•Глава первая, и последняя•
Вот я и пришёл к тебе снова, Василёк. Знаю, что даже здесь ты ждал этого. Так и вижу твои синие очи, взгляд которых предназначен был только лишь мне... Сколько лет я уже хожу к тебе сюда? Пять? Десять? Годы без тебя идут словно в тумане, и я не замечаю, сколько уже минуло их.
Раньше ты ходил ко мне, а теперь - видишь... сам царь к тебе ходит каждую седмицу, не каждый такой чести достоин.
Но ты заслужил... Сколько претерпел ты от любви своей? Я тебе жизнь сломал, Феденька. Если б не я, жил бы ты сейчас в Елизарове с Варварой, растил бы детей, горя не знал бы. Хотя... любви тоже не знал бы.
Помню, как увидел я тебя впервые, когда Рязань брали. Мальчишка скачет впереди войска, кричит что-то, а я в глаза его смотрю и оторваться не могу. Влюбил ты в себя царя Грозного с первого взгляда, сам того не ведая, Василёк.
А помнишь, как я решился тебя впервые в покои свои позвать? Ты пришёл, поклонился, в глаза мне смотреть боялся... А как взглянул, я оторваться уж не смог. Глаза твои всегда выдавали тебя, как бы ты не старался скрыть правды, потому я тебя насквозь видел. Недаром говорят: глаза - зеркало души. И в ту ночь я увидел в твоих глазах любовь. Ты и не говорил мне ничего, просто посмотрел на меня - и я уже у ног твоих.
А помнишь, как женить тебя решил? Как ты умолял меня не делать этого, любовь твою не предавать... Я подумал тогда - глупости, что может случиться? А зря. Жизнь твою ломал я потихоньку, незаметно, не замечал, как тебя травят, как кричат вслед: "Глядите-ка, Федору государеву замуж выдают, вышел твой срок, Басманов! Не люб ты царю!" Ты же ядом в них плевался, но я в глазах твоих видел страдания. И не делал ничего, старый дурак! Женил тебя, а толку? Только в сердце твоё ещё одну стрелу вонзил.
Опала... по всем прошлась она, и тебя не пощадила. Поверил лжецам, отдал тебя на растерзание, забыл, что правда вся - в бездонных очах твоих... Не смотрел в них. А как вспомнил - уже поздно было. Дыхание твоё последнее вырвалось из груди криком, и последний взгляд твой был для меня одного. Даже в смертный свой час ты только обо мне думал, воспевая свою любовь.
Я поймал твой взгляд тогда, и ты сказал мне больше, чем мог бы сказать словами. Секунды хватило, чтобы я понял всю правду, хватило одного твоего взгляда, чтобы пелена с глаз моих пала... Да поздно было. Потухли очи твои васильковые, закрылись навсегда, преграждая мне дорогу к тебе. Покарал меня Господь за грехи мои, ибо тогда раскаялся я, понял, что послан ты мне был во спасение души, ты, мой ангел, себя предав в руки гнева моего, спас меня.
Я искал тебя во многих девицах, да и не только в них... Искал глаза твои, руки тонкие, волосы чёрные, аки вороново крыло, да хоть что-то, что могло тебя напомнить, как ты напомнил мне Анастасию когда-то. Но ты затмил ее. Теперь, когда ты здесь, когда ты, как и она, стал невольно жертвой моей, я могу сказать это тебе. Она простит, и на небесах вы с ней замолвите словечко пред Господом за меня вдвоём, я знаю...
Я не нашёл краше тебя, да и не найду. Всё, что могу тебе дать - это лишь эти цветы, что ты так любил. Грубые пальцы мои не умеют венков плести, но я старался, как мог, чтобы тебя порадовать.
Танцуй в этом венке для меня, приходи ко мне во снах, я жду тебя, ты знаешь. Я всегда любил тебя одного, тебя и буду любить до конца пути моего грешного. Знай, что все те, кто именуются жёнами моими - никто по сравнению с тобой. Ты единственный цветок, растущий в моем сердце, рвущий и терзающий его своими корнями. Спи спокойно, Василёк. Я приду к тебе через семь дней, как и обещал тебе в тот день, когда ты стал жить лишь в моем сердце и здесь, в этой земле, что скрывает от меня твои очи, потухшие по моей вине.
Прости меня. Я, я погубил тебя, кровь твоя на моих руках. Я никогда не забуду твои поцелуи, твою верность, твои волосы, твой запах, и твои глаза. Синие, что ночное небо, усыпанное мерцающими звёздами, что васильки в поле да спокойное, ласковое море.