3 Часть
Он ел только что приготовленные макароны, как входная дверь открылась, а спустя несколько секунд тяжело и громко закрылась. Было не сложно понять, что пришел Андрей.
За окном уже стемнело, а его сестра так и не проснулась. Он ходил к ней каждый час и проверял, спит она или нет. А сейчас ему нужно будет поговорить со старшим братом и попытаться объяснить ситуацию.
Сразу наложив Андрею тарелку, он поставил ее на небольшой стол, предназначенный на трех человек, и стал ждать его прихода.
Через пятнадцать минут на кухню вошел высокий мужчина, который только одним своим видом вызывал уважение. Если не учитывать красный вязаный свитер с оленями, который ему подарила Эля, и который он носил, дома не снимая. Увидев, что брат чем-то озадачен Андрей сел на стул, напротив которого находилась тарелка и спросил:
-Что-то случилось?
Рома не нашел, что ответить. Вспомнив, что с братом лучше разговаривать, когда он сыт, а не когда приходит домой голодный и злой из-за своей службы.
-Поешь сначала, а потом поговорим, — устало проговорил журналист.
Андрей понял брови и начал спокойно есть макароны, на что Рома шокировано, смотрел, не ожидав такой спокойной реакции. Быстро съев макароны, он положил тарелку в раковину и вернулся на свое место, откуда серьезно повторил свой вопрос:
-Что-то случилось?
-Да, подожди, я сейчас принесу, — подавленно промямлил Рома и нехотя вышел из комнаты.
Спустя минуту он молча протянул Андрею записку и стал наблюдать за его реакцией. Все было как он и ожидал, лицо брата перекосило от гнева и он, почти крича, спросил:
-Что это такое?
-Записка от преподавателя, — спокойно как бы, не обращая внимания на реакцию брата, произнес Рома, смотря в пол.
-Я вижу, — членораздельно проговорил Андрей. Он уже встал из-за стола и хотел пойти и накричать на Элю, но брат, схватив его за руку притянул обратно к столу. Хотя тот даже и не сопротивлялся, если бы Андрей хотел, то он бы запросто отбросил тушу Ромы в сторону.
-Успокойся, у ребенка проблемы, а ты еще хочешь пойти и на кричать на нее. Как у вас в милиции, сначала тщательно расследуют дело, а потом допрашивают, так, пожалуйста, будь дома так же толерантен, как и на работе, — спокойно и уверенно произнес Рома.
-И что ты предлагаешь? — сухо спросил Андрей глядя в ярко-карие глаза своего брата, которые очень сильно напоминали ему глаза матери.
-Для начала прочитать несколько книг по психологии и...
-Только не мозговправство! — крепко зажмурившись, вымолвил Андрей, откинувшись назад и обхватив голову руками.
-Это не мозговправство, а психология. Вас тоже должны были обучать ее основам и различным психологическим приемам, — спокойно произнес журналист.
-Ну, обучали нас и что? — нудно проговорил полицейский.
-А то, Андрей включай мозги! Ты уже далеко не подросток, да и я тоже прошел это времечко, так что ... — Рома замолчав, дал Андрею закончить предложение самостоятельно.
-Придется прибегнуть к мозговправству... — он посмотрел в пустоту и тяжело вздохнув, продолжил. — А почему бы просто не спросить у нее о том, что случилось?
-Ты, похоже, уже совсем забыл о том, каково это - быть подростком. Один из основных принципов: никогда не рассказывать родителям о своих проблемах. Я же уже взрослый и самостоятельный, значит сам со всем справлюсь, — махнув левой рукой, объяснил кареглазый, с ожиданием смотря на брата.
-Ладно, уговорил, — тяжело признав поражение, ответил Андрей.
-Ну, вот и отлично, сейчас же я на твой планшет закачаю пару-тройку книжек о пубертатном возрасте и его особенностях, — радостно проговорил Рома и выскочил из-за стола.
Андрей поплелся следом за ним и сел рядом на диван.
-Как ты думаешь, это мы виноваты? — тихо спросил полицейский.
-С чего ты взял? — удивленно спросил Рома, хотя он лишь пытался отвести этот разговор на потом. Тоже чувствуя свою вину перед тем, что происходит с его сестрой.
-Ну, вот смотри, у наших родителей рано появился ребенок и что из этого вышло? Он даже не пришел на похороны! А я его вообще ни разу не видел, помню лишь Серегу... — Андрей закрыл руками глаза и уверял себя, что если Эля будет такой же, как и Костя, то он будет проклинать себя до конца жизни.
-Ты имеешь ввиду, то, что у нас полностью отсутствовал родительский опыт?
-Да, — тяжело выдавив из себя, произнес Андрей.
Рома положил свою ладонь на плечо брата и над его ухом прошептал:
-Эля никогда не будет такой, а если мы поторопимся, то сможем все исправить, — он сделал паузу, после чего продолжил. — Так что не время себя упрекать в том, в чем мы не виноваты. Тогда ты двадцатилетний парень взял под опеку меня и Элю, а на получение опыта просто не было времени.
Андрей широко улыбнулся и крепко сжал руки своего брата, а другой рукой сильно втер свой кулак в его голову, от чего темные приглаженные волосы встали дыбом.
-Прекращай! — смеясь, проговорил Рома.
Андрей отпустил журналиста и строго сказал:
-Чтобы когда я помыл посуду, книги уже были, — и молча ушел в сторону кухни.
Хоть слова брата и были действительностью, он все равно винил себя. Это он, он стал главой семьи, и это он должен был заметить изменения в поведении Эли. А чем он занимался? Ходил в университет, совершенно не уделяя время детям. Ведь и Рома и Эля были предоставлены самим себе. Но если Роме тогда было пятнадцать, то Эле семь. Это именно то время, когда детям нужна опека и забота, да она лишилась родителей, но у нее оставался он. Именно он должен был дать ей все это, а он не замечал. И во что все это обернулось? Преподаватели уже замечают, что с ней что-то не так. Последней его надеждой оставался метод Ромы, но если и он не поможет...
За подобными мыслями он не заметил, как перемыл всю посуду. Глубоко вдохнул Андрей вышел из кухни и направился в сторону брата.
-Ну что? Получилось? — робко, словно первокурсник, поинтересовался Андрей.
-Еще спрашиваешь! — Рома потянулся и передал белый планшет своему брату. — Я скачал три книги, они не большие, так что я думаю, за ночь прочитаешь.
-Ром, — протянул Андрей. — Я думаю тебе нужно на неделю отпроситься, да и мне тоже...
-Хм... Мне нравится твоя идея! — радостно проговорил журналист. — Как раз за эту неделю мы сможем наладить отношения с Элькой.
-Не будь таким оптимистичным, — еле слышно прошептал полицейский.
Рома встал и почти вплотную подошел к своему брату, после чего твердо сказав:
-Шихенцев Роман Григорьевич ты ни в чем не виноват. Нам пришлось продать родной дом за долги, а на остаток купить вот эту квартиру. Твоя стипендия и моя подработка, за которую я получал гроши, были единственные деньги, которые мы получали. Да, именно в тот момент следовало оказать Эле нужное внимание, но когда? Когда ты поздно вечером приходил домой, а потом почти всю ночь писал конспекты за всех лишь потому, что тебе платили за это деньги? Или когда я приходил со школы и сразу сваливал в то в больницу, то в дом престарелых мыть полы, а потом также ночью сидел над домашним заданием? Потом я еще должен был поступать! Нам пришлось горбатиться еще больше! И поступить я смог лишь в следующем году, а все это время мы подрабатывали, как могли. И объясни мне, как? Как мать твою мы должны были оказывать Эле внимание!? Да, до одиннадцати лет она почти всегда одна находилась в этой чертовой квартире! Да, сама добиралась до дома со школы! Да, сама научилась готовить! Но разве мы могли что-то исправить? Разве мы могли что-нибудь изменить?
На его лице не было никаких эмоций, а глаза лишь просверливали Андрея, в ожидании одного единственного ответа. Мужчина лишь с опаской смотрел на журналиста. Хоть он и выглядел спокойно, но вокруг него ощущался гнев и холод, который западал в душу и заставлял его признать поражение.
-Нет, — с опущенной головой проговорил Андрей.
-Вот и ладно, — Рома сел обратно на диван и залез в планшет, будто бы и не произносил этих слов.
«Когда он успел перерасти меня?» — мысленно спросил Андрей, все еще смотря на своего брата.
На вид щуплый, на голову ниже его самого, а все же то, что произошло всего несколько секунд назад, заставило его по-другому посмотреть на своего младшего брата.
«Журналист, как и писатель — мастер слова. И мастер подобрать ключи к замкам душ большинства людей...» — последнее, о чем подумал Андрей перед тем, как присесть рядом с Ромой и начать читать книгу.