Подари мне боль
***
Часа два ночи на улице. Он кажется потерял счет времени. Какая это чашка кофе? Седьмая? Седьмая чашка кофе в попытке изучить её биографию.
Сегодня был первый съёмочный день. Она ворвалась в комнату для переговоров вся такая «женщина босс». Идеальный образ, каблуки, причёска, макияж, красная помада. А глаза выдавали — боль.
Общение с ней — вся такая колючая, черствая, без эмоциональная, бесчувственная, будто она робот, ей богу, а глаза так и кричат 'спаси меня, пожалуйста'.
Глаза кричат, а она даже не чувствует, она не чувствует, а другие не видят, потому что все идеально спрятано за маской и красной помадой.
Но только не он. Как только он столкнулся с ней взглядом — сердце кольнуло.
И вот сейчас сидит и изучает её жизнь до мелочей. Совсем немного света, очередная чашка кофе, чёрствый бутерброд.
В эту ночь он впервые в жизни не сдержал эмоций. Потому что таки решился посмотреть «Сила любви и голоса»
***
Шли съёмочные дни, а ему казалось, что она ещё больше становилась холодной. Мужчине хотелось вывести её на эмоции. Черт возьми, да не может же она ничего не чувствовать...
***
— Не знал, что ты не умеешь справляться с неудачами...
Нарошно сказано. Наверно ему сейчас больнее чем ей. Но он должен был это сделать. Должен, ибо хотел посмотреть на её реакцию и в конце концов вывести коллегу хоть на какие-то эмоции.
Но нет. Она скривилась, но как-то спокойно восприняла это все. Да как же так Кароль? Артист говорит, что-то еще пытаясь растопить лёд в её сердце.
Получилось. Она увернулась от него, что-то бормоча, а через секунду вернулась в исходное положение, улыбаясь.
Только вот дрожащая нижняя губа выдала.
***
Закончились съёмки, и женщина тут же убежала в гримерку, никому ничего не объясняя. Дан же просто смотрел ей в след
Спустя несколько минут сидел возле двери её гримерки, слыша всхлипы женщины.
Мужчина сидел, облокотившись на дверь, закрывая лицо руками и тяжело вздыхал.
Ему невероятно больно. Он ненавидит себя за то, что так поступил. Но так надо. Так правильно. Ей станет легче. Должно.
Он не знает куда себя от этих эмоций. Она всхлипывает, топчет ногами, совсем тихо кричит. А он даже не может ничего сделать, хотя так хочется выломать эту чертову дверь и просто обнять её, наплевав на все. Но нельзя. Она должна сама.
Мужчина дождался пока коллега более-менее успокоиться, встал с колен, прислонился к двери, шепча 'так надо, моя девочка' и ушел.
Ночью закинулся успокоительными и наконец уснул, ему приснилась она...
***
Певец думал, что выплеск эмоций поможет ей, но ошибся. После этой ситуации все стало намного хуже. Она закрылась в себе окончательно. На все попытки поговорить — избегала его. Ему было страшно смотреть на эту женщину. Ноль эмоций. Вообще никаких. При любых обстоятельствах. Как это возможно? Он винил себя во всем этом, не зная, что делать...
***
Очередной съёмочный день подошел к концу. Дан вздыхает с облегчением и медленно разгуливает по павильону, изучая его.
Тишину и покой мужчины нарушает какая-то незнакомая девушка. Она выбегает из гримерки вся в слезах и хочет куда-то бежать. Но Дан останавливает.
— Ну, и чего мы плачем, милое создание? — он слегка улыбается, пытаясь как-то разрядить обстановку.
Но не получается. Девушка продолжает реветь.
— Тина... Григорьевна... она на меня накричала, хотя я же ничего такого не сделала. За что? — девушка вновь заходиться и Дан не выдерживает: обнимает её, успокаивая.
Балан медленно выдыхает, осмысливая все это. Господи, Кароль, до чего же людей доводишь...
— Давно она так? — шёпотом интересуется он, когда девушка понемногу приходит в себя.
— У нее в принципе характер непростой, но последние два дня она просто невыносима. Не знаю, может у нее случилось что-то... Только вот я тут при чем? — на глаза шатенки вновь наворачиваются слезы.
— Так, — Балан медленно выдыхает, опуская руки ей на плечи, — ты сейчас успокаиваешься, идешь домой, делаешь себя чай, ешь шоколад и смотришь любимый фильм. Не бери в голову. Все хорошо будет.
— А как же Тина? — растерянно произносит девушка, ничего не понимая.
— Её я беру на себя, — уверенно произносит артист, направляясь в сторону её гримерки.
***
— Тебе стучаться не учили, Дан? — завозмущалась женщина, когда артист без объяснения ворвался в её логово.
— А тебя Кароль не учили что срывается на людей без причины нехорошо? — мужчина смотрит на нее в упор, хитро прищуриваясь, — ты чего людей до слез доводишь? Если у тебя что-то случилось и плохое настроение это не означает, что его надо всем испортить.
— Ты че сюда приперся? Морали мне почитать? Спасибо, я в этом не нуждаюсь. Дверь сам найдёшь или показать?
— Вау, Кароль, ничего себе, — Дан облокотился на стену, — в тебе есть эмоции. Что образ «железной леди» дал трещину, да? — молдаванин будто специально провоцирует ее.
— Слушай, что ты хочешь от меня? — женщина устало выдохнула, глянув на него.
— Показать, что эту боль, которую ты терпишь в себе держать нельзя. Поехали Кароль...
***
— Давай руку, — Дан с Тиной взбирались на крышу панорамой высотки.
— Балан, куда ты меня притащил? Что я вообще тут делаю? — она возмущалась, встряхивая платье.
Коллеги поднялись на крышу высотки. Вид завораживал. Ночной Киев словно на ладони.
Дан проходит немного и садится близко к краю. Достаёт сигарету и начинает курить.
Тина в шоке. Во-первых, ей страшно за Дана, во-вторых: он что курит, ну, а в-третьих она до сих не понимает какого черта тут делает?
— Дан, может ты объяснишь, что я тут делаю, а?
Балан усмехается: она так мило возмущается.
— Кричи Кароль, — шепчет он, делая очередную затяжку, смотря на Киев.
— Что? — он чувствует, что она сейчас скорёжила что-то непонятное на лице.
Артист докуривает и кидает сигарету вниз.
Тина в ступоре. И чего сегодня еще ожидать от этого графа Дракулы?
Дан продолжает сидеть на крыше только уже лицом к ней. Прожигает женщину взглядом, прищуривается.
Между ними пару метров, а они как дети — в гляделки играют.
— Иди сюда, — тихо произносит артист.
Она словно завороженная. Его низкий голос засел в ее ушах, а взгляд этих карих глаз давно прожег дырку в сердце...
— Что ты хочешь со мной сделать? — она боится, ей страшно, но она медленно подходит к нему.
Голос дрожит, на глаза наворачиваются слезы.
— Не бойся, я всего лишь хочу тебе помочь, — певец встает на ноги и поглаживает её щеку.
Крепко берет её за руку, подводит к самому краю.
— Дан, нет, нет пожалуйста, не надо, — она так молит его об этом, а он...
Кажется, они поменялись местами. Теперь он не чувствует ничего, и он не успокоится пока не выполнит...
— Надо моя девочка, надо, — Балан целует её в висок и отпускает руку.
Он медленно отходит всё дальше и дальше.
А она стоит на краю этой чёртовой крыши, трясётся и плачет. Впервые за долгое время.
— Кричи Кароль. Кричи сколько в тебе есть силы. Выплескивай все эти эмоции. Оставляй всю эту боль здесь к чёртовой матери, — громко произносит мужчина, смотря на её спину.
Он слегка поджимает губы, руки в карманах. Так вальяжно.
— Если хочешь я могу... — шепчет артист, но договорить не успевает.
Раздаётся крик. Дикий крик. Настолько дикий что он задумывается, а человек ли она? Как можно столько боли держать в себе? Как можно все это терпеть столько времени?
Женщина продолжает кричать, а он закрывает глаза и мечтает запомнить этот звук: ему кажется, что это треск льда. Треск льда в её сердце.
Спустя какое-то неопределённое количество времени Тина перестаёт кричать, опускается на корточки и начинает реветь взахлёб.
Нижняя губа в крови, её трусит.
Дан улыбается. Ему сейчас так спокойно стало.
Мужчина подходит к ней, обнимает сзади, проводя руками по плечам и спине.
— Девочка моя... — шепчет он, зарываясь в её волосы, — как же ты все это терпела? — мужчина вдыхает ей в шею.
Это действие возвращает певицу в реальность. Она даже не помнит, что сейчас произошло. Почему это случилось? Как она согласилась на такое?
— Нет, нет, Дан, уйди, отпусти меня, не трогай, нет... — она уворачивается, брыкается, вновь плачет.
— Тише, Кароль, тише, молчи сейчас, — он слегка улыбается, утыкаясь ей в плечо.
Оба смотрят на ночной город.
Спустя несколько минут Дан тянет Тину на себя, от чего та вскрикивает.
Она лежит на нем. Лежит, смотрит на звёздное небо и плачет. Опять.
— Нет, нет, нет, боже что же ты наделал? Как же я пошла на такое? Нет! — женщина вертит головой, не желая осознать происходящее.
— Малышка, — он лыбиться во все тридцать два, садясь и смотрит на эту маленькую девочку в слезах, — так надо, так правильно, — молдаванин заправляет прядь волос за ухо.
— Нет! Этого не должно было произойти! Это неправильно все! — Кароль срывается на крик.
— Правильно. Все правильно, — мужчина проводит рукой по её лицу.
И вновь игра в гляделки. Только уже совершенно иных людей. Она такая другая, настоящая, а он спокойный и умиротворённый.
— Все правильно, — Дан проводит рукой по губам Тины, а затем придвигается и целует её в эти мягкие, податливые губы, с привкусом соли.
— Все так как надо, — спустя несколько секунд он прижимает ее к себе, поглаживая волосы артистки.
Ночь. Звезды. Она. Эту ночь он запомнит навсегда — сегодня она подарила ему свою боль...