Никто Не Придёт

Начнëм пожалуй с самого начала. Когда моя мать (Инга) будучи 18ти летней девчонкой прилетела покорять Москву из Тбилиси (она метиска русско-армянская) в конце 80-х. Москва и тогда была суровым большим городом, который сжирал слабых людей. И вот она вылетела из швейного ПТУ, денег не было, а возвращаться к строгим родителям было страшно и позорно для Кавказа. Она познакомилась с местным ментом, у которого на тот момент была жена и Инга об этом знала. (Раньше я злилась, но сейчас уже нет смысла никого осуждать, просто буду холодно рассказывать). Этот мент на какое-то время снял ей жильë и навещал, потом помог поступить в какое-то техническое ПТУ. На тот момент глупая девушка уже забеременела от него, разумеется пришлось сделать аборт (у меня должен был быть старший брат). После этого она рассталась с ментом и переехала в общагу. В то же ПТУ поступил коренной москвич Сергей после армии только вернулся, красивый, весëлый парень. Они познакомились и закрутилось. Когда Сергей узнал, что Инга забеременела от него то, сразу сыграли свадьбу и он перевод молодую жену на квартиру к своим родителям. Двушка в высотке, по тем временам это было перспективное жильë. Но, свекровь (Прасковья) не взлюбила невестку, говорила, что она понаехавшая и точно нагуляла ребëнка. Свекру Геннадию) тоже она не нравилась, Геннадий состоял в партии, занимал пост декана в МГУ на факультете агрономии и жили они достаточно не плохо по тем временам. . .

На сколько Геннадий был успешным и известным по тем временам человеком с высоким интеллектом на столько он был ужасен. Часто уходил в запои, когда не работал, избивал жену и беременную невестку (не стеснялся бить и по уже довольно большому животу), пока сын день и ночь работал на двух работах. Когда родилась девочка (это была я), еë назвали Людмила, в честь матери Инги. Но и рождение ребëнка не исправило ситуацию, я родилась с чëрными волосами (такое бывает у грудничков, волосы потом, как и глаза меняют цвет до 3х лет) и из-за этого бабушка Паня (Прасковья) ещё яростнее начала верить в то, что Инга меня нагуляла. А из-за побоев деда беременной Инги я родилась с травмами и искажением скелета... Двусторонний вывих тазобедренных суставов (я не ходила до тех лет, могла и вовсе не пойти), ножки были не развиты, поэтому они у меня остались короче, чем могли были быть... Инга меня выхаживала как могла, носила по врачам, массажи, разные распорки и девайсы того времени, я всë время истошно кричала от сильных болей. Эти крики ещё больше злили бабку с дедом, дед продолжал избивать по пьяни женскую половину семьи, отец из-за усталости от работы уже не обращал внимание на жалобы моей матери...

Инга начала уходить в депрессию и тоже винить во всех своих бедах меня. Когда мне был год, она не выдержала и уехала к своей бабке (Лидии) в Московскую область, Солнечногорск (пара часов от Москвы). А там царил свой собственный хаос. Однушка, моя прабабка страшно пила и водила к себе местных алкашей, в квартире творился жуткий бардак, грязь, мыши и тараканы. Инга всех выгнала с драками, начала наводить чистоту, прабабка на время успокоилась. Когда обстановка стала более или менее спокойной Инга снова поехала в Москву и поступила в педагогический институт, с отцом она на тот момент почти не виделась и не давала видеться со мной мелкой. Однажды возвратившись поздно с учëбы из Москвы она застала вновь бухающую бабку со своими алкашами, я была в коляске. Она снова всех выгнала и со всеми подралась, позвонила отцу и попращалась. Она наглоталась таблеток прямо рядом с коляской и хотела умереть, еë уже ничто не держало, даже я... Хотя она знала, что без неë дочка пропадëт. Сергей из Москвы чудом вызвал скорую, и сам ринулся в Солнечногорск. Мою мать спасли... Но, это уже не отменяло того факта, что я с самого рождения была никому не нужна, с самого рождения и даже в материнском животе меня хотели убить, уничтожить... И считай, я родилась живым мертвецом по факту (говорят что ребëнок даже в животе уже чувствует эмоции, энергию... Хотят его в этом мире или нет)...

После этого инцендента, пока Инга поправлялась меня отправили в Тбилиси к родственникам. А еë родители (Людмила и Рачик) и сестра (Лия) перебрались в Солнечногорск к моей прабабке, чтобы кадировать. Инга оправилась, Сергей умолял еë простить его, очень хотел вернуть. Она согласилась. После того как он тоже поступил в педагогический, они полетели в Грузию забирать меня. Вернувшись в Москву казалось жизнь наладилась, мать продолжала ставить меня на ноги, училась, работала; отец тоже работал и учился; дед в то время почти не пил и бабка успокоилась видя, что внешность внучки меняется и стали приглядываться черты сына. Когда мне было 3 года я чудом пошла, казалось это объединило семью. Потом Инга узнала, что беременна моим братом (Димой). Но дед снова сорвался и драки уже начались между Сергеем и Геннадием, родители врезали замок на свою комнату, но Инга снова начала ненавидеть меня и уже сама стала издеваться, бить, толкать, запирала в ванной без света (из-за этого я до сих пор боюсь темноты, тишины и тараканов).
Родители закончили институт, родился брат и снова стало потише. Но, брату семья радовалась искренне, Инга не обращала на меня внимание, а его зацеловывала, ведь он уже был копией отца. Всë своë тепло она отдала моему брату...

Я росла тихим ребëнком, почти не улыбалась. Как потом рассказывали "летала в облаках", ходила на цыпочках, что Ингу очень бесило. С речью тоже были проблемы, в садике занималась с логопедом. Из моих самых ярких ранних воспоминаний это Новый год (правда не помню какой точно +/- 1994-й) и первый в жизни Киндер-сюрприз на ëлке, для того времени это было просто чудо. Было конечно, что-то хорошее, но память это стëрла...
Дед снова сорвался, после кодировки (потом рассказывали, что этот "человек кадировался" несколько раз). И новая волна ужасов началась с ещё большей силой. Родители работали, бабка сидела со мной и братом. Мне тогда было лет 5 уже, Прасковья хоть и стала спокойнее ко мне относиться, но всë равно не любила. Когда она уходила гулять с маленьким братом то, могла оставить меня с пьяным дедом. Однажды снова это случилось...
Помню блинный коридор в прихожей и дальняя большая комната, он меня позвал. Закрыл дверь, разделся и лëг на диван уложив меня рядом. Отчëтливо помню слова: "смотри что у меня есть, он уже готов... ". А дальше даже продолжать не могу. Эти воспоминания не стëрлись. Никого не было рядом, никто не пришëл и не спас. Он был слишком умным, чтобы оставлять следы. Он знал, что на тот момент я не понимаю, что происходит, манипулировал. Трогал, заставлял трогать меня. И убедил, что это "секрет", что "деточка, ты моя любимая внучка". Тошнит. Так продолжалось лет 5, он меня выдрессировал, исковеркал в сознании понятие морали, понятие правильного. Я молчала и никто не замечал, никто не знал, никто не пришëл на помощь. В то же время не прекратился игнор от бабки, отца, продолжались и издевательства от Инги. Мать часто твердила: "прибью доски гвоздями к твоим ногам", "какая ты тупая"...
В школу меня отдали рано, в 6 лет. Инге надо было работать воспитателем в садике, куда водили брата. Чтение мне давалось тяжело тогда и все ребята смеялись (только потом, повзрослев я поняла, что многое из проблем в обучении было связано с аутизмом и СДВГ, но в то время это было мало изучено).

Мне уже было 8. Правда в 6 лет у меня обнаружился дар, как у бабки Люды (верите или нет, но факт останется фактом, я сама долго не верила). Я вижу вещие сны, гадаю, вижу знаки и являюсь проводником, к сожалению знаю о прошлых жизнях. Это случилось, когда мне приснился впервые такой сон: "я горела в машине". Прибежала к Инге в истерике и ужасе, а через час ей позвонили и сообщили, что еë двоюродный брат попал в сильную аварию с возгоранием, но выжил. По женской линии матери это была не новость, она сразу всë поняла и сообщила бабкам. У неë дара не было, хотя она училась гадать на картах, видимо это еë ещё больше разозлило. В 7 лет я начала усердно рисовать и делать разные поделки. Это отвлекало и помогало справляться с болью от несправедливости. В остальном было всë стабильно, тогда уже приставания, оральное, физическое насилие стало привычным; больно было только лишь, когда Инга мотала за волосы по комнате, швыряла меня и толкала; еë словестные унижения уже ужились в моей мозгу: "ты тупая, уродина, я тебя ненавижу, ты как твой отец, бабка, дед, уродка... ". И я верила, я верила ей и продолжала любить, ведь это моя мама. А мама, как пели во всеми известном мюзикле с Боярским и Гурченко "первое слово, главное слово... ". Я верила, что я чудовище, я верила что я плохая... Я верила, ведь никто так и не пришëл меня спасать, а значит я заслуживаю такое отношение...
На тот момент я уже понимала, что такое "трахаться", ведь мы жили вчетвером в одной комнате и стоны часто меня будили, пугали. Весь этот процесс казался мне мерзким и грязным, я стала осозновать, что со мной творят что-то подобное и это неправильно, так быть не должно. Если раньше я не осозновала ужасов педофилии, то теперь уже боялась рассказывать, потому что чувствовала себя морально грязной и знала, что не защитят.
В конце второго класса у меня появилась первая подружка, Инна, "сестрëнка" по несчастью. У девочки пили родители, бедно одевалась, училась плохо и над ней тоже смеялись в школе. Так мы и притëрлись друг к другу.

Инка была прикольная, благодаря ей я узнала как искренне радоваться, мы были местной шпаной. Лазали по деревьям, заборам; учились целоваться на помидорах; гоняли пацанов, дрались, катались на тарзанке и начали курить вместе за гаражами (да, курить я начала с 8-ми). Многими вещами и поступками из прошлого я не могу гордиться, поскольку границы морального были стëрты и я не всегда понимала эмоции, чувства людей, если они были не яркие. Я училась и перенимала поведение окружающих меня людей, копировала.
Инге Инна не нравилась, она говорила, что моя подруга плохо на меня влияет, что я часто на улице как беспризорница, что учусь плохо, прихожу вся грязная с дырявой одеждой, огрызаться начала.
В 9 лет я узнала, что Прасковье дали квартиру как ветерану труда и они с Геннадием переезжают. Меня это радовало, ведь больше не будет ужаса, который был. Думала теперь Инга меня полюбит, ведь я всë равно старалась быть хорошей девочкой. Мыла посуду, убиралась, вела себя тихо. Я так надеялась, что теперь мы будем жить как счастливая семья из телека в рекламе. Что теперь душевная пустота затянется и больше не будет холодно. Да, родители отца переехали в Рублëво, но теперь нас с братом отвозили к ним. Я начала плакать, истерить, никто не мог понять почему, а я не могла сказать. Все сделали вывод, что я не хочу уезжать от Инги каждый раз, может это и правда от части, но не вся...
Отчëтливо помню Прасковья вечером нас купала с братом по очереди, а Геннадий укутывал в полотенце и вытаскивал. Она зашла в комнату, когда он странно долго и усердно меня вытирал. Начала говорить "ну хватит"... Спустя время я поняла, что она всë знала. Намеренно или нет, но она оставляла меня с этим алкоголиком, возможно на зло Инге. Бабка знала, что он может со мной что-то сделать, он и сделал. Позже, перед смертью она просила прощения, но было уже поздно. Те несколько лет моего морального и психического убийства не исправить.
Я перестала их обнимать, мне было мерзко их целовать, на время я снова замкнулась и ушла в свои рисунки маскарадных костюмов. Мне так хотелось, чтобы мир был яркий, добрый, красивый как на моих рисунках. Чтобы каждый день был праздник и все были счастливы.

Как только Сергей почувствовал свободу от родителей они с Ингой ушли в разнос. Частые компании, друзья у нас дома, пьянки и гулянки. В детской комнате постоянно кто-то спал, до самого утра в кухне сигаретный дым. Соседи пару раз вызывали ментов из-за шума. Но и для нас с братом была своя выгода, часто дарили сладости, играли с нами, некоторые тëти и дяди казались заботливее родных родителей. Пусть не долго, но в такие моменты я была счастлива. Когда кому-то было интересно смотреть мои рисунки, когда кто-то укладывал спать гладя по спине и голове, некоторые даже помогали с уроками. Но помню как это раздражало Ингу: "я что плохая мать?" И когда пьяные скандалы перерастали в мордобой, а младший брат кричал от страха и плакал было уже не так весело. Странно, но в такие моменты я почти не плакала, я успокаивала брата. Думаю, что я скорее любила его, хотя он и забрал себе всë тепло. Но мне не хотелось, чтобы он страдал как и я, поэтому я его защищала и заботилась как могла. Когда начинались драки я закрывала дверь на замок, обнимала его, успокаивала. Я делала всë, что могла на тот момент. Мне было его жалко, хотя меня саму никто никогда не жалел.
В 10 лет приставания деда прекратились.В школу я ходила уже сама, выходила раньше, забирала брата с продлëнки (мы учились в одной школе). К слову брата в школу отдали в 7, как полагается. Учился он лучше меня и родители этим гордились. Инга сменила работу, тогда она работала прямо у дома, стояли торговые павильоны с инструментами, она их продавала. А у павильонов палатка с пивом и шаурмой, где они часто по ночам зависали пьяной компанией. В Рублëво нас с братом стали реже отправлять, так как мои истерики были сильные. Но мать по прежнему отрывалась на мне за любой проступок, любое раздражение. Пили родители каждый вечер, а дома собирали бутылки, чтобы сдать ("тоже копеечка, вам на мороженое"). Но сдавать ходили мы с братом и отцом. Приëмник находился по дороге в школу и однажды это увидели мои одноклассники.

Вспомнила событие лет в 7...
Прасковья с Геннадием куда то уехали тогда, не знаю. В общем родители при любой возможности приглашали друзей или сами к ним уходили, так как Прасковья очень контролировала моего отца.
Так случилось и в тот раз. Мы поехали на какой-то открытый концерт вечером все вместе, было темно. Инга с Сергеем поругались помню, она вместе с нами поехала домой. Но до дома мы так и не дошли. Отчëтливо помню фразу: "а пошли погуляем". Мать взяла нас за руки и мы ночью пошли в сторону лесопарка. По дороге зашли в магазин, она что-то купила (скорее всего пиво).
Когда вышли она увидела свою подругу, которая тусила у машины каких-то незнакомых мужчин.
Инна (видимо в то время имя было довольно популярно), они познакомились, когда мать работала в детском саду. И вот мы уже ехали по Живописной улице домой к подруге матери. Там нас ждали еë дети: Аля и Серëжа. Пока мы вчетвером играли в комнате взрослые выпивали в кухне.
Похоже, что для детей девяностых пьющие взрослые и развратный образ жизни было в пределах нормы. Аля, Серëжа и мой брат играли, я начала нервничать. У них была только одна комната, двухярусная кровать для детей и диван. Нас начали укладывать спать. Меня с Алей положили вниз, а Диму с Серëжей наверх. Когда начали укладываться в темноте пьяные взрослые я начала плакать и проситься домой, ведь я увидела что один из мужчин уже был без нижнего белья. Помню как подлетела разозлëная Инга и начала мне сильно сжимать ладонь: "что ты ноешь? Мы завтра пойдëм домой, уже поздно, пора спать. " Я ещё сильнее заплакала от боли в руке и от страха и сказала, что хочу к папе. Мать ещё сильнее сжала мою ручку и сильно поцарапала пальчик (у меня до сих пор остался шрам), дальше она меня ударила. Другие взрослые начали еë успокаивать, Инна начала одевать Диму, потом меня. Я не могла успокоиться, Инга дала мне сильную пощечину, я вскрикнула. Пока еë подруга меня успокаивала я слышала как мать извинялась перед своим хахалем "прости, ты же всë понимаешь"...
Боль, пустота, одиночество, обида, предательство, злость... Всë перемешалось. А дальше обрывками. На улице темно, мать несëтся разъярëная с Димой на руках в сторону дома и на меня даже не смотрит, только матерится. Я за ней не успевала, мне приходилось бежать, я плакала и очень устала. Думаю, если бы я не успела за ней и потерялась маме было бы всë равно...

После того, как одноклассники видели как я сдаю бутылки началась новая волна издевательств. Меня называли "помоешницей, бомжихой", харкали в меня, один раз жвачку на волосы приклеили... Но Инна пыталась меня защитить, помогала в туалете отмыть вещи, успокаивала. Но к сожалению это не особо помогало, вся школа шепталась, все кому не лень смеялись...
Как-то вечером Инга смотрела фильм, она часто под пиво не отлипала от телека. Могла и ужасы, и эротику перед нами смотреть, ничего еë не стесняли, ведь "мама всегда права, мама умнее". И впервые я посмотрела фильм с Бренданом Ли "Ворон" 1995 года, он очень на долго меня впечатлил. Готический роман, где главный герой восстаëт из мëртвых чтобы отомстить за свою любимую. Как же мне захотелось, чтобы кто-то полюбил так же и меня, чтобы его не остановила сама смерть. Чтобы он принял, защитил и забрал. После этого я не отлипала от окна по ночам, мы жили на 15м этаже и на улице стоял одинокий фонарь. Я каждую ночь представляла, что он сейчас выйдет на свет и помашет мне, что придëт...
Я буквально утонула в этой иллюзии, рисовала своего спасителя, грезила им, писала детские корявые рассказы. А днем, возвращаясь в свой ад, я начинала злиться, всë больше и больше. Это заметила даже Инна, моë раздражение было неконтролируемо. Я ненавидела всех вокруг, кроме Димы, я понимала, что мне нужно защищать брата и кроме меня этого никто не сделает.
Родители могли нас спокойно оставлять одних дома, а сами до утра сидели у шаурмятни и пили с друзьями. Тогда уже появились первые мобильники размером с кирпич и можно было позвонить с домашнего.
Как всегда после школы я убралась дома, сделала уроки, потом забрала брата, покормила его, до вечера мы носились по дворам изредка забегая к матери на работу. Играли в футбол с местной шпаной, разводили костры, катались на тарзанке, лазали по гаражам, стройкам, местным заброшкам. Ночью я уложила брата спать, а родителей всë ещё не было. Дима почему-то всегда относился к этому спокойно. А мне хотелось тëплую, счастливую семью с обложек журналов...

Мне всегда хотелось, чтобы мама с папой прекратили пить, чтобы любили меня, дарили тепло и ласку. Было уже довольно поздно, я позвонила маме. Она сказала, чтобы я спустилась раз Дима спит (брат всегда спал крепко). Я проверила брата, было туже очень поздно, страшновато одной, но я спустилась. Пьяная компания сидела у шаурмятни, громко что-то обсуждали, смеялись. Там был один молодой парень, который работал с Ингой. Серëжа, ему на тот момент было 23 года, он мне нравился, часто играл со мной и Димой. Я присела рядышком с ним, Инга начала ржать "первая любовь, ты ей нравишься, смотри невеста какая". Я притихла, пьяный Серëжа приобнял меня и начал гладить по спине "да нормально". Они дальше что-то обсуждали, он продолжал гладить меня. Мне было приятно, очень. В тот момент мне казалось, что вот оно тепло, которое я так долго ждала. Он никогда не делал ничего плохого мне или Диме, Серëжа был всегда весëлый и приветливый, а сейчас он был такой ласковый со мной. Но, чуть позже он поехал домой, родители не собирались сворачиваться, а с остальными я не хотела сидеть. Я вернулась к Диме, он крепко спал. Чуть позже я снова позвонила матери, мне хотелось, чтобы они вернулись домой. Она на меня наорала "как ты мне надоела, дай маме отдохнуть". Снова одиночество. Я тосковала по теплу руки Серëжи словно собака, больше он никогда ко мне так не прикасался, это был первый и последний раз.
Меня и Диму разбудила какая-то возня, мат, крики... В квартиру под утро ввалились пьяные родители, отец избивал и душил мать. Брат плакал, я накинулась на отца, била его, кусала и царапала... Он не прекращал, Инга почти хрепела. Я побежала звонить и колотить дверь соседей рядом с криками о помощи, там жили муж с женой, ровесники родителей отца. Они открыли, разняли отца и мать. Соседка успокаивала нас с братом, сосед разговаривал с Сергеем. Чуть позже в тайне я позвонила бабке Пане, мне было страшно что такое может повториться. Инга была вся опухшая с чëрными синяками. Утром приехали бабка и дед, начался скандал. Потом они уехали и Инга меня сильно избила.

Потихоньку начинался переходный возраст, здоровье моë было слабым, но тем не менее я росла упорной. Ноги часто болели, в обмороки падала, спала по двое суток и Инга начала волноваться, впервые обратили и на меня внимание. На тот момент в школе мне уже устроили сотрясение, сильный ушиб спины и треснули перегородку носа. В школу вызывали скорую и Инге приходилось отпрашиваться на работу. Начались мотания по врачам, больницам. Меня обклеивали липучками и проводами, проверяли сердце, мозг... Это очень выматывало, но были и плюсы, на тот момент Инга меня не била. Из-за здоровья меня освободили полностью от физкультуры, одноклассников это ещё сильнее разозлило. Я на столько устала от всего, что мне уже было всë равно. Я сидела и тихо рисовала или писала свои истории.
Однажды вечером Инга нашла мои тетради и прочла все истории, начала смеяться, сказала, что вместо этого ч должна заниматься учëбой, а не о романах думать и всякой чуши. Я расплакалась, психанула, это еë разозлило и она порвала мои тетради с историями и рисунками.
А вечером как всегда пришла компания родительских друзей, на тот момент мне было уже 12 лет. Как всегда дым сигарет, шум на всю ночь. Родители разошлись спать, но пара их друзей осталась в пьяной беседе. Мне было плохо и не спалось. Я пошла в кухню чего-нибудь перекусить, один из взрослых поднялся и пошли спать. Остался дядя Миша, он сидел курил и смотрел на меня странным взглядом. Я помню этот взгляд, очень не приятный и сам этот человек был похож на огромную жабу. Он спросил сколько мне сейчас , я ответила. Закончив курить он попросил дать ему мою руку, я сначала не поняла зачем, но протянула молча ладонь. Дядя Миша начал еë гладить: "Чувствуешь как нежно? Вот подрастëшь ещё немного и я научу тебя нежности". Я молчала, мне стало неприятно и я пошла в комнату родителей. На большом диване кучей спали взрослые, кто-то в кресле. Я тихо позвала Ингу, но она крепко спала и храпела. В комнату за мной зашëл дядя Миша, мне стало страшно, я не знала куда деться и пошла на балкон. Он за мной. Было прохладно, но от страха я застыла. Он меня приобнял за плечо, мне стало мерзко, я чуток отстранилась. Потом заметила, что он заглядывает мне в топик (моë тело стало преобретать женственные формы и грудь стала заметно округляться). Я всё поняла. Сказала что пойду спать и вылетела пулей с балкона, в комнате я заперла дверь. Мне было очень страшно, родители спали, я осталась одна с этим монстром, если бы я не убежала... Снова никто не пришëл на помощь, не набил ему морду за меня, за один только мерзкий похотливый взгляд. В фильме Эрик до последнего бился за Шелли... Если бы и меня так любили... Ну, хоть кто-нибудь...

Когда Инга проснулась и всех их друзья разошлись я попросила больше не устраивать пьянки. Но то, что их друг ко мне хотел пристать я не сказала, мне было страшно и мерзко. Разумеется ей это не понравилось, она снова разоралась и ударила меня всячески оскорбляя. Взяла брата, они пошли утром в магазин, а я осталась в слезах одна. Я больше не могла... Я понимала, что никто меня не спасëт. Никто и никогда не придëт за мной. Мне хотелось исчезнуть...
Я взяла в аптечки какие-то таблетки и наглоталась, проглотила всю упаковку. Легла на пол и продолжила биться в истерике. Когда они пришли я ещё плакала, Инга подошла и увидела пустую упаковку от валерианы. Вместо того, чтобы успокоить меня она начала смеяться и сказала, что от валерианы только живот разболится. Я была маленькой ещё, конечно я об этом не знала и надеялась умереть. Отец с матерью долго смеялись ещё с фразами "фильмов насмотрелась", " актриса драматического театра"...
Живот и правда потом сильно болел, но душевная боль от обиды и злости была куда сильнее. Тогда я поклялась, что душу Дьяволу продам только для того, чтобы он наказал всех моих обидчиков, раз я больше никому не нужна. Родители даже не подошли, чтобы узнать как я, не промыли желудок, ничего...
В школе тоже лучше не становилось, Инна начала отстраняться, стала выпивать и дружить с другими девочками. Всë потому, что Инга еë пару раз выпроводила из дома. Как только я начала привыкать к одиночеству и защищаться сама от нападков разных уродов к нам в школу перевели новенькую, Аню. Она была самой красивой девочкой в классе, на два года старше меня. Уже красилась, стильно одевалась и носила каблуки. Так получилось, что еë посадили рядом со мной. Конечно же ей сразу рассказали с кем она сидит, но ей было всё равно. Она со мной общалась нормально, такая милая. Аня не курила и не пила, за ней бегали мальчики и старшеклассники тоже, я не понимала почему она со мной общается.

В то же время к нам устроился работать новый педагог по физкультуре и в школе сразу появился кружок по тхэквондо. Когда Инга об этом узнала сразу же записала туда Диму, по вечерам я его отводила и забирала с занятий. Геннадий Юрьевич был очень высокий дядька, крепкий, но странный в общении, вечно умничал и философствовал. Все училки и подростки к нему тянулись, он был довольно привлекательный, но не для меня. Как то он заменял нашего препода по физкультуре и увидел как меня у раздевалки бьют мальчишки он их разогнал. Отвëл в кабинет, дал перекись (меня поцарапали сильно и рассекли губу). Спросил часто ли такое происходит, я честно ответила что да. Он предложил ходить на тхэквондо, я сказала что и так к нему брата вожу, но для занятий я слабая, могу в обморок упасть. Он проводил меня из кабинета и сказал, что я могу приходить просто так поговорить, если хочу. Я ответила "не знаю". Но, когда привела брата на занятие то, заглянула к учителю осторожно. Он казался очень строгим, я его побаивалась. Но, Геннадий Юрьевич был нормальным, добрым дядькой. Пока шли занятия он наливал мне чай и угощал конфетами, мы разговаривали о разном: о книгах, о мире, о философии, он рассказывал не много о своей жизни, я не много о своей... Мне было хорошо, я верила, что он не обидит и он не обидел. Он шутил, рассказывал анекдоты, я очень давно так искренне и легко не смеялась. Но, дети начали разносить слух...

Геннадий Юрьевич перевëлся в другую школу не прощаясь, я даже не успела поблагодарить его за то, что он спас мне жизнь. Ведь я больше не хотела жить, а с его появлением я просто отложила суецид. Теперь тянула только Аня, мы стали дружить, благодаря ей сплетни обо мне не много утихли. Она была шикарной девушкой, высокая и стройная брюнетка с чëрными прямыми волосами. Часто вместе с нами гуляли парни, которые увязывались чтобы побыть рядом с ней. Когда они к ней приставали, я начинала язвить и гнать их на все четыре. Я защищала еë преданно, как могла, ей это нравилось. Инга была довольна моей новой подругой, но часто сравнивала нас "вот Аня такая принцесса, а ты оборванка, почему ты не можешь тоже носить каблуки и платья? Аня так хорошо учится, а ты тупая. Аня такая красивая, а ты уродка." Мне это не нравилось, но благодаря Ане я начала подкрашиваться лëгкой косметикой. Потом заметила, что на прогулках мальчики начали смотреть и на меня, я пока не знала как реагировать. Флирт становился взаимным сарказмом, некоторым парням это нравилось, некоторые сдали меня далеко и на долго, за что потом от меня и получали. Я хоть и перестала расти, была миниатюрной, но моей ярости хватило бы на мужика. Да, я часто ходила с синяками, но и они тоже.
Мне было уже 13, перепалки с Ингой не заканчивались, она начала меня бить сильнее, отцу было плевать (позиция "лишь бы меня не трогали"). В школе наоборот, слухи почти утихли, а те кто продолжал встречался с моими кулаками и манипуляциями через учителей. Надо было выживать, и со временем я поняла, что кулаками многого не решить - нужна стратегия. Я стала тихой "крысой", дружила с учителями, которые начали закрывать глаза на плохие отметки и были всегда на моей стороне. Помню меня долго избивал и мучал мальчик Артëм. Я создала ситуацию в которой он сам же себя и закопал, после этого инцидента его насильно увезли в кадетское училище, а я приобрела статус. Да, именно "статус", так как дети 90-х жили и до сих пор живут по законам волчьим, по законам джунглей. Нам всегда приходилось выживать, каждому по своей стратегии.

Аня уже понимала, что я могу еë защитить и не отходила от меня. Мы были всегда вместе. Это было примерно так на прогулках: я в одиночестве с сигаретой в зубах и томиком Ницше (я очень любила читать, читала почти всë подряд, что подпитывало интеллект, правда в школе это не помогало), а Аня на качельках с новым очередным ухажëром под моим присмотром. Если что-то не нравилось ей или мне я гнала его взашей. В то время для меня случилось ещё одно открытие, оказалось в меня влюбился парень Лëша "Мухомор"(друг одного из Анькиных ухажёров), общаться с парнями я не умела, я была слишком грубая и они меня не вывозили. Лëха был тихим, нерешительным парнем из неблагополучной семьи. Подкатывал он тоже странно, на моих дежурствах мог специально туда-сюда ходить разнося грязь для привлечения моего внимания. Меня это бесило и я носилась с тряпкой за ним по всей школе, что ему очень нравилось. Со временем я оценила такой флирт и начала вести себя мягче, здоровалась с ним, болтали. Он даже придумал историю: "я его и мы женаты, потому что у нас серебряные кольца " спаси и сохрани" у обоих на безымянных пальцах. Это меня только смешило, но было мило.

Ане не очень нравилось, что я начала дружить с Мухомором, он много матерился и я стала уделять ему больше внимания, чем ей. В школе снова возобновились издëвки, типа "Мухомор и Поганка друг друга нашли" (у него были прыщи, а я из-за здоровья постоянно зелëнобледная), но нам было плевать. Мы лазали по местным заброшкам, тусили под мостом, курили и пили пиво. Оказалось у нас много общего, его мать тоже его избивала и была повëрнута на вере. Он был из семьи медиков (в дальнейшем он часто меня выручал этим), жил с матерью и бабкой, которые были повëрнутыми. Лëша писал мне стихотворения, а я ему, почти поэмы, он тоже много читал. С ним было хорошо и легко, мы прикалывались друг над другом и не обижались. Оба слушали КиШ, в общем было комфортно так, что домой возвращаться не хотелось. С ним я стала увереннее и наглее. Инге конечно это не нравилось, я стала опаздывать домой, она была в ярости и сразу же избивала и унижала. К концу учебного года к нам перевели новенького парня, если Лëша не привлекал меня внешностью то, этот... Илья. Он был очень высоким, крепким, здоровенным парнем с карими глазами и светлыми волосами. Спортсмен, отличник с большими перспективами. Разумеется надо было сразу показать новенькому (да, я стала той задирой, которая обижала додиков и новеньких; закон джунглей), кто тут главный альфа. В столовке я стянула его перекус прямо из под носа, он молчал и был спокоен, потом перед всеми села ему на колени жуя его бутерброд. Он хотел меня приобнять, я резко встала и толкнула его матюкнув. После уроков меня оставили убирать класс, а поскольку надо было удерживать хорошие отношения с учителями для подстраховки я не могла отказать. Все уже давно ушли, никого не было в школе, я спустилась к раздевалкам. А там сидел в одиночестве Илья, я с издëвкой спросила: "меня ждëшь? Ну да, я ведь такая классная! " Он промолчал, мне было пофиг, надо было домой. Внезапно эта громила взял мои вещи, я опешила, но собравшись снова с издëвкой спросила: "что, любимый, до дома проводишь?" Он слегка улыбнулся кривой улыбкой и всë ещё молчал. Меня это раздражало: "ты чо немой?" Он ответил, что нет. И там мы потихонечку поплелись до моего подъезда, я что-то спрашивала, он коротко отвечал. Голос был приятный. Но я не знала как реагировать, даже Лëха не таскал мои вещи.

Мы начали встречаться с Ильëй, появились обнимашки и первые поцелуи. Лëшку это заметно расстраивало, но я не обращала на это внимание ведь меня любили, об этом я так давно мечтала. Аня была рада за меня, но предупреждала что не стоит спешить с интимом. Были цветы, свидания, подарочки и даже в школе Илья не стеснялся. Он мог обнять меня при всех, посадить на колени, в щеку чмокнуть. Мы ничего не скрывали. Илья помогал мне с уроками, Инга была в восторге и перестала на время издеваться. Как же мне было легко тогда! На тот момент у меня уже появился первый мобильник, мелкая серебристая моторола и сразу же начались интимные смс. Мне сносило крышу от эмоций, когда мы друг друга долго не видели то, очень скучали. Я бежала ему на встречу, прыгала и Илья ловил меня своими большими руками. Я чувствовала себя маленьким котëнком под защитой. Он говорил, что ему не нравится, что я курю и на время я бросила, хотя за гаражами мы встречались на перекур с Лëхой.

Так прошло несколько месяцев. Была зима. С Ильëй мне разрешали гулять до поздна, так как он меня всегда провожал. Смс стали более откровенными и смелыми, мы наконец решили в первый раз переспать, но не знали где это сделать. По подростковой дурости выбрали заброшенный детский сад и проникли на его территорию, хотя видели что охрана всë ещё есть. Спрятавшись на дальней тëмной веранде мы начали обниматься, целоваться. Он признавался в любви, говорил, что никогда не бросит, что после учëбы мы поженимся и у нас будет много детей. Я была счастлива. На веранде стоял стол, там всë и произошло. Мне не понравилось, хотя казалось парень был в восторге. А я ожидала чего-то большего, но ожидания не оправдались, а вот боль была адской. По дороге домой я буквально волочилась, но была рада, что это произошло с ним. Ведь он обещал любить и быть всегда рядом, по наивности своей я верила. Инга ничего не заметила, я молчала. Весной гормоны заиграли по полной, мы начали с ним прогуливать первые уроки и бежали к нему домой. Постепенно мне начал нравиться процесс, а он нарабатывал опыт просматривая порно фильмы. Однажды нас застукал его младший брат, который прошёл домой раньше. Илья подкупил его подарками. Но позже об этом узнали наши одноклассники, уже и не знаю от кого и снова началось. На всю школу прогремела новость, что я шлюха. Я просила Илью помочь, но он ничего не делал и просил не обращать внимание. Я не верила, он же обещал меня защищать. А потом в конце концов он сказал, что ему надоело моë нытьë. Помню я написала смс "значит, что мы расстаëмся?", и он ответил "значит расстаëмся". Это было так просто, он не извинялся, ничего, продолжал общаться с парнями, которые надо мной издевались. Аня и Лëша успокаивали меня как могли, отвлекали, ходили со мной гулять. На каникулы я поступила в институт (МАТИ) на курсы для подготовки к экзаменам, сдала кое-как, но сдала. Это хоть немного отвлекло меня. Но и по району я уже не могла гулять, знакомые лица шептались, глазели на меня и зло улыбались. Казалось слух разнëся по всему району. Боль от предательства, которую я испытывала не передать и никто меня не мог успокоить. Но Инга на удивление молчала и ни о чëм не знала. Когда началась учëба я узнала, что Илья начал встречаться с девушкой из параллельного класса, так быстро...
Я снова начала курить, материться и драться. А перед Новым годом на маскараде мы с девчонками выпили бутылку водки в школьном туалете, теперь и я начала пить...
Лëшку всë это расстраивало, он пытался со мной об этом поговорить, но не смог убедить одуматься. Зато ему хватило смелости попросить наконец-то мой номер телефона.

Однажды прозвучал звонок, взяла Инга. Подозвала меня, это был Лëша. Ничего не объясняя я пошла гулять. На улице был снег, встретились на детской площадке не далеко у школы. Разболтались в первый раз нормально и долго. Он был тихим парнем, не особо симпатичный, но очень добрый и милый. И спросила его ухмыляясь "влюбился что ли?", он ответил " а что, если и так?". "Лëх, я же шлюха, об этом все знают", он ответил, что-то типа " Мне всë равно, это они придумали". Мы поцеловались, он был старше на четыре года, казалось он хочет меня уберечь. Но я уже не верила. Любила ли я его? Не знаю, но мне было спокойно. И так мы начали встречаться уже как пара, но по тихому, никто не знал, что мы вместе. Когда его мать была на работе он приводил меня домой, познакомился с Димой, играл с ним. Лëшка был таким тëплым, семейным, простым. Но это меня не возвращало к жизни. Он закончил 11-й класс, я 9-й. Я не поехала отмечать со всеми, меня там не ждали, он не поехал со своими, мы были оба изгоями. Купив несколько бутылок пива мы пошли к Москва-реке, у нас там было любимое место, тихое и подальше от людей. Помню пошëл ливень, он накинул на меня свой пиджак, мы смеялись и пели песни КиШа. Одно из лучших моих воспоминаний, я бы хотела туда вернуться, хотя бы не на долго. Я сидела у него на коленях и мы обнявшись целовались. На каникулах Инга оплатила последнюю мою экскурсию с классом в Санкт-Петербург, я очень не хотела ехать, плакала, но Инга заставила. Я боялась, что там будет Илья со своими дружками, но когда узнала что нет - стало легче. Со мной была Аня, Инна и общий друг Денис, здоровенный, милый, но глуповатый парень. В поезде был разнос, наша первая поездка, по дороге столько всего увидели, прикалывались, выпивали в тайне от классного руководителя. Некоторые сразу забыли, что оскорбляли меня, в конце концов это были последние дни вместе, а дальше колледжи и институты...
Мы посещали экскурсии, снимали видео на камеры, было вполне весело. В один из вечеров пронесли выпивку в номер и напились, начали обсуждать наши с Ильëй отношения и что же произошло. Я сидела на подоконнике и купила в окно (тогда не было камер и всяких индикаторов дыма). Ребята заметили, что со мной что-то не так... Я вытащила ноги в сторону улицы, начала плакать и нормально так обкурилась выкурив половину пачки сигарет разом. Аня застыла, Инна начала меня тихо осторожно успокаивать, Денис резко схватил меня за плечи и ввалил в номер: "дура, ты чего удумала? Это из-за Илюхи козла?!? " Ребята испугались. Видимо на улице или в соседних номерах услышали крики, в номер постучали. Ребята закрыли окно, выкинули сигареты и спрятали алкоголь. Меня затолкали в ванную включив воду в душе.

Отчитав ребят за сигареты и алкоголь, пару банок коктейлей ребята забыли в холодильнике, классная руководительница вытолкала Дениса в его номер. Ко мне лишь постучалась и спросила всë ли хорошо? Я ответила утвердительно и только после этого она ушла. Денис быстро вернулся, девочки вытащили меня из ванной всю разбитую. Я упала на пол и продолжила реветь пуская сопли и слюни, Ден взял меня на руки и уложил на кровать. Ребята успокаивали меня и ругали, Инна легла рядом и обняла. На следующее утро на экскурсии классная руководительница лишь сказала "Люд, ну от тебя с Аней я конечно не ожидала такого, от Инны и Дениса да, но не от вас девочки... ". Мне стало стыдно, что я так поступила перед всеми. На экскурсиях я вела себя тихо и просто фотографировала и снимала всë подряд. Вернувшись в Москву нас ждала очередная история. Аню выгнали из дома. Оказалось она жила со своей старшей сестрой и еë парнем. Выяснилось, что они собрались пожениться и мать Аниной сестры узнала, что Аня спит с будущим мужем сестры. От такой Санта-Барбары даже я опешила. Инга разрешила Ане пожить у нас, пока она не найдëт где жить...

Начались поиски первой работы, колледжа. Продолжились встречи с Лëшей, который был довольно серьёзно настроен. В его планах было жениться на мне после колледжа. Но так уж вышло, однажды он пригласил меня к себе. Мы лежали, смотрели какой-то старый фильм, мы любили старые советские фильмы. И вдруг щелчок замка, пришла его мать. Я в первый раз еë увидела, встала и поздоровалась. Она меня проигнорировала и прошла в кухню, позвав за собой Лëшу. Он довольно быстро вернулся, сказал, что нам лучше быстро уйти. Я поняла, что ей что-то не понравилось, но не поняла что конкретно. Ведь мы действительно только фильм смотрели. Конечно мне стало обидно, ведь я ничего плохого не сделала, была тихой и вежливой. Лëша провожал меня молча и ничего не говорил, я тоже молчала. Было ощущение будто меня как дворовую собаку прогнали, я боялась заговорить, боялась что он скажет "мы расстаëмся". Не успела я зайти домой как на меня накинулась Инга с кулаками, схватила за волосы: " ах ты шлюха, шалава, потаскуха... " Я пыталась прикрыться руками, защититься. Я плакала, вскрикивала и ничего не понимала...
Позже выяснилось, что Лëха забыл дома свой мобильный, пока провожал меня и его мать нашла номер моего домашнего. Позвонила, взяла Инга. Лëшкина мать сказала, что я изнасиловала еë сыночка. Я была в шоке и ничего не понимала. Аня пришла вечером, она нашла работу, я всë ей рассказала, она меня успокаивала. На следующий день позвонил Лëша и извинился перед моими родителями за свою мать, сказал что она не здорова, что он меня любит. Но мой отец ответил, что из принципа хочет чтобы она сама извинилась иначе встречаться нам не даст. Я пыталась поговорить с родителями, умоляла их, ведь Лëша уже извинился искренне. Но меня только в очередной раз оскорбили и унизили. Через пару недель мать заметила, что у меня задержка. Не купив тест она меня избила, сказала чтобы я одна шла к гинекологу, что я проститутка, что ей со мной стыдно и лучше бы Аня была еë дочерью, а я не рождалась. Аня всë слышала, ей было жаль меня и она пошла со мной. Я в первый раз была так без матери и мне было очень стыдно. Врач сделала тест, потом меня позвали срочно на УЗИ. Мне сказали, что я беременна и мне нужно будет придти к ним повторно с матерью. Я была в шоке, напугана, но почему-то ещё и обрадовалась...
Аня сидела обалдевшая, спросила буду ли я рожать? Я заплакала, но улыбалась и сказала "конечно, это же мой ребëнок". Аня помогла мне посчитать примерно и оказалось, что ближе к роли папы Илья. Я обрадовалась ещё больше, сразу же ему написала по дороге, что нам надо встретиться. Мы встретились, я ему рассказала о том, что мне сказали врачи. Он ответил: "это не мой ребëнок, ты нагуляла, правду говорили что ты шлюха. Я был в презике. Что тебе, деньги на аборт нужны?" Я обмякла у его ног, а он ушёл, просто, молча... Слëзы наполнили глаза и я уже разговаривала тихо сама с собой: "но я же тогда была только с тобой, я была верна и не изменяла тебе... " Не помню как добралась домой, ноги были ватные, меня шатало...

Инга как всегда была за телеком с пивом. Я тихо зашла домой, она не реагировала, будто меня не существует вовсе. Я тихо подошла. Она не поворачиваясь кинула фразу "ну что там у тебя?" Я ответила, что сказали врачи. Она неожиданно спросила меня: "И что думаешь, рожать будешь? " Я ответила, что буду, ведь это ребëночек, он уже живой... Мать только хмыкнула недовольно. Но через некоторое время подошла и сказала: "хорошо, только папу подождëм я ему всë расскажу, кроватка есть". Я не ожидала от неë такого. Принимая ванну я услышала как прошёл отец с работы и родители начали разговаривать, мне стало страшно. Но я успокаивала себя, ведь мама сказала, что я буду рожать. Внезапно в ванную влетела Инга и рыкнула: "завтра пойдëшь к врачу и скажешь, что нужен аборт! Нам вас всех не прокормить!" Я начала возражать: " Это мой ребëнок, ты сказала что я буду рожать! Он живой! " Она меня ударила и сказала: "раньше надо было думать шалава!" Утром я напомнила ей, что к врачу мне надо с ней. Она разоралась, что никуда не пойдëт позориться, а если соседи узнают?! Ани дома не было и я пошла одна...
Принимала уже другая врач. Она отвела меня на УЗИ повторно, проверила меня несколько раз, начала волноваться, потом позвала другого врача. Я не понимала, что происходит, мне никто ничего не говорил. Врачи вышли, я слышала как они ругались между собой. Я набралась смелости и когда врач зашла я спросила: "всë ли с ребëночком в порядке?" Она странно на меня взглянула и улыбнулась: "успокойся, ребëночек, нет у тебя ребëночка. Сейчас направление в Женскую Консультацию выпишу и там уже тебе всё расскажут. А ты что рожать уже хотела? ". Я не поняла, но ответила утвердительно, она только улыбнулась. Мне дали бумажки, я не разобрала что написано. А в голове вертелись слова: " Нет у тебя ребëночка", "ты шалава", "Денег на аборт дать?"... По дороге домой на площади я отключилась... Очнулась на земле, голова лежала на сумке, рядом была женщина: "скорую вызвать? Ты закричала и упала, потом в обмороке вроде была" (потом оказалось, что это был мой первый приступ). Я поблагодарила, отказалась от скорой, женщина помогла мне дойти до подъезда...

Родители успокоились. Я была разбита. Нет, я понимала, что хорошо, что не беременна, ведь почти в 14 лет это слишком рано... Но, меня чуть не заставили убить ребëнка. Я ненавидела женщин, которые делали аборты, ведь были средства контрацепции. Для самой Инги это было как плюнуть, после моего рождения она делала это ещё два раза. Чтобы меня отвлечь Аня позвала меня к себе на работу, в то время не было запретов по возрасту. Тем более иногда, лет с 10-ти я уже помогала Инге продавать инструменты по мелочи, типа отвëрток, гаечных ключей... Я согласилась, а в параллель искала колледж. Лëша продолжал звонить, просил прощения у моих родителей, но каждый раз получал отказ. Я с ним переписывалась, но мне нужна была пауза во встречах. Работать я начала тогда не далеко от дома в супермаркете "Перекрëсток", выкладывала товары, взвешивала овощи и фрукты. Аня там успела уже со всеми подружиться, а я предпочла просто работать. Уже тогда мне разрешали ярко красить волосы, я подсела на красный и рыжий цвета, мне шло. Однажды утром я поймала на себе оценивающий взгляд руководителя, было довольно приятно, но помня предательства с мужской стороны я стала этого сторониться. Аня же очень любила такое внимание и я заметила слишком тесные отношения между ней и одним из менеджеров. Мне это очень не нравилось, казалось она вела себя вульгарно, я почему-то сразу вспоминала Ингу и меня воротило. Не скажу, что работа была тяжëлой, но я не пощадила с местными грузчиками. Это были молдоване, крепкие мужики. Им не нравилось, что я курю: "мы на родине за такое женщину бы избили, наши себе такого не позволяют". И как-то я просто их послала, после чего они не помогали мне выгружать со склада тяжелые коробки с продуктами. Как-то на складе я уронила коробку с консервами, она была очень тяжëлой. Как итог вычли из зарплаты за побитые банки, множество синяков и потом оказалось, что я сорвала спину и не заметила, ведь физическую боль я чувствую по другому. Спина болела сильно, но я продолжала ходить на работу, Инга мазала мазями меня. Часто я старалась перерабатывать, чтобы не идти домой и не выходить на улицу во избежании случайных встреч со знакомыми. Это очень не нравилось коллективу, ведь я стала больше зарабатывать. В конце концов они собрались и сказали мне об этом, я их послала и уволилась по собственному желанию, ведь колледж я нашла. Точнее Инга нашла за меня: "какая разница дизайнер одежды или дизайнер интерьера? Зато дизайнер и не далеко от дома". Она подала документы даже не спросив меня. Искать быстро другой колледж уже не было времени и я согласилась. На удивление вступительные были слишком лëгкие и я прошла, но потом оказалось, что здание для дизайнеров было на другом конце Москвы. В принципе я обрадовалась, что буду подальше от матери, хоть и не на долго.

Аня стала приходить поздно, часто пьяная, а ванную занимала часа по четыре. Мне исполнилось 14.Родители стали выносить мне по этому поводу мозг, просили с ней поговорить. Я знала, что она в очередной раз с кем-то встречается и меня это бесило. Потом выяснилось, что это ревность, каким-то образом я в неë влюбилась. Однажды ночью она пришла пьяная и легла спать, я тихонько пробралась к ней на надувную кровать. В комнате мы спали только вдвоем, было достаточно поздно, уже все спали. Я начала тихонько гладить еë по голове, плечам, спине... Она развернулась. Я еë поцеловала в губы, но резко испугалась когда она ответила. Аня продолжила, она была очень пьяная, но такая красивая, меня очень к ней влекло. На утро она ничего не помнила, ведь я перебралась обратно к себе. Я была в шоке от того, что произошло, чувствовала вину и стыд. Как я так, я же девушка и она тоже, это же не правильно. Но, последняя капля ревности всë расставила по местам. В очередной раз Инга заставила мне позвонить Ане ночью и узнать где она. Я позвонила, ответил пьяный смеющийся голос, оказалось она бухала у моего подъезда с кем-то. Я спустилась злая, а когда увидела менеджера из Перекрëстка я разозлилась ещё сильнее. Я начала его толкать, оскорбляла матом, он меня пнул сильно в живот и ушëл. Вместо того, чтобы меня понять и посочувствовать, Аня сказала что я всë ей испортила. На следующий день родители попросили еë съехать, Аня пыталась со мной поговорить, но я молчала. В голове крутилось "ты всë мне испортила", она не думала обо мне никогда, пользовалась моей защитой. Аня стояла за мной и что-то говорила, говорила... Я упëрлась взглядом в стену, а потом внезапно услышала дикий крик и отключилась... Родители потом рассказали, что я упала и билась в конвульсиях, потом застыла, но довольно быстро пришла в себя. Я этого не помню. Это был второй приступ за три месяца. Аня тогда сильно испугалась, поняла что срыв случился из-за неë, на удивление она быстро нашла куда съехать и больше я о ней не слышала. Теперь я уже понимала, что предают все, что верить нельзя никому вообще... Ни родственникам, ни парням, ни девушкам. Дыра в душе росла, пустота и боль, обида и одиночество. Я поняла, что никому не нужна. Наконец-то началась учëба, пришлось экстерном сдавать 10-й и 11-й класс, далось это очень тяжело. Надо мной как всегда смеялись, но не так как в школе. Издëвок не было, не пришлось ни с кем драться и что-то доказывать, поэтому было терпимо.

Мне было обидно, что Лëха пропал на время. Мать всë же дороже оказалась видимо. Мне было холодно и одиноко, здоровье стало ухудшаться уже тогда. Инга отвезла меня в Женскую Консультацию. Диагноз был озвучен, поликистоз и бесплодие. Врачи в поликлинике перепутали кисту с ребëнком на УЗИ, ирония...
Никогда не забуду реакцию Инги. Врач ей говорит: "мамаша, Ваша дочь не сможет иметь детей, внуков у Вас не будет, если это не лечить". Инга: "А мне на дачу надо, сажать пора..." Тут уже врач обалдела от такого отношения ко мне моей матери: " Вы меня слышите вообще? "...
Приехали домой, вечером Ингу опять переклинило. Она была зла на меня, что вместо дачи придëтся заниматься моим лечением. Мне назначили спринцовки разными травами и препараты. Мать заварила и принесла мне в ванную настой. "Давай, делай... "
"Мам, там кипяток, пусть остынет"
"Бери и вводи, нечего себя жалеть, раньше думать надо было. Шлялась непонятно где и с кем, шлюха, вот и подцепила болячек. Чтоб у тебя там всë сварилось"
Я еë боялась, ведь она могла снова избить меня. В итоге кипятком я себе обожгла всë внутри, плакала, кричала, но Инге было плевать. Она часто измывалась надо мной, могла в открытую рану йод налить. Или со всей силой содрать прилипший бинт во время перевязки после операции и рана снова вскрывалась, в детстве мне часто оперировали пальцы (удаляли ногти, потому что из-за невроза я их грызла). Мама никогда не жалела меня, никто не жалел...
После кипятка я еле доползла до кровати и видимо отключилась от боли (во взрослом возрасте при осмотре врачи замечали следы, я молчала).
Воспоминания боль, душевная и физическая, мне всë время хотелось умереть, но было страшно...
И одиночество, постоянный холод и ощущение, что никто не придëт и не спасëт, мне так хотелось, чтобы меня забрали.
Как-то ночью (соцсетей тогда не было, компьютер появился, когда мне было 13 лет, интернет чуть позже) я зашла в мобильный смс-чат знакомств. Было и любопытно и хотелось хоть с кем-то поговорить... Чаще всего конечно попадались всякие извращенцы, но интим мне не был интересен на тот момент, всë желание отбили, "сварили". И вдруг я заметила одно странное сообщение:
" Нет, я не Дьявол!
Я только Бес,
И не таскаю
Звëзд с небес... "
Подписано было Porok. Я написала, мне было очень интересно. Оказалось на другой стороне мужчина и он не просил интима, не писал о нëм. Он писал мне стихотворения, рассказывал разные интересные истории. Так и начали переписываться с Андреем...

Переписывались мы довольно долго и интересно, мне очень хотелось увидеть Андрея. Лëха я продолжала видеть по дороге в метро, так как нам было по пути на учебу, так уж вышло. Отношения продолжились дружеские. И вот объявили экскурсию в Третьяковскую галерею, я воспользовалась шансом и сразу же написала Андрею. Выйдя на улицу после экскурсии я никого не увидела...
Мимо проходили люди, я стояла набирая номер. Спросила где он, в ответ услышала:
"А я уже возле тебя прогулялся. Теперь иди по наводке... Через дорогу, налево... "
Это было странно, но меня нисколько не пугало, я пошла как мне говорили по телефону.
В домах был небольшой дворик с чëрной оградой, на ограду облокотился мужчина с телефоном в руке... Высокий, в чëрной потëртой кожаной куртке, чëрный джинсах и байкерских чопперах. Длинные рыже-русые волосы уложенные в хвост несколькими резинками по длине, выразительные черты лица, сине-голубые глаза в которых хотелось утонуть, рыжие борода и усы, на руках когти... Я ещё никогда не видела таких красивых людей...
Он улыбнулся, глаза засияли меняя цвет от тëмного к светлому... Я робко поздоровалась, растерялась: "Здравствуйте... " Хотя в переписках мы были на "ты".
Он артистически посмотрел по сторонам: "Я вроде тут один"...
Андрей рассмешил меня и я подошла ближе, он был на много старше... На 15 лет. Мне было не привычно, я не понимала как такая малолетка как я могла заинтересовать его. Пока мы стояли разговаривали к нам начал подходить какой-то бомж. Хватило одного лишь взгляда Андрея, чтобы бомж молча ушëл. Я была под впечатлением. Мы пошли гулять по узким улочкам центра города. Разговаривали обо всем подряд, но я больше слушала. Как же с ним было интересно...
И так просто, будто мы уже давно были знакомы, просто не виделись. Это был невероятный Человек с богатой историей, опытом, энергетикой...
Встречи назначал он сам, так как был очень занят, я жадно ждала каждого раза. Он цитировал книги, фильмы, читал стихотворения, рассказывал истории. Я была трудным подростком, дикой пацанкой без манер, без принципов и характера. Андрей часто делал мне замечания по поводу речи, советовал литературу, чтобы пополнить мой словарный запас и знания. Я начала ещё больше читать, больше развиваться, понимать...

Он владел несколькими языками: английским, французским, немецким и итальянским... Помогал мне с заданиями по учебе, поправлял штрихи... Приезжал на родительские собрания в колледж, Инга никогда их не посещала, а мне так хотелось...
Андрей представлялся моим дядей и разговаривал о моей успеваемости с педагогами.
У его друга был ресторанчик в центре Москвы, Андрей привел меня туда, когда ресторан был закрыт. Он учил меня этикету. Это было как в фильме, я вообще не верила всему этому, что такое могло произойти со мной. Я не верила в хорошее, ведь у меня его почти не было...
Инга заметила изменения, она постоянно меня сильно контролировала, лазала по моим вещам, читала смс и дневники, чтобы "снова не опозорила семью". Как только я переступала порог дома сказка сразу заканчивалась и я возвращалась в реальность...

Я вела себя тихо, уходила с головой в учëбу, в книги. Я менялась, начала подкрашиваться, попросила туфли купить, начала примерять платья. Ингу это и настораживало и радовало одновременно.
Андрей никогда не приставал ко мне и повода не давал, он всегда был заботлив. Водил по ресторанам и кафе, мы гуляли в парках, ходили на выставки. Он заботился обо мне, воспитывал меня.
Однажды, когда Андрей ждал меня у колледжа меня пнул однокурсник, просто так "по приколу". Андрей его отловил и объяснив почему так нельзя обращаться с девушкой заставил извиниться. Передо мной сразу же извинились. Андрей (фамилия его была Волков) недовольно рыкнул парню вслед: " я разговариваю только один раз, второй раз предупреждаю, а на третий бью морду".

Как-то раз мы были в ЦУМе. Я была там в первый раз, жесть, какая же громадина...
Андрей затаскивал меня в различные бутики и заставлял мерить мега дорогие вещи, обувь. Он говорил, что так прививает мне вкус. Моим макияжем он занимался сам, краситься я не умела... Этот человек дал мне за несколько месяцев столько, сколько не дали родители за всю мою жизнь. Я любила его, он был для меня всем моим миром, матерью и отцом, учителем. Без него я не могла больше дышать... Он называл меня Зайчоной, а я его Волчик. Он никогда не делал мне большие подарки, так как родители могли заметить. Никогда не держал меня за руку, но иногда приобнимал за плечи.
Заканчивалась осень, начиналась зима. С Лëхой так и пересекались по дороге на учëбу, я в свой колледж, он в свой. И как-то он мне сказал "я видел тебя с каким-то мужиком, кто он?" Я сказала, что никто. "Я за вами следил, ты его обнимала". Я послала Лëху нафиг, сказала что ему надо было раньше обо мне думать и заботиться.
Андрей как всегда встретил меня после учëбу, мы поехали в кафе, потом уже тëмным вечером к моему дому. Уселись на качелях в одном из дворов, чтобы мне было не далеко возвращаться. И внезапно мге захотелось узнать: "Волчик, кто я для тебя?" Он перестал раскачиваться и притих...
"Ты моë дитя, мой Воздух, моя Вселенная. На самом деле мы уже давно знаем друг друга, ты просто не помнишь. Так бывает. Но ты вспомнишь в следующий раз и найдëшь меня, но тогда не буду помнить уже я..." Он всегда говорил странные вещи, типа того что "у тебя большие силы, но нет возможностей, я научу тебя ими пользоваться как придëт время"; "энергия существует вне времени и пространстве, энергия везде и в нас, в ней хранится информация... " Я была мелкой и глупой тогда, не понимала что он имеет ввиду. Но, я поняла что важна для него. Он встал с качелей и присел напротив меня, впервые он стал гладить моë лицо. Нежно, медленно и бережно, но я всё равно могла чувствовать его когти. Я потянулась вперëд, он ко мне... Мы прижались друг к другу лбами и носами. "Я люблю тебя Андрей", впервые я это произнесла и мне было всë равно на его возраст. Он меня поцеловал, так нежно, а я буквально жадно впилась в него как-будто боялась, что через минуту он исчезнет. "Андрей, нас не поймут... ", я стала тихо плакать. Он поднял меня на руки и сказал: "Мне плевать". Сел со мной на лавочку, мы так долго сидели молча не смотря на прохладу. И тут зазвонил телефон: "ты где шляешься? " Как же я не хотела уходить...

Ночью, когда все уснули я накрылась одеялом с головой и начала писать Андрею:
"Что ты сегодня имел ввиду, про энергию и информацию?"
"Ты же знаешь про свои прошлые жизни, ты видела воспоминания во снах про них"
Про одну жизнь я действительно тогда уже знала, это было где-то на Дальнем Востоке нашей страны, но очень давно. Я видела девушек в белых свободных платьях с венками из разнотравья, с длинными русыми волосами и они танцевали. Кружились поднимая руки к небу и улыбались, словно восхваляя этот мир и жизнь... Но потом одна девушка пошла в сторону леса, а там была стая волков.
Я рассказывала об этом Андрею...
"Ты знаешь, что энергия не всегда воплощается в человеческой форме? И не всегда люди и дикие звери угрожали друг другу? "
Я ответила, что не знала и не совсем его понимаю, его "сказки" меня забавляли.
"Ты меня не помнишь сейчас, но я всегда был рядом и ты была... "
С того момента мы переписывались почти каждую ночь до утра, а когда встречались он рассказывал мне о эзотерике, магии, тонких мирах, сущностях, энергетике и энергии (к сожалению мой мозг уже не в состоянии вспомнить всë, на тот момент было очень много информации). Андрей говорил, что искал меня очень долго, что до меня не мог дышать уже. Он говорил, что хоронил меня уже и обещал найти снова. Даже рассказывал, что я видела его уже во сне, он был тем волком, который оберегал меня. Я была молодой, в голове была учëба, романтика и секс. Наш поцелуй на столько вскружил мне голову, что я не могла больше думать о чëм-то ещё. Однажды я прервала его:
"Я хочу тебя... "
Он только ответил: "ты уверенна? " Андрей знал всю мою историю, как я и с кем росла. Он берëг меня.
И вот однажды мы поехали к нему домой, в тот день я прогуляла учëбу, хоть он и ворчал на меня. Мы прошли молча мимо консьержки, поднялись на лифте и зашли в однокомнатную квартирку. Я узнала, что он живëт один с матерью (она работала сутками). Его мать жила в комнате, а Андрей...
В маленькой кухоньке как-то умещалась металлическая медицинская кровать, а под ней куча пустых бутылок из под рома. После я узнала, что Андрей не хотел до меня жить, были попытки суецида и он часто пил, чтобы хоть как-то забыть всю информацию в голове. При этом он в свои 30 лет учился в университете и получал уже третье высшее образование. На стенах было очень много дипломов, наград и всë его. Он был для меня самым умным на свете, я им восхищалась и боготворила.
Мы зашли в комнату, там стояла большая кровать. Он поднял меня на руки и бережно уложил, начал ласкать и целовать... Это было на столько нежно и спокойно, я чувствовала лëгкие прикосновения его когтей. Я стеснялась конечно очень, но он дал понять что всë в порядке. Он что-то нежно шептал мне на ухо, что-то вроде "ты мой Воздух"... Время пролетело незаметно, был уже тëмным вечер. Сказка кончилась и надо было спешить домой... Но так хотелось ещё понежиться рядом с ним. Он проводил меня, доехал до моей станции метро, хотя дорога занимала почти два часа. Но время в дороге Андрея никогда не останавливало, он всегда спешил на встречу со мной. Это был настоящий Мужчина. Да, я знала о его недостатках, но это было не важно. Это были идеальные, волшебные отношения. А когда мы не знали уже о чëм говорить, он всегда повторял: "с любимым человеком можно и помолчать, наслаждаясь лишь его присутствием". Наступила зима, приближался Новый год. Андрей приехал и позвал меня гулять в парк, он накупил огромных бенгальских огней и хлопушки. Я боялась обжечься и это его очень смешило, он бегал с ними за мной, а я убегала. Этот смех, этот голос... Я не могу забыть... Они врезались мне в сердце, в Душу, забрались под кожу. Я была счастлива! Когда мы устали бегать то, легли прямо на снег глядя на звëзды. И вдруг он мне сказал:
"Ты очень сильная, я много раз говорил тебе об этом. Ты выдержишь всë, только продолжай развивать свой дар. Я не смогу быть с тобой всегда рядом... " Я завалилась сверху и нахмурилась, мне хотелось чтобы он был рядом всегда. "Зайчон, Мика... " Это имя он дал мне сам, сократил мною ненавистное людМИлКА.

Он поднялся и мы уже сели на колени, он меня обнял и продолжил: "когда меня не станет ты найди меня снова, я верю, что у тебя получится. Ты узнаешь меня по знакам, я появлюсь вместе с твоей любимой весенней молнией. Я не смогу тебя вспомнить, но ты не сдавайся. Не сомневайся ни в чëм, это буду я. У нас с тобой было много имëн, жизней и договорëнностей и мы всегда находили друг друга". У меня было ощущение, что он прощается, я начала плакать. Он меня обнял крепко, вытирал слëзы: "ты мой Воздух"...
После этой прогулки Андрей исчез...

А я умерла...
Он не отвечал на звонки, иногда трубку брала его мать и просила оставить их в покое. Мобильный был отключëн. Я ездила и кружила у его дома прогуливая колледж. Я перестала спать и есть, перестала учиться. Не было больше смысла ни в чëм. Ингу раздражало моë состояние и она снова начала меня избивать, мне было всë равно... Я снова начала курить, перестала краситься, даже мыться перестала, я стала призраком... После я начала пить под мостом в одиночку, тушила о себя окурки, резала руки, однажды купила средство от бородавок в аптеке и сожгла левую ладонь... Потом ногу, чтобы родители не заметили, пока кислота разъедала кожу и мясо я молчала, физическая боль отвлекала от душевной... Я даже выпила это средство, но ничего не произошло, я не знаю почему (возможно было мало). Однажды напившись в очередной раз под мостом я вся в соплях и слезах поняла, что не могу идти... Мне пришлось позвонить Лëхе.
"Помоги... Я хочу умереть, мне нужна твоя помощь... Отец ушëл, я наверное сделала что-то не так, я была тупая, плохо училась... " Лëша не мог понять мою не членораздельную речь и что происходит, просто спросил где я. Он приехал достаточно быстро, обнял меня и стал гладить пока я ревела и размазывала по нему сопли и слюни. Если бы не Лëша, я бы наверное умерла там под мостом...

Так прошло месяца полтора. Лëша продолжал меня поддерживать, мы встречались. Он отвлекал меня как мог, но я начала очень много пить. Лëша пытался остановить меня, но не выходило... Я могла приехать пьяной на учëбу, вернуться домой где Инга уже обнюхивала меня и потом избивала, оскорбляла и унижала.
Забыла уточнить один момент, меня ещё добивали, что мать забеременела и решила родить третьего ребëнка. И это после всего, что случилось со мной. Они сами мне сказали, что ещё один рот не прокормят. Помню я разозлилась и наорала на неë: "вы хотели убить моего ребëнка, потом так радовались что я не смогу иметь детей! А теперь это? На этот рот сразу деньги нашлись? Убийцы, лицемеры! " За полтора месяца у меня случилось ещё два приступа... Лëшка был из семьи медиков и знал, что мои приступы ни к чему хорошему не приведут. Он очень переживал за меня. После учëбы я в очередной раз поехала к дому Андрея. И вдруг зазвонил мобильный, это был Он. Помню как замерло дыхание и мне казалось, что я сейчас же мгновенно умру. Я испугалась и не смогла ответить... Пришло смс "поднимайся". Я онемевшими ногами поплелась к дому, открылась дверь подъезда. Это был он, в домашней одежде, заросший, уставший, мне показалось что он похудел...

Мы поднялись в квартиру. В кухне бутылок было ещё больше. Я молчала, я так боялась сказать что-то не то, боялась что он разозлится...
Андрей закрыл дверь и обнял меня, я начала реветь, меня прорвало... У меня началась истерика: "не оставляй меня, я буду хорошей, я буду лучше учиться, я всë запомню, я буду стараться. Только не бросай меня Отец, я без тебя умру. Андрей... " Он взял меня за руку и отвëл в комнату, посадил на диван. "Зайчона моя, девочка моя... " Я не могла успокоиться, истерика продолжалась: "я хочу от тебя ребëнка, я рожу тебе ребëнка, он будет самым красивым, умным у нас... " Андрей крепко обнял меня и попросил успокоиться "Мика, у нас не будет детей. Я умираю... " Я не верила, мне казалось всë страшным и больным сном. "Обещай мне найти меня и разбудить, у тебя есть силы, я их видел. Смотри на знаки, Вселенная подскажет, ты почувствуешь... А теперь тебе пора." Я пала перед ним на колени, вцепилась в его ноги "не прогоняй, за что ты так со мной? Что я сделала не так? Я всё исправлю, Андрей. Я рожу тебе ребëнка... Я не знаю, что я сделала, но прости меня. Я умоляю прости" Мои слëзы омывали его ноги, я их целовала... Я почти кричала в истерике... У меня не осталось сил, я молча лежала прислонившись к его ногам. Когда я подняла взгляд... Я в первый раз увидела как Андрей плачет. "Дитя моë, прошу тебя, уходи..." Я не могла сопротивляться... Я сдалась...
Мы встали, прошли в прихожую, он открыл дверь и упал... Я помню всë как в тумане... Громкий крик, потом оказалось это кричала я... Андрей ударился головой об угол шкафа, пошла кровь... Я пыталась его поднять, но он был слишком тяжëлый... Я схватила мобильный и вызвала скорую... Я плакала, обнимала его и целовала, звала... Он не реагировал... Приехала скорая, я сказала что "соседка, зашла отдать книгу и Андрею Александровичу стало плохо и он упал, а я сильно испугалась..." Мне сказали, что он умер, похоже что оторвался тромб. Они опросили меня ещё раз и отпустили, так как признаков насильственной смерти не было обнаружено. Я посмотрела на свои трясущиеся руки в его крови, врач дала мне спиртовую салфетку и нашатырь... Дальше тьма... Провал в памяти. Я не помню как добиралась до дома, я не помню как легла спать... Помню лишь то, что меня Инга будила пощечинами и плакала "совсем допилась? Ты спишь уже вторые сутки без еды и воды... "

Состояние было как от похмелья. Всë болело и не было сил... "Мам, я устала, я хочу спать". Мать на полном серьёзе казалось волновалась: "Вот поешь и тогда спи дальше, фиг с тобой... Может ты заболела?" Я не знала, что ответить и Инга вышла из комнаты. Ладони, я рассматривала свои ладони. На них ещё была видна кровь, но не сильно, поэтому Инга видимо не заметила... Я смотрела на них молча и ничего не чувствовала, ни горя, ни сожаления, ни грусти или страха. Не знаю зачем, но я облизала следы Его крови. Возможно на тот момент мне казалось, что так он останется со мной навсегда. Пришла Инга, я не хотела есть, она начала орать на меня, потом заплакала и ушла. Пришëл Сергей, начал читать какие-то воспитательные лекции, но казалось я его не слышу. Голова дико кружилась, я хотела встать, но не смогла, в ушах звенело, меня шатало. Я лишь снова повторила что "я очень устала"... Дальше не помню, снова пустота. Будто сквозь сон я слышала голоса "да оставь ты еë в покое, отоспится и встанет, устала девчонка... "

Мать вызвала врача, открыли больничный. Решили, что переутомление. Думаю я так и проспала всю ту неделю. Часто снились кошмары, тот момент, когда Андрей падает, мой крик и руки в крови. Когда я более или менее пришла в себя, проверяя мобильный увидела что Лëха писал и звонил множество раз. Я написала, что выздоравливаю и потом мы можем встретиться по дороге на учëбу. Я не чувствовала ничего, кроме пустоты, казалось я не могу ничего вспомнить...
А под утро мне снова приснился сон, Его голос: "я вернусь с весенней молнией, найди меня... " После вещих снов мне постоянно было плохо, колотилось сердце и кололо, болела голова, тошнило. Больничный кончился и надо было на учëбу. С Лëхой мы встретились у метро, он выглядел взволнованным. Я была похожа на зомби, синяки под глазами, лицо осунулось. Он пытался узнать, что случилось, но я так и не рассказала. После учëбы он приехал за мной в колледж, было уже довольно поздно. От метро мы решили прогуляться, в то время там не было высоток, можно было пройти мимо гаражей в тихом закоулке. Лëша что-то рассказывал, я не воспринимала информацию, голова была в тумане и лишь одна фраза постоянно преследовала: "найди меня... ". Внезапно в меня будто бес вселился, я схватила Лëху за руку и потащила в кусты, где нас никто не увидел бы. Я начала расстегивать ему брюки, яростно... Он обалдел и остановил меня: " Ты чего? Хочешь прямо здесь? " Я ответила: "Да, никто не увидит, давай уже быстрее." Это было без чувств, мне хотелось лишь одного, чтобы заглушили, выбили этот голос из моей головы. После мы возвращались молча, голос утих. Лëха был в шоке, но вроде бы довольный. А дальше меня как подменили. В чате знакомств каждую неделю я находила новых партнëров на час-два, после учëбы я ездила заглушать голос в голове...
Мне было всë равно, нарвусь я на маньяка или нет. Маньяку я была бы даже рада, ведь я хотела умереть. Дома просто говорила, что было больше пар, что проекты, макеты. Казалось они верили. Никто об этом не знал, о моëм саморазрушении, о том что я жажду, чтобы очередной урод меня просто задушил и выкинул где-нибудь. Всë равно меня уже не спасти. Они считали меня шлюхой, еë и получили. Они сами создали это чудовище...
Через несколько недель голос в голове утих и я успокоилась, мне надоели лживые, грязные встречи. Я удалила чат и заблокировала все номера. Вернулась к учëбе продолжая встречаться с Лëхой.
Однажды мы с ним отдыхали у Китай-города, тогда там была приятная зелëная зона, многие отдыхали на траве. Лëшка что-то забыл в своем колледже, который был не далеко и ушëл, я осталась ждать. Ко мне подошëл познакомиться парень, внешность скорее была неприятной, но я по "обложке" никогда не встречала людей. Разговорились, он был военным офицером.

Он угостил меня пирожком, рассмешил каким-то анекдотом. Рассказал немного про службу и о своих интересах, оказалось он играет на скрипке и нам нравятся одни и те же книги. Перед тем как Лëха вернулся, Артëм (новый знакомый) успел мне написать свой номер. "Чо за мужик? ": Лëха был очень недоволен, он думал я всë ещё его, хотя этого не утверждала. "Да так, хотел познакомиться". Я посмеялась, меня насмешила Лëшкина гримаса. По дороге домой он читал мне лекции о том, что так делать нельзя, что Артëм похож на маньяка. Но мне было давно всë равно, я уже никого не слушала и на всë было плевать.
Мне исполнилось 15. Инга родила мою сестру. Я сразу сказала, что помогать не буду, так как моего ребëнка они собирались убить, пусть это была врачебная ошибка, но факт оставался фактом. Поэтому с Аней я им не помогала вообще, не подходила, не сидела с ней. Для меня это было справедливо. Помню как-то папа посадил меня вечером в кухне, чтобы поговорить. Он сел напротив: "Слушай, ты изменилась. Ведëшь себя странно, может наркотики принимаешь? " Я ухмыльнулась и показала руки: " Больше ничего придумать не могли? " Сергей тоже начал глупо улыбаться и продолжил: "а у тебя нет желания нас всех убить? " Я обалдела от оригинальности вопроса: "с чего такие мысли вообще? Вы так обо мне думаете? Вот делать мне больше нечего". Он странно расслабился и ответил: " Ну, вот и хорошо". Мне надоел этот бред и я ушла молча в комнату. Я никогда не считала их умными, не смотря на их красные дипломы, которыми они постоянно мне тыкали в лицо. Тем самым они пытались доказать мне, что они умнее, лучше, а я не смогу ничего добиться в этой жизни. Псевдо превосходство, сейчас это только смешит. Мне стало скучно и я написала новому знакомому Артëму, решили встретиться. О том, что я познакомилась с парнем старше меня я сообщила Инге. Спросила можем ли мы зайти на чай после прогулки, на удивление она согласилась. Оказалось Артëм снимал комнату не далеко, пара станций метро от нас. Погуляли в парке, смеялись от забавных историй. Казалось его внешность обманчива...

Инге он вроде бы понравился, по крайней мере он казался ответственным и серьëзным. Артëм приходил и играл с Димой в компьютерные игры, тогда мы только провели интернет и появились первые онлайн игры. Я заметила, что по вечерам Артëм часто покупает пиво. Он быстро пьянел и становился грубым, мог дать мне сильного щелбана или подзатыльник, если мне что-то не понравится. Я никому об этом не говорила, думала, что одумается и прекратит. О нëм уже знали все мои родственники, думали мы долго будем вместе. Вечерами я была у него в гостях, я знала что он много пьëт, он объяснял, что это из-за службы, что он ненавидит чеченцев и "прочих хачей". По пьяни он говорил: "если ты залетишь то, будем делать ДНК тест, ведь мало ли что... ". В конце концов через три месяца мне это надоело. Как-то сидя у него я сказала, что нам надо расстаться. Он был пьян, я тоже. Артëм накинулся на меня с кулаками, схватил за шею и плечо, сильно ударил головой об стену: "ты только моя, я просто так что-ли всем жопу лизал? Мне нужна прописка в Москве, а ты заткнëшься и будешь делать что я сказал, поняла? " Мне стало страшно на пару секунд, но потом я дико разозлилась: "чтобы я была с таким уродом как ты? Я лучше сдохну! " Я начала нервно и громко смеяться. Он ударил меня коленом в живот, я упала и меня скрутило. Было очень больно, он продолжил меня пинать ногами. А потом сел сверху, один раз сильно ударил кулаком по носу. Я кричала, но никто не слышал, начала кашлять. Он схватил меня за горло обеими руками и начал душить. Я искала руками хоть что-то, схватив какую-то бутылку я со всей силой ударила его по голове. Он упал: "сука! " Всë болело, но я знала что надо бежать. Я схватила обувь и вещи в охапку и выбежала на лестничную площадку без обуви. Немного пробежала, остановилась и начала прислушиваться. Было тихо...

Я поторопилась надеть обувь и куртку. Лифт регина не вызывать, пока спускалась меня пару раз вырвало, болел затылок и кружилась голова. Похоже было сотрясение, нос был в крови. Я тихо приоткрыла дверь, боялась что он мог стоять у лифта. Убедившись, что никого нет я быстро выбежала из здания на улицу. Я старалась бежать как можно быстрее, пока не начала задыхаться. Была зима, я схватила снег и приложила к носу. Потом позвонила Лëшке:"помоги, меня избили".
Он приехал, нашëл меня:" Да какого чëрта, Люда?! Ты нормально жить можешь как все люди? " Он начал осматривать мой нос, что-то хрустнуло. Я заорала и обматерила его. "Ты дура, вот скажи мне? Чо происходит? ":Лëшка успокоился и закурил. " Я умереть хочу, Лëш". Он усмехнулся: "слушай, когда мы встречались ты пыталась повеситься, до меня ещё попытки были, сегодня вот. Хотела бы помереть давно бы уже померла". Казалось Лëху прорвало, я молчала, а он всë говорил: " Это всë из-за того рыжего мужика? Ну бросил и бросил, чего теперь? Нахрен тебе вообще такой старпëр нужен? " Он посмотрел на мой нос: "дома скажешь, что подскользнулась на ступеньке в трамвае, когда заходила и шмякнулась, гематома не должна быть сильной, но в травмпункт сходи. Это я тебе как врач говорю. А как друг, ну живи ты уже нормально!" Мне было неудобно уже перед Лëшей, в который раз он выручал меня... "Лëш, прости меня..." : я расплакалась. Он обнял не крепко, так как у меня всё болело. Потом засмеялся:"ну ты блин мелкий терминатор, мужика завалила бутылкой. Новое погоняло тебе Поганка, теперь ты Людка-терминатор". Мы оба начали ржать как лошади. "Он же жив? ": я волновалась. " Да чо такому козлу будет? Ты ж говоришь он лëг и стонал, жив конечно".

Дома отреагировали спокойно на мои травмы. Пришлось взять больничный. Через несколько дней пришёл Артист, никто же не знал, что он меня избивает и сильно пьëт. Перед всеми он был "белый и пушистый". Он подошёл к Диме доставая что-то из рюкзака: " смотри малой, что я купил тут". Это был кинжал, настоящий, большой и острый. Я напряглась и встал ближе к брату, попросила Диму выйти, чтобы я поговорила с Артëмом. "Если ты не оставишь нас в покое я на тебя заявление напишу, уходи, мы расстаëмся." Артëм крутил в руках кинжал, мне стало не по себе. Я попросила его уйти и больше не возвращаться. Он спокойно собрался на последок кинув фразу, что я ещё пожалею, и ушёл. Инге и остальным я сказала, что мы с Артëмом больше не встречаемся.
С момента смерти Отца меня мучила бессонница, он часто мне снился, по ночам я тихо рассказывала Ему как у меня дела. Мне казалось, что он меня слышит... Он просил меня развивать силу, но я до сих пор не понимала, что он имел ввиду. Потом вспомнила о своих вещих снах, что даже Инга просила меня рассказывать ей все мои сны. После моих рассказов она сразу же бежала к телефону и звонила родственницам, которые всë расшифровывали...
Я не была близка с матерью, но мне нужно было знать, что со мной не так, чем я отличаюсь от остальных? Это был долгий и весьма странный разговор, который больше походил на какой-то фантастический фильм. Моя пробабка по линии моего деда со стороны матери была знакома с Вангой. Та ей сказала, что силы по женской стороне очень сильны в проявлении и нужно будет их передавать дальше. Они предсказывали, гадали, видели вещие сны, общались с разными сущностями, могли исцелять и проклинать... Мать с тëткой в это не верили особо, поэтому отказались от учений, а во мне это проявилось как-то с рождения. Бабушка хотела меня научить гадать на кофейной гуще и картах, но я не могла это всë запомнить. Меня тянули те знания, которые давал когда-то Отец. Я начала погружаться в эзотерику, энергию, аффирмации, прислушивалась к своим ощущениям. Казалось мне это даëтся.
Пока находилась на больничном брат научил меня играть в онлайн игру Рагнарок. Познакомил меня с игроком, с которым давно уже переписывался в игре. "Вот это нормальный парень, можешь с ним общаться, он тебя тоже всему научил, вот он - Seany." Впервые меня "засосала сеть", я не могла отлипнуть от этой игры, всë свободное время сидела и играла с этим парнем, а по ночам мы просто общались. Его звали Вова, тогда ему было 25 лет, он был художником...

Синяки почти прошли. Начались курсовые и экзамены. Однажды возвращаясь домой с учëбы я поднялась на лифте и увидела измазанную чëрную стену, мать выбежала и быстро загнала меня в квартиру. Я не понимала, что происходит. Инга рассказала, что Артëм написал на стене этажа "чтоб ты сдохла, шлюха". Это видели соседи. Она опять начала меня оскорблять и ударила, я позвонила Артëму и сказала, чтобы он обо мне забыл. Он попросил встретиться в последний раз и тогда отстанет. Я понимала, что это опасно, поэтому сказала что буду с другом и мы пойдëм в бильярд (нужно было людное место, чтобы он меня не тронул). Странно, но этот придурок согласился. Я сразу же написала Вове, попросила увидеться. Я не стала объяснять ему ситуацию, просто сказала что буду со знакомым. Мне надо было перестраховаться на случай опасности, ведь я уступала в физической силе контуженному вояке. Да, я понимала что использую человека, но на тот момент не думала об этом. Вова без задних мыслей согласился встретиться на выходных. До выходных я продолжала получать сообщения от Артëма, они были как при биполярке. То он просил прощение за всë, то угрожал. Я не отвечала до самых выходных. И вот мы встретились втроëм, Артëм делал вид крутого парня, это было смешно и нелепо. Вова оказался милым, добрым и красивым парнем со взглядом хитрого лиса. В баре за столом я не обращала внимания на Артëма и мы с Вовой мило шутили. И вдруг Вова отошëл минут на пять. Я сказала Артëму твëрдо, что всë кончено. Что мои родители всë знают, они знают где я и с кем, что если со мной что-то случится он пожалеет и отправится в тюрьму. Пришёл Вова, мы продолжили общаться, а Артëм притих. Попрощавшись с Вовой я поцеловала его в щеку, он мило улыбнулся. "И что? Это твой новый парень? ": Артëм уезжая оскалился. Я ответила положительно и сказала, что удаляю и блокирую его везде. Он молча уехал, а я отправилась домой. Казалось всë кончилось. Мне надо было думать об экзаменах. С Вовой я обменялась номерами и мы мило переписывались: " Микусь, как дела? Я тут новую картину рисую ", " Микусь, я думаю о тебе", "Микусь, удачи на экзаменах". Мне становилось снова тепло и спокойно, я даже начала снова спать...

В выходные поздней ночью мы с Ингой смотрели какой-то фильм. И вдруг внезапно зазвонил мой мобильник, номер неизвестен. Инга сказала не брать, я скинула. Снова раздался звонок, я посмотрела на мать. Она пожала плечами. Я взяла трубку, это был пьяный Артëм, он что-то мне говорил, но я не слушала. Внезапно я не выдержала и зарычала в трубку: "да сдохни уже наконец, я тебя ненавижу!" И вдруг я услышала звуки машин, колëс, удар и какую-то возню... Потом звонок сорвался. Инга молча смотрела на меня широкими глазами. Я увидела вопрос. "Он больше нас не побеспокоит, мама". Она продолжала на меня смотреть, казалось какой-то встревоженной или испуганной. А я на удивление была спокойна и даже испытывала облегчение. Думаю Ингу напугала моя реакция. Потом выяснилось, что Артëм умер, его сбила машина. Из-за меня или нет, не знаю. Но, я стала слишком жестокой, чтобы жалеть такого подонка. Скажу честно, где-то глубоко я даже радовалась, таким чудовищем я стала...
Перед сном я снова говорила с Отцом, я рассказывала какая я сильная, что его девочка смогла постоять за себя, отомстить. Я верила, что это случилось не просто так.
Начались летние каникулы, Вова приезжал к нам, познакомился с родителями. Впервые они кого-то одобрили, он им очень понравился. Но из-за чрезмерной манерности и кошачьей улыбки Инга долго думала, что Вова гей. До сих пор с этого смеëмся. Он оказался очень добрым парнем, внимательным, романтичным. Играл с Димой и Аней.
Мне исполнилось 16. Вова где-то иногда подрабатывал, продолжал приезжать. Он успел меня познакомить со своей мамой и братом, они показались мне милыми людьми. Я часто проводила у него время, мы гуляли с его друзьями. Он целовал меня, но не трогал. Я уже начала думать, что может Инга права и он действительно гей, но потом оказалось что он всего лишь бережëт меня. Оказалось у нас с ним много общего, мы вместе рисовали, читали книги, изучали эзотерику, энергии, целительство, любили кошек...
Он знал об Андрее и мы пытались вместе понять, что же Отец имел ввиду перед смертью. Вова очень полюбил меня, казалось я наконец-то стану счастливой, ведь я это заслужила. На втором курсе я показала Вовины картины декану. Он предложил учиться ему бесплатно, чтобы получить диплом по профилю, но взамен Вова должен был преподавать нам компьютерную графику. Такой расклад всех устраивал. В то же время я начала дружить с однокурсницей Оксаной, она была старше на четыре года. Такая красивая, эльфийская внешность. С ней было очень интересно, она очень талантливая художница и сейчас. Она тоже изучает эзотерику, поэтому часто мы тусовались втроëм. Как же было хорошо в то время...

С Лëшкой тоже продолжали видеться, Вова и Оксана его знали. В то время приступов не было, я уже думала что это просто было на нервах и вот всë прошло. Я была одной из лучших на курсе, декан ставил мои графические работы в пример, объяснял ребятам, что в работах должна быть своя философия. Это было безумно приятно.
Мне исполнилось 17 лет.

Я уже начала жить с Вовой. Оксана приезжала к нам и мы, как многие художники, устраивали свою вакханалию втроëм, Вова подсадил меня на лëгкие наркотики (травку и колëса). Зависимость тогда не ощущалась, был сплошной кайф и эйфория. Учëбе это не мешало, оставался последний курс. Учились мы лучше, чем просто замечательно. Педагоги ставили нас в пример студентам младших курсов, мы были местными гениями, нас приглашали на выставки. Выставки проходили в Московском зоопарке, приезжало СМИ, о выставке писали в газетах. Мои работы покупали иностранцы в свои частные коллекции. Я была самым юным художником, столько внимания и восхищения я ещё не получала. Моë эго росло, меня называли гением и лучшим графиком. Но и при этом всëм мои родители не говорили, что гордятся... Хотя они всей семьëй посещали выставки, папа хвастался на работе перед друзьями. Мне было приятно, но для меня этого было не достаточно, я хотела слышать "доченька, прости что не верили в тебя, мы так тобой гордимся... "

Вовин младший брат успел жениться, его девушка забеременела. И теперь мы жили впятером в трëхкомнатной квартире. У нас с ним было всë серьёзные и как-то ночью я сказала, что тоже хочу ребëнка. Мы оба знали, что это невозможно, но договорились начать попытки после сдачи дипломных. Перестали употреблять наркотики, расстались с Оксаной как с любовницей и просто дружили, перестали выпивать и курить. Но, мой мозг отказывался думать об учëбе. На улице я жадно смотрела на малышей и беременных девушек, а в голове проносились мысли: "кто виноват в том, что я бесплодна? Почему я это заслужила? Может из-за издевательств Инги и деда? Я тоже хочу быть мамой... " Я злилась и завидовала, мне было очень плохо и однажды ночью случился новый приступ. Дома никого не было, Вова нашел меня в кухне на холодной плитке, я ударилась головой. Он запаниковал, позвонил Лëхе, перенëс меня в комнату.

Дальше Вова действовал по инструкции Лëши. Повернул меня на бок, у места ушиба держал лëд. Потом он мне рассказал, что когда я очнулась то, не могла говорить, я мычала и не могла его вспомнить. После этого сознание ко мне полностью вернулось, но Вова испугался, он думал что это из-за наркотиков, но Лëха рассказал что эти приступы у меня давно и после каждого приступа я будто теряю навыки коммуникации каждый раз, но потом быстро прихожу в себя. С большими трудностями я сдала дипломную на четвëрку, проект был безупречный, но я не смогла общаться с комиссией, а после выбежала как идиотка в туалет, меня вывернуло на нервах. Я понимала, что эти приступы каждый раз что-то во мне меняют, стрессоустойчивость стала слабой, я чувствовала себя беспомощной и бесполезной. Попытки поступить в институт были, два раза, но я не смогла общаться...
Я начала искать работу по профессии или что-то в сфере дизайна. Вова сообщил своей матери, что хочет жить со мной, семью и всё как полагается. После этого отношение ко мне резко поменялось. Мне запретили пользоваться домашним телефоном, приглашать подруг, брата и родителей. Нельзя было долго занимать ванную комнату. Комната Вовиной матери была рядом с нашей и я, не специально, но слышала как она со всеми обсуждает меня. Оказалось, что я резко перестала подходить еë сыну, что я странная и ей не нравлюсь, что якобы не хочу работать, не выхожу из комнаты. Потом я узнала, что она хотела познакомить Вову с какой-то девушкой. Помимо поисков работы я полностью убирала всю квартиру, училась готовить, пыталась всячески ей угодить. Но всë, чтобы я ни делала ей всë не нравилось. Она только ухмылялась...

Однажды я увидела как она примеряет у зеркала мою куртку, пользуется моими духами. Я говорила об этом Вове, но слышала в ответ только одно: "может тебе показалось, но я с ней поговорю... " Это не заканчивалось. Собираясь на очередное собеседование я начала надевать туфли и почувствовала что-то мокрое, оказалось кто-то мне влил зелëнку в обувь. Разумеется собеседование сорвалось... Вова начал занимать деньги у всех подряд, долги копились, есть было почти нечего (там питались все отдельно, у каждого была своя полка в холодильнике). Постоянные упрëки в том, что я не такая как нужно им... Мы с Вовой стали ругаться, он защищал мать. Человек, от которого я захотела ребëнка меня предавал. Я уезжала обратно к родителям, он меня возвращал, снова ссорились, потом мирились. Я ненавидела эти отношения, они меня убивали. И в очередной раз я решилась на суецид, вышла на балкон (родители с братом и сестрой были в Солнечногорске). Я села на перила держась за трубу, свесила ноги, но тут под ладонью треснул пластиковый термометр и полетел вниз. Я боялась высоты, глядя на летевший вниз термометр я испугалась и забралась обратно. Позвонила Вове и сказала, что мне нужна помощь, а не то я себя убью. Я решила, что мне нужен психиатр, ведь никого не было рядом и никто не мог меня переубедить. На следующий день я пошла сначала в поликлинику, там меня приняли и выписали направление. Предварительно поставив диагноз депрессия.

Мне исполнилось 18 лет. Вова пытался меня подбадривать, мы ходили гулять, он делал приятные подарочки. Но я ему не верила, он уже выбрал свою мать, а на мои чувства плевал, для меня он был предателем. Пока я жила у родителей, оказалось тëтя ему купила машину с условием, что он меня бросит. А брат взял к себе на работу установщиком окон. И всë это он мне рассказал, пока я была в депрессии. В конце концов я попросила его отвезти меня в психушку, я знала что могу себе навредить. Я снова чувствовала одиночество, Андрея рядом не было, никто не приходил меня спасти, никто не мог меня понять и помочь советом. Я больше не могла терпеть эту боль. Инга порвала направление перед моей поездкой. Вова отвез меня в Ганнушкина. Без пропуска нас не пускали, от бессилия я зашипела на охрану: "сейчас вы меня прогоните, а я пойду и вскрою вены, а в записке напишу, что виноваты вы, суки! " Они позвонили кому-то и меня пропустили показав где приëмное отделение. В кабинете сидел неприятный мужчина, который начал насмехаться надо мной: "с чего Вы решили, что у Вас депрессия? Вам делать нечего? " Я разозлилась и ответила ему то, что и охране. Он позвал санитаров. Вова забрал все мои вещи, украшения и телефон. На меня надели бесформенную рубашку и халат, потом забрали. Вова был напуган, это было видно по взгляду. Но я была рада, ведь искренне надеялась, что мне помогут...

Мою голову обработали какой-то дрянью от вшей и коротко остригли волосы, хотя вшей у меня не было, слышать меня не хотели. В приказном тоне заставили раздеться и устроили "душ шарко", вода была практически ледяная. Хотели ещё постричь мне ногти, но увидели, что их у меня и так нет. К унижениям я привыкла, это бы меня не сломало. Удивляло лишь то, что эти люди должны были помогать, но оказалось всё наоборот. Меня высушили и отвели в отделение. Это была огромная палата кроватей на пятнадцать, двери не было, на окнах решëтки, выходить по разрешению. Мне сказали я там пробуду дня три, чтобы они разобрались буйная я или нет. Там лежали все в перемешку...
Кто-то выл, кто-то пускал слюни, девушка на соседней кровати задирала ночнушку и была без нижнего белья при этом громко смеясь. Мне только исполнилось восемнадцать, и всë увиденное повергало в шок. На стуле у дверного проема сидела старая санитарка, посмотрев на меня лишь произнесла: "совсем ребёнок... " Ночью кто-то ходил туда-сюда по палате, кто-то мычал, было страшно спать. Санитарка дремала сидя на том же стуле. Видимо я всë-таки уснула от усталости, но меня быстро разбудили. Надо мной нависла лысая девушка с сине-зелëным татуажем глаз, я застыла, даже дышать было страшно. Она начала мне говорить: "никогда не верь мужчинам, поняла? Никогда им не верь." Я осторожно кивнула и она молча ушла. Меня позвали в кабинет психиатра. Там сидели две женщины. Они начали неискренне улыбаться пытаясь создать дружелюбную обстановку, но я чувствовала лицемерие. Мне долго задавали разные вопросы. Я рассказала обо всëм, что со мной происходило в последней надежде на помощь. Они лишь ухмылялись, одна назвала Андрея педофилом и я сильно расплакалась в кабинете послав еë матом. После позвали санитаров и мне сделали какой-то укол, потом отвели и уложили на кровать. Стало всë кружиться и я отключилась. Очнулась я от воплей на соседней кровати. Девушку без нижнего белья привязывали, она кричала и сопротивлялась. Я молча отвернулась и накрылась одеялом с головой.

На второй день начали давать таблетки. Мы выстраивались в очередь. Столько таких странных людей в одном месте я видела впервые, молодых было очень мало. В основном это были женщины среднего возраста, старушки, бывшие алкоголички и наркоманки, потом я узнала что в отделении находились ещё и убийцы. Передо мной стояла довольно симпатичная женщина лет сорока, она не сводила с меня глаз. Я уткнулась в пол и услышала еë голос: "простите пожалуйста, что так пристально Вас разглядываю, но Вы очень красивая девушка". Я не знала как реагировать, тем более в таком месте и тихо поблагодарила еë. Дойдя до стола с таблетками я увидела поднос с маленькими пластиковыми стаканчиками с таблетками, а рядом с водой. Казалось всем дают одни и те же препараты. Надо было проглотить таблетки, запить водой и широко открыв рот высунуть язык, показывая что проглотил. Тогда можно было отправляться в палату. Эта привычка открывая рот после приëма таблеток оставалась со мной потом ещё долго, этот рефлекс... Как у собаки Павлова. Так меня пичкали три дня по четыре раза в день неизвестными мне таблетками, звонить и посещать меня не разрешали, пока не попаду в отдельную палату. Я плохо помню то время, состояние было как в тумане, единственное, что хорошо помню это один и тот же яркий мультяшный сон. Волки, бурый и серый в пустыне. Они куда-то шли, долго, по дюнам. Только они вдвоем и больше никого. На четвëртый день мне стало очень плохо, меня отпустили в туалет. Это место было отдельным адом и унижением. Двери не было, в кабинках дверей тоже не было, в полу дырки. Все у всех на виду, как животные. Это было ужасно и эстетически и морально. Но, выбора не было и приходилось терпеть. Живот ужасно крутило, казалось поднялась температура, болело всë, меня шатало. Это заметили и другие пациентки. Я сняла бельë и услышала испуганные вздохи и возгласы: "у тебя кровь. Это что, ребëнок?" Дальше кто-то побежал за санитарами, меня начали держать чтобы я не упала. В глазах потемнело. Очнулась я не в палате. Меня привязали к какой-то кушетке, я была под капельницей. Подошла медсестра: "почему не сказали врачу что беременны? " Я не понимала о чëм она говорит. Потом выяснилось, что я потеряла ребëнка из-за препаратов, которые мне давали. Мне говорили, что я бесплодна. Конечно я не могла знать об этом...

На тот момент я никак не отреагировала на это потому, что была под препаратами. Они не давали мне толком думать и чувствовать, в голове был туман. У нас с Вовой должен был родиться малыш, а из-за меня мы его потеряли. Они убили моего ребëнка. Все они виноваты Инга, Вовина мать, врачи, это случилось по их вине. Если бы меня не доводили, я бы не обратилась сюда. Под наблюдением я провела примерно сутки, подписала какие-то бумаги. Потом оказалось, что выкидыш скрыли и о нëм никто не знал, кроме врачей, санитаров и некоторых пациентов. О моем ребëнке никто не знал, его будто и не было. Я ненавидела весь мир, но не могла этого выразить. Меня перевели в обычную палату, в ней было всего шесть кроватей, без буйных пациентов. Палата была с тумбочками и дверью, на окнах по прежнему решëтки. В первый раз мне разрешили позвонить и попросить привезти вещи.

Я уже не помню, что говорила Инга, была ли она зла или нет. Но мне привезли пакет с вещами, многое брать было нельзя. Шариковую ручку мне пришлось спрятать в книжку, сигареты забрали санитары, они выдавали нам строго по 5 штук в день. Со временем я поняла как там устроена иерархия (примерно такие же правила в армии и в тюрьме), так как надо было выживать. Ведь, если кому-то что-то не нравилось их сразу пичкали дополнительными препаратами, могли избить. А если ты знал, к кому примкнуть то, в тихий час можно было выпросить лишнюю сигарету, кофе, йогурт. Еда была там отвратительная, кто-то говорил, что и в еду нам что-то добавляют. Я перестала есть всë, кроме бутербродов и чая. Инга приносила мне домашнюю еду в контейнерах и я ела прямо в комнате для посещения. Меня крышевала Саша, девушка лет на 5-7 старше. Все еë боялись, потому что она "по приколу" зарезала мужчину, еë парня посадили в тюрьму, а она отправилась в психушку. Со мной Саша была ласковой, я была еë "куклой". Сидела на коленях, она гладила меня, чесала за ухом, а ночью звала в свою палату полежать в обнимку под одеялом. Так же я узнала, что у Саши есть мобильник, она его прятала в дырке матраса. Нас два раза в день шмонали, если находили что-то запрещëное могли наказать (могли привязать, сделать лишний укол галоперидола, позже я узнала что процедуры электрошока так же проводили, но не всем). За то время, что я лежала там умерла одна женщина. Просто в коридоре упала и всё, пошëл слух что из-за препаратов, как на самом деле не знаю. Поступили новенькие и внезапно Саша резко вскочила. Я пошла посмотреть, что случилось. К ней подбежала какая-то девушка, Саша еë подняла и начала крутить. Больше я ей не нужна была, меня выбросили как не нужную игрушку. Пока Саша была рядом мне давали меньше препаратов, чтобы я "не пускала слюни". Я почувствовала предательство и вспомнила все случаи, когда меня кидали, когда я верила...

Я села на банкетку напротив дивана и начала плакать, где улеглись Саша и еë "старая игрушка". Ко мне подсела одноухая бывшая алкоголичка, грузная женщина средних лет: " Не плачь, а то увидят и на иглу посадят. Я понимаю, теперь без Сашки хреново будет выживать, ну так бывает. Это Катя, она уже не в первый раз возвращается, у них любовь типа. Да выживешь, ты уже три недели тут маринуешься без проблем." Я не могла успокоиться и женщина обняла меня и начала гладить по голове: "всë, малыш. Тихо, девочка моя." Она отогнала от меня санитарку:"сейчас мы успокоимся, не надо к нам подходить". Я успокоилась. После этого снова настало одиночество, меня никто не обнимал, никто не был ко мне добр. Препараты снова прибавили и вернулись красочные сны с волками. Они продолжали свой путь вдвоем по дюнам. Я перестала ходить в столовую, не хотела видеться с посетителями. Я не хотела больше просыпаться, мне хотелось остаться с моими волками. Две недели я лежала на капельницах доползая лишь до туалета, мои руки были в чëрных синяках как у наркоманки, там не было зеркал, но мне говорили что я похудела и вокруг глаз тоже были синяки. Меня разбудили знакомые крики, это была Инга. Ей нельзя было в палату, но она прорвалась со скандалом. Увидев меня она начала орать на заведующую. Под расписку она забрала меня домой, я еле стояла на ногах. Меня шатало, руки были перевязаны бинтами, ноги тоже (в ноги мне тоже ставили капельницы). Я вышла на улицу и закрылась от солнца, таким ярким оно мне казалось. Инга посмеялась:"совсем там одичала, Маугли?" Всë кончилось, мама меня забрала домой, она даже казалась заботливой и ласковой. Как же я хотела, чтобы так было с самого начала...

Во внешнем мире стало всë чужим. Казалось за полтора месяца я забыла всë: как пользоваться телефоном, телевизором, вкус еды, тëплая ванная, тëплое одеяло... Я была похожа на дикого зверя, когда снова увидела себя в зеркале. Некоторое время я не знала как жить "на гражданке" и думала вернуться в психушку (такое чувствуют лишь психи, военные и зеки). Ты попадаешь в новый мир, где не нужно постоянно быть на стороже, не нужно голодать, мëрзнуть, выживать. Люди живут по правилам, которые в десятки раз мягче. Приехал Вова, он был в шоке от моего вида, скрывать получалось плохо. Особенно, когда увидел как я накинулась на борщ, я была такая голодная...

Инга забрала выписку и мы поехали в районное ПНД. Диагноз стоял "шизофрения", еë это очень разозлило и она снова начала на меня ругаться: " вот полюбуйся, что тебе понаписали! Если бы ты сама не пошла этого бы не было и мне не пришлось бы позориться! В следующий раз я не поеду с тобой, сама с братом поедешь!" Я чувствовала себя снова виноватой. Меня отправили к психологу, а ей рассказали про синдром отмены и дали рецепт на антидепрессанты и транквилизаторы. Психолог был неприятный мужчина, если мне не нравится человек я с ним даже общаться не хочу. Я сидела и молчала. Он понял, что я не хочу идти на контакт и отпустил меня. Несколько месяцев Инга давала мне препараты строго по инструкции, я ничего не чувствовала, ни о чëм не думала, мне было тяжело просыпаться, я толком даже есть не могла. Она выводила меня гулять, потом так же заводила домой. Через время мать "устала", резко отменила мне лекарства и они все уехали в Солнечногорск на пару дней оставив меня дома одну. Как ей показалось: " ну раз ты очухалась, то всë нормально". Я осталась одна в пустой квартире со своими мыслями... Слушала музыку, пыталась рисовать, но мысли мешали. Я думала о своëм ребëнке, об Андрее, мне стало так невыносимо больно, я хотела заглушить мысли, хотела не вспоминать, хотела забыть, не хотела больше ждать. Я хотела к Нему, только к Нему одному, чтобы он посадил меня на колени как раньше, чтобы проворчал что-нибудь по поводу моего поведения "ну ты же девочка, так нельзя!", "ну ты же умная, я знаю... ", "моя Зайчона, мой Воздух"... Я пошла в кухню искать таблетки, Инга их не успела выбросить, ведь они были "очень дорогими". Оставалось по половине каждого препарата. Я налила воды в стакан и сквозь слëзы начала принимать одну за одной и запивать. Когда пачки опустели я их выбросила, легла на кровать и начала ждать. Вдруг позвонил Вова, он ехал ко мне. Сказал, что уже у дома. Меня стало клонить в сон и шатать, я услышала звонок в дверь и кое-как поднялась, был ужасный "вертолëт".Помню как я открыла первую дверь и дальше потемнело в глазах. Со слов Вовы я ползком по стене открыла ему дверь и начала падать, он схватил меня на руки, я успела только сказать " я выпила таблетки, хотела забыть... " и отключилась. У него началась паника, он позвонил Инге. Родители были уже бухие и сказали, что не приедут. Вова слышал их смех по этому поводу, они смеялись и спросили у него: "она ещё жива? Ну, значит ничего страшного". Вова был в шоке от такого отношения. Инга так же сказала, что еë уже достали мои суециды, что я просто привлекаю внимание и надо промыть желудок. Очнулась я от того, что Вова надавал мне пощечин. Он поднял меня и потащил в ванную, давал много воды: " пей давай и не спи, не смей спать! А то скорую вызову и тебя снова в психушку заберут! Этого хочешь? " Я спала сидя на краю ванны и пила, он встряхивал меня как мог. Я очень много выпила воды, но ничего не произошло. Вова устал, поволок меня обратно в кровать. Я уснула. Когда проснулась Вова был рядом, родители с Димой и Аней уже приехали. Голова была ватной, как и всë тело. Вова помог мне подняться, оказалось он не спал всю ночь, чтобы проверять дышу я или нет. "Ты в зеркало себя видела, красавица? ": Инга разговаривала с издевательской ухмылкой. Я подошла к зеркалу в ванной. Кожа была бледной, глаза казалось ввалились в чëрные вокруг синяки. Я не понимала почему до сих пор жива, я же всë выпила и меня не вывернуло. Это до сих пор загадка для меня, я должна была умереть, по другому быть не могло, препараты были сильными... Все веселились, кроме меня и Вовы, казалось им было всë равно живу я или нет...

Вечером мне сказали, чтобы я перестала страдать хренью и начала искать снова работу, чтобы уже устроилась на первую попавшуюся. Мне сказали, что их не волнует что я там себе надумала какую-то драму, что всë от лени. Начну работать и всë пройдëт. Они разорвали мои выписки, рецепты и справки, как-будто ничего и не было. Вова забрал меня к себе как только прошли синяки и следы после больницы. Мне исполнилось 19 лет. Я мыкалась от случайных заработков, была в очереди на службе занятости, но меня никто не брал на работу. Только потом я поняла, что мои коммуникативные навыки ослабли и похоже работодатели это видели, а я нет... Я брала заказы на арты, видеомонтаж, коррекцию фотографий, я бралась за всë, но этого было мало. Вовина мать продолжала меня терроризировать, как всегда тихо, я старалась не обращать внимание. Но однажды на их семейном праздничном ужине она при всех сказала: "бедняжка, как ты так попала в такое заведение, мне тебя так жаль".Это слышали все. Кто-то ухмылялся, кто-то отвернулся. Вова увëл меня оттуда и больше я не общалась с его родственниками, казалось он наконец-то всë увидел и понял. Дома он устроил скандал матери. Я никогда не сдавалась и всегда работала, подрабатывала, продолжала учиться, хотя в меня уже никто не верил. Я упрямая и выносливая, в этом была моя сила. Я не любила сидеть на месте. Наконец я нашла работу в салоне штор по вакансии дизайнер в ТЦ у метро Крылатское. Как же я была рада! Начальство было довольно милое, они видели что со мной что-то не так, но всë равно взяли на стажировку. Там я проработала месяц до одного случая. Однажды вечером к нам ввалился пьяный мужик со шторой в пакете (потом мне сказали, что это начальник МВД). Девушки сразу начали ему кофе наливать, фруктами угощать, угождали как могли пока он рассказывал что ему нужны шторы. Вдруг он схватил за задницу мою начальницу и усадил на колени, она улыбалась и смеялась. Когда он вывалился из салона я вопросительно посмотрела на неë, она лишь ответила: "так надо, это часть работы". Я сообщила, что не хочу чтобы меня так же лапали на работе. Она лишь молча улыбнулась и вернула мне мои документы, меня даже не оставили отрабатывать две недели. Разочарованная я уехала к Вове и всë ему рассказала. Когда его мать узнала, что я провалила стажировку снова начались упрëки, что я ленивая, что я не хочу работать и зачем им такая в семье нужна. Она просила бросить меня. Я закрылась в комнате и у меня снова случился приступ. Через несколько дней я поехала к Лëшке, он работал в СКЛИФе. По знакомству мне обследовали голову, но всë было в порядке. Хотя ему не нравились мои сосуды. Лëша сел рядом:"ты понимаешь, что у твоих приступов есть лимит? " Я лишь спросила: "Когда я умру? " Он ответил, что не знает моего лимита, но мозг не выдержит такого напряжения, может просто кровоизлияние случиться после любого приступа и всë. Он меня обнял и поцеловал: "нас с матерью расселяют, вернись ко мне. Я тебя подлечу, у нас будут дети. Неужели ты любишь этого товарища, как там его? " Я коротко ответила, что люблю и уехала. Вове я ничего не сказала, только то, что мозг в порядке и ничего не нашли, что приступы просто от нервов.

Вова уволился, что тот они с братом не поделили на работе, и впал в депрессивное состояние. Снова скандалы, он набирал долги. И мы снова вернулись к выпивке и лëгким наркотикам. Я начала изучать вопрос по оформлению ИП, мы создали сайт назвались "МВ-фото" и потихонечку начали приходить в себя обрабатывая фото, делая коллажи, монтируя видео. В параллель я училась, у меня была переквалификация на дизайнера верстальщика. Некоторое время это нас вытягивало, но внезапно у Вовы умирает папа. И снова всë застопорилось. Пришлось сделать паузу и дать ему придти в себя. Мне исполнилось 20 лет, ничего особо не изменилось. Мы с Вовой раздавали его долги, войны с его матерью продолжались. За это время случился ещё один приступ после которого я не смогла вернуться к оформлению ИП и мы потеряли клиентов, так как Вова не занимался этими вопросами. Отношения были натянуты, мы то расходились, то снова сходились. Это было невозможно терпеть. Внезапно на горизонте появилась Оксана из колледжа, она собирала команду дизайнеров для сотрудничества. За неимением другого мы оба согласились. Но в итоге в команду приняли только Вову, а меня оставили "на поддержке". Сотрудничали они тогда с мебельной фабрикой " Мебельная симфония", занимались росписью стен и отдельными частями интерьеров. Дома я рисовала эскизы, Вова их дорабатывал на компьютере. Я понимала, что меня используют, но на тот момент выбора не было, надо было раздавать долги. Дела налаживались, мы даже перестали принимать наркотики. Раздали долги. Всë стало как прежде и мы снова решили попробовать с ребëнком... В параллель я начала опять искать работу, но уже согласилась на любую.

И вот опять. Вова приехал, сказал что с Оксаной он больше работать не будет. Он устал от капризных заказчиков и больше так не может и не хочет. Он потерял заказ на сто тысяч рублей. А я устроилась в ближайший супермаркет, так как больше так не могла. Мой папа позвал Вову на работу к себе на производство, они занимались металлокаркасами, столешницами и мебелью. Летом Паня предложила нам пожить в их квартире в Рублëво, пока они будут на даче четыре месяца. Мы с радостью согласились пожить от всех отдельно. Мать Вовы это не устраивало, она названивала ему каждый день. Теперь она жила одна, так как младший сын с семьëй купили квартиру и съехали. Я так была рада работе, что снова всë налаживается. Хотя работа была очень тяжелой, коллектив казался не плохим. Я работала по тринадцать часов, ездила из Рублëво в Текстильщики, что занимало почти два часа. Иногда по восемь смен подряд, пока все были в отпусках. Став старше я поняла, что это был гиперфикс. Я забывала про отдых, еду и работала на износ. Никто разумеется не обращал на это внимание и некому было меня остановить...

Разумеется мой организм не выдержал и у меня случился приступ прямо на работе. Меня попросили уволиться по собственному желанию. С тех пор я понимаю, что такая работа не для меня, с моим состоянием работа с людьми и в коллективе невозможна. Надо было это принять, но я не смогла. Успокаивало лишь одно, за это время я успела купить бытовую технику бабушке в квартиру, чему была очень рада. Теперь в Рублëво я была всегда одна, Вова после работы мог поехать к своей маме, часто ночевал у себя дома и не отвечал на мои звонки. Ко мне приезжал Дима. Как-то он пригласил меня "на коврики" со своими одногруппниками, Артëмом и Кириллом из колледжа. Мы поехали на Сходненскую в ТЦ, там были танцевальные панели со стрелочками. Я не умела так быстро танцевать, моë внимание рассеивалось. Встречи с ребятами стали меня немного отвлекать от одиночества. Спустя пару недель я заметила, что Артëм начал проявлять ко мне интерес. Он был на два года младше, высокий, стройный брюнет с забавными усиками и бородкой. Танцевал он божественно, с такой скоростью, что панель трещала. Это меня завараживало. Мы стали с ним переписываться, мило беседовали, потом мой брат рассказал ему, что я изучаю эзотерику, общаюсь с сущностями и прочее. Я не была в восторге от такой открытости, потому что знала последствия. Мне совсем не хотелось к этому всему возвращаться, я пыталась забыть и жить как обычные люди. Однажды Артëм сам приехал ко мне в Рублëво, один. Он просил научить его, поделиться знаниями. Я отказалась. Артëм уехал ни с чем. Вечером он снова просил меня поделиться знаниями, сказал что его ко мне странно тянет и наша переписка стала преобретать интимный характер.

Всë это мне напомнило времена с Андреем, когда я действительно была счастлива. Когда я любила и была любима, я так тосковала по теплу. А Вовы снова не было рядом. Он даже на моë двадцатилетие не был рядом, провëл целый день со своей мамой обманув меня про "долгую очередь за цветами". Я проплакала в одиночестве весь свой день рождения. Он всегда выбирал свою мать, всегда. А тут появился этот парень, который так жадно интересовался мной. Я ему нравилась как девушка и его не волновало, что я старше. Это было безумно приятно и я сдалась...

Артëм снова приехал ко мне с бутылкой кока-колы. Он был похож на довольного кота. Сначала мы разговаривали буквально обо всëм подряд, мне так не хватало общения. И внезапно я накинулась на него, это была сумасшедшая страсть среди белого дня. Казалось мы оба были в шоке от того, что произошло. Будто оба под гипнозом. После этого мы уже не разговаривали, не знаю уже от смущения или стыда. Провожала я его молча, он тоже ни проронил ни слова. Всë казалось каким-то странным и неестественным. Я осознала, что я натворила. Я понимала, что так нельзя и попросила его в переписке больше не приезжать. Но он приезжал и всë повторялось снова и снова, и снова... Мы не могли остановиться. Я не могла никому сказать...

Похоже от одиночества и предательств со стороны Вовы я окончательно спятила. Артëм был младше, я понимала что так нельзя. Мне надо было его прогнать, отпустить. Забыть. В один из Вовиных выходных я предложила пожениться. Да, я сделала ему предложение сама. Он согласился. В это же время я продолжала заниматься своим здоровьем, я хотела ребёнка, но все попытки были пустыми. Мне прописывали разные гормональные препараты и я уже теряла надежду. Мы с Вовой подали заявление в ЗАГС, он видел как я расстроена из-за того, что с ребëнком ничего не получается. Вова предложил после свадьбы поехать на море, отдохнуть, отвлечься. Я согласилась, в конце концов мы могли взять малыша из детдома. Артëм узнав о ЗАГСе умолял меня отказаться и остаться с ним. Говорил, что учиться ему осталось немного, что он найдет работу и мы будем жить вместе у него. Просил не бросать его.

В ЗАГСе после заявления даëтся месяц на раздумье. У меня были кое-какие накопления после работы, я купила себе свадебное платье. Вовины родственники были против, никто не собирался приходить и помогать тоже. Кольцо мне пришлось покупать себе самой, Инга с Сергеем помогли небольшой суммой. Свадьба, да что там, свадебка прошла более, чем скромно. Были только Инга, Сергей, брат с сестрой и пара Вовиных друзей. Всё прошло как-то нелепо. Я разочаровалась и снова ушла в себя, некоторое время мы жили ещё в Рублëво. Но однажды зайдя в дом обнаружили пьяного Геннадия, который переворотил квартиру и изгадил все вещи. В тот же день мы съехали обратно ко мне. Мы не стали жить вместе, Вову сразу же позвала его драгоценная мама. Я, поняв, свою ошибку снова начала встречаться с Артëмом. Позже я не выдержала и рассказала всë Вове при очередной ссоре. Он мне сначала не поверил. Когда поверил не стал бросать, не смог. Осознание далось ему тяжело, он даже хотел убить меня. Мы ехали на машине, Вова набрал скорость до максимума и начал приближаться к столбу, но потом резко свернул. Мне было всё равно, желание жить ко мне так и не возвращалось. Он понимал, что сам создал такие условия для меня. И внезапно моë здоровье ухудшилось, обратившись к врачу выяснилось, что я беременна. Мы были рады и шокированы одновременно, но была проблема. Я не знала от кого ребëнок и мне пришлось позвонить Артëму. По телефону я не могла о таком рассказать, поэтому мы встретились. Артëм попросил меня сделать аборт, я отказалась даже, если это был его ребёнок. Сказала, что это мой последний шанс стать матерью. Мы поссорились. Но, когда я собиралась уходить он резко схватил меня за руку и жадно поцеловал. Я не смогла сопротивляться и ответила. Артëм признавался мне в любви, просил жить с ним, просил прощение за предложение избавиться от ребëнка. Я объяснила, что с Вовой будет надëжнее, он старше и работает. На время мы перестали общаться. Вова тоже просил у меня за всë прощение, стал вести себя более ответственно, проводил много времени со мной, отключал телефон, чтобы мать не звонила. Я думала он поменялся. Он начал жить со мной и это создавало иллюзию семьи.

Внезапно Вова попросил меня позвонить Артëму и встретиться утром, решить уже всё раз и навсегда. Мне это не нравилось но я позвонила. В кафе мы с Артëмом уткнулись в пол, Вова чувствовал, что владеет ситуацией:"нравится девочка?" Он обнял меня демонстративно за плечо. Артëм тихо сказал, что любит меня. Вова спросил:"хорошо, а что ты ей и ребëнку можешь дать? " Артëм молчал. Мне было не хорошо, я тоже молчала. Я попросила у Артëма прощения и мы ушли. Беременность проходила чудесно, я много гуляла, читала, строила планы. Продолжала брать небольшие заказы и подрабатывала. Артëм приходил в гости к брату, ведь никто не знал, кроме Вовы, что между нами происходило. Я старалась его избегать, но иногда он мог незаметно меня приобнять, провести своей рукой по моей. Это меня мучило. Однажды он положил ладонь мне на живот, малыш начал толкаться. Артëм широко улыбнулся: "прикольно, морской котик". Это меня рассмешило, но стало грустно. За месяц до планового кесарева мне приснился сон. Теперь я знала имя сына - Виктор. На момент рождения Винтика мне был уже 21 год.

Мы жили у моих родителей. В двушке всемером. Политика у Инги "всë общее" сводила с ума. Операция у меня прошла тяжело, месяц нельзя было поднимать сына, он родился богатырëм для меня, 4200. В итоге Вова не выдержал и уехал. На нервах у меня пропало молоко, а детская смесь была не по карману. Вова не отвечал на звонки и полностью исчез, он нас бросил. Меня с Витей частично содержали мои родители, государственных выплат почти не хватало, я бралась за любые заказы и подрабатывала по ночам. Почти не спала. Швы разошлись и рана стала гноиться, поднималась высокая температура. Однажды я потеряла сознание и Инга вызвала скорую. После этого она начала мне хоть как-то помогать с Витей, на время пока рана не затянется. Как только я почувствовала себя лучше начались упрëки: "он слишком много ест", " подгузники слишком дорогие", "он слишком громко плачет, Аня не высыпается"... Я пыталась достучаться до Вовы, никакой помощи от него не было, лишь молчание. Родители продолжали пить, Инга курила как паровоз, могла курить держа Витю на руках. Было очень много скандалов, доходило до драк. В меня летели фразы: "лучше бы ты не рожала, нахлебница", " оставалась бы бесплодной"... Хоть Витя и был маленький, но я закрывала ему ушки, чтобы он не слышал этих слов. Каждый раз, когда его качала я пела. Он спал со мной, я боялась отходить от него. Вова пропустил первый зубик, как Витя впервые встал, пошëл. Я стала матерью-одиночкой. Стала злой, ненавидела всех вокруг, кроме Винтика. Однажды приехал Артëм, когда никого не было дома. Он рассматривал Витю, я не понимала чего он хочет.

Я боялась подпускать кого-то к Вите. Он спал. Мне было очень плохо и мы переспали с Артëмом снова. Мне необходимо было почувствовать хоть какое-то тепло. После этого ночью он мне написал, прислал видео на которых я была с ним. Он начал меня шантажировать, сказал что отправит их на порно сайты. Это меня добило. Ночью случился приступ, остальные были в Солнечногорске. Я начала понимать со временем, если я отключаюсь и потом включаюсь в дезориентации значит был приступ. Перечитав переписку с Артëмом я сказала, что мне всë равно. Ведь меня и так уже кем только не считали... Монстром, шлюхой, ведьмой... Мне было всë равно. Я заблокировала его везде и больше не общалась. После истерик Инги о том, что я на хлебница я стала меньше есть, сил почти не было ни на что. По ночам по прежнему случайные заказы.

Я нашла пару вакансий, попросила Ингу остаться с Олегом, чтобы я поехала на собеседование. Она всегда мне ставила невозможные условия: "четыре часа я с ним сижу, потом делай что хочешь мне надо уйти". Сама дорога у меня могла занимать полтора-два часа только. На собеседованиях мне отказывали как только узнавали, что я мать-одиночка с маленьким ребëнком. Надо было выбираться из этой ямы и ночью я создала страницу на сайте знакомств. Познакомилась с одним парнем из Энгельса, поняла что ничего из этого не выйдет, но Герман хотя-бы начал отвлекать меня от внешнего ада. На удивление парень оказался хорошим, мы общались через вебку. Он поддерживал меня ночами, когда я залипала качая Винтика Гера будил меня. Гера мог посмотреть за Винтиком через вебку, пока я не на долго отбегала приготовить еду или что-то ещё. Такая, хоть и виртуальная, забота меня тянула на тот момент, ведь жить по прежнему не хотелось. Но я не могла оставить беззащитного Винтика в то время. Гера давал мне поспать, он будил меня как только Витя просыпался или начинал конючить. Постепенно ко мне вернулись силы и я снова вернулась к заказам. К Герычу появилась симпатия, мы разговаривали по ночам и кое-что ещё через вебку. Но мне не давало кое-что покоя, он всегда слишком странно высказывался о своей матери. Если бы я не знала, что она его мать, я бы подумала, что они любовники. Как-то я высказала ему это и была шокирована откровенностью. Он сказал: "я скрывал как мог и только ты единственная это увидела". Я не ожидала рассказа о том, что она пьяная с ним переспала. Я отключилась, меня вывернуло и чувство грязи, омерзения просто зашкаливали. Он так спокойно об этом рассказал, как-будто в их городе это норма. Мне было морально плохо, несколько дней я не могла с ним общаться. Но, потом всё обдумав я всë же ему написала.

Он работал сварщиком, деньги у него были. Я звала его в Москву, предлагала жить вместе на съëме, просила забыть мать. Но это было бесполезно, он продолжал и продолжал говорить только о ней. В итоге я закончила общение, я понимала, что то событие сломало ему психику и границы нормы стëрлись окончательно. Как бы жаль мне не было, но я не хотела подпускать такого человека к Винтику. Снова одиночество. Мне исполнилось 22 года. Винтик радовал своими первыми успехами, Вова редко приезжал, как мог так и помогал. Я настаивала на разводе, но развода он мне не давал. Надеялся, что я прощу. Мне снова начал сниться Андрей и его слова всë крутились у меня в голове: " у тебя есть сила, найди меня"... Мне уже казалось, что я реально шизофреничка. Это меня очень мучило. Я знала, что Андрея нет и быть не может, ведь он умер. Но как ненормальная начала искать его везде. В лицах людей, в соцсетях, на литературных сайтах, в эзотерических чатах, я вернулась к учениям, хотя не собиралась, но меня тянуло, знаки направляли меня. Казалось Вселенная издевается, хочет проверить сколько я ещё могу выдержать прежде чем шагну за черту. Однажды по неизвестной мне причине мне написал бывший одноклассник Денис, который спас меня на экскурсии в Санкт-Петербурге, втащил в окно. Я ненавидела школьное время и ни с кем из одноклассников старалась не общаться. Разговорились, решили встретиться на районе.

Я была с коляской. Дена сразу не узнала, он стал ещё выше, нарастил дреды. Прогулялись, поболтали мило обо всëм. На этом и расстались. Инга оживилась:"я помню Дениса, хороший парень. Зови в гости." Я была неуверенна, но она настояла. Я поняла к чему она ведëт, но мне совсем не хотелось больше ни с кем строить отношений. Я устала от всего и от всех. Инга не отставала, пришлось пригласить Дена в гости. К этому времени он сбрил свои дреды и уже напоминал Дениса из школы. Инга наигранно его обхаживала, накрыла на стол и болтала с ним. Я молча сидела и наблюдала за этим цирком. Они вспоминали школьное время, мне не доставляло удовольствие всë это слушать. Я вообще не понимала зачем всë это, точнее понимала, но не хотела ничего. Инга разболталась о моей жизни, как мне тяжело. Ден странно на меня смотрел, зачем он здесь я не знала. Вдруг он попросил разрешения забрать меня отдохнуть на шашлык к себе на дачу, Инга "с радостью" отпустила. Решив, что мне и правда стоит отдохнуть я согласилась. Мы встретились и поехали своим ходом на электричке, всю дорогу я молчала, а он рассказывал о своей жизни. В целом мне не было до него дела, я просто хотела отдохнуть. Когда приехали оказалось, что никого кроме нас нет. Но это не напрягало, ведь я знала Дениса с детства...

Мы выпили, что-то перекусили. Снова выпили, я перебрала. Он предложил мне поспать. Я поднялась наверх. Легла и начала засыпать, он лëг рядом. Я не предала этому значения. Вдруг он начал меня лапать, я убрала его руку и сказала, что не хочу. Он начал настойчивее приставать. Я была без сил, он этим воспользовался. А я понимала, что сама виновата, что он больше не был тем мальчиком. Я должна была догадаться чего захочет мужчина в подобной обстановке. Всю дорогу обратно я молчала, он теперь тоже. Проводив меня до дома, поцеловав в макушку Денис пожелал мне удачи и попрощался. Больше с ним я не общалась и с остальными тоже, все знакомые были общими и я не могла никому ничего рассказать, ведь я сама поехала, я сама виновата. Странно, но я не долго убивалась, казалось уже, что когда меня предают это уже обычное дело. Предатели ко мне так и липнут по жизни, пора с этим смириться. Я сожгла все мосты с оставшимися одноклассниками, так как понимала, что они будут на его стороне. Жизнь не справедлива, никто мне не поможет. Никто не придëт, никто не спасëт меня, никто не заступится. Пора выжечь это на лбу, чтобы не забывать.

Только я и Витя, больше никого. Мне не с кем больше говорить по душам, кроме маленьких ручек меня больше никто не обнимет. Я должна быть и мамой, и папой, и поваром, и медсестрой... Я должна быть целым миром для него. Я должна помогать и защищать, чего никогда никто не делал для меня... Больно... Рассказываю это, пишу и больно... Я стала бесчувственным монстром, ледяным, злым чудовищем, но почему до сих пор так больно? Столько лет прошло... Столько прошло, а я до сих пор мечтаю об этих ладонях с когтями, которые гладят моë лицо, которые обнимают и защищают от этого злого мира... Я так хочу к Нему... Брат продолжал писать из армии, скоро он будет дома. Он уже знал, что мы с Вовой разошлись. Об остальном я не стала ему писать. Больше мне не с кем было делиться и я снова перед сном разговаривала с Ним, просила забрать меня домой... Волчик был моим миром, во веке веков и впредь. Я продолжала искать Его по ночам, я снова перестала спать, я пыталась найти любой знак, любую зацепку в объяснение Его слов: "я вернусь весенней молнией, найди меня". Это сводило с ума. Он всегда говорил метафорами, загадками, но я их не всегда понимала (позже я поняла почему, это было связано с аутизмом). Брат как-то написал о том, что дал ссылку на мою страницу в соцсети своему сослуживцу. Оказывается Дима рассказал ему о том, что у меня есть дар и я занимаюсь эзотерикой. Я не любила, когда об этом распространяются без моего ведома, учитывая то, что я была в психушке. Брат объяснил, что тому парню нужны ответы на вопросы. Я в очередной раз ответила, что не беру учеников, но разрешила написать мне. Спустя некоторое время брат вернулся из армии. Он выглядел потерянным, я его понимала. Позже он даже признался, что думал о том чтобы вернуться обратно. Это я тоже понимала, когда возвращаешься "на гражданку" чувствуешь себя в матрице и тянет обратно. Когда он начал учиться в Бауманке то забыл об этом. Мне было уже 23 года, я по прежнему брала заказы и ждала когда Винтик начнëт ходить в садик, чтобы уже устроиться на работу. Чуть позже мне написал Митя (Дима, называем Митей чтобы не путать с братом). "Здравствуйте, мне ваш брат рассказал, что вы могли бы ответить на мои вопросы... " Я чувствовала неуверенность даже через переписку. Он рассказал мне о том, что чувствует чьë-то присутствие рядом с самого детства, про странности в его квартире и много ещё подобного. Я не хотела ни с кем начинать общение, но мне было очень одиноко. Пришлось консультировать и делиться информацией о сущностях, которых знаю и о которых рассказывал Отец. Помимо основной темы парень не много рассказал про себя, я не много про себя. Выяснилось, что ему нужна помощь по ремонту в квартире, я отозвалась помочь за небольшую плату. И тут он решил позвонить. Была ночь, я сидела на столе и смотрела в окно, я часто так делаю (позже оказалось это тоже часть аутизма, я люблю огоньки, любые светяшки). Позвонил мобильный, я взяла трубку и услышала какого-то подростка. Я не поняла кто это, подумала что кто-то шутит. Оказалось это голос Мити, парню было двадцать, но голос как у четырнадцатилетнего мальчишки. "Жесть какая, я уже чуть трубку не повесила... ": я рассмеялась. Впервые за долгое время я проговорила с кем-то до утра. Он рассказывал о себе, шутил, спрашивал про энергию, сущности, эзотерику. Я напомнила ему про ремонт и то, что мне нужна подработка. На следующий день он ответил в переписке, что его бывшая девушка развалила квартиру полностью и ему очень неудобно кого-то приглашать.

Я расстроилась, ведь мне нужна была хотя бы подработка. Но потом он объяснил, что произошло. Пока Митя находился в армии умерла его бабушка, на похороны его не отпустили. Потом оказалось, что его девушка изменяет ему у него же на квартире. И перед тем как Митя вернулся она разнесла всë в квартире, разрисовала стены баллончиками и что-то украв сбежала. Мне стало его жаль и я ответила, что денег не нужно я помогу просто так. Ведь он был совсем один. Мне было одиноко, ему было одиноко и я предложила на прямую переспать, чтобы почувствовать хоть какое-то тепло. Разница в возрасте меня больше не волновала, она была не большой. Но было условие не привязываться и не влюбляться, ведь жить мне не хотелось. Я собиралась себя убить как только поставлю Винтика на ноги, я очень хотела к Волчику (об этом никто не знал). Митя согласился и написал мне адрес.

Когда я к нему поехала то поняла, что это знакомый район. Здесь не далеко я училась, здесь недавно забирала одежду для Винтика. Ориентироваться на местности не моя лучшая сторона, но кое как я нашла дом. Поднявшись на последний этаж я прошла в тамбур, увидела деревянную дверь. Открыл высокий худенький и очень уставший парень:"заходи, обувь можешь не снимать". Из квартиры на меня ввалился запах, точнее смесь запахов мокрой псины, тухлятины и чего-то ещё. За свою жизнь я много где была, даже на лестничной площадке приходилось спать, но такой квартиры я ещё не видела. Это был ужас. Советская обстановка убитой квартиры, мебель самодельная, либо полуразваленая, под ногами какой-то мусор, грязь, на старом ленолиуме почти посреди комнаты засохшая лужа какой-то дряни (потом выяснилось, что там было протухшее мясо, оно вытекло из выключенного холодильника). Всё было в паутине, везде были горы мëртвых насекомых. На окнах не было штор. Из техники лишь планшет и компьютер, телевизор был не рабочим. В кухне не было ничего почти, старый стол обглоданные собаками стулья, холодильник, плита и стиралка. Мойки не было, я мыла посуду в ванне. В ванне своя атмосфера, чëрным баллончиком были изрисованы обшарпанные стены, унитаз со сколом, раковины и зеркала не было. Света не хватало, он был очень тусклым, лампочек было мало. Из любого угла на тебя мог прыгнуть паук, жук или другое насекомое. Я ненавидела эту квартиру, но не могла оставить Митю в таких условиях. Мне захотелось помочь. Видео, что парню было очень неудобно и стыдно передо мной. Он начал оправдываться, что это за год так запустила квартиру его девушка, я поверила. Присев на более или менее чистую тахту я позвала Митю к себе, мы лежали обнажëнные в обнимку и как два девственника не решались продолжать. Я всë же не выдержала, ведь отношений у меня не было уже года два. Парень после армии, это был самый быстрый секс в моей жизни, я расстроилась. Влюбилась я не сразу, долго приезжала к нему, убиралась, готовила.

В итоге я покупала за свои деньги средства для уборки, возила с барахолок вещи для квартиры. С тяжëлыми сумками через весь город. Вова понимал, что я влюбляюсь в Митю, он уже не так рьяно упрашивал меня вернуться, но и развод пока не давал. Винтика со своим парнем я познакомила не сразу, так как не доверяла людям как бы они мне не нравились. Митя не знал как с ним общаться, но мог помочь мне. С Вовой мы договорились делать вид, что он забирает нас с Витей к себе на пару дней, чтобы у Инги не возникало вопросов. Но он забирал только Витю, а я ехала к своему парню. Как-то раз Митя дел мне ключи от своей квартиры с милым деревянным сердечком, которое вырезал для меня: "вот, приезжай даже, если меня не будет. Просто отдыхай, спи". Я не знала как реагировать, никто для меня такого ещё не делал. Отдыхать я не умела. Продолжала в ужасе убирать квартиру, казалось эта помойка бесконечна, на меня вечно кто-то запрыгивал, ползал по мне. Я всë время плакала от фобий и панических атак, но не сдавалась. Нашла рабочий телевизор, Вова помог его привезти, начала делать хоть какой-то ремонт. Познакомилась с соседями, которые показались мне милыми и приличными людьми. Митя часто уходил гулять со своими друзьями, мог сделать это резко, не предупредив, хотя у меня были другие планы. Казалось это его не волновало, я чувствовала себя брошенной. С друзьями его я не смогла подружиться, я им не нравилась. Они смеялись надо мной: "Митька себе мамку нашëл", "баба с прицепом". Он приходил и мог спокойно рассказывать как они меня называют, казалось он не понимал что мне больно это слышать. Тем более я знала, что среди его друзей была его бывшая девушка. Морально и психологически было невыносимо, я начала злиться. Глядя на его поведение подростка я думала, что не смогу быть с таким человеком, что он незрелый, невнимательный, а может просто ему удобно было. Мне исполнилось 24 года. Дальше уже по годам точно не помню, продолжу пока без уточнений. Митя познакомил меня со своей мамой, довольно милая женщина оказалась, рукодельница, хохотушка. С богатой энергетикой и определëнными знаниями, это была частая у нас с ней тема. Ко мне она относилась спокойно, к Винтику тоже. Говорила: "главное, чтобы Митька был счастлив, остальное меня не касается".Мы начали ссориться, я хотела от него уйти, так как устала от издëвок его друзей и его невнимательности. Он продолжал меня возвращать и убеждать в обратном. Митя умеет это делать, перед его нежностью сложно устоять. Да и было много общего, вечерами мы могли долго разговаривать о эзотерике. Его покойный отец всерьез этим занимался и не только этим. Со стороны Митиного отца было много странного и ритуального. Квартира была пропитана негативной энергетикой, чистки не помогали, хотя я и была в этом сильна, ремонт не помог. Внезапно умерла бабушка Мити, хоть мы и ссорились, но я помогала с поминками, готовила. На поминки приехали Митина тëтя (сестра отца) и еë дочь с мужем, я видела их в первый и последний раз. Разговорившись я узнала, что они считают себя ведьмами, Митина мама всë подтверждала. Гадания, привороты, порчи и другие ритуалы, общение с сущностями у них были в семье очень давно. На перекуре Митина двоюродная сестра сказала мне:"ты знаешь что у тебя две сущности?", "ты меня извини, но я не вижу тебя рядом с Митей". Про вторую сущность я знала, она со мной давно, лет с 12-ти, когда я клялась душу отдать за защиту. С тех пор она постоянно была рядом. Но о ней я никому не говорю. Я стояла, курила рассматривая еë и внутри забавлялась. Женщина лет 30-35ти, но выглядела старше, "стиль битвы экстрасенсов", такая бутафорская второсортная ведьма. Много пафоса, а на деле видно было что алкоголичка, всë уже было на лице. Меня это смешило, но я не показала. Да, не отрицаю, у них у всех были силы и они что-то "видели". Но они были слабы. Ведьма никогда не будет афишировать свои силы. После этого Митька впал в депрессию, я не могла его отвлечь. А потом внезапно он и вовсе сдался, сказал что нам надо расстаться на время, чтобы я вернула ключи.

И это после всего, что я для него сделала. Меня это очень задело, было больно. Я столько сил вложила, здоровья (со своими проблемами я возила тяжеленные сумки с вещами, посудой каждый раз через весь город), своих денег с подработок... И всë ради того, чтобы меня снова предали. Я звонила ему, но трубку никто не брал. Оставляла сообщения, но он не отвечал. Дошло до того, что у меня забрали мобильный, потому что я каждый раз плакала взяв его в руки. Так прошло примерно три месяца. Я не могла успокоиться потому, что не понимала за что меня снова предали, я же так старалась, я делала всë и даже больше. Разозлившись я решила отомстить и как-то поцеловала Вову, но ничего не почувствовала (позже я сказала Мите на зло, что у нас с Вовой было больше). Вова понимал, что я так пытаюсь отомстить, но всё же в последний раз предложил сойтись, я отказала и попросила снова развод. Наконец-то он сдался и мы пошли в суд. На алименты я не подавала, мы оставались с Вовой друзьями и я пыталась войти в его финансовое положение, договорились что будет помогать чем может. Как-то вечером я утащила свой мобильный и снова начала звонить Мите, он поднял трубку. Разговор прошëл сквозь слëзы с обеих сторон. Он говорил, что не понимает как ко мне относится, ему кажется что я как старшая сестра. Я была в шоке от того, что он это сказал спустя столько времени. Мне казалось, что надо мной издеваются. Раз я была как "старшая сестра" зачем тогда было спать со мной? Этот парень выносил мне мозг всë больше и больше. То он говорил, что любит, а сейчас вот это. Я успокоилась и улыбнулась:"слушай, ты ещё молодой, может тебе стоит нагуляться? А я тебя подожду, если захочешь вернëшься." Он мне ответил:"если от меня кто-то залетит в это время я обязан буду жениться, потому что это правильно, чтобы ребёнок не жил без отца". Я молчала и продолжала слушать. В итоге мы решили попробовать ещё раз. Он устроился на работу в районную детскую больницу, стал меньше общаться со своими друзьями, чуть позже купил машину. Я увидела, что парень серьёзно настроен. Винтика мы ещё не забирали, за ним продолжал смотреть Вова пока мы наводили порядок в квартире. Но однажды, я увидела уведомление на его планшете. Ему писала какая-то Света. Оказалось, пока Митя делал "паузу в отношениях" его двоюродная сестра познакомила со своей подругой, которая была старше меня. Они встречались. Снова предали...

Мити дома не было, у меня случился приступ. Очнулась на полу в комнате рядом с планшетом. Он знал о моих приступах, но пока ещё не видел. Перечитав их переписку снова, я поняла, что они больше встречаться не будут. Но мне было так больно. Я сильно напилась. По его рассказам встретила я его на улице. Ругалась, хотела уйти гулять в лес, говорила что всë знаю про Свету и ненавижу его. Он в первый раз меня видел в таком состоянии, с рождения Винтика я никогда не пила, а курила очень редко. Утром я уехала и не хотела с ним общаться.

Позже выяснилось, что я беременна. Снова шок, если Винтика я планировала, лечилась, проходила процедуры то, в этот раз был сюрприз. И от кого? От безответственного мальчишки! Я была в ужасе, но должна была рассказать Мите. Приехав к нему сидя в кухне я сказала, он был таким счастливым, но шокированным. Сразу начал звонить другу, поцеловав меня он умчал зимой на велосипеде. Он поехал к другу. Я осталась реветь одна и вдруг раздался звонок, я подняла домашний телефон. Это была Митина бывшая: "здравствуйте, а Митя дома? " Я и так была разбита, теперь ещё и она, с язвительностью я ответила:" нет, Машуль, Мити дома нет. Ему что-то передать? " Девушка видимо растерялась и попрощалась. А я осталась со своими мыслями, мне надо было придумать что делать дальше. Я больше так не могла, позвонила Вове в слезах: "я должна тебе что-то сказать, но боюсь". Он начал переживать:"что случилось, он тебя обидел, тебя забрать? "
" Нет... "
"Я боюсь говорить... "
"Говори, ты уже начала. "
"Я беременна": я разревелась ещё сильнее.
" Дура, я так рад за тебя, это такая хорошая новость! А чего боялась? "
"Я испугалась, что ты больше не захочешь со мной общаться"
"Не реви, почему это я не захочу с тобой общаться? "
"Не знаю, потому что забеременела от Мити"
"Ой, и дура ты. Налаживай жизнь свою."
Казалось Вова радовался больше, чем я. Он меня успокоил, рассказал что делает Винтик, прислал его фото.

Митя вернулся и я сказала, что хочу родить для себя. Я не хотела во второй раз замуж. Он очень расстроился, разозлился и мы поссорились. Когда мы ссорились это был ураган, орали оба, летали вещи и хлопали двери. Однажды я ему сказала, что он слишком агрессивный. Сама я пыталась с этим справиться с помощью музыки и медитаций. Жила я у родителей с Винтиком по прежнему, Вова забирал его лишь на выходные. Он ходил в садик, со всеми документами и прочим мне приходилось справляться самой. Инга не замечала моих проблем с коммуникациями и сенсорные перегрузки, было тяжело, тем более я не могла объяснить свои состояния и не понимала что со мной не так. Инга отговаривала меня от второго ребëнка, предлагала аборт. Я уже послала еë в открытую матом сказав, что никогда не убью ни одного из своих детей. У врача я начала задавать много вопросов, как же так произошло, что при моих заболеваниях я смогла забеременеть во второй раз. Несколько врачей сами были очень удивлены и развели руками, мол это "чудо". Но, не смотря на свою суть в чудеса я давно не верила по отношению к себе. Всегда одной приходилось выживать, бороться, лезть из кожи рискуя здоровьем. Дима всë никак не унимался, приезжал и звал в ЗАГС, я отказывала и мы снова скандалили. Мне достаточно было стресса и предателей вокруг. Я хотела жить одна с детьми. Как-то утром позвонили из садика, Витя заболел, он плакал от боли в ухе и голове. Я прибежала и мы сразу пошли в поликлинику, мне пришлось беременной нести его на руках, он не переставая плакал и кричал от боли. Кое как я его донесла. Отит. Видимо после бассейна продуло. Когда он болел я ночами не спала, я так боялась за него. Пролечила я его несколько дней, боль прошла. А ночью я проснулась в крови, у меня сильно болел живот. Я смутно уже вспомнила что это может означать и начала плакать: "нет, только не во второй раз... ", " я не хочу, мне страшно, помогите"... Инга не слышала как я еë зову, мне пришлось по стене ползти до их комнаты. Я еë еле разбудила, после выпивки они спали крепко. Проснувшись она только сказала: "ну вызывай скорую, чего стоишь? " Никакого сочувствия или поддержки, никакого волнения или переживания за дочь и будущего внука. Я еë ненавидела. Взяв телефон я набрала скорую и плакала, еле объяснила что случилось. Потом я позвонила Мите, он должен был знать. Они приехали под утро.

Меня забрали с подозрением на выкидыш. Но в больнице успокоили, это была лишь гематома от тяжести, когда я несла Витю. Ребëнку ничего не угрожало, но меня оставили на сохранение в больнице. На удивление даже Вова звонил, он тоже очень переживал. У меня было время подумать и я решила, что для детей будет всë же лучше, если мы переедем к Мите. Он часто заступался за меня, рычал на Ингу, показывал характер. Я подумала, что уж лучше там, чем здесь. Когда я поправилась мы подали заявление в ЗАГС. Свадьбы никакой не было, просто пришли и расписались даже забыв поцеловаться. В срочном порядке начали разбираться с документами, чтобы поменять фамилию, чтобы перевести Винтика в местный садик, чтобы перевести нас в местные поликлиники... Это сильно изматывало меня, ещё мы начали делать ремонт в срочном порядке. Вокруг был такой хаос, незнакомый для меня район, где не было друзей, я одна с детьми переезжаю к Мите, за которого не хотела замуж. Сумасшествие. Больше всех радовались Митя и его мама. Как-то она проговорилась о том, что делала какой-то ритуал, когда Митя был в армии, чтобы он быстрее нашел любовь (я до сих пор думаю о том, что меня могли приворожить).

Митя стал внимательнее, хотя часто делал всë не так, но он учился, старался. Витю он полюбил как своего родного сына и никогда не обижал, гулял с ним, водил в садик. Наверное в эти моменты я и начала его любить, когда доверилась. Мы перестали ссориться, казалось всë прекрасно. Митя перестал встречаться со своими друзьями и бывшей, поменял круг общения. Вова почти не приезжал и перестал помогать, теперь проблемы возникли с Вовой. Мы с Митей предложили ему отказаться от родительских прав, Митя был готов дать Винтику свою фамилию. Но Вова и помогать не собирался и от родительских прав не отказывался. Мне нельзя было волноваться, а эта ситуация трепала мне нервы. Вова снова уволился, продал машину, снова влез в долги и возможно был на лëгких наркотиках снова. Когда мы созванивались то, не могли спокойно разговаривать, была постоянная ругань. Конечно Витя всë чувствовал, спрашивал когда папа приедет. Но в какой-то момент перестал и начал называть папой Митю. Митя очень его любил, но понимал что так не правильно пока Вова не лишëн родительских прав. Он попросил называть себя просто Митей, часто разговаривал с Винтиком, помогал ему и был другом. Я начала уважать его, такой молодой и ответственный, правильный. Я всë больше любила его и была рада, что мы вместе. Олег родился в октябре, на месяц не доношенный, но весил уже 3800. Операция прошла тяжело, у меня была клиническая смерть на столе, но об этом не указали при выписке. Врачи сами не поняли, что пошло не так (я пережила две клинические смерти при простых операциях, потом выяснили что это из-за анестезии). Витя очень был рад братику, он мне всячески помогал, чем мог. Они были так похожи, оба светленькие и голубоглазые, как куклы. Такие красивые, мои мальчики.

Было тяжело, без помощи родственников. Мы с Митькой справлялись одни. Инга хотела забрать Винтика жить к ним, перевести его в садик. Она мне говорила, что они со мной пропадут, что я не справлюсь, что мы будем жить в нищете и грязи, потому что я сумасшедшая. Я тогда очень разозлилась на это предложение, послала еë куда подальше. Сказала что у меня два сына, так двое и будут со мной, я никого из них никуда не отправлю и точка. А если хочет помочь то, пусть приезжает, но разумеется никто так и не приехал. Мы с Митькой буквально "зашивались", от недосыпа и дикой усталости начались снова ссоры. Гулять мне было тяжело после кесарева, да и коляска в лифт помещалась с треском и была для меня слишком тяжëлой. А по ночам, помимо плача Олега начиналась другая чертовщина: пьяные соседи могли буянить прямо в тамбуре у нашей двери, дëргали за ручку, бились о дверь, громко матерились и играли на гитаре до утра. Как-то я вышла в тамбур и увидела, что коляску подпалили сигаретами. Митька не был готов с ними разбираться, я была слишком вымотана и в итоге мы просто втащили коляску в квартирку. Я понимала в какой ад влезла, но пока вылезти не могла. Участились кошмары и вещие сны, я начала ощущать что-то странное в квартире, чьë-то присутствие (Вова и Дима, когда бывали в ней тоже говорили об этом). Находиться там стало страшно.

Из-за того, что я была вымотана, у меня не хватало сил на очищение и защиту квартиры. Митя пытался узнать, чем его отец и тëтка занимались, так как энергетика была далеко не светлой. Тëтка сказала, что якобы все дневники, книги и записи отца они выкинули или сожгли. Митя ей не поверил, поэтому мне приходилось вспоминать всë, что знала я, но сил не хватало. На время стало спокойнее. Я была сильно истощена и в какой-то момент у Винтика в садике произошëл конфликт. Казалось бы из-за мелочи, но заведующая повела себя очень странно и неадекватно. Я пришла уточнить проблему запросив договор, так как не нашла в своëм пункт из-за которого и случился конфликт. Они кинула мне в лицо мой договор, оскорбила и обвинила в том, что я плохая мать. Я не ответила, я стараюсь молчать и быть выше истеричек, иначе могу сорваться и просто физически разорвать, а это мне не было нужно. Прийдя домой я долго была в шоке и не понимала, как заведующая детского сада вообще позволила себе такое поведение. Моя стрессоустойчивость была сильно ослаблена, вечером у меня случился приступ и сильный срыв. За ними последовал психоз с галлюцинациями и дикий животный ужас. Все думали, что это шизофрения (но не многие знают, что галлюцинации могут быть так же от сильного стресса, истощения, послеродовой депрессии). Митька с Вовой не сразу поняли, что происходит. Сначала я захотела забрать Винтика из садика, говорила что ноги моей там не будет. После перестала есть, всë время плакала, потом и вовсе не выходила на улицу, я заперлась на целый год. Самым страшным были галлюцинации, но позже мне сказали врачи, что мой высокий интеллект помогал вырываться из галлюцинаций. Многие женщины в таком состоянии могли убить себя и своих детей, мой мозг нас спас. Из тëмного экрана телевизора лезли сущности, из тьмы за окном по ночам тоже. Я в предобморочном состоянии накрывала телевизор, зашторивала плотно окно. Я запирала дверь в комнату, видела под ней чьи-то тени и как дëргается ручка. Когда Митька уходил на работу и забирал Винтика в сад я умоляла не уходить, мне казалось что они больше не вернутся. От страха я спала с Олегом под кроватью. Были ещё и другие галлюцинации, пауки и голос в голове, который говорил мне выйти в окно. Митька с Вовой устали бороться, они ни чем не могли мне помочь. Винтик был маленький и я как могла держалась, чтобы не показать что мне плохо. Говорила, что телевизор закрываю от пыли, под кроватью играем в прятки, скрывала слëзы и дрожь, я делала всë, чтобы сын не узнал. Вова и Митя верили, что я справлюсь, верили что я не причиню детям вреда. Через год, мне было уже 27 лет. Митя заключил договор с моим "дьяволом" о продлении моей жизни без попыток суецида, договорились на 13 лет. Но после я исчезну отправившись к Волчику. Когда я снова заговорила о смерти они начали волноваться с Вовой, до этого боялись меня везти к врачам. Состояние было паническим, когда меня буквально выталкивали из квартиры, чтобы отвезти в ПНД. На тот момент галлюцинации начали утихать, но желание умереть не отступало. Рассказав всë психиатрам я получила укол галоперидола и меня отпустили домой с рецептами на препараты. Как же стало легко в тот момент, пропала паника и страх, в тот день я прибрала квартиру, мы погуляли, я приготовила что-то вкусное. Но на следующий день меня не смогли разбудить, Вова теперь приезжал чаще, они с Митей менялись, чтобы смотреть за мной и водить Винтика в садик. Пока подбирали необходимую дозировку и нужные препараты я стала буквально овощем, меня кормили с ложки и через трубочку, носили на руках в уборную, мыли... Всë тело и голова были ватными, я всë время спала, даже пошевелиться не могла, бывало и слюни текли. Винтику говорили, что мама приболела или мама устала. Митя сам менял мне дозировку препаратов, я начала потихоньку возвращаться, но всë ещё была как зомби. Со временем я заметила, что Митино отношение ко мне поменялось. Хоть он и заботился обо мне, но всë было как-то на автомате, казалось в целом ему стало всë равно. Я увидела в его взгляде потерю, разочарование и безразличие, а всë что он делал, просто он "должен был делать".

Теперь я была уже не только одинокой, но и беспомощной, препараты и истощение сильно повлияли на физическое здоровье.

Олегу уже было полтора года. Он уже говорил первые слова, рисовал, в общем развивался отлично как и все здоровые малыши. Винтик заканчивал последний год в садике и мы уже искали школу. Я пришла в себя, но до конца так и не восстановилась. Потом выяснится, что после психоза у меня случился откат, который никто не заметил, ведь интеллект продолжал тянуть. Я ездила в дневной стационар при психиатрической больнице, в которой когда-то лежала. За всë это время поддержки от родственников с обеих сторон так и не было, никто не приезжал и не звонил. Митя отстранился, Вова приезжал и помогал как мог. Так мы и выживали, странная семья из пятерых человек. Со временем у меня начались побочки от препаратов, я начала часто падать в обмороки.

Физическое здоровье ухудшалось. А чуть позже мы потеряли прежнего Олега...
Речь пропала полностью, он почти не спал, всë время кричал, кружился, забивался под стол и начал есть одно и то же... На окружающих не реагировал ("не видел")... На тот момент мы не понимали, что с ним. Мне пришлось все силы развернуть в сторону младшего сына, я не знала что с ним, но продолжала настойчиво развивать. Врачи на тот момент разводили руками, физически он был полностью здоров, а по силе превосходил ровесников. В обычный детский сад Олег проходил примерно полгода. Проблем было очень много, речь не возвращалась, он избегал детей, не мог спать и есть в садике, были приступы истерик. Старший воспитатель высказала подозрение на аутизм, попросили пройти комиссию в психиатрической больнице. Я была слаба, на нервах обострились фобии, мне снова стало тяжело выходить из дома, у меня появилось витилиго, аллергические реакции почти на всё, развилось РПП и много чего ещё... По ночам я училась, начала изучать детскую психологию, аутизм, коррекцию, проходила вебинары и лекции. Работать я не могла в таких условиях, поэтому девайсы для людей с РАС приходилось делать из подручных средств. Дикие очереди к врачам и научным сотрудникам, в больницу уезжали утром и возвращались вечером. Это изматывало всю семью. Мне не один раз предлагали отказаться от Олега, бросить его в интернате. Муж не знал чем помочь, с Олегом ему было тяжело, в то время он с ним не помогал. И однажды я попросила его уйти, он моложе меня и мог ещё создать нормальную семью. Он остался. Я озлобившись бросалась на всех, стала невыносимой и грубой. Мне приходилось каждый день доказывать, что мой сын умный, что я его откорректирую. Но на коррекцию не хватало денег, я продавала свои вещи, в итоге согласилась на инвалидность по диагнозу шизофрения, хотя не являюсь таковой. Мне просто нужны были чëртовы деньги для сына. Нас перевели в коррекционный детский сад. И мы с Олегом почти в одно время получили инвалидность... Ему было три года, а мне почти 29 лет...

Всë это время я не переставала учиться и корректировать Олега. Поездки по врачам, разным центрам по реабилитации продолжали изматывать. Вова (папа Вити) нам очень помогал тогда, на удивление он первым нашëл подход к Олегу. Как-то так ментально вышло, Витя стал ближе к Мите, а Олег к Вове. За всë это время я в своей состоянии выслушала много гадостей от соседей, врачей и окружающих. Все же лучше знают как общаться с таким ребëнком, а если он продолжает кружиться и кричать значит мама им не занимается. К сожалению в то время мне приходилось справляться с этим одной, мои родственники и Митина мать помогать не хотели, понимать как общаться с Олегом так же не хотели. Поддержка была лишь от Вовы, которого я так и не простила. А Митя отдалился, мы всë время ссорились и я хотела развестись. В те моменты, когда он говорил "я не знаю что делать с Олегом" я его ненавидела. Он мог учиться как я, он мог писать в институты других стран, читать... Но Митя не стал. А у меня не хватало сил, чтобы вытянуть это всë и снова приступы, обмороки, откаты... Мой организм не выдерживал, я снова была одна. Меня и моих детей оскорбляли, а я уже не могла защищаться и некому это было делать. Так прошëл год, Олег начал потихоньку успокаиваться и разговаривать, правда речь была очень плохой и его сложно было понять. Я продолжала его корректировать, воспитатели и врачи видели мои усилия, меня хвалили и со мной консультировались. Но никто не знал чего мне это стоило... Я забыла про себя, несколько раз попадала в больницы (по женскому здоровью у меня стало совсем всë плохо), Олег добил мой позвоночник и суставы (я носила его до пяти лет на руках во время приступов), я почти оглохла от его криков, пятна витилиго разрастались и много ещё чего... Но я не сдавалась. Потом я узнала, что из-за поведения в садике с ним не занимаются, рисунки других детей вывешивали, а от Олега ничего не было. Я поговорила с воспитателем, она так и сказала что не может с ним найти общий язык. Как же часто я это слышала, а ведь стоило только изучить вопрос и пробовать по разному, пока не получится. Для меня все люди тогда казались ленивыми, тупыми и я их ненавидела. Я начала искать и обзванивать кружки по рисованию на районе, мне все отказывали, а диагноз я никогда не скрывала, я не терплю обманов. Мне повезло и я уговорила один творческий кружок нас взять, они согласились на пробное занятие. Я была безумно рада, от любой такой, даже маленькой победы я постоянно плакала. В то время я не переставая плакала от всего, от обиды, беспомощности, одиночества... Теперь кажется, что слëзы кончились, поэтому я больше не плачу и не проявляю никаких эмоций.

Я привела Олега в творческий центр, помещение было тесным, много детей разных возрастов, я очень сильно боялась, что что-то пойдëт не так. В то время у меня участились панические атаки. Но, когда я увидела успехи Олега, как он внимательно слушает педагога и поэтапно всë повторяет, тогда я увидела что мои усилия оправданы. Я отдала ему всë своë здоровье, свои эмоции и чувства, все свои силы. И вот мне уже 31 год. За эти пару лет все врачи и воспитатели очень удивились. Олег начал есть разную еду, разговаривал ломано, но уже более или менее понятно, начал "видеть" людей, играть с детьми, у него появились интересы. Мы не ходили на рисование, я учила его дома сама. Квартира была завалена разными девайсами, книгами, красками... Я скупала всë подряд и продолжала коррекцию. Помимо аутизма и СДВГ у Олега был энурез, он появился из-за испуга. Часто соседи со скандалами кидались на меня или на улице окружающие, если у него был приступ. Они пытались переорать его доказывая что я плохая мать, что мне и ему место в психушке, а не среди "культурных и воспитанных" людей... Приступы Олега продолжались на свет, на звуки, у него часто были перегрузы (сейчас тоже есть, но тише). Помимо коррекции это были бесконечные ночные уборки и стирки, иногда от усталости меня трясло всю и ноги не держали, а я продолжала учиться, корректировать и консультировать, ещё и Винтику надо было время уделять. Бывало, что я думала "вот усну и не проснусь... "

В мире началась самоизоляция, коронавирус. Я одновременно радовалась, что мы можем передохнуть от поездок к врачам, но и стало ещё тяжелее, ведь Олег не ходил в детский сад. Надо было мальчикам помогать с дистанционными занятиями, Митька был постоянно на работе в "красной зоне", Вова не мог приезжать. После очередного восьмичасового вебинара по аутизму я поняла, что это расстройство существует достаточно давно и многие дети уже повзрослели. Моë направление переключилось на взрослых аутистов. Я снова списывалась с Францией, Канадой, Казахстаном, искала статьи, исследования и книги. Специалисты поставили мне диагноз по тестированиям. Помимо своего настоящего основного диагноза я узнала, что у меня высокий интеллект, благодаря которому я всë это время держалась. Я не была никогда гением и не могла понять как это всë работает. Специалисты утверждали, что благодаря именно моему интеллекту я смогла самостоятельно работать, выдерживать стресс, вытащить Олега ближе к норме и не сойти с ума. Так же это помогает мне генерировать на много больше новых идей. Но из-за высокой активности могут быстро начаться перегрузы, а дальше приступы из-за которых страдают сосуды. Я не сильна в медицине, но поняла, что однажды я могу умереть так же как и Андрей, от кровоизлияния... Большинство людей с аутизмом у которых норма или высокий интеллект не доживают до преклонного возраста, парни живут на много дольше. И дело не в физиологии, а в понимании того что этот мир не для нас, общество и люди не могут нас понять, не принимают. В свою очередь мы должны корректировать себя, порой в одиночку, понимать и разбираться в их правилах. Кто-то действительно сходит с ума от перегрузов и заканчивают свои дни в психушках, а кто-то просто убивает себя. Было тяжело это всë осознавать и принять, что Олег родился с этим геном из-за меня...

Чувства вины и усталости дали о себе знать. Я снова почти не ела, впала в депрессию. После того как самоизоляция прошла я заметила, что у меня пропало обоняние и чувство вкуса. Я испугалась за детей, но муж успокаивал и просил никому не говорить. Он убедил меня в том, что вирус для нас не опасен (спустя несколько лет обоняние вернулось, но не в полной мере, а вкусы исказились). Митька потом шутил ещё: "теперь у тебя несколько мутаций в организме".

Я не принимала никакие препараты, хоть и получала бесплатно. Боялась побочек, синдрома отмены, что голова не сможет соображать, а мне необходим светлый ум для занятий с Олегом. Поэтому в периоды депрессии мне приходилось выбираться своими силами, каждый раз себя ломая. В очередной раз я начала заниматься спортом, медитировать, читать. Но в какой-то момент снова начались обмороки, Митя вызвал скорую. Диагноз поставили "истощение организма". Мне необходим был отдых и нормальное питание, но я не могла себе этого позволить. У меня не было времени, днем я искала подработки или продавала свои вещи, потом занималась с Олегом и Витей. А по ночам я училась и консультировалась со специалистами, искала новые девайсы и наводила порядок в квартире. Никто разумеется этих усилий не оценил, Митя постоянно был либо не доволен, либо игнорировал, однажды он вообще сказал: "я ревную твоë внимание". Меня разрывало на части, Вова помогал, но уже реже так как сам искал работу. Я резко начала терять вес и в какой-то момент не смогла жевать и глотать еду. Я не понимала что происходит, мы поехали к врачу. Новый диагноз - нервная анорексия, мой организм сам отказывался жить в таких условиях. Митя часто меня спасал, это правда, но происходило это лишь тогда, когда я уже была на грани. Он кормил меня через трубочку, пока организм не пришëл более или менее в норму. Потом психотерапевт так и спросила "почему Вы не хотите жить? ". Да, это по прежнему было так, я не хотела жить и не хочу без Волчика. Я существую пока в силе договор с Митей, а после продержусь ещё не много для детей и всë. Анорексия осталась со мной до сих пор, она то появляется, то отступает. Мне стало тяжело есть твëрдую пищу, чаще всего я пью лишь кофе с размякшими печеньками, детское питание и рыбу (но на второе и третье мне не хватает денег, все мои деньги я трачу на детей и ремонт).

Всë это время я не переставала искать Его, ведь Он говорил что вернëтся... Мне 32 года. У Олега стало всë налаживаться ещё лучше, он начал участвовать во Всероссийских инклюзивных конкурсах, занимал места победителей. Его работы начали попадать в музеи, галереи и на выставки. Я была счастлива и горда его успехам, Винтик же очень красиво читал стихотворения и побеждал в конкурсах чтецов. Я всегда говорю, что люблю и горжусь ими одинаково, просто Олегу тяжелее даются победы и я это понимаю. Олег большой трудяга, он научился играть в шашки, начал ходить на дополнительные занятия и кататься на самокате. Речь стала понятнее. Я начала готовить его к школе. Митя и Вова часто меня ругают за то, что я не отдыхаю, но, если честно мне больше не помогает сон. Я хочу лишь одного, покоя и прикосновения родных рук с когтями, взгляд глубоких глаз, любимые мимические морщинки и еле заметные веснушки, я хочу гладить жëсткие волосы и рассматривать черты лица в тишине. Меня никогда не интересовали деньги, побрякушки, дорогие тачки и шубы. Я нуждалась лишь в Нëм, в Его запахе, голосе... Да, я до сих пор помню аромат туалетной воды Волчика, я даже купила себе такую, иногда достаю и пшикаю на запястье молча умирая каждый раз с Ним. Сил не осталось, но иногда я продолжала читать что-то по эзотерике в надежде найти хоть что-то. Я заметила, что перестала удерживать информацию, читала книги по несколько раз, слушала аудио, но всë стало ускользать.

Я пыталась изучать новую информацию, но казалось мозг решил скинуть новые знания. Стала хуже готовить, не могла организовать время, последовательность действий, постоянно теряла вещи... Митю я уважаю, хотя бы за то, что он помогает другим, не бросил сына как это сделал Вова, пытался поддерживать меня как мог (по крайней мере не запер в психушке и возил по врачам). Но он устал от меня и часто я слышала фразы "раньше ты не была такой", " да когда ты уже сдохнешь?", "почему соседи цепляются только к тебе? ", " уматывай отсюда, собирай шмотки"... Если раньше я могла ему отвечать то, теперь я больше молчала и просила не кричать, не было сил. Как ни странно, но я его понимаю... Влюбился в девушку, которая раньше была весëлая и что-то делала, вкусно готовила, а теперь перед ним это существо... Холодное, бесчувственное, слабое...

Я понимала, что так дальше не может продолжаться. Митя мог меня покалечить или убить случайно. Дети никогда ничего не видели и не слышали, я старалась молчать. Синяков у меня почти никогда не было, Митя меня не бил, но мог здорово толкнуть, встряхнуть, кинуть на диван или схватить за лицо. Я понимала, что он чувствовал себя обманутым и мне было жаль, что так получилось.. Он же тоже хотел нормальную жену и сына, а не это вот всё. Мы часто разговаривали о разводе, он то соглашался, то отказывал. Митя меня любит, по своему странно, но сильно. Когда мне стало совсем плохо я уехала к своим родителям и попросилась пожить взамен на ремонт своими силами.

Они согласились, но лишь на три месяца. Когда Олег замучил Аню начались проблемы и меня с детьми выгнали. До сих пор помню как Митя нас забирал и Аня крикнула на последок "и детей своих забери". Родители часто говорили о том, чтобы я выписалась из квартиры. Они уже всë распланировали, двушка Ане, квартира Прасковьи Диме. Меня в этих планах не было, как и раньше они пытались вычеркнуть меня отовсюду. Но у меня были другие планы, я думала о том как переехать с мальчиками от Мити. В итоге я решила с ними поговорить, был вариант продать двушку и купить другую двушку в том же районе, но подешевле, а разницу отдать мне. На тот момент этого бы хватило на студию где я могла бы жить одна и восстанавливаться после срывов. В этом плане, если я одна мне много места не надо. Сейчас я и так сплю в кухне, там же работаю и всë остальное...

В итоге приехал Дима и они с отцом начали меня давить во время разговора. Митя в этот момент просто свалил, он никогда не мог нормально за меня заступиться. Видимо у парней, которых воспитывают лишь матери не хватает внутреннего стержня, они слишком нежные. Это всего лишь наблюдения из личного опыта. В итоге отец обвинил меня в сфере, мол я незаконно получила инвалидность, придумала себе диагнозы и нарисовала витилиго. А брат тупо пожелал смерти и сказал, что купит мне гроб вместо квартиры. На последок Инга добавила "нехрен было рожать детей", а брат сказал " Можешь жить с ними в съëмной квартире как и все вокруг". Помогать со съëмной квартирой разумеется мне не предложили, а моей пенсии не хватало даже на минимум. Я их всех обматерила и послала обвинив в том, что им важнее недвижимость педофила, чем здоровье дочери и сестры. И так мы прекратили общение. Началась война и массовая мобилизация, мне было почти 33 года.

Был страх и растерянность, никто не знал, что будет дальше. Забирали всех подряд. Митю забрать не могли, так как он единственный кормилец в семье с двумя инвалидами. Мы переживали за Вову. Никому не хотелось войны, обычные, адекватные люди с обеих сторон не были виноваты ни в чëм. В общем все были в диком напряжении. У соседей казалось снесло крышу, они стали цепляться ещё чаще, но уже тихо. Могли намести мусор к нашей двери и разное в таком духе, всë терпимо как бы и можно было просто закрыть глаза, но было не приятно. Я решила потерпеть, потому что и так обстановка была напряжëной. В какой-то момент наших ссор с Митей я снова предложила развестись и ответ был неожиданным и не приятным: "понимаешь, что меня тогда заберут? Я там умру, ты хочешь моей смерти?" Казалось ещё не много и он сейчас расплачется. Я не против проявления чувств, это нормальное человеческое. Видимо я только тогда увидела на сколько он труслив, в тот момент я поняла что он никогда ни от кого не защитит детей. Это было не приятно. Моя боль и одиночество сводили меня с ума, мне хотелось умереть, но сама я этого пока сделать не могла. Я отправила анкету на рассмотрение по контракту, так как уже знала, что и женщин берут. Конечно я понимала, что шансы не велики, но сделала это без сомнений, злости во мне и жестокости предостаточно... К сожалению мне уже приходилось лишать живых существ жизни... Мне просто не дали выбора. Мою анкету отклонили, Митька был в шоке, когда узнал что я сделала.

А я ушла в очередное уныние от того, что придëтся терпеть гнетущее существование. Летом я заметила странное поведение Винтика, он начал прятать телефон, обманывать, просыпался в 4-5 утра, скатился по учëбе. Я не понимала что происходит, но начала более внимательно наблюдать и уделять ему больше внимания. В итоге мы услышали, что он с кем-то разговаривает по телефону. Казалось, что с девочкой, сначала я подумала что он влюбился. Я начала задавать вопросы и было много не состыковок в его ответах. То эта девочка училась в его классе, то в параллельном, потом оказалось что вообще из другого города. Однажды я ночью забрала его мобильный, пока он спал. Начала проверять переписки. Я понимала, что поступаю не правильно, что у него должно быть личное пространство. Но на тот момент ему было десять лет, я очень волновалась и не зря. От того, что я увидела и прочла в его переписках меня воротило и реально вывернуло.

Какой-то урод под видом фурри развращал моего сына, обсуждал с ним наши семейные проблемы, узнавал личные данные. По голосовым сообщениям мне показалось, что этому педофилу лет двадцать. Я не смогла долго читать всю эту грязь и смотреть видео, Витя снимал всë подряд: брата, школу, себя, меня... Конечно мне пришлось рассказать об этом Мите и Вове. В то время вся семья не спала, мы были как на иголках. Парни по ночам проверяли Витькины переписки, это приходилось делать по очереди, так как было много шока, я искала этого урода по всем соц сетям. Витя об этом ничего не знал. Мне удалось узнать что "педофилу" всего 14, но манипулировал он знатно. Жил в Смоленске с зажиточными родителями, мамаша депутат. Я узнала всë вплоть до мобильных номеров его родителей и примерного адреса, всех фейковых аккаунтов. Когда информацию собрали начали разговаривать с Витей. Вова и Митя мягче меня, добрее и спокойнее я оставила это дело им.

Я слышала как Митя с ним разговаривает тихо, спокойно. Во время этих разговоров я забирала Олега к себе смотреть мультики, чтобы он ничего не слышал. Из переписок мы потом узнали, что Витя тихо провоцировал Олега по просьбе урода. Олег начинал закатывать истерику, Витя снимал и они смеялись над ним, потом приходила я и ругала обоих. Они называли Олега больным дурачком, а меня истеричкой и мегерой. Это было больно. Я никогда пальцем не трогала своих детей, всë время разговаривала и проблемы мы решали вместе. Всегда старалась, чтобы у обоих было всë знала чем каждый увлекается, всегда поддерживала интересы, общалась с педагогами. Даже продумала всë на будущее, мои мальчики полностью упакованы квартирами и земля для дачи есть. Да, у меня была своя боль, но о детях я думала всегда. Я делала всë, чего не делали мои родители. Помимо Витиных проблем мне надо было готовить Олега к школе. Самым сложным оказалось научить его читать, днëм я занималась Олегом, а по ночам приходилось следить за Витей и уродом. Никто никогда не представит как это выматывает, у меня снова обострилось РПП, появились нервные тики и стиминги, но времени на себя не было. Мне надо было спасать Витю и помогать Олегу.

Я не знала как подготавливают к школе людей с аутизмом, у самой начали пропадать коммуникативные навыки, эмоции и чувства почти не проявлялись. Пришлось снова учиться и искать информацию. Я научила Олега читать, писать и запоминать стихотворения, но я не могла поправить ему речь. Митя уже видел, что я не вывожу всë это на себе. Казалось Винтик после разговоров всë понял и перестал переписываться с тем парнем. Мы решили нанять логопеда дефектолога для Олега. Казалось всë успокоилось и я могу поправить и своë здоровье, но потом я узнала что Витя продолжает. Я не выдержала, теперь пришлось разговаривать мне, но сделала я это грубо. Митя увëл Олега. Винтика я не трогала, нет. Но я сказала, что если он не прекратит общаться с этим человеком то, я поеду и вырежу всю его семью, а меня запрут навсегда в психушке. Я очень сильно напугала сына, он не видел ещё эту мою сторону. К сожалению действительно могу убить человека, такой я стала, такую себя я скрываю от людей. Без Волчика у меня нет тормозов, я монстр, которого некому успокоить и пожалеть. Потому что никто так и не пришëл и не спас маленького ребëнка... Ту маленькую девочку, которой я когда-то была. Поэтому мне уже нечего было терять, за своих детей я разорву на клочки... Меня никто не спас, а я их спасу как могу, как умею. Пока Витя сидел и плакал я взяла его телефон и написала уроду, чтобы он больше не писал моему сыну. Что в 10 лет ещё рано предлагать то, что предлагает он. Я написала, что если он не отстанет я приеду и буду уже разговаривать с его родителями. Витя продолжал молчать и жевать сопли, я знала, что возможно переборщила, но его нужно было встряхнуть. Человек на той стороне продолжал что-то долго писать, я была зла, меня трясло, мне было очень плохо, но надо было держаться. Я понимала, что сына спасти могу лишь я, потому что не было рядом настоящих мужчин к сожалению.

Всë это время пока я была "замужем" мне приходилось самой делать ремонт (они помогали, но решать приходилось мне), мне самой приходилось вытаскивать Олега, терпеть соседей в одиночку, защищать детей, оплачивать самой ремонт, семейный отдых. Счета с Митей у нас разные. Не было рядом человека, который бы приехал ради меня всë решил, успокоил, пожалел, полюбил... Никогда. Мне пришлось быть и парнем и девушкой, мне пришлось быть всеми одновременно и не к кому было уткнуться в грудь и выплакаться, не за кем было прятаться. Была лишь боль, усталость, страх, пустота всë время. Наконец пришло длинное сообщение. Содержание было весьма странным, слишком грамотным, хотя до этого тот парень писал и общался по другому. Сложилось ощущение, что писал кто-то другой. Потом была версия что под видом сына писал его папаша. Мне писали, что я плохая мать и не правильно воспитываю детей, что за угрозы на меня подадут в суд (привели статьи и прочее) и так далее. Пришëл Митя с Олегом. Меня трясло, Витя плакал. Я смогла написать лишь "оставьте моего ребенка в покое, а не то я пойду в прокуратуру" и заблокировала. Дальше я еле поднялась с дивана, сказала Мите, чтобы он записал Витю к психологу и быстро пошла в кухню заперев дверь. У меня случился приступ.

Митя рассказывал, что он отворил дверь и находился всë это время рядом. Когда я пришла в себя я не говорила, издавала какие-то звуки, не узнала его и не понимала где нахожусь. Я этого не помню. Помню, что пришлось восстанавливать почерк и речь, казалось я разучилась писать... После этого приступа участились сенсорные перегрузы на свет, звуки, прикосновения. А эмоции и чувства заблокировались окончательно. Я будто продолжала страдать внутри, кричала, но этого уже никто не видел. Винтика отвезли на беседу с психологом. Выяснилось, что ему всего лишь не хватало моего внимания и посоветовали найти общее хобби. Ему нравились фурри, я это знала. Но, чтобы он не нарвался снова на идиотов мне надо было изучить вопрос. По ночам я продолжала проверять мобильный Вити и читать про фэндом. Я узнала какая у Вити фурсона и попросила нарисовать. Это был фиолетовосерый протоген Vik. И я решила купить сыну фурсьют, который стоил две мои пенсии. Я знала, что это важно для него, когда я видела как Витя счастлив то, понимала что делаю всë правильно. Он начал мне доверять, мы стали больше времени проводить вместе, по вечерам смотрели страшилки, он принял меня на свой канал, где я начала ему помогать. Тогда ещё было около тридцати подписчиков.

В конце 2023го года я купила билеты на первый фурри фест. Самой мне ехать не хотелось, я ещё не восстановилась после последнего приступа. Ещё на кануне как на зло Витя заметил, что у меня текут слëзы после очередной ссоры и спросил "мам, а вы разведëтесь с Митей? " Я честно ответила что "всë может быть"...
Винтик продолжал: " а ты тогда нового парня найдëшь? "
Я ответила, что "зачем мне кто-то, если у меня есть такие замечательные сыновья". Витя серьëзно посмотрел на меня и сказал: " Я хочу, чтобы ты была счастлива". У меня внутри всë сжалось, он же не знал, что я больше никогда не буду счастлива без моего родного и единственного... В общем так сложились обстоятельства, что мне пришлось ехать с Митей и Виком на фест. Мне было плохо, но я старалась, чтобы сын этого не заметил. Я хотела ему показать чистую, позитивную и хорошую сторону фурри фэндома. Какая она и должна быть для всех детей. В какой-то момент заиграла любимая музыка, я не выдержала и побежала танцевать со всеми в центр зала. Подняв глаза я увидела... Призрак...

Я резко остановилась и пошла к Мите, мне стало не хорошо. Митя подумал, что я устала, я ничего ему не сказала. А смотреть в ту сторону, где Он стоял я боялась. В конце концов у меня был однажды психоз, я подумала что из-за перегруза может показалось. Вику очень понравилось на фесте, я старалась думать только об этом. Винтик нашëл много новых друзей, они сразу же на него подписались. Я была рада, что сын был счастлив. Улыбка от уха до уха, блестящие глаза, я чувствовала что справилась. Но то, что случилось со мной не выходило из головы. Я закрывала глаза и снова видела Его, живого. Это был точно Он, но чуть моложе... Я попыталась уйти в работу и забыть, потому что мне совсем не хотелось возвращаться в психушку.

Позже выставили фото с феста, я смотрела все, но Его там не нашла. Правильно, ведь это было невозможно. Мне было почти 34 года. Вик увлëкся фурри, вот свой канал вместе со мной, снимали видео и он был раз растущему количеству подписчиков. Я начала заниматься его мерчем, помимо подработок и продажи своих вещей в интернете. Олег тоже помогал брату, они снимали видео обзоры на постройки Олега в Майнкрафте. Я была рада тому, что всё налаживается. Но продолжала искать ответы по эзотерике, продолжала искать Его.

В июне Митя с Виком поехали на очередную фурри прогулку. Приехали радостные, рассказывали о каком-то мужчине, который казался довольно авторитетным фуррëм. А дальше я постараюсь рассказывать о Нëм так, чтобы не выдать. Сообщество большое, если это попадëт не в те лапы то, у парня могут быть проблемы. Я то исчезну, а Он останется. Вик и Митя начали мне показывать фотографии с прогулки и я увидела своего призрака... Точь-в-точь мой Волчик.

Вовремя мои эмоции снаружи заблокировались, иначе была бы истерика. Как только я увидела родное лицо снова внутри всë вывернулось наизнанку. Я начала расспрашивать у ребят о нëм, так не навязчиво между строчек, чтобы не почувствовали мой дикий интерес. Как же я хотела сорваться с места и бежать, бежать к Нему одному, прыгнуть на шею, как раньше... Но я не знала куда мне бежать. От этого боль стала ещё сильнее, всю ночь я тихо проплакала и снова почти перестала спать. Когда я засыпала мне снился Он, я просыпалась в слезах. Наверное мои чувства похожи на те, которые испытывает сирота. Он для меня всë, все и без Него я не могу дышать, даже существование причиняет боль. Эта пустота и боль не унимается на протяжении многих лет, нет больше сил на выживание без Него. Мне сказали что мужчине на фото лет 30, а может быть мой ровесник... Я так обрадовалась по началу. Сразу побежала искать в интернете мастера для создания фурсьюта себе. Мой персонаж Miky был придуман мной, когда мы ещё общались с Аней. Тогда я копила деньги на съëмную квартиру и не думая сразу же всë потратила на создание своего волка.

Каждую ночь я сохраняла себе фото с Ним, рассматривала любимые черты лица, целовала экран телефона как сумасшедшая, слëзы не унимались, просто текли и всë. Очень долго я находилась в шоке, я не понимала как такое возможно, ведь это на самом деле невозможно. Да я изучала энергии, эзотерику и прочее, но увидеть это всё своими глазами другое. Мне казалось я схожу с ума, хотела сама уже вернуться в психушку навсегда. Я читала стену на Его странице в соцсети, узнала что он младше на много... Для меня это было много. Узнала фамилию, узнала еë значение "дар молнии"... Он говорил, что вернëтся весенней молнией, а парень родился весной... Было ещё очень много совпадений, но если я начну писать то, боюсь что кто-то поймëт и узнает его...

Как-то я увидела, что он подписался на канал Вика и сердце ушло в пятки. Вся эта цепочка совпадений сводила нас всë ближе, а боль становилась на столько сильной, что слëзы порой текли даже днëм. Я могла заплакать просто так в любой момент, мне так хотелось быть рядом с ним, но я понимала, что это невозможно. Я снова перестала есть, а то, что ела причиняло боль... Ломало зубы, резало язык, десны и нëбо с глоткой, про внутренние органы вообще молчу. Я просыпалась от кровавого кашля, но часто молчала и скрывала это. Боли в желудке были такими сильными, что я иногда вскрикивала. Если бы я вызвала скорую меня бы заперли в психушке, ведь расстройства пищевого поведения "лечат" там. Митя заметил, что я значительно похудела. Я не могла это исправить...

На канале Вика я познакомилась с многими хорошими ребятами разных возрастов, но все они были для меня детьми. Поэтому я старалась общаться с ними осторожнее, старалась подбадривать, смешить и отвлекать от негатива. Многие мне писали в личку, делились проблемами, просили совета. Я помогала, чем могла, в любое время, ведь я не спала. У многих ребят были не благополучные семьи и проблемы с родителями, часто я вспоминала своë детство. Эти дети такие все талантливые, умные, я гордилась ими всеми как своими. Но были среди них некоторые, к которым я привязалась сильнее. Наверное не буду называть их ники и имена, чтобы избежать для них проблем. Постараюсь написать поверхностно. Одного мальчика из Краснодара я полюбила особенно сильно, по возрасту он был близок к моему первому ребëнку, которого я потеряла. Не знаю, может это и называют материнским инстинктом или дружбой, мне стало сложно в этом разбираться. Но я очень старалась ему помочь, чем могла. Я очень хочу, чтобы он жил, чтобы закончил школу, чтобы у него всë было хорошо. Я переводила ему деньги на еду, подарила графический планшет, кроссовки... Мне очень хотелось, чтобы у него было всë, что было у Вити и Олега. Надеюсь этот мальчик простит меня, когда меня не станет. Что все они меня простят... Есть ещё мальчик с инженерным складом ума; и ещё мальчик, который помогал мне фотошопить, монтировал для меня ролик и помогает мне закончить мою историю... Они все такие замечательные, мои мальчики, я рада, что успела с ними познакомиться, я ими всеми очень горжусь. Со временем Витя устал вести канал и захотел заниматься спортом, переходный возраст и поиск себя это нормально. Но из-за здоровья я перестала справляться с каналом, мне было тяжело удерживать уже большое количество подписчиков.

Был уже 2024 год, а мне 35 лет. Я старалась решать вопрос с квартирой, звонила депутатам за помощью, объясняла ситуацию. Меня везде откровенно высмеивали, унижали и посылали. У Митиного дедушки обнаружили рак гортани, всë это время он прожил у нас. Впятером на 35ти квадратах, и из этих пяти трое с инвалидностью. Я не знаю как это мягче описать, в дурдоме было тише... Дедушка целыми днями громко смотрел индийские фильмы, Олег включал громко мультики, Винтик прятался в компьютерных играх. Все друг другу мешали, личное пространство испарилось. Митя возил дедушку по врачам, я часто была одна с детьми, с Олегом мне помогал Витя, Вова редко в то время приезжал. Как-то вечером мне позвонила Инга, у моего любимого дедушки (отца матери) случился инсульт. Он был прикован к кровати. Митя не мог меня часто туда возить, я ухаживала за его дедушкой. Я делала всё на автомате в режиме зомби, мечта вновь увидеть Его, свою любовь испарялась... Я продолжала по ночам смотреть Его фото, читать Его страницу, комментарии на каналах. Но я боялась написать Ему. Боялась что Он решит, что я сумасшедшая тëтка.

Дедушке Мити становилось хуже, опухоль росла. Нам приходилось менять повязки, всë пахло и текло, куски опухоли бывало отваливались. От химиотерапии его рвало, он начинал бредить. Как-то соседка снова прицепилась, начала нас оскорблять, что от нашей двери несëт трупами, дерьмом и что мы все бомжи. Дети это слышали. Я очень боялась, что к Олегу от испуга снова вернëтся энурез от которого мы так тяжело избавлялись. Эти соседи до сих пор нас терроризируют, я так устала с ними бороться, объяснять что-то бесполезно. Этим людям просто скучно без скандалов. Митя тогда очень разозлился, отловил эту крысу, все слышали как они скандалили, я была с детьми. Она кричала, что в прошлом в квартире были собаки, пока она тыкала на собак Митя замолчал. Это была его больная тема и больше он не мог нас защищать. Мы все были измотаны, но старались устраивать праздники детям, смотрели вместе мультики, отвлекали их. Когда дедушка начал чудить очень сильно Митя увëз его в квартиру матери. Я искала сиделку. Как-то раз дедушка позвонил мне, он был в себе. Он благодарил меня за всë, что я для него делала, через пару недель его не стало. Мите было плохо, я не понимала уже как должна его поддерживать, я просто молча была рядом. Но потом оказалось, что он был зол на меня... Он злился потому, что я не справлялась, я не вывезла и из-за этого пришлось увезти дедушку. Я не знаю совпадение это было или нет.... Но 19 октября, когда я собиралась отвести Олега в школу. Соседи как всегда пили у лифтов с самого утра. Я вышла с Олегом и один из алкашей стоял и рассматривал меня, я знала этот похотливый взгляд. Он вошел в лифт и долго нас звал поехать с ним, Олег притих и спрятался за меня. Я сделала вид что звоню мужу и алкаш уехал. Боковым зрением я увидела соседа в тамбуре, он просто стоял и наблюдал за своим дружком и нами. Я отвела Олега в школу и испугалась возвращаться домой...

Мне было страшно, очень. Я вспомнила это чувство из детства, этот голодный мерзкий взгляд, у него чуть слюни не текли. Меня насиловали взглядом. Потекли слëзы, ведь снова никто не пришел чтобы защитить. Я позвонила Вове. У меня тряслись руки, а ноги стали ватными. Вова посоветовал посидеть на почте, я сказала что это дурацкая идея и разозлилась, ведь он не мог меня успокоить. Я накричала на него за то, что два здоровых мужика не в состоянии постоять за меня и своих детей и повесила трубку. Мне надо было к врачу отметиться, это находилось далеко, а я не могла ехать на общественном транспорте из-за людей. На мобильнике заканчивалась зарядка, пошëл дождь и один из долбанных ботинок начал пропускать воду. Ещё в добавок я заблудилась. Потому что за десять лет жизни в этом районе я почти по нему не выбиралась в одиночку, я ненавидела это место и мне хотелось домой, куда угодно... Мне так хотелось чтобы Он приехал и забрал меня, укутал в плед и посадил на колени. Мобильник сдох, я потерялась, пыталась найти ориентир, хоть какой-то, но не могла ничего вспомнить... Люди в тот момент меня пугали, меня трясло. Я отвернулась к стене дома и заплакала. Да, мне было 35, но я осталась той маленькой девочкой и я хотела только к Нему. Но позвонить могла только Мите. Я отогрела телефон и попыталась его включить, быстро набрала Митькин номер и успела сказать улицу и номер на доме. Мобильник снова сдох. Я вся промокла и меня продолжало трясти, одна нога тоже полностью промокла в добавок было холодно.

Подъехала машина, я влетела во внутрь. Рассказала Мите, что случилось, но он лишь ухмыльнулся. Дал понять, что мои страхи необоснованны. Я запомнила фразу "ну он же тебя не трогал, правильно? " Я мысленно продолжила: "А если бы захотел тронуть ты бы ещё и подержал меня, предатель". В очереди к врачу мне стало плохо, я не смогла ждать и мы вернулись домой. Митя видел, что мне действительно очень плохо и дал отоспаться... А на следующее утро я его не узнала. Мы продолжили разговор, он начал прямо на улице меня высмеивать и мерзко паясничать: "бедная маленькая Мика, испугалась страшных соседей, теперь на тебя им и взглянуть нельзя ты расплачешься..." Он вëл себя как козëл. Я убежала от него на улице (я часто так делала, когда мы ругались, но не могла далеко уйти, мне становилось плохо), но было холодно, мне некуда было идти и пришлось вернуться домой. Дома он продолжил меня морально добивать, я не выдержала и схватила ножницы. Мгновенье я думала воткнуть их себе в ногу или в шею, но начала резать свои длинные волосы... Я не могла сейчас убить себя из-за этого придурка, мне надо ещё успеть перевезти детей из этой проклятой квартиры. Я резала и резала, Митя заткнулся и молча смотрел, я встала и пошла в ванную, взяла машинку и срезала всë под корень. Митя разревелся и расцарапал себе руку, начал говорить что и лысой меня любить будет, но я молчала. Я достаточно наслушалась от него в тот день и до этого, мне было всë равно.

Но я понимаю, что Митя просто устал. Я столько раз его отпускала, он мог построить другую жизнь, но вцепился в меня, в мëртвого человека... Октябрь добил моë существование. Митя извинялся, но как и с Вовой, я не смогла... Да, на словах я простила, но всë кончилось. У нас остались дружеские отношения, но мы окончательно разъехались (я сплю в кухне, он с детьми в комнате). Я попросила помочь мне создать свой канал, канал волка Miky и 23 октября я набралась смелости и написала Ему. Мне больше нечего терять, Олега я откорректировала на сколько смогла, он стал умнее меня, самостоятельнее Вити в бытовом плане. Ребята выросли, я им скоро не понадоблюсь. Я слабею, исчезаю и здесь мне больше делать нечего. Как только перевезу детей в квартиру больше я уйду. Разумеется это был уже другой человек, другой Волчик. Но внешность, даже форма ногтей и голос. Я не верила до сих пор не верила, мне надо было это увидеть. По общению в начале было легко, он открылся и начал рассказывать о себе. Так просто всë началось, а я боялась. Он говорил, что в отношениях его никто не выдерживает. Потом я поняла почему. Травма, расчëтливость, холодность, блокировка эмоций и чувств. Он был не таким, каким его знало всë сообщество. Он старался выручать всех, быть везде, делать всë. Но его самого нужно было согревать. Как же я хотела это сделать, но в моей состоянии это было невозможно. Два айсберга не могут дать тепло, но могут разбиться друг о друга. Я продолжала осторожно общаться и наблюдать, вдруг всë же что-то ëкнет...

Мы переписывались почти каждый день, особенно я любила Его голосовые сообщения, только Его голос меня успокаивал, я с ним засыпала в обнимку с мягкой игрушкой. В ноябре я не выдержала и попросила меня отвезти к Нему. По дороге я была такая счастливая. А когда доехали, Он сел в машину я отключилась... Я в первый раз увидела Его так близко и застыла, это был Волчик. Это был Он и не Он. Я так хотела взять его за руку, увидеть ладони, но испугалась. Я боялась повернуться в Его сторону, ведь это невозможно. Этот парень, даже энергетика та, но сознание другое. Я не понимала, было ощущение злой шутки. Вот Он совсем близко и я не могла ничего сказать и сделать, я слушала Его голос, но в голове вертелись вопросы: "почему? как это возможно? что мне теперь делать? " Мы с Митей уехали, я была разбита, меня добивали вопросы на которые никто не мог ответить... Руки, внешность, голос, энергия, фамилия... Меня не узнавали, Он не знал меня и это убивало. Мы продолжали переписываться, возникли общие идеи и цели по поводу фуррей. Точнее Его идеи, они мне нравились, я предложила спонсировать и он согласился. Да, денег у меня не много, но я готова Ему отдать всë, что он захочет. Я копила для Его целей и меня согревала мысль о том, что я хоть не много стала нужна. Пока 20 ноября он не написал мне о своей интимной связи с одной девушкой, ещё и в малейших подробностях. Я писала Ему, что он мне симпатичен. Видимо это было не важно раз он решил поделиться таким со мной. Он писал, я терпела, каждое сообщение резало скальпелем, но я не могла написать, чтобы он этого не делал. Оказалось, что эту девушку якобы изнасиловали. Он так злился, писал что хотел бы отомстить, защитить. У меня почти помутилось сознание, мне так стало плохо. Я не знала почему, мне хотелось чтобы он писал мне, но не это! Мне хотелось, чтобы Он так же хотел защитить и меня, но... Боль... Он не понимал, что так нельзя. Нельзя такое писать мне, ведь я говорила, что он мне нравится. В этом плане он глуп, обычный глупый пацан. Я видела его минусы, но и их я люблю, ведь он всего лишь человек со своей травмой... Возможно так он хотел похвалиться, какой он "мужчина" я не знаю. Позже он ответил, что если бы ему такое написали ему было бы плевать. Он на полном серьёзе не понимал, что поступил со мной как сволочь, просто так, не за что. А я простила, я стерпела, но мой организм терпеть отказался и у меня в тот же вечер парализовало левую часть тела. У меня такое и раньше бывало на нервах, с 18-ти лет. Я не понимала за что со мной так поступили? Я же поддерживала Его во всех смыслах. Волчик бы так не поступил... Но эта внешность, все эти совпадения и знаки... Больно. Одиноко. Может он так проверял, уйду ли я? Но я не сдавалась, хотя писать стала реже, потому что было очень больно. Я обещала ребятам из канала Вика, что Miky будет на очередном фесте. Но не могла пошевелиться, мне приходилось целыми днями "ломать" конечности, чтобы вернуть подвижность. Я не знаю с чем сравнить эту физическую боль и как еë описать, но я плакала и выла всë это время. Жизнь научила меня выполнять обещания и Miky должен был попасть на фест.

Я всë таки встала на ноги, но левая рука ещё была онемевшей, по крайней мере этого хватало для феста. Дети хотели Miky, но Мика... Я была уставшим существом с почти лысой башкой, на которой красовались шрамы. Мне нельзя было снимать маску. А на фесте я увидела Его хотя не ждала. Я плакала под маской, но надо было веселиться, столько ребят хотели познакомиться. Было больно, я не могла дышать, всë внутри жгло. Когда я присела то, не упускала Его из вида. Он носился то к одним, то к другим, но ни с кем толком и не был в компании. Я была в маске почти четыре часа и мне становилось всё хуже, со мной был Митя. Я попросила его сказать, когда Он уйдëт, чтобы уже снять хед. Я почти задыхалась. Он ушёл. И мы тоже. Мне не хотелось, чтобы кто-то видел меня такой, какой я стала. Ведь я была другой... Сильной, молодой, упорной, а какие волосы, глаза, меня многие желали... А теперь... Мика была уже никому не нужна, но был Miky.

Не смотря на то, что Он сильно меня обидел. Я начала писать, я писала стихотворения, песни... За несколько месяцев я посвятила Ему более ста произведений, хотя знала что Ему всë равно. Мика была не нужна, но Он был нужен мне, я всë равно хотела только к Нему одному. У меня давно не было мужчины, это тоже даëт о себе знать. Хотелось прикосновений, нежности, чтобы кто-то обнимал и подарил тепло, хотелось чувствовать себя счастливой. Подработки не отвлекали, бытовая жизнь тоже, я снова начала резать себя так, чтобы было не заметно. Я делала так, чтобы окончательно не спятить и не нарушить , чтобы не убить себя. Если честно то, я разваливаюсь и больше не могу. Меня некому больше тянуть, кроме Него, но он почти не отвечает, ему плевать. Впрочем как и всем... Но, я как истинная идиотка, не сдавалась. Коммуникации упали, я никогда не снимала квартиру, мне было тяжело, но я это сделала. Нашла квартиру ближе к нему, ведь я знала что ему будет лень далеко добираться, именно лень... Предложила "за ухом почесать", поспать в обнимку. Как ни странно он согласился. Хотя не странно, ведь квартира была оплачена, ещё я оплатила заказы еды на те дни, но Он всë равно ушëл. Я приехала, ждала его после работы. Квартирка была маленькая, но уютная. Всë это время я думала что ему рассказать, чем развлечь... Но, когда Он пришëл меня снова переклинило. Я видела Волчика, внутри всë разрывалось.

На самом деле парень очень хороший, при общении видно, что не созревший, хоть и называет себя мужчиной, чуть ли не в грудь бьëт. Забавный, милый. Он был растерян, не знал как со мной общаться, я не знала что мне ему говорить, в общем встреча была странной. Мы оба знали для чего встретились и одновременно не знали. Половина вечера прошла почти в молчании, потом он показывал на ноуте фото, видео, ту девушку (он совсем не знает как с людьми общаться, видимо только по работе). Я видела какой он нерешительный, не складный, боится делать серьëзные шаги самостоятельно, ведь тогда придëтся отвечать. Выключив свет мне стало проще, ведь образ не сбивал. Мы смеялись разговаривая о какой-то фигне, даже его дурацкий смех очень милый (у Волчика такого смеха не было), такой простой и родной, за это тоже можно полюбить. Мы целовались, он обнимал меня и ласкал. Как же я хотела, чтобы это не заканчивалось. В какой-то момент я спросила: "могу ли я тобой дышать? " Он ответил: "можно"... Я рассказывала ему, что хочу умереть и он перебирал варианты ради которых можно жить, но жить я хотела лишь для него. И он ответил "можно", это же значит "да"? Я понимала, что разница в возрасте большая и моë тело уже не так привлекательно как раньше, поэтому ничего не было. Я очень хотела сблизиться, но испугалась, что ему не понравится, что он об этом скажет или не скажет и будет терпеть меня. Рядом с ним я почувствовала себя такой хрупкой, как раньше, мне казалось он сможет меня защитить... Хотела хотя бы дожить в безопасности сколько осталось, с ним. Ну, хоть немножко. Он нежный и чувствительный, хоть это и скрывает его состояние. Когда он уснул я не спала, гладила его, любовалась знакомыми чертами. Дышала его дыханием, прижималась к щеке. А потом ушла на балкон и разревелась. Повезло что он очень крепко спит, если бы я в ту ночь ушла на улицу, чтобы совершить суицид он бы не заметил даже (в этом месте я бы рассмеялась). А как с ним жарко в одной комнате, похоже у кого-то нарушена терморегуляция, да и вообще большие проблемы по неврологии на которые ему плевать, но это уже другой вопрос. Он остался для меня всем миром, но в его мире мне не место. Я всё понимаю, но хотелось чтобы он хотя-бы проводил меня в последний раз. На следующий день он ушёл, появилась работа, потом ещё что-то... Не смотря на сенсорный перегруз я выползла в магазин. Никто не представит как это тяжело для меня, казалось бы обычное дело. Вернувшись в квартиру меня трясло, я упала на пол и долго лежала. Посмотрев на время надо было уже готовить, ведь он скоро придëт с работы. Я бы каждый день его так ждала, как собака... Пока готовила вертелась у балкона, выглядывала, хотела увидеть. Как ребëнок... Эти несколько дней сломали меня, но в то же время я начала есть и спать. Мне было спокойно зная, что он сейчас придëт ко мне и снова обнимет.

Я вернулась домой. И поняла, что там меня никто не ждал. Всë у ребят было отлично, Олег за эти пару дней научился пользоваться картами на компьютере, Вова научил. Митя смотрел за Витей. Им действительно было хорошо без меня, ведь я всегда заставляю чем-то заниматься, чему-то учу, прошу думать о будущем... С папами им лучше. Теперь я видела, что они справятся и я могу уйти не переживая. Был конец декабря и Он написал, что его никто не пригласил на Новый год. Мне казалось это странным, ведь вокруг него всегда столько внимания, столько людей, друзей. Всë фальшивка? Люди вспоминали друг о друге лишь тогда, когда было выгодно. Он и сам говорил это. Я знаю, что он во многом ошибается, поступает не правильно, но... С Ним спорить бесполезно, я для него никто. Со стороны вообще создаëтся впечатление, что он не долюбливает женский пол сам того не осознавая. Такое бывает из-за проблем отношений с матерью обычно. Впрочем это моя история, а не история разбора Его расстройств, которые, кстати, поддаются проработке, но он на столько упрям, что не будет этого делать. Холодный, упрямый, импульсивный и глупый... Не смотря на то, что очень умный в то же время такой балбес. Я Его люблю. Он мой Воздух, мой Мир... И мне не важно как он выглядит, не важно сколько у него было отношений... Я вижу его косяки, я вижу как он тупит, я знаю что он продолжит делать мне больно и потом скажет "ну, это было твоë решение", чтобы самому было проще... Хотя он утверждал, что никогда не пойдëт по головам, но уже это делал, каждый раз когда скидывал ответственность и переводил стрелки. Не знаю осознанно или нет, но именно это показывает его несостоятельность как мужчины. К кайфушникам как он это приходит ближе к сорока... Меня к этому времени точно не будет уже и я этого не увижу. Он создал себе собирательный образ, которому решил соответствовать. Брутальный одиночка на мотике, помогает всем кроме себя. Иллюзия... Но я люблю его, хоть это и не взаимно. Он сказал "можно", но не подумал что со мной будет дальше, потому что плевать. Он не думал что будет со мной, когда писал об отношениях с кем-то... Особенно, когда написал фразу: "хотел бы секса, поехал бы к бывшему". Получается я на столько ему противна, что... После этой фразы я прижгла себя строительным феном, мне надо было заглушить боль от его ножа с спину и за что? Снова просто так. Когда зверю страшно он начинает нападать, а потом убегает, думаю так он ведëт себя. Привязывает, привязывается сам, а из-за страха перед ответственностью делает всё, чтобы его возненавидели. Но перекручивает это так, чтобы казалось что бросили его самого. А потом замолкает, затихает, игнорирует. Снова я отступила от истории. К концу писать всё сложнее... Наверное даже от того, что идëт осознание прощания. В общем пригласила я его к нам на Новый год, приготовила подарки, поставила посуду для него и ждала... Ждала до победного... Наверное маленькие дети именно так верят в чудеса от Деда Мороза... Когда я поняла, что чуда не будет и ко мне никто не придëт... Я напилась. Он никогда сам не придëт, я ему не нужна да и... Что он будет делать со мной, раз даже решил что с каким-то бывшим будет приятнее? Я для него была никем, без денег, молодости и здоровья я не была нужна. А зачем такое защищать вообще? Маленькое, злобное, полудохлое существо... Он написал, что Новый год справил с кем-то в лесу у костра. Мне будто спицы в виски воткнули, он умел убивать без анестезии. Но за что? Ведь можно было просто поздравить меня с праздником и сказать, что жаль что не смог доехать, что встретимся в следующий раз... Он любит животных, любит растения... Я видела, он умеет чувствовать, пусть это и заблокировано. Но и после этого я не сдалась... В январе я снова сняла квартиру, хотя на это уходила вся моя пенсия... Но я хотела видеть Его, хотела чтобы обнял, хотела обнять в ответ, хотела провести с ним ночь... И ещё одну, а потом ещё... И дни, ждать его с работы преданно... Дурацкие иллюзии. Больно. Как я хочу уже избавиться от этой боли... В январе у него появились обстоятельства, но он мог остаться со мной на одну ночь.

Я была бы и этому счастлива. Заказала еду в ресторане пока ждала... Сначала писал что задержится, но придет. Я его дразнила, писала что оставлю дверь открытой и в ванну тоже, что он может зайти, если не испугается. Я успела выйти, а Его всë не было, еда остыла. Он всё обещал подойти... Сначала я ходила голой по квартире, хотела встретить его так, но потом дико замëрзла. А дальше решила напиться. Я уговорила литровую бутылку джина и как на зло начали выползать чувства... Я уже просила Его прийти ко мне, почти умоляла, признавалась в любви, разводила сопли... Но он уже отказался, а потом вообще пропал... А я всë что-то ещё писала... Думаю он точно кому-то показал это потом, поржали над пьяной бабой... Мне не было стыдно, скорее обидно что меня прорвало в одиночестве, что Его не было рядом, хотя он обещал... И снова... Он извинился только один раз, хотя косячил уже довольно много... И причинял мне боль. Но я прощала, ждала, не сдавалась и буду ждать пока договор с Митей в силе... Может Он всë же придëт за мной, забери, защитит, успокоит, скажет что я тоже нужна... Пожалуйста... На следующий день я читала, что писала ему по пьяни. Я чуть не рассказала ему об Андрее, о эзотерике, о знаках... Нельзя было этого делать, после этих разговоров парень меня точно бы послал. Весь день и ночь я провела в одиночестве, снова копаясь в совпадениях, знаках, энергиях... Проверяя и проверяя всë снова и снова множество раз, по цифрам, раскладам, ощущениям, воспоминаниям, знакам... Я проверяла всë так как меня учил Волчик. Это был Он. Но... Что я должна была сделать? Он не говорил, что мне делать дальше... Что мне делать? Я не хочу быть без Него! Я снова расплакалась и пошла на балкон... Смотрела вниз и думала, а если прыгнуть и оставить Ему записку? Тогда Он вспомнит?...

Я вернулась в дом, который ненавидела. Там было всë, как и в прошлый раз. Меня никто не ждал, даже коту уже было плевать. Он мне снился, я продолжала писать тексты в пустоту. А в начале февраля умер мой дорогой дедушка, последний человек, которому я была не безразлична, последний человек, который до последнего вздоха волновался обо мне. Ездить к нему я могла не часто, но когда ездила клала голову рядом на подушку и рассказывала ему всë. Дедушка никогда не осуждал меня, никогда не ругался, относился ко мне по доброму и не обижал. Последнее, что он мне сказал на ухо было "не заканчивай как я". И вот его не стало. А я не могла заплакать. Начала отниматься левая рука, я знала, что если сейчас слягу то это к хорошему не приведет. Собрав силы я взяла Miky и Митя повëз меня ночью в парк, там я выместила всю свою злость на работника парка, который высказал своё недовольство по поводу квадроберов и фурри. Я так на него орала и проклинала, что он извинился и быстро ушëл. Мне было плохо, но я танцевала, прыгала и фотографировалась. Рука немела, болела, но я снова себя ломала с воем. На похоронах я не могла заплакать, в морге и церкви я еле стояла на ногах, меня шатало. А когда дедушку закопали я разрыдалась. Когда успокоилась взяла брата и сестру за руки и помирилась, думаю дедушка бы этого хотел. Мы разговорились, вспоминали весëлые истории с дедушкой и уже перестав плакать начали смеяться как дураки. На радостях я всем показала в кого влюблена, да, я показала Его фото. Митя знал о моей Музе и реагировал терпимо на моë заявление.

Родственники надо мной только посмеялись, мне было плевать. В конце февраля я снова сняла квартиру в надежде, что Он как-то проявит себя, наберëтся смелости уже или может что-то вспомнит... Такие воспоминания иногда проявляются через сны. По правилам эзотерики мне запрещено Ему рассказывать, считается что так я поменяю ход событий и буду наказана. Наказание будет жестоким. Я это знаю, поэтому я в любом случае уйду. Это будет равноценным обменом, так это работает. Но я надеюсь, что у меня будет ещё хотя бы не много времени рядом с Ним. Я готова отдать жизнь за это, за оставшееся время с Ним. Так я решила. Принеся эту жертву, я переведу стрелки на себя и тогда никто не пострадает. Вселенная не любит, когда кто-то играет в бога. Но уйду я по своему, какая бы сильная я не казалась, но очень не хочется чтобы меня переехал грузовик или я задохнулась от отëка Квинке. Я обещала Мите, что уеду как можно дальше от людей напьюсь снотворного и запью алкоголем. В феврале мне ещё предстояла встреча с Оксаной однокурсницей, были планы на возобновление работы. Мы пошли в ресторан всë обсудить, пить я никогда не умела. Пришлось звонить Ему, чтобы забрал. До этого мы говорили с Оксаной о Волчике, потом она написала мне "да, это действительно он, обалдеть". Мои ноги еле шли, но я так была рада, что Он пришëл за мной, ещё так быстро. Я была счастлива как ребëнок, в первый раз Он пришëл ко мне, забрать меня, спас хоть и понарошку. Я так была рада идти с ним под руку вместе, только я и Он. Мы.

Я помню, что в квартире он взял меня на руки и лëг со мной на кровать. Больше ничего не помню, но знаю что он мной не воспользовался, хотя была возможность. Он не стал меня трогать. Впервые меня не тронул парень. На утро я не знала как реагировать. С одной стороны я должна была быть рада такой честности, с другой я боялась быть ему противной. Возраст даже о себе знать, вдобавок у меня кривое телосложение, да и ко всему этому шрамы и прочее, что не очень будет привлекать молодого парня. Я надеялась с ним понежиться в кровати, посмотреть какой-нибудь старый фильм, заказать еду, а вечером пойти гулять. Но он снова ушёл, хотя был выходной. Мне пришлось коротать время с Оксаной и думать о рабочих моментах, я так загорелась, что выдала ей бизнес план на год. Я думала, если Он увидит как я умею на самом деле работать то... Я не знаю. Мне хотелось, чтобы он тоже хвалил меня, подбадривал. Я хотела чтобы он видел, что я ещё жива, вот я, что я - есть...

Вечером Он вернулся ко мне, но поздно... Я уже засыпала. Открыла глаза от того, что он гладит меня по голове. Мне это снилось столько раз и вот это случилось, моë маленькое чудо. Я была счастлива. Он не много поработал, я посидела тихо рядом, так спокойно, вот бы каждый вечер так было. Я тогда была бы самой счастливой, простила бы Ему всë на свете. Той ночью он начал сам целовать меня, я от неожиданности только глупо выпалила "зачем? ", это было правда глупо... Ласкал он меня так, будто изучал тело. Приятно, но не понятно... Я ждала продолжение, но он резко сказал "как-нибудь в следующий раз" и уснул. Мне потом сказал, что якобы устал, но думаю что ему что-то не понравилось во мне или я что-то не так сделала опять... Той ночью я опять плакала, а он не слышал так как спит крепко. Но ночью я спасла его от кошмара, разбудила, когда он начал пыхтеть (сейчас бы рассмеялась). Утром я заказала ему праздничный торт, ведь было 23 февраля. Торт ему так понравился, что он его сфоткал. Надпись была "Душниле от Абьюзера", как раз подходило к нашим характерам. Я была счастлива каждый раз, когда угадывала с подарками. Над каждым я всегда долго думала, ведь я так Его люблю. Я знаю, что ему всë равно, но пока я ползаю то, буду поддерживать и что-то дарить, чтобы он хотя бы улыбнулся. Да, он осознанно или неосознанно причинял мне боль, но в моменты, когда он рядом я про всë забываю. Я звала его в кино, в зоопарк, в ресторан, но он никуда не хотел. Помню лишь сказал, что " я бы лучше в лес тебя затащил". Когда он начал уходить я зацепилась за эту фразу и пошла с ним. Он быстро ходит, я не успеваю, но шла молча, чтобы не раздражать. Если дорогу переходить не на светофоре то, мне необходима рука... Это он тоже забыл и не подумал, мне было тяжело так идти, но я не жаловалась. Я была счастлива, что с ним. В лесу он ворчал под нос, что люди губят природу, деревья не так посадили... Это так смешно и мило, слушала бы вечность это бурчание. К слову я бы с удовольствием пошла бы с ним лес убирать, хотя это не моë, но если с Ним то куда угодно, хоть на фронт. Для меня он самый лучший, даже минусы... Потëртые пыльные носки, заштопанные штаны, жëлтые зубы от кофе и табака, громкий храп и кашель на полночи, а ночью он может толкнуть так сильно, что не заметит и много чего ещё... Кто-то мне давно сказал "за минусы мы любим, за плюсы уважаем". При влюблëнности мы не замечаем минусы, замечаем и принимаем только когда любим. Все мы люди, а люди довольно мерзкие существа.

Ему нравятся охотничьи домики, я несколько ночей не спала, чтобы найти такое место для нас. Я нашла, ему очень понравилось место, но... Со мной он туда не захотел, стал спрашивать адрес и цены, видимо чтобы съездить с кем-то ещё. Я искала домик специально для нас, чтобы отдохнуть на природе вместе, поэтому я не сказала ему ничего. Это было не честно и обидно. В марте я не смогла снять квартиру, у меня не было денег. Он никогда не спрашивал когда мы в следующий раз встретимся, видимо и на это было плевать. Я никогда не просила денег, никогда не просила оплатить аренду или еду... Я просила лишь два дня в месяц для себя, один раз я даже написала Ему что мне плохо и я в нем нуждаюсь, но и на это ему было плевать. Он никогда не говорил мне, чтобы я отстала, что я не нравлюсь, но и не шëл на встречу... Я снова перестала есть и обострилось РПП, но ему я не сказала. Он продолжал мне сниться, во снах мы гуляли, разговаривали, смеялись, были вместе. Там он обнимал меня и гладин, мне или не хотелось просыпаться или не хотелось засыпать потому, что просыпаться потом было больно. В конце марта должен был быть фурри маркет. Все снова ждали Miky и я решила после маркета накормить своих фурряток пиццей, все мальчишки согласились. Ну разумеется, халява (сейчас бы рассмеялась). И снова я не могла сдаться, написала Ему, узнала что он устал. Решила, что фурри его подбодрят и купила билет. Я попросила его только об одном, сфотографироваться вдвоëм. Только я и он, у нас не было фото вместе, мне очень его хотелось на память. Я понимала, что на мероприятиях мне нельзя к нему подходить, что нельзя обнять, взять за руку, поцеловать... И он бы сам никогда так не сделал... Общественное мнение важнее своего. Им легко манипулировать, но я никогда этого не делала, хотела быть честной... Ночью мне приснился вещий сон, который о чëм-то предупреждал, о чëм-то не хорошем (какойто скандал, а после предательство). Я не всегда могу вовремя расшифровать сны, но после них я полагаюсь на чутьë. Утром перед маркером он мне написал, что удалил наш чат, а билет не сохранил. Мальчишка. Конечно я нашла ему его билет, но поняла что раз наш чат удалил, значит он не важен. Ему было полностью плевать есть я или нет, главное какую выгоду я могу принести. На маркете я убила свои ноги окончательно, суставы. Но не показывала как мне больно. Присесть было негде и мы с сестрой просто ходили. Он прибежал обнял меня и убежал к "своим", про фото даже не вспомнил, а я не успела сказать.

Он больше не находил меня, тусил где-то со своими. Я пошла покурить на балкон и увидела при входе Его маску. Я остановилась взяла еë в руки начала рассматривать, желание было сфоткаться в ней, ведь по его словам еë он никому не давал (так он писал мне), а потом я вспомнила одно фото с девушкой в его маске и просто вернула еë на место. Я поняла, что он на балконе и ушла на другой, мне было плохо, чувствовала себя обманутой. Ноги предательски болели и я пошла в туалет, переоделась в кабинке, так как не хотела в сьютную. Митя предложил пойти посидеть в машине, он видел что ноги меня мучили. Спускаться пришлось по лестнице, хорошо что никого не было и никто не видел как "Акела промахнулся". Было очень больно, нога не сгибалась, я действительно почти выла. Приходилось делать передышки, кое как добралась до машины. Пока сидела красилась, ведь я должна быть сильной... Ребятам я указала время для сбора, чтобы пойти есть пиццу. Я чувствовала, что должна увести ребят раньше, что-то на этом маркете мне изначально не понравилось, не только из-за Него.

Позже выяснилось, что я вовремя увела ребят, ведь на маркете случился мордобой. Он с нами не пошëл, хотя собирался... Я ждала, как и всегда Его ждала. Заказала ребятам пиццу, напитки, пришлось ждать целый час. Все сидели, болтали... А я нервно держала телефон в надежде, что напишет или позвонит... Никто, кроме Ани и Мити этого не замечал. Я отходила и пыталась дозвониться, но не вышло, Митя проходя мимо сказал: "Он опять тебя подвëл. Не отвечает? " Я промолчала. Ожидание, ноги и усталость устроили мне сенсорный перегруз и я больше не смогла разговаривать. Аня и Винтик об этом сообщили ребятам, они знали что у меня аутизм, поэтому отреагировали нормально, но возможно им было всë равно и они просто ждали халявную пиццу. Пока они ели я молча встала и одна ушла на улицу, меня сильно мутило. В голове крутилось "никто не придëт, ты Ему не нужна, Ему на тебя плевать... " Я поднялась обратно, зашла в туалет и меня вывернуло. Умылась и пошла к ребятам. Он начал писать, что ещё на маркете и скоро придëт. Голос в голове заткнулся. Я сказала ребятам, что будет ещё один фуррь, когда они узнали кто очень обрадовались. Митя демонстративно поставил напротив меня пустой стул для Него. Я надела шумоподавляющие наушники и уткнулась в Витю, Аня гладила меня по спине. Я молча смотрела на пустой стул. Раздался звонок, я взяла. Он перепутал направление, но уже шëл к нам. Я отключилась и уже ничего не могла сделать или сказать. Услышала как ребята обрадовались, Он пришëл.

Но он был не один... Поэтому постоянно носился вокруг. В какой-то момент я почувствовала как Он гладит меня по голове, он присел и спросил "живой?" Я ответила "не дождëшься". Как же хорошо было и мне медленно, но становилось лучше. Ребятки ушли, поблагодарив меня, я перестала различать искренне или нет... Да и всë равно уже, если честно, главное накормила и ладно. Я всех отпустила. Потом решила, что пора Витю и Аню отправлять, было предчувствие что так надо. Наконец-то Он сел рядом, но поговорить так и не удалось. Какой-то парнишка распылил перцовый баллончик на фуррей за соседним столиком. Он сорвался "спасать мир", молодой, но лидер, хоть и очень неуверенный в себе. Все вокруг кашляли, уходили за другие столы. У меня оказалась низкая чувствительность, возможно из-за перегруза я не почувствовала ничего. Спокойно сидела и ела, думая о том что "снова не вышло, ко мне бы так бежал, когда я помираю". С другой стороны я понимаю, что он поступил правильно. Как-то я спросила Его, нужна ли я ему? Он ответил только " в целом нужна". Никаких больше объяснений. Пока он разбирался с пацаном ища охрану и прочее я осталась сторожить его вещи. Пару раз звонил его телефон, но я ничего не трогала, лишь перетащила рюкзак на стул рядом. Прошёл Митя, я рассказала что произошло. Он ещё заметил "вовремя ты ребят отправила домой". Да, ведь предупреждение было ночью. Правда я не сразу расшифровала его. Стало слегка щипать горло и я попросила Митю купить мне мороженое, отойти от Его вещей я боялась, почти не отрывала от них взгляд. Не знаю сколько времени прошло, но было уже довольно поздно, а на вечер у меня были планы с Олегом, да и Митина мать уже опоздала на электричку. Он передал кому-то пацана и пошëл к соседнему столику рассказывать что там происходило, не обращая на меня внимания. "Эй, я тут блин, вещи твои сторожу": думала я. Он даже не обернулся, чтобы убедиться что вещи на месте. Мне надоело, я сказала Мите "пойдëм". Митя останавливал меня, но я лишь кинула " Я волк, а не сторожевая шавка" и молча ушла. Он даже не заметил. Митя догнал меня внизу. Рассказал, что попрощался, а Он искал меня и расстроился что не попрощался. Мне уже было плевать. Ноги всë это время не переставали болеть, когда мы приехали Митя отвез маму домой. Мне было так больно, ноги горели и колено уже не сгибалось, Олег волновался за меня. Кое-как через боль я его успокаивала и укладывала спать, когда Митя приехал я уже плакала и кричала на столько боль была сильной. Он мне и охлаждал ногу и прогревал, но ничего не помогало. Потом он сделал укол обезболивающего. Уколы приходилось делать часто за последние лет пять, только это спасало от боли в позвоночнике, в ногах. Я слишком часто была у врачей сколько себя помню, дома постоянно кучи лекарств. Это выматывает. В какой-то момент я сказала "надоело, больше не хочу тратить на это время". Но в этой ситуации пришлось доползти до хирурга. Из-за аутизма с детства у меня стиминг, я хожу на носочках всю жизнь. Стопы деформированные и нагрузка на суставы сильная, в итоге всë. Межсуставная жидкость стала протекать, теперь ноги болят всегда и иногда я хожу с тростью, что для меня является неприемлемым. Ведь я сильная, я победитель по жизни, я столько пережила, а тут трость, это было унизительно для меня. Я не имею права быть слабой. Как же мне хотелось, чтобы Он был рядом и поддержал. Хотя, я уже знала, что "никто не придëт"... Митя ушëл к себе, а я вымотавшись уснула от усталости. Мне снова снился Он, снилось что я родила ему сына. Да, я понимала что это невозможно, но думала об этом. Мой друг из Краснодара (мальчик, которого я поддерживала) как-то сказал: "да переспи ты уже с Ним и роди третьего"... На удивление женское здоровье уже несколько месяцев функционировало как надо, без помех, странно что это случилось, когда появился Он. Может и надо было так поступить и не говорить Ему ничего, дать ребëнку фамилию Волков и жить себе долго и счастливо. Ведь я так об этом мечтала... Я начала верить, чувствовать, что могу. Но... Я не хочу Его обманывать, а просить о таком... Он сразу сбежит сверкая пятками от сумасшедшей идиотки.

А если нет? Он совершенно не созрел для меня, может лет через 10-15 он и станет хорошим отцом, но у меня нет этого времени. Если бы у меня был от Него ребëнок было бы за кого цепляться, он же от Него... Нет. Нельзя так. Моë время здесь кончается, да и Он не согласится, испугается. Да и связываться с его родителями рискованно, я знала что кто-то там владеет эзотерическими знаниями, что кто-то на много сильнее меня и видимо скрывает. Через пару дней Митя мне сказал "у тебя ревность, ты Его ревнуешь к другим и уже не можешь скрывать". Это его злило, но он держался. Мне пришлось рассказать про Андрея, все знаки и совпадения. Митя начал меня убеждать в том, что это всего лишь совпадения. А если я не прекращу то он начнëт насильно меня пичкать таблетками. Митя умеет подрывать мою веру во чтобы то ни было, этого у него не отнять. Так же он напомнил, что если я хочу чтобы мы переехали в более просторную квартиру для Олега он должен быть уверен, что я не подам на развод. Он постоянно меня шантажирует. Да, он любит, помогает, но он уже сделал достаточно, чтобы я захотела уйти. Я оставила в описании своего канала обратный отсчёт. За это время я постараюсь сделать что-то для своих фурряток, перевезти Витю и Олега в другую квартиру, переписать мою долю на Олега. Поддержать финансово Его идеи для фурри фэндома и это не зависит от наших с Ним отношений. Я просто верю, что справится с этим только Он, ему вообще необходимо работать с детьми, а не прятаться от всех. Это Ему поможет, я это знаю. Я сильная, накоплю на свою кремацию и улажу дела. А Митя пусть дальше думает, что он владеет ситуацией, что я хочу жить с ним дальше "долго и счастливо". Моя активность его отвлечëт от основного плана. Я уйду достойно, я больше не буду жертвой. Но пока есть время я буду преданно ждать Его, вдруг он всë же вспомнит или захочет сам меня позвать в ту квартиру или домик, который я нашла для Него? Хотелось бы конечно, чтобы Он написал, вернулся за мной, забрал отсюда, чтобы мы были вместе. Но... Может в следующей жизни Ему удастся разбудить меня, мы будем счастливы и у нас будут дети. А в этой... Я одна. Никто ко мне не придëт на помощь. Ведь так, Змеëнок? Прости. Я люблю тебя всегда. Ты мой Воздух.