняя надежда таилась во мне, казалось что она сейчас как в детстве обнимет меня и скажет что это все пустяки и это все понарошку.
Но Мать вздохнула и ничего не сказав,вышла из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями.
Через два часа, как по расписанию, ко мне явился доктор.
Обследование.
Надо было собраться с силами и спуститься в гостиную.
Пожилой мужчина в строгом, старомодном костюме с усталым взглядом уже стоял рядом с огромным диваном, словно поджидая жертву.
– Подготовьтесь, пожалуйста, – сказал он, указывая на диван.
Я села. Он достал из чемоданчика шприцы, пробирки, баночки – целый арсенал. Стандартный набор для унижения. Проверка на наркотики... Смешно. Как будто они не знали. Мне было плевать. Плевать абсолютно на всё.
После забора анализов доктор закончил, аккуратно упаковал инструменты, и они вместе с отцом скрылись в его кабинете.
Тишина обволакивала комнату, словно саван. Я сидела неподвижно, глядя в одну точку на ковре.
Время тянулось медленно.
Наконец, в гостиную вернулся доктор. Его взгляд избегал моего. Он держал в руках лист, нервно перебирая его
– Мария, – произнес он, и его голос звучал как-то приглушенно, виновато.
– Ваши анализы...они в порядке.
Я подняла на него брови, не веря своим ушам.
– В порядке? – переспросила я, вкладывая в этот вопрос всю свою иронию. – Это после всего, что я принимала?
Доктор потупил взгляд.
– Не стоит об этом... – начал он, но я его перебила.
– Не стоит? Да вы хоть понимаете, что говорите? Он купил вас, да? Он заплатил вам, чтобы вы это сказали?
Мужчина тяжело вздохнул.
– Мария, я понимаю ваше состояние. Но...не усложняйте ситуацию.
– Усложнять? Да куда уж сложнее! – я вскочила с дивана, готовая выплеснуть на него весь свой гнев. – Вы продали свою совесть за деньги! Вы – трус!
В этот момент отец спускаясь с лестницы и видимо услышав мои протесты громко и четко произнес.
– Доктор, благодарю за визит, Можете идти.
Доктор поспешно собрал свой чемоданчик и, бросив на меня испуганный взгляд, быстро ретировался.
Я осталась с отцом один на один, и ярость вскипела во мне с новой силой.
– Ты думаешь, я позволю тебе это так оставить?! – закричала я. Набравшись всей спелости которая во мне была
– Ты думаешь, я буду молчать, пока ты распоряжается моей жизнью?!
Внезапно отец сорвался с места. Он схватил меня за горло, сдавив его так, что я не могла вздохнуть.
– Ты... хоть... слово... скажешь... Авдееву... – просипел он, его лицо побагровело от злости. – Я... тебя... задушу! Найду... где бы... ты... ни пряталась! Поняла?!
В глазах у меня потемнело. Я попыталась вырваться, но его хватка была стальной.
– Я тебе клянусь, Мария! – прорычал он, сжимая горло еще сильнее. – Ты пожалеешь, что родилась на свет!
Вдруг послышались шаги, и вошла мама. Она выглядела растерянной и испуганной.
Отец мгновенно отпустил меня, словно его обожгло. Он выпрямился, пригладил волосы и натянул на лицо фальшивую улыбку.
– Дорогая, как хорошо, что ты пришла, – произнес он, как ни в чем не бывало. – Мы тут как раз обсуждали... Будущую свадьбу Марии.
Я судорожно глотнула воздух, пытаясь восстановить дыхание. Горло горело огнем, а перед глазами все еще плыли черные пятна.
Мама посмотрела на меня, а потом на отца. В ее глазах читался страх и...
Жалость?
– может чаю?
Спросила она, и голос у нее дрожал.
– Конечно, дорогая, – ответил отец, обнимая ее за плечи. И уводя за собой на кухню.
Он бросил на меня предупреждающий взгляд, полный угрозы. Я поняла: если я хоть что-то скажу, он сдержит свою клятву.